Только отражение... Акт первый. Сцена четвертая

Квартира Алика. В ней по-прежнему неубрано. Кругом беспорядок. На кухне в раковине гора грязной посуды. Дверь открывается, Алик осторожно заходит к себе домой. Он явно испуган, встревожен, подходит к окну, осторожно отодвигает занавеску, смотрит на улицу, подходит к телефону, снимает трубку, подносит ее к уху. Затем переворачивает телефон, рассматривает нижнюю крышку, ощупывает ее. Возвращается в центр комнаты, после некоторых колебаний наливает себе из бутылки, стоящей на столе, стакан вина и залпом выпивает. Затем без сил опускается в кресло напротив стоящего в центре комнаты зеркала.
Алик. Да... Вот такая ситуэйшн. Ну, и что делать? (Смотрит в свое отражение.) Вот так запросто отдать ему полтора лимона? Ну, ни хрена себе, подарочек Боде сделать! Какого хрена?!
Отражение. Совсем не обязательно!

Алик роняет документы на пол, в изумлении вжимается в кресло. После длительной паузы.

Алик. А? Что?! Что?! Кто это сказал? Ты кто? Где? (Озирается вокруг, затем вскакивает, опрокидывает стоящий на столе бокал с вином и вглядывается в зеркало.) Это ты, ты?
Отражение. Да осторожно... Не волнуйся ты так! Я твоя лучшая половина, милостивый государь. Так сказать, лучшая твоя сторона, если угодно.
Алик. Ты?! Ты человек? Какая еще сторона? Как ты туда попал?
Отражение. Человек, но, если честно, не совсем. Я – лучше человека. Я – воплощение твоих тайных желаний. Я свободен от оков ваших идиотских законов и лживой морали. Я – суперчеловек! Ну посуди, сударь, я решительный, а ты – нет. Я расчетливый, а ты, милостивый государь, едва ли. Я способен на поступок, а ты – нет. Я ставлю перед собой цель и готов достичь ее любой ценой, а ты? То-то... Поэтому я лучше тебя, практичнее и сильнее.
Алик. Я... я... Черт, этого не может быть! Какой-то бред! Надо срочно завязывать с пьянкой. «Скорую», нужно срочно вызвать «скорую»! (Подбегает к телефону и поднимает трубку.)
Отражение. Да успокойся ты, малохольный! Почто лекарей звать? Здоров ты. Пока...

Алик медленно кладет трубку на рычаг, ударяет себя по щекам, дергает за нос и подходит к зеркалу.

Отражение. Ну так вот: дружок твой, Богдан, и твое дело, как я понял, и Вику твою забрал без всяких сантиментов... А тебе, любезный, давно бы пора усвоить: собственное дело – это война. Как любил говаривать Гарибальди, а ля гер ком а ля гер.
Алик. По-моему, я допился. Эти стрессы меня доканают. О, Господи!
Отражение. Вот заладил! Ну-ка, подойди сюда. Дай-ка мне тебя получше рассмотреть, а то все ты бегом да бегом... Встречаемся мельком, поди не чужие мы люди. Столько лет живем вместе!

Алик делает шаг в сторону зеркала, поочередно поднимает левую руку; правую, качает головой и с ужасом видит, что его отражение в зеркале никак не реагирует, не повторяет его движений, не подчиняется ему. Напротив, ухмыляется, делает рукой приглашающий жест.

Алик. Вот это да... По-моему, я схожу с ума. Оно же – отражение (указывает на зеркало) – не может быть само по себе.
Отражение, Смелее, смелее... Иди сюда... Ближе... (Алик вплотную подходит к зеркалу.) Вот так, хорошо. Слушай. Эка проблема – векселя! Да будет тебе известно: сам великий Калиостро советовался со мной перед тем, как вручить графу Этьену, этому напыщенному индюку, фальшивые векселя. И ведь получилось! Все удалось! А какой потом был салон, какие дамы... Да, были знатные времена...
Алик. Неужели ты все это помнишь?
Отражение. Еще бы! Я помню все. Абсолютно. Стоит лишь мельком заглянуть в меня, и все остается во мне на века, навсегда.
Алик. Это... это свойство всех зеркал?
Отражение. Ну вот еще, всех! Нет, конечно! Я и только я, единственный экземпляр. Уникум. Знаешь ли ты, милостивый государь, историю моего рождения?
Алик. Нет. Мне ничего об этом неизвестно. Отец никогда не говорил, откуда ты появился... то есть появилось в нашем доме. Кажется, мой дед привез тебя из Германии после войны. Как трофей.
Отражение. Конечно, я так и знал. Ничего ты не знаешь! О, времена, о, нравы! Да будет тебе известно, что создал меня знаток алхимии и черной магии адепт Розы и Креста Сен-Жермен в замке Шамбор,
Алик. И что же в тебе такого особенного, чем ты от других зеркал отличаешься?
Отражение. Хороший вопрос, мой друг! Дело в том, что Сен-Жермен по совету розенкрейцера графа Де Габалиса добавил в мою амальгаму сто бриллиантов, тем самым сделав меня неуязвимым. Господи, сколько подсвечников в меня летело!.. Да, так о чем это я? А, конечно... Так вот, я способен вечно хранить образы смотрящихся в меня людей. Они и сейчас во мне живы. Какие кавалеры, какие дамы, если бы ты только знал!
Алик. В это трудно поверить... Зеркало говорит! Господи, по-моему, все же у меня бред! (Трясет головой). Неужели я от всех моих проблем схожу с ума?
Отражение. Да перестань ты стонать и охать! Слабак! Завтра же пойдешь в банк, получишь по векселям деньги и начнем новую жизнь. Наймешь домработницу, только смотри, хорошенькую, прикажешь ей пылинки с меня сдувать. Мне внимание нужно, я ласку люблю.
Алик. (приходя в себя и немного успокаиваясь). Новую жизнь? Какую? И что же я должен буду делать в этой новой жизни?
Отражение. Ну вот, это уже деловой разговор. Ничего особенного. То, к чему мы оба всегда стремились: зарабатывать деньги. Я знаю тысячи способов. Тысячи, поверь мне!
Алик. Ну, например?
Отражение. Слышал ли ты что-нибудь о Карло Понци?
Алик. Нет, ничего. А кто это? Певец?
Отражение. Нет. О! Это был гениальный мошенник! Я знаком был с ним, правда, мельком. Он торговал почтовыми купонами, выплачивал до ста процентов годовых. Очереди вкладчиков стояли у дверей его офиса день и ночь...
Алик. (перебивает). Подожди, у нас лет семь назад тоже подобный жулик был. Мавроди. Про МММ слышал?
Отражение. (на секунду задумываясь). М-м-м... Нет.
Алик. Ну, вот видишь! Кончил, он, правда, плохо: сел, и надолго.
Отражение. (с не меньшим энтузиазмом). Хорошо! Не хочешь продавать почтовые купоны – не надо, давай займемся авизо. У тебя же есть, как я знаю, знакомые в банке? Две-три операции – и мы богаты!
Алик. (разочарованно). Да ерунда это! Лет десять назад проходили. Не актуально и криминально! Сейчас банки легко определяют конечного бенефициара. Опоздал ты, друг.
Отражение. (хмыкает). Хм, возможно... Тогда давай организуем продажу земельных участков под строительство. Будем...
Алик. Подожди! Кажется, я все понял. Ты предлагаешь мне аферы и махинации, которые мы обсуждали с Богданом здесь, в этой комнате... Вот за этим столом, перед тобой. Но, к счастью, у меня хватило ума отказаться от них. Да, точно, так это и было. А ты... ты все это видел, слышал, а сейчас предлагаешь мне заняться этими аферами, да? Я отказался от них тогда, и сейчас отказываюсь, понял?
Отражение. А ты, оказывается, не такой идиот, как мне казалось. Ну, что ж, да, я хорошо обучаем, и память у меня абсолютная. А ты глуп, такие возможности упустил!
Алик. О, черт!.. Так, значит, ты видел здесь и мои свидания с... и мои встречи с... (В ужасе замолкает и смотрит в зеркало.) И все разговоры наши слышал!..
Отражение. (сально ухмыляясь). О, это такие мелочи!.. За свою долгую жизнь я такие оргии видел и в таких заговорах участвовал! Фантазия, мой друг, у тебя, правда, скудная. Нет полета. Может быть, я видел и слышал не все...
Алик. (перебивая собеседника). Ясно. Кажется, я понял. Ты... ты... все худшее, что, к сожалению, во мне есть. Ты действительно моя половина, и сейчас я ее четко вижу. Вот с кем я всю жизнь боролся! Кого ненавидел!
Отражение. Ты дурак, поэтому и боролся со мной вместо того, что-бы следовать своим-то есть, моим – советам и желаниям и наслаждаться жизнью. Неудачник ты!
Алик. Что?! Я дурак?! Твоим советам следовать?! А ну повтори! Ах ты, мерзкая стекляшка! Да я сейчас тебя на мелкие кусочки разобью! (Хватает с тумбочки возле зеркала тяжелую бронзовую статуэтку и замахивается на Отражение.)

Отражение хватает Алика за руку и после борьбы вырывает статуэтку. Происходит короткая яростная схватка, и Отражение, несмотря на сопротивление, втаскивает Алика в рамку зеркала. Само же отскакивает на два шага назад и в испуге смотрит, как Алик мечется в рамке, пытаясь освободиться. Осознав, что это ему не удается, Отражение успокаивается, поправляет прическу и одежду перед зеркалом.

Отражение. (себе под нос). Кажется, ничего не разбилось. Только этого мне не хватало! (Ощупывает себя.) Ишь ты! (Смотрит на Алика.) Я, братец, за двести лет и не такое видывал! И подсвечники в меня летели, и шпаги об меня ломались. Ну-ка...

Отражение начинает делать перед зеркалом движения, переходящие в танец. Звучит музыка. Алик пытается сопротивляться. Идет внутренняя бесконтактная борьба между ним и Отражением.

Отражение. Вот так, вот так, точнее! Хорошо!

Алик все более и более уступает Отражению, все точнее повторяет его движения. Муки борьбы на лице Алика сменяются покорным выражением.

Отражение. Ну, наконец-то!

Отражение еще раз повторят весь комплекс движений, танцует быстрее. Музыка звучит громче. Алик в точности повторяет этот бессмысленный вульгарный танец. В конце Отражение делает пошлый жест. Алик безропотно его повторяет.

Отражение. Молодец! Ну-с, милостивый государь, а сейчас позвольте мне изучить бумаги. (Подходит к столу, берет векселя и садится в кресло). Ну, ничего, вроде бы удобно. (Устраивается в кресле поглубже и с интересом осматривает квартиру.) А это что такое? Из моего угла я и не видел...

Отражение подходит к телевизору и с интересом его изучает. Нажимает одну кнопку, другую... Телевизор включается, появляется картинка и звучит музыка. Отражение с испугом отскакивает, затем осторожно подходит и выключает телевизор.

Отражение. Ну, а это я видел, знаю... (Поднимает трубку телефона, слушает гудок, затем осторожно кладет ее на рычаг. Садится в кресло.)

Свет гаснет. В темноте под лучем света на сцене от одного до другого ее конца в танце проходят пары – кавалеры и дамы 17 века. Они о чем-то перешептываются – банкир и заемщик... революционная пантомима. Отражение, сидя в кресле, скупо комментирует.

Отражение. Да-да, помню вас, граф. И вас, банкир, о, как вы были правы. Бумажные ассигнации – ничто. И вас, товарищи...
Занавес.
Конец первого акта.