Сделка. 24. Сценарий

Сергей вышел из бухгалтерии и направился по коридору к выходу. На душе было скверно и муторно, и даже приличная премия от кинокомпании после окончания съемок фильма не обрадовала его. Он не успел открыть дверь на лестницу, когда за спиной прозвучал встревоженный женский голос:
- Ермаков! Сергей Васильевич! Вас начальство требует немедленно!

Сергей остановился и обернулся: за ним бежала, размахивая зажатыми в руках документами, секретарша генерального продюсера Виктория. Её светлые, с платиновым оттенком кудри разметались в разные стороны от быстрого бега. Юное хорошенькое личико разрумянилось. Высоченные каблуки модных туфель цокали по кафельным плиткам пола, как копыта скаковой лошади.
- Хорошо, что я вас догнала, Ермаков! Уж больно быстро вы ходите, а мне на таких каблуках бегать тяжело, - сообщила с легким упреком Вика и схватила Сергея под руку, увлекая обратно по коридору. – Георгий Львович просил вас найти и немедленно к нему доставить. А он ждать не любит, вы же знаете.

Сергей покорно пошел за секретаршей, гадая, зачем он понадобился генеральному?
Вошли в просторную приемную, стены которой были завешаны фотографиями знаменитых актеров и режиссеров, сотрудничавших с киностудией. На новеньком, необычной формы секретарском столе рядом с монитором компьютера стоял в изящной вазочке букетик цветов и благоухал так сладко и нежно, будто его полили духами. Вика прошла мимо своего стола, решительно постучала в начальственную дверь и заглянула внутрь, приоткрыв ее.
- Георгий Львович, я привела Ермакова.
- Пусть заходит, - прогудел из-за двери сочный баритон генерального.
- Здравствуйте, Георгий Львович.

Сергей с понуро опущенной головой вошел в кабинет, хотя никакой вины за собой не чувствовал. Что от него нужно начальству? Новый сценарий он сдал вовремя. Но генеральный продюсер смотрел на него недовольно, явно имея претензии к подчиненному.
- Садись Ермаков! – приказал Георгий Львович и кивнул лысой как шар головой на стул напротив своего стола.  – Скажи мне, Сережа, почему ты новый сценарий закончил так ужасно?
- Почему ужасно? – не понял Сергей и растерялся.
- Нам нужен хэппи энд, а ты с жестокостью маньяка расправился с такими симпатичными героями, особенно с главной героиней! За что ты так с ней? Бедная женщина и так прошла нелегкий путь. В конце истории в самый раз было бы безоблачное счастье, а ты…
- А почему, собственно говоря, - вдруг возмутился Сергей и с вызовом взглянул в хитроватые маленькие глазки начальника, - обязательно должен быть хэппи энд? Мы ж не сказки снимаем, а фильмы про реальную жизнь! А в реальной жизни сплошь драмы, да трагедии.

Георгий Львович с любопытством посмотрел на молодого сценариста. Работать с этим парнем ему нравилось: мало того, что писал талантливо, так еще был организованным и ответственным. С такими иметь дело – одно удовольствие: какое задание не дашь, можешь быть уверен, что выполнит на высшем уровне и в срок.
- Вот даже сам Шекспир, - продолжал Сергей с горячностью убежденного в своей правоте, - если бы не убил недрогнувшей рукой Ромео и Джульетту, то кто бы сейчас вспомнил эту историю? А так столетия прошли, а ее все читают, печатают, кино снимают, спектакли и балеты ставят, мюзиклы пишут! А вам обязательно нужно опошлить все слюнявым хэппи эндом, Георгий Львович. Я не согласен!
- Та-а-а-к! – протянул строгий начальник и откинулся на спинку кресла. И вдруг неожиданно предложил: - Давай-ка выпьем, Сережа.
Выдернув из кресла с необыкновенной легкостью свое тучное тело, Георгий Львович направился к шкафу и извлек оттуда бутылку коньяка и пару бокалов. Сергей замотал головой:
- Я за рулем!
Начальник разочарованно вздохнул, но спорить не стал, нежно погладил бутылку с коричневой жидкостью по гладкому боку и убрал угощение обратно.
- Ну, тогда чай или кофе?
- Кофе, - кивнул Сергей покорно. Ни того, ни другого ему не хотелось. В последнее время он регулярно вообще забывал о еде, а если и вспоминал, то утолял голод и жажду чем-нибудь, что попадалось под руку, не ощущая вкуса и запаха пищи.
Получив от секретарши поднос с двумя чашечками ароматного кофе, Георгий Львович сел не в свое массивное, вызывающее у подчиненных невольный трепет, кресло, а отодвинул стул рядом с Ермаковым и устроился на нем с видом старого приятеля, расположившегося за стойкой бара.
- Ну, рассказывай, Сережа, что у тебя случилось? Личная жизнь не клеится?
- С чего вы взяли? – Сергей внутренне съежился и ощетинился.
Генеральный продюсер не был его личным другом, чтобы делиться с ним наболевшим. Но решительный и умудренный жизнью начальник смотрел на него так тепло, с сочувствием и пониманием, что язык сам собой развязался, и Сергей заговорил:
- Не клеится, Георгий Львович, совсем не клеится… Вот объясните мне, если сможете, как в одной женщине может сочетаться ангельская внешность с изощренным коварством и тупым упрямством? Что за ядерная смесь?
- О-о-о, друг мой, - Георгий Львович деликатно пододвинул к Ермакову чашку с кофе, - чему же ты так удивляешься?  Думаешь, Господь просто так калечил свое детище, извлекая ребро и творя из него женщину? Не просто так! Я уверен, что женщина понадобилась для того, чтобы обеспечить мужчине духовный рост. Ведь душа человеческая развивается только благодаря страданиям. А уж обеспечить бедному Адаму весь набор разнообразных страданий могла только Ева. Чего ж ты хочешь теперь?
- Понять хочу, - пробормотал Сергей, помешивая ложечкой в чашке.
- А вот это даже не надейся! Женщину понять мужчине не дано. Это аксиома. Попробуй просто принять, как есть принять.
- И смириться? – Сергей вскинул на генерального блеснувший сталью взгляд. – Смириться я не готов!
- И не надо. Ты ж мужик, а значит за свое счастье надо бороться, даже с оружием в руках. А вот отыгрываться на несчастных героях сценария не стоит. Будь ты человеком, Сережа, перепиши финал. Пусть героиня обретет свое заслуженное счастье. Так будет лучше.
- Кому?
- Всем. И тебе в том числе. Пойми, друг мой, кино вовсе не обязано отражать нашу реальную жизнь. Основная задача кино – помочь человеку справиться с жизнью, преодолеть все трудности и испытания. И если зритель, посмотрев наш фильм, получит заряд оптимизма и веры в лучшее, можно считать, что свою основную функцию мы выполнили.
- Но это же враньё! – возразил Сергей.
- Это не враньё, это магия кино! Ты же, Сережа, сценарист, можно сказать демиург. Ты творишь свою вселенную, населяешь ее своими героями, вкладываешь в них все, что захочешь. И они оживают под твоей рукой. Легкое мановение руки и… - Георгий Львович изящно взмахнул кистью перед лицом Сергея. Взгляд его горел от воодушевления. – И дурнушка превращается в красавицу и в нее тут же влюбляется принц, безнадежный больной выздоравливает, а дурак обретает ум. И незаметно этот колдовской ритуал, этот магический обряд оказывает влияние и на реальную жизнь. Согласись, уверенный в том, что все будет хорошо человек скорее добьется успеха, чем вечно сомневающийся субъект. Вот и ты, друг мой, как напишешь хороший конец у истории, так и твоя жизнь непременно изменится в лучшую сторону.

Георгий Львович положил тяжелую начальственную руку на плечо Сергея, но сделал это так по-дружески, что тот почувствовал поддержку. Он поднял вопросительный взгляд на продюсера.
- Думаете, стоит бороться?
- Если за любовь, то стоит, я в этом совершенно уверен. А начать можно с изменения сценария, сначала фильма, а потом уж и своей жизни.
В хитрых маленьких глазках Георгия Львовича горел теплый огонь дружеской симпатии и понимания. Вот ведь жук, подумал про себя Сергей, любого уговорит, убедит, заболтает. Не зря же он генеральный! И улыбнулся.
- Ладно, Георгий Львович, перепишу я сценарий. Будет вам хэппи энд, раз уж так настаиваете.

Он одним глотком допил кофе, поставил пустую чашку на блюдце и поднялся со стула.
- Вот попомни мои слова, - произнес продюсер бархатным вкрадчивым баритоном уже ему в спину, словно заклинание читал, - и в твоей жизни все наладится. И у твоей истории будет хэппи энд.

После этого разговора Сергей неожиданно почувствовал прилив сил, как будто не кофе выпил в кабинете начальника, а магическое зелье, дающее жизненную силу и уверенность. Обида на Тоню переросла в злость, сомнения сменились уверенностью в своей правоте. «Нет, Тонечка, - думал он, наполняя звуком своих решительных шагов длинные коридоры киностудии, - просто так ты от меня не отделаешься! Ты как хочешь, но Машу я не оставлю. Где это видано, чтобы Ермаковы бросали собственных детей?!»

http://proza.ru/2021/06/04/1223