Семейная история Фанталовых и Кондратьевых

Я родился в 1955 году. Моим бабушкам было 50-55 лет, а дедушке 60 лет, второму могло быть 65, но он погиб в 1941 году. Их родители были рождены в период 1840 - 1860 годы. Бабушки и дедушки, хорошо помнили своих родителей, и мои родители помнили. В моем доме сохранились фотографии с тех времен, почтовые открытки и достаточно большая переписка, семейная конца 19-го начала 20-го века. Это люди среднего класса из крестьян, купцов, ремесленников, второго поколения, то есть служащие и предприниматели и домохозяйки.
Обратил внимание: никто не фотографируется в шапках и платках. В письмах много ласковых слов и обращений (маменька, папенька, Паночка -Паня - Прасковья, Зоря - Георгий - Назарий). Никого не называют снохами, невестками, золовками, кумовьями, деверями, свекровями и тещами. Вместо этого звучит: сестрички, мама, брат и это не только к родным, но и к родственникам жены или мужа. Ни грубости, ни чванства, ни панибратства, ни похвальбы.
На снимках: моя бабушка, её братья (3) и сестра (3), их папа и мама, мой дедушка (муж бабушки) перед 1-й мировой войной или после гражданской (20-25) лет. Одна из почтовых открыток.
Разбирая документы я, не зная почему, не сортировал открытки по годам. Пишу рассказ – историю своей семьи, начав с выходцев из Мурома и Хвалынска на основе набросков, сделанных в 2008 году, своих воспоминаний от разговоров с родственниками, фотографий и автографов на открытках. Первичные документы, которые хранятся в папином архиве, я пока не поднимал, мне не хочется рыться в его столе, куда он их аккуратно складывал.
Мне пока тяжело, я никогда не читал того, что мне не принадлежало. Пока я их не читаю, мне кажется, что он ещё существует.
Но вернемся к открытке. Племянник пишет в Хвалынск тетке. Обычное письмо и в нем племянник спрашивает, действительно ли убит на войне дядя Вася, такой слух прошел. Дядя Вася не был убит, а был тяжело ранен. Его выходили в госпитале доктора и сестры милосердия, в том числе и та «принцесса российская», принадлежащая к высочайшему двору. Он потерял свою любимую девушку во время гражданской войны и никогда не женился. Жил одиноко и работал мастером на стройке. Умер в 1955 году и похоронен на Воскресенском кладбище в Саратове.
Весной 2019 года я провожал папу, навестить могилу. Прощай дядя Вася, сказал папа, встретимся скоро в твоём мире.
Положил живые цветы, а я привязал искусственные и дал папе обещание не бросать эту могилку. Навещать её раз в год.
Папа умер в конце октября 2019-го года.   Прикладываю открытку, ее оборотную сторону. Портрет Фанталова Василия Назаровича, гренадера и крупного красивого человека. Портрет его родной сестры, моей бабушки Кондратьевой Елизаветы Назаровны, урождённой в 1904-м году в городе Хвалынске.
Сегодня я навещал свою тетю Васильеву Нину Андреевну, ей 97-й год. Живет она в центре Саратова с двумя сиделками, которые, чередуясь, живут у нее по неделе. А вчера навещал свою маму, которой 93-й год, и она живет неподалеку и тоже с двумя сиделками. Кто с этим сталкивался, может себе представить.
Это предисловие небольшого рассказа о своих предках по линии папы. В начале 2021 года опубликовал я фотопортрет своего прадеда Фанталова Назара (Назария) Ивановича, проживавшего в 19-м веке и начале 20-го века в городе Хвалынске Саратовской губернии и занимавшегося оптовой торговлей зерном, от Астрахани до верховьев Волги, и представляющего интересы международной фирмы, имевшей офис в Санкт-Петербурге. Был он родом из Мурома, из известной купеческой семьи Фанталовых, бывших в дружбе и родстве со многими известными людьми Мурома. Кто хочет, может набрать в поисковике Муром – Фанталов, или допустим Зварыкин – Кондратьев, или Сикорский, и много интересного сможет прочитать. В 2008-м году я менял работу и несколько месяцев гулял со своими собаками по окрестностям Зоналки и Юбилейного поселка, а по вечерам развлекался с компьютером таким образом, задавал в поисковик вопросы из словосочетаний фамилий, городов и производств, по разработанному мною алгоритму, кое-что распечатал, но никаких целей себе не ставил.
Весной этого года один из моих рассказов попался на глаза прекрасной даме Ольге Бурутиной, и она переслала это рассказ и фотографии Алексею Наумову, депутату областной думы, историку, краеведу, писателю и энтузиасту возрождения исторического значения Хвалынского района и города Хвалынск. Алексей Наумов несколько лет назад разыскал печать (клеймо) Фанталова Назария Ивановича на мешки с зерном (мукой?). Печать он передал в краеведческий музей города Хвалынска. Меня Алексей Наумов пригласил в областную думу, к себе. Подарил две своих книги, напоил чаем и взял с меня обещание, написать о своей семье, которая до 1928 года жила в Хвалынске, а потом была вынуждена оттуда уехать, в основном в Саратов, Москву, Ташкент, Царицын и т. д. Говоря сейчас о семье, я имею ввиду большее количество фамилий. У Фанталова было четыре дочери, они вышли в Хвалынске замуж, и четыре сына. Мужья дочерей тоже имели сестер и братьев. Мой дедушка из Хвалынска, Кондратьев Виктор Дмитриевич, а его родители (бабушки и дедушки?) - из Мурома и близлежащей местности - Карачарова, Владимира, Вячи, там границы областей и губерний постоянно менялись. Дедушкина младшая сестра Анюта (Нюрочка, Анна Дмитриевна) вышла замуж за одного из Колосковых, Дмитрия Александровича, и уехала в Царицын, родила 3-х сыновей, старший участвовал в Сталинградской битве, а погиб на Западной Украине. Остальные переехали в Саратов.
Исполняя свое обещание, начинаю писать и буду предлагать Вам некоторые фотографии со своими комментариями. Это повествование не претендует на историческую точность, я делал запросы в архив, но получил ответ, что архив из Хвалынска исчез после гражданской войны. У меня есть воспоминания моих родственников, мои воспоминания, фотографии, переписка тех лет, могилы родственников, дом в Хвалынске, даже три, дома в Муроме, несколько семейных реликвий и документов, и перекрестные комментарии – Ваши, мои читатели.
Так недавно мой друг, Артем Пузанов, нашел, что муж бабушкиной сестры Анны, Сергей Соловьев, дьякон Митрофаньевской церкви в Саратове, на момент её закрытия и разрушения, в 1912-м году был псаломщиком в Балаковском уезде, после духовной семинарии (это интересно, хотя и не столь важно) просто косвенно подтверждает, что это не просто выдумка и фантазии. Некоторые снимки я делал с портретов на стене, и они не высокого качества.

29 декабря 2020 г.
Письмо председателю Саратовского отделения общества "Российско - Японской дружбы" Марине Дьяковой.

Уважаемая Марина, здравствуйте, пишет вам Кондратьев Сергей. Несколько дней назад волей судьбы мы познакомились. Я написал комментарий в защиту строительства киосков у Крытого Рынка. И сразу получил бескомпромиссный ответ от энергичной дамы. Я не знаком с ней и решил составить для себя представление об этом человеке с целью принять решение, имеет ли смысл вступать в дискуссию на заданную тему. Раскрыв её профиль, я увидел, что ей нравится ваше общество. Я с удивлением узнал, что Вы председатель Саратовского отделения общества "Российско-Японской дружбы, и фамилия Ваша Дьякова. Удивило меня не то, что Вы председатель, а то, что в Саратове есть такое общество и то, что фамилия у вас Дьякова. В 2008-м году я получил информацию о том, что родная сестра моей родной бабушки Кондратьевой Елизаветы Назаровны, урожденной в городе Хвалынске, Фанталовой Елизаветы Назаровны - Ольга Дьякова, до замужества Фанталова Ольга Назаровна, захоронена на старейшем кладбище в городе Нагасаки, иностранном военном кладбище. Я знаю, что за могилой ухаживает местный муниципалитет, за бюджетный счёт. У меня есть фотография захоронения с православным крестом и надписью: Дьякова Ольга Назаровна, урожденная в городе Хвалынске, Фанталова О. Н. Год смерти март 1945 года. Там же похоронен и её муж Дьяков, год смерти 1955-й. Я хотел бы передать небольшую сумму денег в Японию на содержание могилы и цветы. Собирая материалы по этому вопросу, я нашел несколько публикаций о своих родственниках и их жизни и работе в довоенной Японии. В одной из публикаций были слова: давным-давно никто не навещал эту могилу и одинокий пластиковый цветок, давно выгорел на солнце, на могиле ещё одной дочери России, волей судеб, заброшенной в Японию и умершей в стране Япония. До 1941-го года моя бабушка переписывалась со своей сестрой, и есть в семейном архиве фотографии из Японии, Ольга Дьякова с мужем на пляже. Фотография не позже 1940 года. Потом связь прервалась, и все думали, что Ольга с мужем погибли при взрыве бомбы. Но всё не так. У Дьяковых детей не было. Из живущих по нынешний день есть я, и мой брат Кондратьев Виктор, и наши дети, и внуки. И жива её родная племянница, Васильева Нина Андреевна, удочерённая своей родной теткой, моей бабушкой, Кондратьевой Елизаветой Назаровной, после смерти ее родителей в городе Сызрань в начале
30-х годов пошлого века. Нине Андреевне Васильевой сейчас идет 97-й год. Еще четыре года назад она с удовольствием плавала летом в моем бассейне и ловко из него вылазила по вертикальной лестнице. Её мама до замужества звалась Фанталовой Прасковью Назаровной. Нина Андреевна родилась в Сызрани в доме, который Дьяков отдал своему свояку и свояченице - Андрею и Прасковье Васильевым, уходя с белыми войсками в Сибирь (с Каппелем?).  И далее во Владивосток и в Японию в портовый город Нагасаки.
Коротко о семье Фанталовых. Мой прадед по линии папиной мамы - Фанталов Назар Иванович, год рождения не позднее 1840 года. Из города Мурома из известной купеческой семьи Фанталовых. К 1860-му году овдовел. От первого брака сын Иван. Вторым браком женился на моей прабабушке, тоже Елизавете, из купеческой семьи. Год рождения 1860. Жили они с тех пор в городе Хвалынск. В этом браке родились четыре дочери: Ольга, Прасковья, Анна и Елизавета, и три сына: Георгий, Василий и Александр. Моя бабушка Елизавета была самой молодой, мама Елизавета родила её в 1904-м году, когда ей было 43 года, а отцу было не менее 65-ти лет.
 Моя жена родила нашу дочь тоже в 42 года, но мне тоже было 42 года.
В это примерно время в доме находятся на воспитании два внука от сына Ивана, бабушкины племянники, а по сути ровесники: Коля и Зоря.
 Дядю Колю я хорошо помню, он жил на Соколе в Москве, и у него всегда можно было остановиться. Он любил гостей. Я бывал у него с папой и один в конце 60-х, до середины 70-х годов. Ночевал и ел вкусные пельмени. Бабушка всегда передавала ему гостинцы, а он ей. Его брат Зоря был красавцем, белокурым морячком, любимцем женщин и ценителем женских достоинств. Был убит неизвестными (?), на почве ревности в 30-х годах в Ленинграде, в спину.
Брат бабушки, Георгий ещё до переворота 1917-го года был известным железнодорожным инженером, репрессирован, оправдан, но жил в Оренбурге в особняке с фонтаном и догом, папа к нему ездил, и Нина, в 53-м вернулся в Москву. Мы с папой были у него и позже у его сына. Они жили на Бульварном кольце.
Анна вышла замуж за священника Митрофаньевской церкви протодьякона по фамилии Соловьев, он служил в этом соборе пока собор не снесли в 30-х годах, и он устроился в оперный театр в Саратове, и пел там басовые партии.
У бабушкиного брата Василия перед свадьбой умерла невеста, и он никогда больше не женился, жил один и работал мастером на стройке.
Вот, пожалуй, я и рассказал вкратце о семье Дьяковой -  Фанталовой Ольги Назаровны.
 Дьяков был весьма обеспеченным человеком из-под Самары, говорила бабушка, там есть село Черемшаны. Они часто до 1918-го года путешествовали по Европе и России и писали почтовые открытки тёще и тестю: Саратовская губерния, Хвалынск, ул. Купеческая, дом Фанталова, госпоже Елизавете Фанталовой. Эти открытки я сохранил, как и фотопортреты всех людей, упомянутых в этом письме.
 Если сможете помочь в моей просьбе, буду Вам премного благодарен.
Поздравляю с наступающим новым годом и желаю Вам и вашему обществу, и японским друзьям жить, не болеть и любоваться на цветущую сакуру и гору Фудзияму.
Эта семейная фотография сделана в 1902-м году, в октябре, 12-го дня, в Саратове. Достаточно достоверно, что на ней изображен крайний справа на стуле старший сын Фанталова Назария Ивановича - Иван, а на первом плане на стуле его жена Лена, мама его сыновей Коли и Зори. Зоря - это уменьшительно-ласкательное имя, от Георгия и Назария. После смерти отца, дело взял в руки Иван и переехал из Симбирска, где был поверенным фирмы, в Хвалынск - штаб квартиру фирмы, с женой и детьми, там же жила вдова Елизавета Васильевна и домочадцы, жившие в доме. Елизавета Васильевна по-прежнему оставалась хозяйкой и главой семьи.  Как сложилась жизнь Ивана и Лены, я пока не знаю, может быть письма и, если найду, документы расскажут об этом. Сын Зоря, молодой белокурый красавец, морячок, любимец женщин, был убит в 30 годы в Ленинграде, ревнивым мужем его подружки, ударом трубы по голове, сзади, так я слышал. Портрет Зори всегда стоял в серебряной проволочной рамке на комоде у бабушки, рядом с милыми фарфоровыми статуэтками пастушка в нарядах времен Людовика-16. Там же стояли пасхальные яйца, которые открывались, на подставках,  две длинных и узких стеклянные вазы с искусственными цветами и павлиньими перьями из хвоста, мраморными маленькими слониками, старым зеркалом и радиоприемником с одной программой и десятком милых вещиц, которые мне брать не разрешали, а я брал, но меня за это особо не ругали. Я всегда думал, что морячок на фотографии был мой папа. И очень удивился, когда узнал, что это был папин дядя. Второго сына Ивана Колю я хорошо знал. Дядя Коля жил в Москве на Соколе, и мы бывали у него. Фотографии дяди Коли я пока не нашел. Дело в том, что пока я не нашел два альбома старых фотографий. Визуально я помню цвет и обложки этих старинных альбомов. Один из 4-х альбомов после смерти бабушки отдали мне на память, а другие могли быть у тети, брата и папы. Пока нашёл один у тети, и в нем фотография Зори без рамочки. Я конечно не стал лазить по шкафам, зайду с братом вместе, но я сейчас думаю, что не увидел много вещей, которые украшали её квартиру и перешли к ней от бабушки. Может быть она их кому-то подарила?
8-я рота 2-го Гренадерского Ростовского полка, расквартированного в Москве. Поздравление с Новым годом и Рождеством на пасхальной открытке? Или меня сбила с толку надпись на лицевой стороне: «К Христову Воскресенью»,
сделанная видимо от руки и может быть позже. В Гренадерском полку служил и брат Александра, адресата в Хвалынске, Василий. В гренадеры брали крупных молодых людей. 8-я рота - это резерв, значит уже готовились к войне.
Возможно эта рота пополнялась выходцами из Саратовской губернии, из Хвалынска.

Бабушка Кондратьева Елизавета Назаровна (урожденная Фанталова).

В доме бабушка вела хозяйство умелой и властной рукой. Везде был порядок и идеальная чистота. Бабушка была моложе дедушки на девять лет, и когда он ушёл на пенсию в год моего рождения, она тоже уволилась с работы, не доработав до своей пенсии четыре года. Семья разрослась, домашних дел прибавилось.
За несколько месяцев до моего рождения родители вернулись из Астрахани, где папа, по распределению после института, работал прорабом в строительной конторе, а через год после окончания университета к нему присоединилась и мама.
Бабушка была младшим ребёнком в семье. Её отец Фанталов Назар Иванович происходил из известной купеческой семьи Фанталовых, уроженцев города Мурома. Большой портрет бабушкиного отца, мужчины лет шестидесяти с окладистой бородой и властным лицом, висел над диваном рядом с портретом моего деда - тогда молодого щёголя, приказчика лет двадцати. Оба портрета в рамках под стеклом хранятся в моем доме и сейчас.
Отец бабушки, 1840 года рождения, владел пароходами на Каме. В сорок лет он овдовел, оставшись с сыном Иваном. Назар Иванович женился второй раз на купеческой дочке Елизавете, и она родила ему ещё семерых детей, трёх сыновей и четырёх дочерей. Бабушка Елизавета Назаровна родилась, когда ее отцу было уже за шестьдесят. Разница со старшим братом Иваном, от первого брака отца, была более 20 лет. Позже у Ивана родились два сына - Коля и Зоря. Эти два племянника были моложе бабушки лет на шесть, и она с ними занималась.
У нас в доме на комоде, среди других милых безделушек: фарфоровых пастушек и пастушков, высоких ваз с цветами, стеклянных пасхальных яиц в золотом орнаменте с надписями Х.В. на серебряных подставках, стояла фотография моряка, кудрявого блондина в бескозырке. Я всегда считал, что это мой папа, и только лет в десять мне объяснили, что это бабушкин племянник Зоря. Сходство было поразительное. Видимо, с пароходами у прадеда дело не пошло, и позже он стал управляющим Питерского торгового дома в Поволжье, занимался закупками зерна. Прадед обосновался в Хвалынске. Его дом на улице Купеческой стоит до сих пор, сейчас в нём располагается налоговая служба, как я недавно выяснил. В Муроме есть подобный дом с таким же длинным флигелем во дворе. Всё в нашем маленьком доме повторяло уклад большого дома бабушкиных родителей, их родового гнезда. Революция разорила их зажиточную семью, и потому бабушка всей душой ненавидела советскую власть, и в первую очередь Ленина, но никому об этом не говорила. Хранила в нижнем ящике комода журнал «Огонёк» от 1924 года с фотографией Ленина в гробу. Там же лежали газеты с информацией о смерти Сталина. Ленина она называла Рыжим бесом, но при мне она это решилась произнести вслух много позже. Рано утром она вставала и готовила завтрак для отца и тёти, часто это была жареная картошка на топлёном масле, причём каждому на своей небольшой сковородке, тёте варила кофе с сахаром на молоке, а отец пил чай.
Мама не завтракала, только пила чай. Дедушке подавала протёртую говяжью печень, почти сырую, и сок алоэ. Все уходили по делам. Мне бабушка варила яйцо и подавала его в пиале с белым хлебом и маслом, и стакан молока без пенок. Потом садилась на диван расчёсывать гребнем свои длинные, до пояса, волосы. Во время этого действа   собака лежала у   ног, кошка рядом мурчала на диване. Бабушка расчесывала волосы, беседуя с кошкой и собакой. Позже она обращалась к иконам со словами: «Царица небесная, Матушка, зачем меня на муки родили?»  Потом молилась и говорила мне: «Скорее бы мне помереть, да никак Господь не прибёрет».
Я, кошка и собака с интересом слушали её речи каждый день. Я слушал их на протяжении сорока лет. После завтрака бабушка кормила своих домашних питомцев и отправляла их гулять в палисадник, а мы шли с ней на рынок за продуктами. Вторник и четверг были базарными днями. Бабушку воспитывали как домохозяйку, которая будет управлять своим домом, выйдя замуж за обеспеченного человека своего круга, как её старшие сёстры и другие родственницы женского пола, как и её мама. Она окончила четыре класса церковно-приходской школы и с детства помогала дома вести хозяйство. Её братья учились в Киеве в политехническом институте и писали домой почтовые открытки: город Хвалынск, улица Купеческая, дом Фанталова. Госпоже Елизавете Фанталовой. "Маменька, низко Вам кланяюсь, как Ваше здоровье? Как папенька? Кланяйтесь ему от меня и скажите, что я веду здесь очень скромный образ жизни. Очень выгодно снял комнату с пансионом. Учусь успешно. Мне бы очень пригодились небольшие деньги, так как впереди праздники. Целую вас и папеньку, передавайте привет всем домашним". Рассудительный подход, чтобы напрямую папеньку не раздражать. Таких открыток у меня два альбома. И ещё два у моей тёти, ей 97-й год идёт. Сёстры вышли замуж и тоже писали открытки и приезжали домой на праздники.
В доме проживали ещё и племянники. А при доме во флигеле, рядом со складами, квартировали неженатые приказчики, им кухарка готовила отдельно. Они получали жалованье, но столовались и жили при доме хозяина. Когда приказчик женился, ему вдвое увеличивали жалованье, чтобы он мог снять отдельную квартиру, и жена его могла не работать, а вести хозяйство и воспитывать детей.
Бабушка часто вспоминала одну молодую женщину, которая, выйдя замуж за приказчика, сняла квартиру неподалёку, сидела летом на веранде под белым кружевным зонтом и, положив ногу на ногу, поигрывая туфелькой, бездельничала, в то время как её муж работал.
Бабушка не заработала трудового стажа и не получала пенсии. До 1936-го года она была замужней домохозяйкой. Дедушка хорошо   зарабатывал на стройке. Его посадили как врага народа, видимо, что-то не то сказал. А может, во время гражданской войны оказался не на стороне большевиков. Знаю, что он ничего не подписал против себя и никогда не был членом партии. Бабушку тоже вызвали в НКВД на допрос и заставляли что-то подписать против деда. Кое-что она мне рассказала, когда я стал подростком. Буквально говорили так: «Подписывай сука, а не подпишешь, видишь карандаши на столе отточенные, так мы их тебе под ногти сейчас засунем, а потом посадим, а твоих щенков на улицу выкинем». Она ничего не подписала и, возможно, этим спасла жизнь своему мужу и себе. Его оправдали и отпустили через три года, как не подписавшего недоказанные обвинения. До карандашей дело не дошло, а выбрасывать детей не улицу всё-таки пришли. В то время семья жила в подвальчике на улице Тараса Шевченко в Саратове, в составе: бабушка, дедушка, мой папа, моя тётя, приёмная дочь бабушки, старики -  мама бабушки Елизавета Васильевна Фанталова и папа дедушки Кондратьев Дмитрий Иванович. Это были остатки двух больших семей - Фанталовых и Кондратьевых, уехавших из Хвалынска после того, как реквизировали их дома в пользу государства.     Пришли двое в кожанках. Посмотрели, и один сказал другому: «Ну, куда их выселять, и так уже в подвале живут». Постояли, развернулись и ушли. Так, бабушка осталась с детьми без кормильца. Её, женщину грамотную, хозяйственную, на работу никуда не брали как жену врага народа. Единственное место, которое ей предложили - работу прачки в госпитале на улице Вольской (теперь в этом здании находится клиника глазных болезней). Так она и работала - днём стирала, а ночью караулила сохнущее белье, чтобы не украли. Через некоторое время, заметив её аккуратность и чистоплотность, перевели работать санитаркой, позже – сестрой-хозяйкой, потом поваром. Наконец, она стала заведовать детской молочной кухней. Бабушку даже наградили медалью как отличника производства. И с этого места она ушла добровольно, не доработав до пенсии - дети уже стали самостоятельными и могли финансово помочь ей. Думаю, что за такое место и тогда и сейчас люди зубами держатся. Но я уже говорил, что она не любила советскую власть и всё, что с ней было связано. Она любила свою семью и домашний уют.

Дедушка Кондратьев Виктор Дмитриевич.

Дедушка Виктор Дмитриевич родился в Хвалынске, у него ещё был старший брат Саша и сестра Аня, года на четыре моложе, но её до самой глубокой старости звали Нюрочкой. Так и мы нашу тётю с малых лет и до сего дня зовём Ниночкой. Для дедушки она была Нина Андреевна, а для меня с братом, ее племянников, Ниночка. Впрочем, дедушка и свою младшую сестру называл - Анна Дмитриевна. На семейные обеды, которые бабушка устраивала примерно раз в две недели, приглашались близкие родственники и друзья.  Вначале обязательно подавались вкуснейшие пироги, при этом бабушка призывала   есть пироги руками, чтобы почувствовать их настоящий вкус. «Ведь хлеб вы берёте руками», - говорила она. И только дедушка, и другая моя бабушка, Софья Марковна, ели их при помощи ножа и вилки.  Вина не пили, подавали только графинчик с наливкой, для аппетита.
Перед обедом дедушка и его друг детства, с которым они вместе служили на Военно-грузинской дороге во время первой мировой войны, и еще один приятель, Иван Семёнович, вели разговоры, выпивали по рюмке водки и курили папиросы. Тем временем подтягивались остальные гости.
Дедушка был аккуратным человеком, стремившимся добиться во всём порядка и совершенства, даже в тех скромных условиях. Сейчас такого человека называли бы перфекционистом. Это, видимо, врождённая черта или просто такой психотип человека. Обувь, всегда начищенная до блеска, ботинки с новой профилактической подошвой и стальными подковками, никаких стоптанных каблуков. Пробор на голове --   волос к волосу. Верёвочки от покупок скручены в ровные бухточки. Рубашки наглажены, а брюки по длине должны доходить до середины каблука. Когда требовалось пригласить мастеров и выполнить ремонтные работы по дому, он записывал последовательность работ, необходимые к применению материалы, где их купить и по какой цене. Выделял деньги жене. Бабушка говорила:
- Я за всем прослежу, а тебя, Виктор Дмитриевич, прошу ни во что не вмешиваться, иди погуляй, товарищей навести. При тебе люди робеют работать, тебе не угодишь.
- Елизавета Назаровна, вы опять не доглядите или что-нибудь напутаете.
- Идите гулять, Виктор Дмитриевич, или рабочие и начинать работу не будут.
Дедушке спор надоедал, и мы шли в гости к его другу на улицу Михайловскую (ныне Рахова). На этом месте сейчас стоит пятиэтажный дом со стоматологической клиникой "Практик", а раньше были двухэтажные дома с деревянными верандами и во двор, и в сад. В саду росли китайка, груша и тутовник, а у забора кустился паслён. Дедушка с другом играли в шахматы на веранде, потом долго пили чай и, сидя в креслах, молча глядели вдаль. Они были друзьями детства, жили по соседству в Хвалынске, ходили в одну школу, вместе были призваны на войну, ещё первую мировую. И вместе служили, и обещали друг друга не бросать, если что случится.
Дедушка закончил четыре класса церковно-приходской школы, и отец определил его на работу к своему другу, который занимался изготовлением кондитерских изделий. В Хвалынске у друга был торговый дом и фабрика; а прадед владел магазином «Колониальные товары» и складами для зерна. Тогда с крестьянами заблаговременно заключали договора о покупке зерна и выплачивали аванс, а потом те везли зерно на склады, где его принимали, проверяли, формировали по классу и сорту. Фасовали в мерную
тару, клеймили и хранили под заказ оптовых покупателей для вывоза баржами по всей Волге и в Нижний Новгород на ярмарку. И вот дедушкин отец привёл его к другу устраиваться на работу, на должность, которая называлась «мальчик для поручений». Хозяин его хорошо знал, их семьи дружили, отмечали вместе праздники, да и так просто общались. Дальше передам то, что слышал от деда лично.
- Хорошо, Витенька, что пришёл к нам на работу, идём, я всё тебе покажу, как у нас устроено и работает, - сказал хозяин. -  Вот тут делают конфеты, ты обязательно попробуй.
-  Да я не хочу.
-  Нет, обязательно надо узнать вкус.
Витенька попробовал конфеты, потом пирожные и пряники. Перепробовал в тот раз все лакомства.
И так напробовался, рассказывал дедушка, что за десять лет его работы там ни разу не съел ни кусочка продукции. Из мальчиков его перевели в приказчики и, видимо, хорошо платили. У него была своя лошадь для верховой езды и коляска для прогулок, добротная одежда и золотые часы, 18-ти каратные с толстой цепью и четырьмя крышками. Они, как ни странно, сохранились после всех войн, революций, голода и разрухи.   
Дедушка обсуждал с другом план покупки соседнего частного дома на углу улиц Михайловской и Пугачёвской. Дом был большим одноэтажным крепким строением, с отдельным двором и, главное, недалеко от центра, от Крытого рынка, а во дворе не было соседей. Хозяева дома собирались переезжать в другой город к сыну, и сделка почти состоялась, и уже бабушка осмотрела этот дом, и он ей тоже понравился, она даже подарила хозяйке хорошую сковородку в качестве залога. Но дело затормозилось. То ли сын продавцов попал под суд, то ли хозяин собрался разводиться с женой, но переезд был отменён.
Бабушка долго вспоминала безвозвратно утерянную сковороду и выговаривала деду за то, что он затеял это дело с покупкой дома. Но часто сама жалела, что не удалось пожить с отдельным двором. 
Дом, где мы жили в Саратове, раньше принадлежал отставному чиновнику, который построил несколько доходных домов, сдавал их внаём и жил на этот доход в маленьком флигеле во дворе, следил за порядком и собирал квартирную плату с жильцов.
В 1918-м году всё изменилось, частные дома отобрала новая власть, жильцов уплотнили, оставив бывшему владельцу только маленький домик. Там он и проживал со своей горбатой дочкой. Потом он умер, а дочку, как одинокую, переселили в одну из комнат теперь уже коммунальной квартиры на втором этаже. Жильё отдали социально близкому новой власти активисту. Шло время, активист впал в немилость. Его родственники распродали из помещения всё, что можно, включая крышу и пол, и переехали в другой город. Дедушка договорился в жилконторе и поменял подвальчик на разоренный дом. Строение восстановили и хотели выкупить, но местная власть отказала. Тихая горбатая старушка еще много лет жила в комнате на втором этаже. Бабушка всегда её жалела и угощала пирогами и ватрушками, иногда приглашала пообедать.
А к нашему дому, кроме палисадника с погребом, был приписан большой дровяной сарай в глубине двора. В одном углу дровяного сарая лежали напиленные бревна, за ними штабеля поленьев, с другой стороны -   инструменты, уложенные в сундуки и развешанные на стенах. Тут же находились весы, гири, безмены с надписями с твёрдым знаком, а также полная конская упряжь и сёдла, как для верховой езды, так и для гужевых повозок. Всё упаковано в мешковину и закрыто брезентом. Каждый год дедушка это добро осматривал, протирал кожу глицерином и опять упаковывал. А еще раз в месяц к дедушке приезжал его друг и заместитель по работе, который занял его место после выхода на пенсию. Приезжал он на коляске с кожаным верхом и кучером. Да, с кучером, коляска была на резиновом ходу. А конь - Муромский тяжеловоз.
Пока мужчины разговаривали и пили чай, бабушка отрезала два больших ломтя хлеба, посыпала их солью и просила меня пойти угостить лошадку.  Летом она давала мне яблок для лошадки. Я боялся давать еду лошади – ведь у неё огромные зубы. Кучер слезал со своего сиденья, стряхивал соль с хлеба и кормил её. Дедушка выходил провожать гостя. Подходил к лошади, и она, увидев его, ржала и встряхивала гривой; он гладил её. Потом здоровался с кучером за руку, и тот говорил: «Здоровья Вам, Виктор Дмитриевич!»
Последним рожденным в Хвалынске Кондратьевым был мой папа Кондратьев Владимир Викторович, 8 ноября 1928 года. Папа умер в Саратове 26 октября 2019-го года. Папа прожил большую жизнь достойного и всеми уважаемого человека. Генеральный директор НПО «Сельэнергопроект» по проектированию объектов сельской энергетики в Среднем и Нижнем Поволжье. Обладатель всех наград в энергетике СССР и России и многих государственных наград.
От двух больших семей остались я, Кондратьев Сергей Владимирович,
двое моих детей: сын Кондратьев Владимир Сергеевич, дочь Кондратьева Мария Сергеевна и внук Кондратьев Александр Владимирович. Мой родной брат Кондратьев Виктор Владимирович, его дочь Елена, сын Владимир и два внука. По линии Кондратьевых у нас общий прадед Дмитрий Иванович с семьей Колосковых из Хвалынска. Наши с Виктором троюродные брат и сестра, Колосков Дмитрий Геннадьевич, Колоскова Юлия Геннадьевна, и их дети.