Сделка. 30. Возвращение к жизни

Больничная палата… Стены выкрашены масляной краской в бледно зеленый цвет, жалюзи на окнах. Возле жесткой больничной кровати одинокая тумбочка. Вездесущий запах лекарств и дезинфекции. Снующие с бесстрастными лицами медики в белом. Тихие вздохи и покряхтывания соседей по палате… И такая тоска на сердце, что слезы сами собой наворачиваются на глаза.

Тоня пошевелилась, пытаясь растянуть онемевшую спину, но тут же напомнил о себе прооперированный и заклеенный марлевой повязкой живот. Лежать на спине уже устала, а повернуться на бок было страшно. Почему то казалось, что если повернется, то из дырки в животе что-нибудь выпадет. Мысль была по-детски глупой, но напугала Тоню. Она вздохнула и закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться в голос.

«Мама, мамочка, - думала она, - ну почему за столько лет ты ни разу не приехала навестить меня? Да, Америка далеко, на другом континенте, но самолеты-то летают и туда! Почему, когда мне плохо, когда нужна помощь тебя никогда нет рядом? Никого нет рядом! Я одна, совсем одна!..» Страдающее тело тянуло за собой изнывающую от одиночества душу. Тоня вдруг представила, что умрет и ее уже не будет на этой земле, в этом мире, среди этих людей. И никто этого не заметит, не заплачет о ней. Даже Маша, ее маленькое солнышко, вскоре ее позабудет, совсем позабудет…

Тоска и жалость к себе – несчастной и никому ненужной сдавили сердце тисками. Из правого глаза выкатилась горячая-горячая капля и потекла по виску. Тоня, до боли кусая губу, прикрыла глаза и повернула голову к стене, чтобы только никто не заметил, как она расклеилась.
- Привет, красавица! – раздался знакомый голос с легкой хрипотцой, и пришлось открыть глаза и повернуть голову. В дверях палаты стоял Сергей в джинсах и белой футболке и с большим полиэтиленовым пакетом в руке. С футболки на Тоню смотрела улыбающаяся мультяшная рожица. Ермаков, конечно, заметил ее слёзы: - А чего это глаза на мокром месте? Оплакиваешь безвременно утраченный аппендикс? Не страдай, без этой части тела вполне можно жить.

Он подставил стул к ее кровати, водрузил на него пакет и стал извлекать из него баночки, коробочки, свертки и пакетики.
- Что это? – не сдержала удивление Тоня.
- Домашняя еда для восстановления сил. Не волнуйся, я с твоим лечащим врачом поговорил и выяснил, что тебе можно, а чего нельзя.
- А ты с кем Машу оставил?
- С бабушкой. А моя мама -- самая лучшая няня на свете. Так что с Машуткой все в порядке. Осталось только тебя на ноги поставить.

Пакет опустел и перекочевал в карман джинсов, а Ермаков уселся с очень уверенным видом на стул.
- Как себя чувствуешь?
- Как после операции. Но жить можно.
- Доктор сказал, что операция прошла идеально и, как только снимут швы, тебя выпишут из больницы.
- Скорей бы… - вздохнула Тоня. – Как там Маша? Очень плакала, когда я уехала?
И Сергей стал рассказывать. Рассказ про одноухого кролика Баню заставил Тоню улыбнуться. Ну откуда ему было знать, что именно этот зверек по неизвестным причинам стал хранителем Машиных снов. Но наблюдательный папаша приспособил эту игрушку еще и для процесса кормления капризной девочки. Уж очень хорошо она открывала ротик, глядя на любимого Баню, а папа или бабушка только успевали подносить к нему ложку с едой. Пока Баня прыгал, кувыркался и рассказывал сказки, Обед перекачевывал из тарелки в детский животик быстро и незаметно.

Рассказав все подробности о том, как девочка спит, ест, гуляет, играет, Сергей успокоил теснившуюся в груди матери тревогу за дочь. Ей вообще стало как-то необыкновенно спокойно. А когда собрался уходить, пообещал:
- Завтра вряд ли смогу, а после завтра точно приеду тебя навестить. Ты давай, Антонина, поправляйся и не забудь про все эти вкусности, а то испортятся. – Поднялся со стула и коснулся ее руки странным жестом: зацепил мизинцем Тонин мизинец и пожал. И добавил тихо, интимным шепотом: – А мы тебя будем ждать.
Улыбнулся своей солнечной улыбкой и ушел. А Тоня прижала к груди сжатый кулачок, отчетливо ощущая тепло, идущее от только что пожатого мизинца. И волна этого странного тепла быстро потекла вверх по руке и добралась до сердца, согревая его и вытесняя остатки тоски и одиночества.

http://proza.ru/2021/06/04/1252