Сделка. 28. Безвыходная ситуация

Заканчивался июнь, радуя жителей столицы теплой погодой. После окончания учебного года Катя со своей семьей отправились на машине на юг, чтобы воплотить в жизнь давнюю мечту о теплом море. Антошка всю зиму читал сказки, где упоминалось море, рылся в интернете, выискивая красивые картинки с бескрайними морскими просторами или с захватывающими дух пенными гребнями огромных волн. Над кроватью у него висел акварельный рисунок: голубое небо, синее-синее море и белый лепесток паруса на горизонте. Ну как было не поехать в Крым после такой подготовки? Катя с Володей собрали нужную сумму и поехали надеясь, что в долгой дороге их старенькая «киа» не подведет.

Накануне отъезда, упаковав сумки с вещами, Катя забежала к подруге попрощаться, да и помочь немного по хозяйству. Тоня же напекла в подарок Катиному семейству целый пакет пирожков: пусть полакомятся в дороге!
- Справишься тут без нас? – спросила Катя, выпив чаю и уже собираясь домой.
- Катюша, ну я ж не маленькая! – с легкой укоризной покачала головой Тоня и тепло улыбнулась. – Конечно справлюсь! А вы как следует отдыхайте, купайтесь, загорайте. Присылай мне побольше фоток с видами моря. Хоть на фотографиях на него посмотреть!

Подруга ушла, оставив в душе Тони крошечный осадок печали. Ее детская мечта о море так и не осуществилась… Ничего, подрастет Маша и они с ней вместе обязательно поедут на море.
Вечером, уложив спать дочку, Тоня почувствовала себя нехорошо. Заболел живот, стало подташнивать. «Что я такое съела?» - с тревогой подумала девушка, попытавшись вспомнить срок годности на упаковке с йогуртом, съеденным на завтрак. Но йогурт точно был свежим. Она приняла пару таблеток но-шпы и легла в кровать, надеясь, что сон – самое лучшее лекарство.

Но утром стало еще хуже. Ей даже пришлось оставить Машеньку одну за столом во время завтрака в высоком детском стульчике и побежать в туалет, так сильно ее затошнило. И только что съеденный бутерброд оказался в унитазе. Но-шпа не помогала, боль растеклась по всему животу, и Тоня передвигалась по квартире с осторожностью, будто внутри у нее было что-то хрупкое, стеклянное и страшно было его разбить.

Собираясь гулять, она подняла ребенка на руки и тут же со стоном опустила на пол: боль в животе резко усилилась. На прогулке ходила, согнувшись крючком, будто старая бабка с больной спиной. А после обеда поднялась температура и ее стало знобить, как при простуде. Посмотрев на шкалу термометра, где блестящий серебристый столбик ртути застыл у цифры 37,5 , Тоня вытерла дрожащей рукой испарину со лба и позвонила в поликлинику, вызвала врача на дом.

«Сейчас придет доктор, - уговаривала она себя, - выпишет мне таблетки и все пройдет, обязательно пройдет». Но тревога в душе не унималась. Ходить по квартире было трудно, и она прилегла на диван, подтянув колени к животу. Так было немного легче, боль утихала. Но Машутка требовала к себе внимания, ей хотелось играть, и она все время теребила маму, не давала ей спокойно полежать, капризничала. Антонина, скрипя зубами от боли, пыталась отвлечь малышку на мультики и игрушки, но это плохо помогало. От температуры, от дочкиных слёз и от собственных переживаний у Тони разболелась голова и стало совсем плохо.

Наконец пришла участковый доктор, усталая женщина средних лет, быстро посмотрела Антонину и с бесстрастным лицом заявила:
- Надо в больницу. Думаю, у вас аппендицит.
- Да вы что, доктор! – воскликнула Тоня, прижимая к себе ребенка. – Я не могу ехать в больницу, мне дочку не с кем оставить.
- Позвоните родственникам, друзьям, соседям и поручите своего ребенка им на время. Без больницы не обойтись. Острый живот – это не шутка.
Доктор что-то быстро строчила в блокноте шариковой ручкой и не смотрела на пациентку. А Тоня в панике заметалась по квартире. От страха даже живот стал болеть меньше.

- Нет, доктор, это никак не возможно! Родственников у нас нет, друзья, кому я могла бы оставить малышку, уехали в отпуск на море, а соседей я не знаю. Лучше выпишите мне какие-нибудь лекарства. Я даже на антибиотики согласна, только не в больницу!
Доктор подняла на больную серьезные глаза и сразу оценила масштаб паники, охватившей ту.
- Дорогая моя, - произнесла тихо, но твердо, - аппендицит антибиотиками не лечится. Он лечится только хирургической операцией, без вариантов. А если затяните, то дождетесь перитонита. От перитонита можно умереть. С кем тогда останется ваш ребенок?

Тоня всхлипнула, не сумев сдержать нахлынувшее отчаяние, и разрыдалась. Строгая докторша, нетерпеливо поглядывая на часы, все-таки немного смягчилась.
- Успокойтесь, еще ничего страшного не произошло. Успокойтесь и подумайте с кем вы можете оставить своего ребенка. А я пока позвоню в бюро госпитализации, узнаю в какую больницу вас можно отправить.
Тоня плакала, неловко размазывая слезы по щекам. Ей было очень страшно и жалко саму себя и Машу. От одной мысли, что если ее не будет, то девочку определят в детский дом, было трудно дышать и щемило сердце. Ну почему, почему Катя уехала в этот Крым! Почему именно сейчас?

Немного успокоившись и подумав, она пришла к выводу, что другого выхода нет, как только звонить Ермакову. В последнее время, встречаясь на детской площадке, они почти не разговаривали, только обменивались холодными, недружелюбными взглядами и садились на разные скамейки. Она раскрывала книжку, изредка поглядывая на то, как ненавистный Ермаков возится с Машуткой, но не вмешивалась в их игры. В душе шевелилась ревность, ведь девочка быстро привыкла к отцу и с радостью бежала к нему, едва завидев его на подходе к площадке. А он весь светился от счастья, поднимая дочь на руки и подбрасывая вверх хохочущую малышку, с нежностью прижимая ее к груди. Тоня пыталась сосредоточиться на тексте книги, но строчки сливались в неразборчивую серую массу, а глаза сами собой косили в сторону самозабвенно играющей на качелях-каруселях парочки. С горечью осознавая, что Ермаков бессовестно отбирает от нее часть любви дочки, вынуждена была мириться с этим, ведь он и впрямь мог подать в суд, имел полное право. А теперь Судьба просто издевалась над ней, загоняя в безвыходную ситуацию, вынуждая обращаться за помощью к человеку, которого она с радостью вообще бы никогда не видела. Тоня тяжко вздохнула и достала мобильник.


Сергей сидел дома, в съемной квартире, и писал на компьютере еженедельный обзор для издательства, с которым успешно сотрудничал уже несколько лет. Обзор нужно было сдавать через два дня. Сосредоточенно уставившись в экран, он с ловкостью опытной машинистки стучал по клавишам, как вдруг завибрировал и жахнул бравурную мелодию лежащий на столе мобильник. Не глянув на экран телефона, Сергей прижал его к уху.

- Ермаков. Слушаю, – бросил сухо, официально… и тут же забыл про текст обзора, потому что в трубке телефона кто-то плакал.
- Это я, - пробормотала сквозь всхлипы Тоня.
Он сразу узнал ее голос и весь подобрался, словно у него внутри натянули струну.
- Что случилось, Тоня?
- Мне помощь твоя нужна, вернее Маше… - слова давались с трудом, застревали в горле, липли к языку.
- Что с ребенком?! – воскликнул Сергей, вскакивая со стула.
- С ней все нормально. А меня в больницу отправляют, говорят аппендицит. Машу не с кем оставить… Сможешь посидеть с ней несколько дней?
- Смогу. Ты где сейчас?
- Дома.
- Я сейчас приду. – И отключил телефон, на бегу хватая ключи от квартиры и накидывая на плечи пиджак.

Дожидаться медлительный лифт не стал, побежал вниз с седьмого этажа, подгоняемый плетью всколыхнувшейся в душе тревоги. Ворвался в соседний подъезд и, прыгая через ступеньку под аккомпанемент громко стучащего в груди сердца, взлетел на четвертый этаж к шестнадцатой квартире.
Дверь открыла незнакомая женщина.
- Ну, слава богу! – воскликнула она, снимая и убирая в сумку белый медицинский халат. – А то у меня еще два вызова. Там ведь тоже больные люди ждут.
- Здравствуйте, - немного растерялся Сергей.
- Направление на госпитализацию я оставила на столе, - продолжала доктор, вытянув в его сторону указательный палец и помахивая им, как учительской указкой. – «Неотложку» уже вызвала. Они приедут в течение часа и отвезут Антонину Дмитриевну в больницу. А пока помогите ей собрать вещи. И не забудьте документы – паспорт и страховой полис. Вы меня поняли? - Под строгим взглядом доктора Ермаков невольно вытянулся по стойке смирно и кивнул. – Отлично. Тогда до свидания.

Врач ушла, а Сергей, ступая на цыпочках, боясь разбудить ребенка, если та уже спит, прошел в квартиру.
Тоня, непрестанно всхлипывая и утирая текущие по лицу слезы, сидела на диване, прижав к себе Машеньку, словно боялась от нее оторваться.
- Ты чего сидишь, Тонь? – Сергей подошел и присел рядом, потянул к себе девочку. Та с радостью обхватила его маленькими ручками за шею и что-то залопотала на своем языке, уткнувшись теплым носиком в ухо отцу. – Давай, собирай вещи. Сейчас же за тобой приедут.
- Да… Сейчас… - Девушка громко всхлипнула и уронила лицо в ладони, плечи ее вздрагивали: - Сереж, если я умру, не отдавай Машу в детский дом, пожалуйста! – И подняла на него взгляд полный такого отчаяния, что Сергей вздохнул и, оторвав правую руку от ребенка, притянул ею плачущую девушку к себе. Какая же она глупая! Неужели не понимает, что он скорее сам умрет, но не бросит ни ее, ни Машеньку. Никогда.

- Не говори ерунду! – попытался сказать строго, чтобы привести ее в чувство, но получилось плохо, нотки нежности и сострадания все равно проскакивали в каждом слове. – Какой еще, к чертям собачьим, детский дом?! Аппендицит – это ерунда. Для любого хирурга это пустяковая операция. Прооперируют и через неделю домой выгонят. А за нас не волнуйся, лучше покажи, где Машины вещи лежат.
Тоня тут же встрепенулась, позабыв про свою беду, и кинулась показывать Сергею, где лежат какие вещи, лекарства, продукты питания. Она даже выпрямила спину, хотя боль в животе, сосредоточившись внизу и справа, тянула, отдавала в правую ногу, вынуждая сгибаться, беречь больное место.
- Куриного бульона вам еще на завтра хватит, - говорила Антонина, распахивая перед гостем дверцу холодильника, - а вот на второе надо будет что-то готовить. Лучше сделать котлетки с пюре. Она мясо очень любит.
- Правильно! – прокомментировал Сергей, взглянув на дочку, которую держал на руках, и улыбнулся: - Мой ребенок! Я тоже мясо люблю.
- А на завтрак мы едим кашу. Ты умеешь варить манную кашу? Она ее больше всех любит.
- Умею! – кивнул Сергей без заминки.
- Молоко холодное не давай, лучше немного подогреть.
- Я понял, понял, Тонь, не волнуйся. Лучше свои вещи собирай, а то приедут медики, а ты еще не готова.
- А что с собой брать то?.. – Тоня подняла на него заплаканные, растерянные глаза. – Я ж в больнице ни разу в жизни не лежала.
- Повезло тебе! Возьми зубную щетку, пасту, полотенце, халат, тапочки. И документы не забудь.
- Да, да, сейчас.

Девушка суетилась, хватая совсем не то, что было нужно, продолжая судорожно всхлипывать и вздыхать. А Сергей наблюдал за ней с острой нежностью и состраданием, и прижимал к себе притихшего ребенка.
Наконец вещи были собраны, а тут как раз приехали медики на «неотложке».
- Давай, держись, Тоня, - кивнул на прощание Сергей, - и не раскисай. Все будет хорошо! Вот увидишь. А мы тебя с Машуткой будем ждать. – Повернул лицо к дочке и сказал: - Помаши маме ручкой, скажи: «Пока, пока!»

Девчушка, немного растерянная от непонятной суеты вокруг, улыбнулась и помахала ладошкой с растопыренными пальчиками. А Тоня опять всхлипнула, но покорно пошла следом за ожидающими ее медиками.
Сергей собрался закрыть за ними дверь, но вдруг вспомнил что-то и выскочил следом на лестничную площадку.

- В какую больницу вы ее повезли? – крикнул вдогонку.
- В тридцать вторую, - донеслось из-за закрывающихся дверей лифта.
Вернулся в квартиру, рассеянно потоптался в коридоре, вдруг почувствовав, как затекла рука, на которой держал малышку. Вздохнул и посмотрел на дочь:
- А я ведь соврал твоей маме, Машутка, манную кашу я совсем варить не умею, даже не пробовал ни разу. - Девочка вздохнула тяжело, по-взрослому, как будто все поняла, но не осудила, и ткнулась лобиком в его висок. – Ничего, что-нибудь придумаем! В интернете посмотрим в крайнем случае. Гугл нам поможет!

http://proza.ru/2021/06/04/1239