Сделка. 19. Судьба гения

Аркадий стоял посреди кабинета редактора издательства «АСТ» и нервно теребил пуговицу на своей рубашке. А элегантная дама-редактор метала в него убийственные по своей несправедливости и жестокости слова:
- Аркадий, я крайне разочарована! Вы переписываете текст уже в третий раз, а толку – ноль. Текст никуда не годится! Сюжет примитивный, герои плоские и тусклые, диалоги откровенно вымученные, неестественные. Да и сам слог не идет ни в какое сравнение с первым вашим романом. Что с вами случилось, Аркадий? Как будто тот текст писал другой человек. – Она вышла из-за своего заваленного бумагами стола и подошла ближе, сложив руки на груди. Выражение лица ее было разочарованным. – Не забывайте о заключенном с вами договоре. Вы обязаны написать еще два романа, чтобы получилась серия. Со вторым романом вы и так нарушили все допустимые сроки! Вы же подводите людей, которые на вас рассчитывают. Вы не думаете о читателях, которые с нетерпением ждут ваш новый роман. Работайте, Аркадий, работайте круглосуточно! У вас нет времени прохлаждаться.

- Наталья Валерьевна, - попытался вставить в обвинительный монолог редакторши Аркаша, - ну не интересен мне больше жанр триллера. Может все-таки напечатаете тот мой роман, что я вам присылал месяц назад? Он же полностью готов. Его хоть сейчас печатать можно.
- Нет, Вяземский, нет! – так громко воскликнула Наталья Валерьевна и так решительно хлопнула ладонью по углу своего стола, что Аркадий совсем сник, – никто не будет печатать эту философскую бредятину! Извините меня за резкость, но по-другому вы не понимаете. Никому не интересны эти заумные мыслеплетения. Заявили о себе как автор психологических триллеров, так будьте любезны выполнить подписанный вами же договор на три таких книги. Надоел вам этот жанр? Не надо было соглашаться на наши условия. Идите и переписывайте! Жду вас через две недели с черновиком. Если вы и на этот раз не принесете мне ничего стоящего, то мы вынуждены будем расторгнуть с вами договор.

От этих слов по спине Аркаши пробежала волна мурашек и он поёжился. Расторгнуть договор?.. Но это невозможно! Это же означает конец всему. Жарптица – слава, взмахнув яркими крыльями, устремилась прочь от него в синее небо. Аркаша ощутил, как из рук его выскальзывает переливчатый длинный хвост этой недотроги и испугался.
После головокружительного успеха присвоенного им романа Аркадий расслабился, нежась в лучах так неожиданно вспыхнувшей славы. Подписанный им договор требовал немедленно начинать работу над новым романом, но было лень, да и идей в голове никаких не было. Он надеялся, что, широко празднуя свой успех с друзьями, наслаждаясь их восхищением, дождется вспышки вдохновения. Но ничего не вспыхивало…

Выслушав первую недовольную отповедь редактора, он заставил себя сесть за компьютер и набросать синопсис романа. Получилось плохо даже на его собственный взгляд. Он вымучивал, выдавливал из себя фразу за фразой, но ничего путного не получалось. Посоветовавшись со старым другом Щепкиным, сочинил новый сюжет, опять начал цедить из себя, словно вытягивая жилы из души, предложение за предложением, абзац за абзацем.

Он пытался копировать Ермаковский стиль, но даже это не помогало. Одного стиля для целой книги было недостаточно. И вот тут-то Аркаша заподозрил, что Сергей хитростью заманил его в ловушку! Ермаков знал, очень хорошо знал, что повторить успех самостоятельно Аркаша не сможет, и лестью подтолкнул его на этот опасный шаг. Вот подлец, сволочь Серёженька!

Аркадий разозлился и в таком взвинченном состоянии одним махом написал роман, представив бывшего однокашника в образе главного отрицательного героя. На душе стало легче. Но редактор не принял его новое творение. Тогда он принес ей ту самую книгу, которая, по его мнению, должна была перевернуть всю современную российскую литературу. Но безжалостная мегера в пух и прах раскритиковала его творение, обозвав «философской бредятиной».

Ему бы плюнуть в лицо старой мымре, ничего не понимающей в настоящей литературе, но это бы означало конец сотрудничеству с известным издательством. И он смерил гордыню, наступил на горло собственной песне и снова сел творить… Результат оказался плачевным.

Выслушав жестокую критику и на этот раз, Аркадий клятвенно пообещал, что через две недели непременно, обязательно, кровь из носу… и вышел из кабинета. С мерзопакостнейшим ощущением собственной бездарности он шел по коридорам издательства и сжимал кулаки. Очень хотелось найти Ермакова, отметелить его как следует, вымещая злость и обиду, а потом приковать его наручниками к батарее и заставить писать новый триллер во исполнение договора с издательством.

Нарисованная воображением картинка оказалась столь заманчивой, что Аркаша улыбнулся. Но улыбка быстро сползла с его красивого лица, едва он вспомнил, что Ермаков значительно сильнее его в физическом плане. Да и, как показала жизнь, не только в физическом…

Несправедливость жизни навалилась на его плечи неподъемной тяжестью так, что стало трудно идти. Еле переставляя ноги и тихонько поскуливая от обиды, Аркаша медленно шел по тротуару. Вдруг на другой стороне улицы заметил вывеску винного магазина и встрепенулся: вот оно – лекарство! Истерзанная жестокой и несправедливой критикой душа непризнанного гения страдала и сочилась кровью. И унять эти страдания можно было только одним способом. Аркаша посмотрел по сторонам и, не доходя до полосатой «зебры» пешеходного перехода, бодрой рысцой побежал через дорогу, ловко уворачиваясь от проезжающих мимо автомобилей.

http://proza.ru/2021/06/04/1203