Эвакуация. Воспоминания Руденко Григория Дмитриеви

Записал свои воспоминания Руденко Григория Дмитриевича
Часть 1 Глава 1
Эвакуация
Как обычно раздался электрозвонок в корпусе с техникума, оповестив, что час, занятий окончились. Студенты поспешно начали выходить с учебного корпуса. Кому не далеко домой, те спешили в общежитие, собрать вещи, взять корзинки и уйти на выходной день к родным на побывку и за продуктами, а приезжие из других областей и районов собирались сегодня пойти на водную станцию техникума к реке Сухая Россошь и там загорать, кататься на лодках и купаться, а вечером кто в кино, театр, а кто в сад на танцы. Мы с Шкворченком решили уйти сейчас же после занятий домой, так как уже две недели не были дома, надо сменить чистое белье и захватить продукты. Заскочив в комнату, мы взяли свои корзинки и быстро пошли к большаку. Стоял июньский солнечный день и в городе была сильная духота от наколенного песка и железных крыш домов. Выйдя на большак, мы очень вспотели от жары и решили лучше обождать попутной машины, где – либо в холодке, чем по жаре и идти пешком пятнадцать километров. Мы расположились в тени под мостиком, но долго ожидать не пришлось, вскорости мы заметили вихрь клубящейся пыли по большаку, приближающийся к нам, потом показался корпус автомашины. Я поднял руку, машина, остановилась и из кабины вылез не высокий мужчина в синей майке. Это был шофер, поздоровавшись, спросил: «Чего вы хотели, ребята?» Я известил что нам надо доехать к Ново-Постояловке. Он обошел машины, заглянул в мотор. Закурил с нами и предложил залезть в кузов машины. Мы залезли в кузов, и машина быстро помчалась по большаку, оставляя за собой серой пыли. Через пол часа мы издали заметили низенькие белые хатки, утопающие все в зелень садов и леса, это наша деревня, расположенная в небольшом дубовом лесу, на пригорке не большой балки. Постучали в кабину шофера, машина остановилась, мы слезли с машины отблагодарив шофера, пошли к своим хатам. Вечером, когда начало уже садиться солнце и колхозники возвращались из сенокоса домой. Ко мне зашли ребята Нагорный и Шкварченко для того чтобы пойти в лес на гулянку. Обычно у нас всегда молодежь собиралась в лесу, чтобы провести хорошо время отдыха, там играли на гармошке, балалайке, пели, танцевали. Я надел чистую, белую рубашку, взял балалайку подладили с Нагорным и Шкварченком. И ушли в лес, где уже собралась молодежь. Солнце только что закатилось за горизонт холма. После жаркого утомительного дня из яра потянуло прохладным ароматным воздухом. Все начало оживать, деревья развернули свои листья по – шире, как бы собирались поглотить больше свежего прохладного воздуха, чтобы запастись на полный следующий день. Трава поднялась и зазеленела, лесные цветы разносили по всему лесу приятный, ободряющий запах лесного простора. Где-то в кустарниках напевал бесперебойно соловей свою любимую мелодию. Еще несколько птичек перекликались по-своему, вероятно готовились ко сну. Во всех концах деревни раздавались песни девушек. Все они приближались к лесу, мы вошли в лес, где уже играла гармошка, а девушки, обступив гармониста, пели хором под гармошку. Нас встречали ребята Руденко Владимир, Глущенко Иван, Скоробогатько Иван и девушки: Мотя, Оля, Наташа, Катя, Маруся и другие. Мы поздоровались со всеми, нас обступила молодежь, расспросили о новостях городских, какое кино идет в городе и попросили хорошо подладить гармошки, балалайки и играть. В скорости лес пополнился неумолкающим туманом песни и музыки, как бы весь встрепенулся и ожил, полились по просторам нашего леса и полей, веселые, задорные припевки, наших девушек и ребят, громко напевавших под игру гармошки, балалайки. Ребята даже начали подсвистывать и плясать. – А ну играйте гопак! - раздался чей-то голос из толпы. Мы начали играть гопак и вот пошел плясать в припрыжку наш комик, Скоробогатько Иван по прозвищу «Кузычек» и приказывать:
А в под хатою
В кожушке сатана…….
Раздался дружный веселый хохот. К нему на помощь пошел Воскобой Иван, он выше среднего роста, очень белый парень, с совиными глазами. И всегда улыбающимся выражением лица. Кто-то крикнул: -Воспевай, ни сдать! И он, широко раскинув руки, начал дробить ногами с припевкой:
Ох, ты гарный Семен,
Прийды сядь коло минэ…
И спидниця в мэнэ е…
Сватай мэнэ Сеэмена…
Когда я простился со своей возлюбленной девушкой и возвращался домой, было уже совсем поздно. В деревне пропели первые петухи. Идя по кустарнику, я остановился, вдохнул полной грудью чистого, ароматного воздуха, и постояв немного, прислушиваясь, как где-то прокричала сова. В кустах проснулись птички, начали распевать свои песни. Не далеко заливается на разные голоса соловей, самая любимая и веселая птичка. Я стоял. И мне не хотелось уходить домой, казалось, сутками можно простоять, заслушиваясь и залюбовавшись такой прекрасной, предрассветной природой. Ночью в молодых летах. Быстро промелькнули радостные картины проведенного вечера. Да! а завтра, может еще лучшее ожидает. Ох, как прекрасно в таком возрасте ожидать каждый будущий радостный день и чего-то нового в жизни. Так размечтавшись, я не заметно дошел до своего дома. Открыл дверь, вошел в комнату и быстро улегся спать.
Рано утром мать выгнала в стадо корову, приготовили завтрак, и отец собрался уже уходить в магазин. Мать тихо подошла к моей кровати, и как бы боясь разбудить, проговорила шёпотом: - неохота и будить тебя сыну, но ты просил, чтоб рано разбудила. Вставай, уже, завтрак готов и отец хотел поговорить с тобой, а то он спешит в магазин и на работу. Вместе покушаете и ты соберешься сегодня уходить в техникум. Чего тебе надо приготовить и денег сколько дать? - скажи. Я кой-чего тебе уже приготовила и сложила в корзину. Мне не хотелось подниматься, еще спал бы несколько часов, но вспомнив что надо сегодня обязательно уходить в техникум, так как надо готовиться к экзаменам за первый курс отделения. Да и притом сегодня вечером должна быть консультация по химии. Я быстро поднялся, оделся, помылся и сел за стол. Мать уже подала завтрак, а отец сидел что-то писал.
-Ну, садись кушать вместе! Мы сели, отец за завтраком расспросил, как учусь и как предполагаю сдать экзамены за первый курс. Какие новости в городе? Я пояснил, что сейчас успешно готовимся к экзаменам и переживает каждый студент, как бы не провалиться на сессии, очень много времени уделяем занятиям. Я думаю, что должен не подкачать, все сдам. Новостей особых в городе нет. Вот проводим во всем городе учебные воздушные тревоги и заклевали бумаги все окна. Это говорят, что при бомбежке или взрыва не высыпались стекла. Потом отец дал денег и простившись, ушел на работу. Я еще раз проверил не забыл ли чего дома, и взял корзину с продуктами, простился и ушел на большак. Выйдя на дорогу, я сел, закурил и думал ожидать машину попутную или идти пешком. Но не успел скурить папиросу, как увидел по дороге на Россошь подводу. Когда приблизилась подвода, я узнал на ней колхозника, дядьку Василия. Он ехал в город на базар. Подъехав ближе, он остановился и поздоровался. Предложил: - ну, залезай, поедем вместе, веселей будет ехать. –да давай курить, что есть у тебя? Я сел на подводу, вынул пачку папирос и дал ему закурить. Закурив, он натянул крепче вожжи, пришпорил кнутом лошадей, и лошади быстро побежали по хорошо накатанной и пыльной дороге, громыхая телегой. Мы разговорились с дядей Васей про нашу мирную жизнь и предположений о скорой войне. Я начал рассказывать, что не просто так начали учебные воздушные тревоги, делать в городе, светомаскировку, поклейку бумаг на окна и у нас в техникуме ввели дополнительно военное дело. Специально изучаем: винтовки, гранаты и другие виды военного оружия. Вероятно, вскоре должна вспыхнуть война, и мы готовимся к этому. Уже подъезжая к городу мы встретили доставщика почты в Новопостояловку.  Аврам Кузьмич остановил нас. - Новость слыхали? - война с Германией, по радио передали, что сегодня утром она пошла войной на нас. Мы быстро погнали лошадей в город, когда въехали в город сразу заметили, что в городе тревога и как бы траур какой-то. Везде народ собирается толпами: старухи, дети, молодые, где только рупор-радио есть, там толпа народа. Притихшие, стоят и каждое слово диктора ловят. Я быстро пришел в общежитие, ребята сидели, учили уроки, а некоторые играли в домино. Я спросил, где наши наушники? Для того чтобы послушать радиопередачу. Кто-то сказал, что только вот приходили девушки и взяли наушники себе в комнату. Мы пошли с Николаем к девушкам. Войдя в комнату к ним, мы их застали всех возле наушников. Они достали еще одну пару наушников и разделив их между собой, слушали. Зоя нам сказала, что сейчас будет выступать Молотов- по радио передали. Мы взяли у них свои наушники и вдвоем начали слушать. Радио молчало, но через несколько минут молчания вдруг заговорил спокойный, отчетливый голос: -  Внимание! - Внимание! - говорит Москва! Товарищи, служащие, колхозники, сегодня ровно в четыре часа утра двадцать второго июня фашистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз. Самолеты противника бомбили мирные города: Киев, Житомир. Где имеются убитые и раненые. В этот день допоздна никто не отходил от радио, каждый переживал- тревожную весть. Война. И так мы каждый день уделяли время на заслушивание сводки иформбюро, о событиях на Украине. С каждым днем мы слышали все новые и новые сданные города нашими войсками- врагу. Наша армия с большими боями отступала на восток. Из газет мы узнали, что не одна Германия пошла войной, но и другие как: Италия, Финляндия, Румыния и ряд других государств.  Все их армии и техника брошены против нашей одной Советской армии. Через две недели началась усиленная мобилизация. С каждым днем все новые и новые эшелоны, груженные мобилизованные мужчинами, уходили. Я приехал домой через две недели не в выходной день. Придя в деревню, я уже не встретил тех спокойных, веселых, мирных и трудолюбивых людей, которые всего несколько времени назад проводили колхозников. Женщины с ребятами оставались дома, и каждая прощалась, знала, что муж идет на фронт и может больше никогда уже не придётся увидеть его ни жене, ни детям отца. Шла война, жестокая война. По утрам в деревне можно слышать ежедневно крик женщин и детей, стариков все прощались с родными и близкими. Как бы провожали всех на тот свет. Кончились экзамены и получив справки о переводе на второй курс технологического отделения. студенты разъехались на летние каникулы домой. Я, приехав домой большее время проводил в магазине, торговал за отца, сам, а иногда и с отцом вдвоем или младшей сестрой Анькой. Вечером собиралась молодежь все тем же обычаем в лесу или в помещении сельского совета. Я тем временем пошел в драмкружок сельской молодежи где учатся большей частью ученики. Мы начали готовить постановку «Граница в огне» где я играю роль нашего офицера- пограничника, а Нагорный шпиона- диверсанта. Учительница Валентина Ефимовна играла роль медсестры, а вот роль наших бойцов досталась учащимся школы. На репетиции ходили вечером в помещение школы, где часто после репетиции оставались провести время с девушками. Я сблизился с Валентиной Ефимовной молодой учительницей, высокая, стройная девушка, круглолицая с большими карими глазами, всегда улыбающимися. Когда я начал посещать кружок, где участвовала Валентина Ефимовна, я стал чувствовать, как при каждом пойманном взгляде друг с другом у нас появлялись румяные пятна на лицах и в глазах святились ясные огоньки. Сердце мое почему-то трепетало и часто робело при мысли: надо завязать любовь с ней, только с ней. И в одну прекрасную ночь, поздно окончив репетицию мы долго ещё сидели играли на гитаре, балалайке и мандолине. Валентина пела и подвинув стул присела ко мне, и стала играть на гитаре. Устремив взор на меня стала петь:
Выхожу один я на дорогу! ...
Было уже поздно, когда мы вышли на улицу, была темная ночь, все небо заволокли облака и ветер с каждым часом усиливался, предвещая ураган. Валя вскрикнула: - Ох, как темно! Смотрите, я и домой идти боюсь одна! Я набрался смелости, подошел поближе и взяв за руку, прошептал: -Валентина Ефимовна, Вы не против, я Вас провожу домой. - А почему ж, Гриша, я очень благодарна буду, если вы окажите мне такую услугу. Я взял ее просто по-ребячески за руку, и мы пошли прижавшись друг к другу. Я почувствовал, как ее нежная пухленькая ручка лежала в моей руке и иногда крепенько сжимала мои пальцы. От каждого ее прикосновения плеча, я ощущал какую-то теплую радость в душе. Мы дошли не заметно быстро к ее квартире, где на лавочке еще посидели немного, поговорили и между разговорами я почувствовал, как Валя прижалась ко мне и так ласково рассказывала какую-то смешную историю из студенческой жизни. Потом пожалилась, вот- скучно одной время проводить, и только одно развлечение, иногда сходить на занятия драмкружка. И так мы сидели чуть ли не до рассвета. В эту ночь, если можно сложить три-четыре ночи в одну и больше ничего не хотел, только вот так сидеть вдвоем с Валей и без конца о многом разговаривать и смеяться. Я поднялся и взяв обеими руками Валентину за руки поднял и приблизил к себе. Проговорил: Валя надеюсь вы не должны быть против нашей дальнейшей дружбы с вами, мне кажется очень весело могли бы мы вместе проводить наше свободное время. Она опустила ресница и как бы стыдясь ответить открыто, прижалась ко мне своей полной девичьей грудью, и я ощущал, как трепетало ее сердце. Я обхватил ее правой рукой гибкую талию и еще крепче прижал ее к себе, не помню, как прижался своими губами к ее нежным губам. Мы так застыли так на несколько минут. Потом она вдохнула, подняла глаза и тихо сказала. – Я, Гриша, об этом мечтала, раньше о нашей встрече. Уже заря загорелась и солнце начало всходить, когда я, еще раз крепко обняв ее, поцеловал и сказал: до вечера. Простившись, я шел быстро, не замечая ничего, мечтал, с радостью только лишь о сегодняшней счастливой встрече с Валей.

Глава 2.
Наступила осень с каждым днем менялась погода, то дождь моросит, то спустятся облака на землю и заволокут все сплошным серым туманом на несколько дней. По мере приближения фронта с каждым днем начали проходить наши войска пехотинцы. Кавалеристы и обозы по всем направлениям. Начали прогонять ежедневно на восток гурты скота. Табуны лошадей и стада овец. Все колхозы и совхозы Валуйской, часть Харьковской, Палтавской областей. Угоняя свои стада на восток подальше в тыл от немца. Пришел приказ и нашему району эвакуировать все колхозные фермы. вставши утром я узнал эту весть и мне сказали, что все молодые ребята будут угонять скот в том числе и я записан в списках эвакуированных. Я решил, что не погоню скот лучше в армию пусть забирают, но скот гнать не хочу. И быстро убравшись, я ушел ярами за 12 км в село Архиповку, к своей тете и крестной Милании, которая жила там. Пришел к ним, перекусил, отдохнул и уже вечерело. Я собрался идти в клуб где будут ставить концерт- военная часть. Вечер стоял тихий, все небо заволокли облака и вдруг вдали по улице показались два всадника на лошадях. Когда они подъехали в плотную, я узнал на одной лошади сестру Анну и на второй брата Николая. Я понял, что что-то случилось нехорошее дома. Они подъехали привязали лошадей и начали рассказывать, что приехали за мной, что ехали немедленно домой, что забрали мать в сельский совет, милиция и не выпускают. Говорят, сына скрывает, пусть не отказывается ехать эвакуировать скот, иначе не отпустим и заставим вас гнать вместо него. Еще рассказали, как милиция целый день рыскала по лесам в поисках ребят. Они где только ни прятались и в лесу, на чердаках домов, и все равно всех по находили. Всех собрали и держали в сельсовете. Заставляют гнать скот. Анна осталась у крестной, мы с Николаем сели на лошадей погнали через степь на прямик. Когда приехали домой, мать была дома, ее отпустили. Мы с Николаем поставили лошадей в их конюшне, и пошли в лес, где собралась вся молодежь. Там играли, пели и танцевали. Ребята мне рассказали все дневные приключения и говорят, что они все согласились ехать со скотом и уже угнали скот в яр. В этот вечер ребята собрались в кружок и долго обсуждали вопрос предстоящей поездки, все решили, как только вернемся домой, достанем оружие и уйдем в лес партизанить. Я так же поддерживал их мнения, а может завтра еще вдастся мне открушинется, как - либо вывернуться, увильнуть от поездки. Придя домой с улицы, я долго не мог уснуть, создавая мнение, планы поездки и думал, как завтра в сельском совете мне отказаться от нее. Наконец я решил поставить причину моего отказа в том, что во - первых нас должны скоро вызвать в техникум на занятие. И бросать учебу я не повинен. Во-вторых, уже глубокая осень, холодная. У меня нет теплой одежды и обуви чтобы было в зиму. С этим решением я уснул почти на рассвете. Утро чуть пробился свет в окно, как уже приехали к нам посыльные, узнать дома ли я, если дома я, то чтобы шел сельский совет. Я ответил приду, перевернулся на второй бок и уснул. Не прошло и часу, как снова будит меня посыльный и вручает извещение явится срочно с сельсовет. Я не взял извещение, сказал приду и начал подыматься. Когда собрался я уходить мне было смешно и неприятно что как нищий оделся. Я нашел рваные в заплатках брюки, рваное пальто и красные рваные туфли. Я походил на нищего бродягу, но я все же набрался смелости, ушел в сельсовет придя туда меня сейчас же повели в кабинет, какой-то милиционер и начал: - Почему не подчиняешься? Не хочешь ехать со скатом?  Ты дезертир? Я вступил с ним в спор и объяснил, что- я не поеду, ни за что со скатом. Во-первых, не брошу учебу, во - вторых: у меня и ехать не в чем, вот весь в чем стою, ни сапог, ни брюк, ни пальто нет. - Он вызвал отца и начал его страшить. Я вышел с помещения и ушел домой. Меня начали звать, чтобы вернулся вышел, и милиционер начал звать во все горло, вернись в сельсовет. Но я, не обращая внимания и как бы не слыша, все шел. Вдруг меня кто-то схватил за плечо и кричит- стой! Вертайся, обратно. Я оглянулся, позади стоит тот же милиционер с наганом в руке и кричит - Вертайся ты – арестован! Я тебя отправлю в район в милицию, посадим, а отец погонит скот. Вернулся, я в сельсовет, и они начали терзать отца. Мне стало страшно за отца, и мне пришлось дать согласие ехать. Здесь же мне вручили уведомление, эвакуированного, и сказали пойти взять оставшегося жеребца- рысака «Угрюмого», которого никто не хотел брать из - за его нрав. Все боялись на нем ехать. И вот я пошел на конюшню, взял две уздечки, одел на Угрюмого, залез верхом и стрелой умчался домой. Дома я взял две пары белья, переодел всю свою одежду, взял сухарей, сала, и сказал своим, что все равно я сбегу оттуда, попрощался с сестрой, братом, отцом и матерью. Залез на лошадь, мне еще что-то наказывала мать, но я не слышал. Конь мой не стоял на месте, взвивался на дыбы, то рвался в рысь. Натянув поводья он с места рванул так, что я еле удержался в седле. Я крепче натянул поводья, стараясь этим самым сбавить его бег, но он еще сильней несет меня ураганом. Сумка тянет за спиной, то в одну сторону, то в другую и мешает держать мне равновесие. Сумка начала болтаться так, что вот скоро стащит меня, и стрелой полечу на землю. Вдруг на повороте дороги мой конь перепрыгнул через небольшой ров, и я как камень свалился под ноги ему, но я повис на поводке, уздечки и конь мигом остановился, все обошлось, я остался невредим. Влезть на него не могу, потому-то он не стоит на месте и уж больно он высок, а сумка моя большая мне очень мешает взобраться. Мне пришлось обождать отца, пока он придет, он шел на работу в магазин. Подошедши отец взял мою сумку и, я сказал ему отнесите вон туда возле сельского совета стоит подвода, будут ехать к скоту, то положите пусть везут на подводе, а я поеду без сумки. Я взобрался на лошадь и теперь мне ничто не мешало, я пустил лошадь. Она мчалась с такой с такой быстротой, что я прижался к ее вытянутой шеи, и не мог ничего рассмотреть вокруг себя, все мелькало в моих глазах как во тьме. Струя ветра вдарила меня в лицо в ушах шумело. Я не заметно проскочил поселок Первое мая и только в поле за поселком начал потихоньку осаждать своего Угрюмого. Он перешел на рысь и вскорости я догнал свой «Табор». Одиннадцать подвод упряженных по паре волов, одна за одной тянулись по дороге на Поповку, все они груженые до отказа. Там были баки по 38-40 литров с медом, туши целые с салом в ящиках, целые ульи подставок с медом не выкачанные. Мука, пшеница, овес для лошадей, печеный хлеб, соль и много другого необходимого инструмента и запаса продовольствия, требующего в большом марше. По ярам разбились ходили табунами лошади, коровы, овцы. Ребята верхом на самых лучших лошадях разъезжали вокруг них. Я подъехал к подводам, поздоровался с мужчинами, ехавшими на подводах и стал следовать за ними. Ребята, завидя меня примчались ко мне. Человек семь. - Ну, согласился? Расскажи, как тебя уговорили? Начали они расспросы, я им все рассказал, как я оделся во все рваное, и что обуви нет, ну и как меня с наганом догонял милиционер и хотел отправить в милицию в город. И все же мне пришлось согласиться ехать.                Вскорости мы поставили постановку, получилось не плохо, роли исполнили все прекрасно. Мы с радостью начали готовить другую «Цыгане» по поэме Пушкина. Я должен был играть Олеку, а Валя цыганку Земфиру. Разбили роли все и начали готовить, но так и не пришлось нам ее поставить: вскоре я уехал учиться в техникум, и все ребята кто куда. С Валей встречался по выходным. В техникуме многое изменилось. Нас выселили из общежития и расставили по частным квартирам, а через некоторое время отобрали и учебный корпус, где разместился военный госпиталь. По мере приближения фронта в госпиталь привозили раненых прямо с поля боя, на самолетах У-2. А в октябре нам объявили, что на время техникум прерывает занятия в связи с тем, что приходится уступать военным и последний наш корпус. О дальнейших занятиях будет сообщено в газете. Мы все разъехались по домам. Надвигалась суровая осень, начали часто проходить дожди, а иногда туманы покрывали сплошной пеленой. Ежедневно проходили воинские части, не придерживаясь дорог, они отходили на восток. Колхозники из Харьковской, Валуйской областей начали прогонять стадо коров, овец, лошадей, все эвакуировали в глубь страны, на восток. Пришел приказ и нашему району приступить к эвакуации всех колхозных ферм. В нашем колхозе стали подбирать кого слать со скотом.