Сага о Глизе

Атаку решили устроить на пороге ночи, когда оба светила Глизе
мутно-фиолетовым гало заваливаются за черный горизонт. Они на
момент зависают на кромке небесной линии, в этот миг океанский
ветер будто липнет к волнам и затихает. Становится слышно, как
машут крыльями и шныряют туда-сюда в высоченных кронах
миллионы летающих глизейских тварей, бывших хозяев этого мира.
Как только упадет тьма, Саймон должен был отвлечь охрану, ловко
закинув со стороны непролазных зарослей через проволочный забор
базы пару светошумовых гранат. Затем Егизарян с двумя крепкими
ребятами пробивает защитное силовое поле базы тяжелым
геологическим вездеходом. Далее по плану Саймон со своими орлами
врывается в брешь, пробитую передовой командой. На трех шустрых
ховербайках он влетает победным вихрем в главное хранилище
сервера Советника. Внутри он должен обложить машину взрывчаткой
и юрко вылететь через ангар с электрогенераторами. Не вышло. Атака
глизейских «декабристов» не заладилась с самого начала. Во-первых,
охранные роботы-пауки не отвлеклись на световую ловушку, как
задумал Саймон. С Земли недавно пришел апгрейд, сделавший их на
уровень хитрее. Свернувшись в бронированные шары, пауки слились
с покрытой густым мхом почвой, выпятив наружу разящие жала.
Отстреляв по ховербайкам пучками электроразрядов, они распылили
облако паралитического газа, которое плотным туманом окутало базу.
Затем роботы откатились в высокую траву, что росла вдоль забора,
изготовившись к стрельбе на поражение. Въездную зону атакующим
все же удалось пробить. Но на внутренней территории базы все как
один ховеры были сбиты. Пронзительно визжа движками, летающие
мотоциклы рухнули на подлете к залу хранилища. Заговорщики
побежали в сторону выхода, прикрывая носы руками, чтобы не
получить дозу ядовитого газа. Персональное защитное поле спасало
от паучьего электрического плевка в спину. Охранные роботы
попытались задержать нападавших, выстреливая сети-ловушки, но
команда успела выбежать за пределы базы, где власть охранных
машин заканчивалась. Так провалилась первая попытка устранить
Советника. Это был унизительный разгром, конец Триумвирата.
 Президент не простит дерзкой атаки на его министра. Лидер Глизе
быстро выявил зачинщиков, впрочем, это оказалось несложно: ясно,
что путч организовали не простые жители. Работягам с астероидных
приисков, которые до сих пор даже не занесены в базу метрополии
как оседлые, точно не нужно было обустраиваться на новой планете,
начиная с неприятностей. И не космоэнтомологам свергать самого
влиятельного из министров. Нет, это был кто-то из элиты, когорты
первых, ставших знатью Глизе.
 – Землю беспокоит ситуация на планете. До нас доходит
противоречивая информация о разногласиях, беспорядках и насилии,
– голос из Метрополии звучал спокойно, но властно. Президенту не
нужно напоминать, что своей должностью он был обязан Земле.
Несмотря на все заслуги по освоению этого гигантского болота,
которое лишь в рекламе выглядело раем, а на самом деле было
жестким и опасным миром, он покорно выслушал строгое
напоминание о том, что лидер экзопланеты, как и все, служит
Колыбели. И что пусть весь мир, от Проксимы до Арктура, пойдет
прахом, но только Солнце будет светить вечно. А когда пробьет час,
каждый вытянется по стойке смирно и, не моргнув глазом, выпалит
сухим речитативом: «Служу Колыбели человечества!».
 Справедливости ради нужно отметить, что Горский был не из тех,
кто станет покорно кланяться, благоговейно взирая вечерами на небо,
откуда приходят инструкции древней
Метрополии. Он отдает должное и чтит привилегии его начальников
землян. Но здесь другой мир.
 – Вероятно, вам понадобится подкрепление. Раскол в одной
экзопланетной колонии может превратиться в эпидемию, которая
перекинется на другие миры. И это совсем не то, что мы ожидали,
когда начали выстраивать нашу мультипланетную цивилизацию, –
продолжал властвовать в кабинете президента командный
генеральский голос. Мы пришли к выводу, что вам и Советнику нужна
помощь.
 – Господин генерал, люди не хотят, чтобы ими управлял компьютер.
К тому же, я думаю, мы сами справимся с этой ситуацией.
 – Нет, не справитесь, – отрезал голос. Через полгода ждите группу
кораблей полицейского эскорта на орбите Глизе, хуже точно не будет.
Президент устало съехал вглубь кресла. Он посмотрел в окно, за
которым на ветру колыхались кроны шарообразных пальм, крепко
спутанных, как пленники кочевников, хищными лианами. Оба солнца
сияли на небосводе, оплодотворяя Глизе теплом. Люди и животные
нашли себя на этой планете. Колонисты не хотят думать о проблемах,
они просто живут здесь, а проблем хватало и на Земле. Офицер
Метрополии тоже стоял у окна, но ничего кроме бездонной черной тьмы,
прошитой алмазными иглами звезд, он не видел. Генерал
отвернулся от иллюминатора командирского отсека и обратился к
своему собеседнику, полковнику спецслужбы метрополии. Тот слышал
весь их разговор с президентом Глизе, но предпочел не обозначать
свое присутствие, посему видео было отключено под предлогом
радиопомех от межзвездного ветра.
 – Земля заинтересована в стабильности на Глизе, это наш
образцово-показательный проект. Метрополия должна видеть, что мы
способны не только колонизировать планету, но и установить на ней
развивающееся, лояльное и финансово состоятельное общество,
которое будет отдавать системе, не только брать от нее, – процедил
сквозь зубы спецагент. А с таким лидерским составом мы не только не
получим прибыльную точку, мы вообще полностью потеряем этот
сектор. Он вальяжно раскинулся в кресле, респектабельным видом
демонстрируя уверенность в том, что все идет по плану.
 – Ваша ставка в этой игре на суперкомпьютер спорна, – попытался
начать примирительный разговор генерал. Когда бывалый вояка,
формально курировавший сектор экзопланет системы Водолея,
начинал серьезно вдумываться в суть политики, навязываемой
колонистам метрополией, у него неизменно начинались мучительные
приступы мигрени. «Вся эта «Византия» не стоит шнурка с ботинка
Гагарина», – говорил бывалый астронавигатор в таких случаях,
морщась от интриганства земных бюрократов, как от лимончиков,
выращенных на гидропонике звездолетных теплиц.
 – Глизе из когорты фаворитов Метрополии перемещается в список
проблемных колоний, – монотонно продолжал полковник. По его
интонации можно было понять, что решение уже принято, причем
кем-то более влиятельным. – Когда планету лихорадит от постоянных
стычек с правительством никакой вариант развития не подойдет.
Триумвират взял курс на сепаратизм. И что мы получим? Очередное
пиратское пятно на звездной карте, к которому никакой лояльный
коммерсант ближе, чем на световой год не подлетит! Но кто тогда
будет содержать этот экспериментальный рай в шести парсеках от
главного сейфа с деньгами?
 То, что он сказал далее даже видавшего вида генерала привело в
смятение, которое он не испытывал со времен, когда послал
космодесант на верную гибель в систему на краю черной дыры. Центр
требовал от него результата любой ценой. И он по их приказу бросил
десант в самое пекло, на горизонт событий, туда где, дыра начинала
жрать светило, хотя десятки ученых мужей предупреждали, что
все закончится чудовищной гамма-бурей, которая не оставит никаких
шансов живым.
 – Мы заменим президента на Глизе, этот слишком нерешителен и
эмоционально связан с участниками сепаратистской шайки,
именующей себя «триумвират». Поставим на службу системе
антропоморфа. Похожего на президента, как две капли воды. Никто и
не заметит даже – отчеканил спецслужбист, будто говорил о смене
хозконтейнера. Планета и так уже наполовину управляется машиной,
кибернетический двойник с мозгом Советника – то, что нужно. И нам
спокойнее… Пока президент общался со звездолетом Метрополии,
Глизе успела прокрутить свой десятичасовой день, сутки здесь были
коротки, как девичья память. На планету упал красно-сиреневый
закат, переходящий в фиолетовое свечение на кромке океана. Он
каждый раз был разный. От того как изменилась температура за день,
от муссонов и горных ветров, от болотных испарений, еще черт знает
от чего возникала эта завораживающая картина. Планета показывала
свои новым обитателям шоу, сравнимое по красоте с великолепием
земной радуги или шоу колоссальных водо-ледяных гейзеров
Энцелада.
 Общение Горского со своим Советником со стороны напоминало
обычную беседу. Искусственный интеллект как бы информировал о
своем мнении, но делал это всегда аргументированно, подкрепляя
фактами, и просил мнения об идее. Как наставник с большим
жизненным опытом: казалось, он всё прожил, видел, испытал. Ничего
личного. Доказывать свое превосходство перед человеком не входило
в его приоритеты, но так уж его настроил создатель –земная
инженерная команда: без вирусов и программных сбоев, присущих
живым.
 – Вы не готовы принять решение. Давление выше нормы и пульс
учащен, а электромагнитное поле мозга в возбужденном состоянии. В
таких ситуациях глобальных решений не принимают, – спокойно и
методично наставлял суперкомпьютер.
 – Неважно, Советник. Просто скажи мне, что думаешь. Да, я
волнуюсь. Но не потому, что не готов принять решение. Речь идёт о
людях, которых я знаю много лет, они всегда были преданны мне и
Глизе.
 – Они не преданы тебе сейчас, ни одной миллисекундой своей
биожизни.  – Много ты понимаешь… – устало процедил президент.
С этими людьми я прошёл огонь и воду.– Машина ничего не ответила.
Советник выдержал паузу, с потолка, где находились динамики
президентской громкой связи, послышались два голоса. Это была
запись телефонного разговора. На связи были Саймон и Егизарян,
два друга Президента: «Он давно действует мне на нервы. Долго его
терпим, человек явно стал неадекватен. И затянувшаяся проблема с
железякой – последняя капля». Двое возбужденно и громко
разговаривали ещё несколько минут, называя президента не иначе как
опостылевшим. «Наверно, в минуты крайнего раздражения друзья
имеют право на эмоциональный срыв, его нужно уметь прощать», –
успокаивал себя Президент. Но эти волны аутотренинга разбивались
о рациональность Советника.
 – Я услышал холодное безразличие и неприязнь весьма опасного
свойства, – учтиво предупредил Советник своего босса. Сожалею, что
пришлось показать вам это. Но молчать я не вправе, – сказал робот,
возможно, понимая, что сделал человеку больно.
 – Послушай, Советник, быть может, ты просто не любишь их? У тебя
ведь есть повод их ненавидеть, не так ли? Хотя бы за то, что они
ненавидят тебя.
 – Блок, который мог бы сымитировать такого рода эмоции, в моей
фабричной модификации отсутствует, – невозмутимо парировал
искусственный интеллект.
 Президент никогда не относился к Советнику как к машине, не
имеющей самосознания, гнал прочь мысли о том, что все это – лишь
тонко просчитанное альтер эго суперкомпьютера, красивая сложная
игра кибернетического разума, имитация рассудка живых. Судя по
всему, во главе оппозиции стал Саймон. Тот самый парень, с которым
они вместе, еще совсем молодые тогда космодесантники, на отсчет
раз-два-три одновременно сорвали с себя шлемы, чтобы первыми
вздохнуть незащищенными легкими атмосферу, обнимались и
радовались, как дети. Президент пытался с ним договориться, но
Саймон отказался обсуждать-что-либо по электронной связи (уже знал
о прослушке?). Он сообщил, что ждет Президента в лагере за
болотами. «В самой первой нашей точке опоры на Глизе, откуда все и
началось», – прохрипел он в спикеры правительственной связи
срывающимся голосом.
 Горский прекрасно помнил место, о котором говорил его друг:
небольшое плато, что возвышалось над лесом, открывая потрясающий вид,
от которого замирало сердце. А, отмерев, начинало
стучать сильно, забивая гвоздем в мозг «это мой мир, и я никуда
отсюда не уеду». На этом плато они тридцать лет назад с Саймоном,
Егизаряном решали, кому править, приговорив Горского «как самого
умного» к этой тяжкой ноше. Ребята тогда жили другими понятиями: в
их распоряжении была вся галактика и время романтиков, свято
верящих в дружбу и мужество людей, открывающих новые миры. Это
был один из немногих случаев, когда президент проигнорировал
мнение Советника, отговаривавшего ехать в лагерь оппозиции. Ему
стало казаться, что после апгрейда искусственный интеллект стал
вести себя как-то странно. Как выразилась сама машина, «повзрослел
и остепенился». А как робот, пусть и самый умный в галактике, может
«остепениться»?
 Никто не хотел боевого столкновения. Тем более чудовищно, что
колонна президента нарвалась на засаду, коварно и подло
устроенную за двести километров от Пионера. Кромешную темноту
быстротечной глизейской ночи разрезали ослепительные лучи
бластеров, за ними стали срабатывать мины, начиненные
химическими соединениями, создающими при взаимодействии с
атмосферой Глизе, эффект вакуумного взрыва. Первые вездеходы
один за другим вспыхнули и разлетелись яркими осколками, высокими
зловещими факелами поднялись взрывы. Часть арьергарда
президентской колонны успела взлететь и нанести ответный удар по
джунглям, обратив их в огромный костер. Но и эти несколько машин
были уничтожены очень плотным огнем.
 В тот день, наверно, сгорели миллионы ни в чем не виноватых
тварей, таившихся в них. Удар также был нанесен по хранилищу, где
находился Советник. Суперкомпьютер, слишком эффективный и
беспристрастный, ставший поводом для раздора, был уничтожен
ударом с воздуха. Одной ракетой, которая сравняла базу с землей.
Удар возмездия роем тяжелых
военных дронов, стартовавших с базы, разнес в прах плато Пионер,
не дав обитателям лагеря никакого шанса на спасение. Так в первой в
истории историю колонизации инопланетных систем Водолея
гражданской войне погибли первооткрыватели самого красивого из
обитаемых экзомиров.
 В один из глухих неизведанных районов за день до атаки
приземлился боевой корабльневидимка. Он тайно доставил команду
спецназа, а также какой-то металлический футляр длиною примерно в
два с половиной метра. Поверх него красным официальным
шрифтом Метрополии было написано «совершенно секретно». Спецназ
организовал засаду, приказание Метрополии исполнено: вся колонна,
которая шла на плато, уничтожена. На поляну, где был расстрелян
конвой, из джунглей вышли люди, выехали вездеходы. Точно такие
же, как сгоревшие во время засады. Несколько роверов встали в
строй, и новая колонна пошла в сторону Базы. Группа вернулась, но
вместо погибшего Горского прибыл его кибернетический двойник,
новая опора Метрополии. Он и обеспечит транзит власти над
планетой полностью в руки машин. В конце концов, роботы ведь и
были первооткрывателями планеты, по крайней мере, они прилетели
сюда раньше Триумвирата. Глизе, как и ранее, будет править
президент. Его не отличить от живого. Победителю, который избавил
глизейский мир от смуты и от ненавистного Советника, сейчас
бросают к ногам яркие огромные цветы, которые растут только здесь.
И будет второй правитель, что на корабле, на расстоянии двух
парсеков от двойной звезды, давшей свет жизни и тепло в этом уголке
вселенной. Жители ничего не узнают о нем: многие здесь приезжие, и
им ни к чему «вся эта Византия». Да и старожилам тоже нет никакого
дела, когда вокруг такая неземная красота…
 Глизейский казуар, высоко поднимая сильные лапы, шлепал по
трясине. Он пробирался сквозь вязкое мелководье, рассекая
болотную дымку, прилипшую к кочкам. Клюв хищная птица подняла
вверх, так легче нести добычу. Сквозь его щель поблескивала
необычная пожива. Это был шар серебряного цвета. Казуар решил
отнести трофей в гнездо, подальше от глаз конкурентов. Сразу
расколоть большой орех не получилось, слишком крупный и твердый.
Он попался хищнику случайно: валялся в одной из мутных ям, почти
утонул, была видна лишь макушка. Но у казуара хорошее зрение, к
тому же отблески металла, как игру рыбьей чешуи, он не пропустит
мимо. А молодой охотник Рам, уже высматривает цель, выбирает
момент. Он ее убьет. Ради белка, который в мощных лапах казуара.
Рама ждет в пещере его племя, и оно голодно. Первая стрела
просвистела мимо и коротким всплеском прошила воду, подняв
круговую рябь. Казуар насторожился, резко ускорил ход, перешел на
бег. Летать птица не могла, тем более, когда в клюве такой тяжелый
предмет. Однако отпускать шар казуар не хотел, не каждый день
ловится такая крупная рыбина. Вторая стрела прошла в сердце,
прибив его насквозь, застряла внутри. Птица споткнулась, задыхаясь,
сплюнула добычу, широко раскрыв от предсмертного ужаса глаза,
пробежала еще несколько метров и рухнула замертво. Рам осторожно
приблизился к птице, держа арбалет наготове. От этих глизейских монстров
можно ожидать чего угодно. Прикинется мертвой,
подойдешь поближе – клюнет в лоб, череп пробьет, как нечего делать.
Но хищник уже не представлял никакой опасности. Молодой охотник
все же боязливо пнул тушу ногой – реакции не последовало. Тогда
ловкими движениями парень отсек лазерным ножом лапы, тут же
освежевал и запихнул мясо в большой прорезиненный мешок. Он уже
готовился двинуться обратно в сторону лагеря, как заметил шар.
Охотник приблизился, с опаской прикоснулся к нему пальцем,
приложил ладонь, решился поднять его. Что-то говорило, что находка
страшная, другой голос шептал, что ценная.
Любопытство в итоге оказалось сильнее страха. Рам взял
таинственный предмет в руки. Он поднял странную штуку перед
лицом, и тут же с ужасом невольно воскликнул: Боже, что это! Внутри
была отрубленная человеческая голова.
 – Это автономный спасательный шлем космодесантника. Работает и
по тем частям тела, что оторвало взрывом, – пояснил дядя Эндрю,
пожилой вояка Метрополии, вождь народа дальней стороны болота. К
этому племени, самому многочисленному из отверженных,
принадлежал Рам и еще человек четыреста таких же глизейских
голодранцев. Племя состояло из разных людей, но свела их вместе
одна судьба: они прошли звездными дорогами, чтобы быть
свободными. Но заплатили за это слишком большую цену, у каждого
вопроса есть своя цена.
 Держа шлем в руках на уровне глаз, Эндрю повернулся к входу из
пещеры спиной. Так что свет, который шел со стороны открытого
люка, осветил шлем ярким лучом.
 – Такие костюмы были только у командного состава, – деловито
продолжил Эндрю. Гениальная вещь. При взрыве срабатывает
моментально. Реагирует на критическое изменение параметров
организма. Способно измерить уровень болевого шока, тут же хватает
в стальной кокон всего человека или его отсеченный орган.
Моментально герметизируется и включает режим сохранения
холодом, работает на супер-долгих элементах питания. Может
продержать орган вне тлена годами.
 – Но кто это? – спросил нетерпеливый охотник. Сердце молодого
человека бешено колотилось в груди. Такой таинственной загадки он
еще никогда не встречал.
 – Давно живу в лесу, но не слышал, чтобы где-то в наших краях
падал летательный аппарат. Мы явно имеем дело с результатом взрыва,
случилась какая-то катастрофа. Надо позвать ЛиСона. Он
работал на Базе в больнице, может, слышал что-то, – предложил
Эндрю.
 Рам пылал желанием узнать тайну, что хранит объект, который он
вырвал из клюва гигантской птицы. И вот он уже бежит обратно и
тащит за руку еще одного ветерана освоения Глизе – военврача в
отставке, волшебника Ли-Сона, легенду племени отверженных,
человека из первой сотни колонистов. Он служил в армии, но там у
него что-то не сложилось, и Ли сбежал при первом же случае на
болота. Да не с пустыми руками: пригнал небольшой десантный
корабль, оборудованный по последнему слову техники, как потом
выяснилось, бот был просто брошен и забыт на одном из рудников.
Ли-Сон, кряхтя, примостился у костра, крепко обхватил своими
костлявыми жилистыми руками тяжелый холодный шар, взглянул в
лицо погибшему и тут челюсть его отвисла. То, что он сказал, оставит
Рама без сна лидеров племени на несколько дней вперед.
 – Да чтоб меня болотная горгона сожрала! – воскликнул ветеран,
выпятив глаза и отринув от шара, будто из него неожиданно
показалась ядовитая змея. – Это же голова Горского,
президента…нашего. Это он, точно вам говорю, в замороженном виде.
Невероятно, но ведь Иван Горский в столице.
 В пещере повисла зловещая тишина.
 – Я видел Горского буквально неделю назад. Рядом стоял, как с
вами сейчас, во время парада 30-летия основания Базы. Ветеранов
согнали со всех болот и заставили выстоять весь парад, махать
цветочками, изображать счастье. Но это его башка, точно вам говорю.
Может, у него брат-близнец был, хм…, – продолжал нагнетать
таинственность Ли-Сон.
 – Если это Горский, и его кто-то убил, срубив голову с плеч, то
защитный кокон встал на пути смерти и сохранил голову, –
предположил Рам.
 – Вот смотрите, тут индикатор должен быть… Военврач соскоблил
ногтем ледяную корку с шара. Из-под инея проявилась тонкая, еле
заметная мерцающая полоска. Индикатор мигал слабым синим
светодиодным огоньком. Шлем держит температуру, пока есть заряд в
элементах питания. Но по мере разрядки топливного элемента
температура постепенно повышается.  – То есть голова в криогенном
коконе, так? – блеснул эрудицией Рам.
 – Точно. Такие костюмы одевались в самых опасных случаях, если
тело или его какая-то часть получали серьезное смертельное
повреждение, костюм схватывал ее и обволакивал холодом, работает
автономно, при отрыве частей тела и разрыве костюма.
 – И что, его, в смысле вот эту голову похожую на Горского, оживить
можно? – спросил осторожно Рамирес.
 – Теоретически можно, – со знанием дела ответил Ли-Сон. – У
шлема еще чуть больше десяти процентов поддержки жизни, шансы
есть. Вовремя нашли, надо сказать. На моем штурмовике есть
хирургический блок, попробую спасти. Робот может сшить его, но
нужны остальные части тела. В хорошем состоянии, разумеется.
Шансы, что выживет пятьдесят – на пятьдесят. Рам, ты видел
остальную часть тела?
 – Я ничего не находил кроме этого шара.
 – Его тела нет, но есть другое, в леднике лежит, в гроте, – вступил в
разговор Эндрю.
 – Кто это?
 – Самоубийца, прострелил себе башку из «девятки», снес к черту.
Не выдержал здесь с вами дураками, – Эндрю, как всегда язвил, даже
в такой кошмарной ситуации. – Бывший геолог с заброшенных
астероидных рудников, одинокий несчастный, думал здесь обрести
покой. А тут оказалось еще хуже. По джунглям скитался в поисках
смыслов, все время спрашивал «ради чего все это?». А смысла-то
нет. Ни там, ни здесь. Нигде. И от себя не убежать.
 – А когда к власти в секторе пришли эти отбросы, именующие себя
Представителями Метрополии, вообще жизни не стало никому. А для
такого впечатлительного человека как он, наверно, это было
последней каплей, – сгустил краски Ли.
 – Представители – мерзавцы, конечно. Но человек должен сам тоже
понимать, что к чему. И что люди соглашаются на работу на рудниках,
– вздохнул совсем по-взрослому Рамирес. Всю жизнь: ничего кроме
экзо-скафандра, кабины экскаватора и пустоты космоса в
иллюминаторе каюты-кельи. Одна радость – нажраться до чертиков. 
– Да, у любого крыша съедет от такой жизни, – добавил
философского смысла беседе ЛиСон. А еще радиация. От нее тоже,
знаете ли…, – Ли красноречиво покрутил кистью руки у виска.
 – Знаем, – перебил его дядюшка Эндрю. Но только в кои веки до
простолюдинов кому-то было дело? – резонно заметил престарелый
вождь племени. Метрополия жаждет все больше платины, и
безработица в нашем секторе Вертушки серьезная. Вот и клепают
астероидные базы тысячами. И вместо роботов людьми заполняют.
Потом победные реляции по всей галактике рассылают. Известное
дело… Ну так, что, Ли-Сон, потянет медсанбат твоего летающего
танка пересадку головы нашего гостя с болота? – вернулся к главной
теме пожилой вождь племени, которого колонисты по-свойски звали
дядя Эндрю.
 – Потянет. Если энергии хватит. Еще и не такое склеивали. Вот,
помню, высаживаемся мы на Лутойю…
 – Остановись, Ли. Мы эту историю уже много раз слышали, –
перебил ветерана Рам, которому более всего на свете сейчас
хотелось поскорее узнать страшную тайну найденного шара.
 – Да пошли вы, – обиделся Ли-Сон и, подхватив ледяной шар,
отправился вон из пещеры. – Пришью горемыке с рудников чертову
голову этого близнеца Горского, пусть порадуется хоть раз в своей
убогой жизни, – ворчал он на ходу сам себе.
 – Кто из них двоих порадуется-то? – бросил ему вслед очередную
колючку Эндрю.
 – Оба, – огрызнулся десантник, закрывая за собой бронированный
люк пещеры.
 Первое появление восстановленного из двух человека-близнеца
произошло примерно через месяц. Как всегда, вечерили у костра в
пещере, потягивали вискарь, сделанный из местного солода.
Растение было рассажено по продуваемым холодными ветрами -
верховиками склонах нагорья и довольно неплохо принялось здесь на
Глизе. Закусывали чем бог охоты послал. Все обернулись когда в
просвете входа показался Ли, осторожно ведя под руку человека со
свежим розовым круговым шрамом на шее. Двое подошли к костру,
сели в плетеные кресла, расставленные вокруг очага.
 – Продолжайте общаться, как ни в чем не бывало, – настоял Ли. Его
компаньон при этом уставился на костер и молча сидел. 
– Н-да… только и смог выговорить дядя Эндрю. Все медленно
поставили стаканы с напитком на пол, пить сразу расхотелось,
разговор дальше не вязался. Человек с шрамом на шее продолжал
смотреть на костер. Его взгляд постепенно стекленел, зрачки
сузились, почернели, и в них бесовски заиграло отражение костра
пламени. Казалось, он был в полном отключении от окружающей
действительности. Так в зловещей тишине, в компании воскресшего
зомби, до мурашек по спине похожего на президента Глизе, просидели
минут десять.
 – Слушай, а ты ему голову нормально пришил? – спросил тихо,
почти шепотом Рам, тактично склонившись над ухом Ли-Сона.
 – Да чтоб мне так мама пришила, – ответил ветеран. Он пока плохо
соображает, но постепенно должен восстановиться. Пока все идет по
плану, хотя есть проблемы с болевыми ощущениями. Ли поднял гостя
под локоть и мягко потянул к выходу. Тот с трудом поднялся,
сморщился от боли и неспешно вышел, провожаемый молчанием и
взглядами, в которых смешались трепетный восторг от достижений
военно-полевой хирургии и ужас от увиденного наяву человека из
царства Аида.
 Жизнь и смерть – две стороны одной медали. В племени болотных
отшельников появилась молодежь, а значит, пришла любовь.
Красавица Нийя: ее огромные зеленые глаза, грация и нежность
сводили с ума. Нийя была любимицей племени и большой любовью
Рама. Ради нее он готов броситься на любого врага. И вскоре такая
возможность представилась. Метрополия знала, что племена,
живущие у болот, иногда рождают на свет женских особей редкой
красоты. Их отбирали и увозили с планеты, говорили, что в отряд, где
формируется лучший генофонд для красивого гармоничного
общества. Говорили также, что они будут жить в прекрасных условиях,
хорошо зарабатывать, а их женихами станут лучшие офицеры, самые
порядочные и мужественные люди галактики. Однако в эти байки
мало кто верил. Среди отверженных царило мнение, что девушек
просто воруют Агенты и Представители – криминальная каста,
которая выродилась из сборщиков податей. Каждый глизеец испытал
на себе их крысиную хватку. А исчезнувшие с планеты красавицы
никогда больше не возвращались на нее. Связь с ними пропадала, и
даже родственники и близкие друзья не знали ничего об их судьбе.
 – Если с тобой что-то случится, я не переживу. Буду биться за тебя,
насмерть, – Рам стоял на одном колене перед своей любовью. Та
нежно приложила свой красивый пальчик к его губам.
Потом прикоснулась к ним своими, но не целовала, а лишь
провела своими по его, подразнив легким касанием.
 – Какой ты серьезный! Не говори так, и не переживай за меня, я
хитрая, очень. Вот увидишь, какая я. Нийя щелкнула парня по носу. –
Догоняй! – бросилась бежать.
 – Нийя, ты цветок, ты … радость моя, – сердце Рама налилось такой
теплотой, что, казалось, ей можно обогреть всю галактику.
 В один из тех дней, когда все племя жило новостью о найденной
голове и воскрешенном страннике, похожем на Горского, в небе над
лагерем отшельников появился рой роботов. Он завис над поляной на
высоте около двадцати метров. Жутковатый гул вжал племя в хижины,
загнал в пещеру. Одна из машин отделилась от черного облака,
подлетела ко входу в убежище. «У вас есть обязательства. Пришло
время их выполнить», – известил металлический голос из динамика
под днищем одного из летательных аппаратов. Рам тут же схватился
за тяжелый дробовик, передернул затвор.
 – Сидеть! Я выйду, скажу им…, – скомандовал Эндрю, кряхтя,
поднимаясь с пола пещеры, вырвал дробовик из рук Рама. Старик
знал, что им нужно, конечно, красавица Нийя, не он же, пронюхали
твари. Нийя и Рамирес, были для племени талисманом будущего, в
них Эндрю видел продолжение жизни своего народа. Разумеется,
никого из них ни по отдельности, ни вместе отдавать вождь не
собирался.
 – Убьют тебя, Эндрю, – обреченно констатировал Ли-Сон в спину
уходящему на разборки Эндрю.
 – Не убьют. А хоть и погубят. Разве это жизнь, – отмахнулся он.
 Он вышел на поляну перед пещерой, поднял голову вверх и с
вызовом посмотрел в электронное око, смотревшее на него с высоты.
Механический глаз робота сфокусировался.
 – У нас нет для вас ничего интересного,– Эндрю показал рукой в
сторону лиан, на которых гроздьями была развешена вяленая рыба,
пожал плечами, как бы недоумевая, что с них можно взять еще.
 – Ваше сообщение отклонено, – ответила машина через пару
секунд. И повторила: У вас есть обязательства. Пришло время их
выполнить.
 – Нет. Улетайте. Ничего нет для ваших хозяев. Эндрю будто играл
какой-то спектакль, выговаривая как можно более раздельно выученные заранее реплики.
Впрочем, финальная сцена этого либретто была всем известна,
диалог не имел большого значения.
Роботы более ничего не спрашивали. Боевые машины выстроились в
воздухе в треугольник, острие которого была направлено на пещеру и
хижины отшельников.
 – Я выйду. Пусть. Нийя пыталась вырваться из объятий Рама,
который крепко прижал ее к себе, повернувшись сильной спиной к
входу в пещеру.
 – У вас есть еще десять секунд, чтобы сообщить нам, что вы готовы
выполнить свои обязательства, – произнес финальное
предупреждение железный голос летательного аппарата, теперь он
оказался во главе боевого построения. Эндрю молчал. Он развел руки
широко в стороны, будто хотел, чтобы его собственное тело стало
главной мишенью. Дядя Эндрю стоял между ударными беспилотными
машинами и входом, перекрыв коридор для роботов своим старым, но
все еще могучим телом. Роботы, видимо, получив какую-то новую
команду, лениво начали разворачиваться, казалось, переложились на
обратный курс. Эндрю подумал, что перестроение в боевой порядок
было лишь угрозой. Что кто-то, руководившей каре роботов, так и не
решился эту угрозу исполнить. Все уже выдохнули с облегчением,
увидев, что машины развернулись обратно, как вдруг одна из них
скинула облако мелких объектов. Они, как рой рассерженных ос,
атаковали Эндрю, тот беспорядочно отмахивался руками, потом
окровавленный, истерзанный лазерными жалами агрессора рухнул на
землю.
 …Память постепенно возвращалась к Горскому. В логичную цепочку
сложились осколки последних событий его жизни. Он никому не
говорил, что понял, что пал жертвой заговора. И вычислил всех, и
людей и солдат-машин, которые должны понести ответственность за
его боль. А она становилась нестерпимой. Ему бы покой, но нужно
знать Горского: этот галактический волк теперь вцепится врагу в горло
и сожмет челюсти, пока тот не перестанет подавать признаки жизни. А
иначе, зачем ему было воскресать…
 Дядюшка Эндрю лежал на полу, накрытый плотным одеялом, Нийя
влажным тампоном, пропитанным соком лиан, смачивала шрамы на
лице, Эндрю стонал, все смотрели на костер и слушали его стоны, как
заклинания.  – Если удастся уничтожить машины, Метрополия сориентируется не
сразу. Ее боевые корабли сейчас далеко, ушли вглубь вертушки, –
прервал тяжелую тишину Горский.
 – Откуда вы все это знаете? – выдавил сквозь стоны Эндрю.
 – Знаю, господин раненый. Но не знаю откуда. Опыт, интуиция,
видимо. Они решили, что здесь сопротивление полностью подавлено,
и машины контролируют планету.
 – С машинами ничего нельзя поделать. Мы бессильны, – встрял в
разговор Рам. – Они быстрее нас, у них нет жалости, их много, они
хорошо вооружены и организованы. Они власть тут, – пытался
вразумить соплеменников он, видимо, уже понимая, что ему как
вскоре предстоит руководить племенем.
 – Нам просто нужно это признать и уходить дальше вглубь болот. На
территории, которые пока не исследованы навигаторами машин.
 – Они маршрутизируют новые места очень быстро, – ответил на
идею молодого охотника ЛиСон. К тому же здесь мы уже осели,
освоились, где такую пещеру вторую удобную найти? – задал он
вполне резонный вопрос.
 Но не такого ответа ждал от молодого князя болотного племени
Горский. Впрочем, Рам поправился:
 – Я видел пещеру, еще больше чем эта и суше, но она полна
тварей, придется их всех перебить. Я справлюсь. Не впервой. – Если
ты про ту, что у плато, на том конце болота, то я бы вообще туда не
стал соваться, там вулкан спящий, огромная кальдера, – напомнил ЛиСон.
Горский молча слушал разговор.
 – А что, там действительно кальдера? – переключил он вдруг тему
разговора. Его лицо отражало внутреннюю собранность, к такому виду
бывшего президента Глизе уже все в племени привыкли. Час пробил.
 – Кальдера. Не сомневайтесь. Самая настоящая. Ее наш геолог-отшельник
открыл, тот самый, тело которого сейчас венчает ваша
голова. Несчастный. Может, знал, что обречены и решил не
дожидаться? Наша красавица Глизе сидит на огромной мине, которая
может взорваться в любой момент, – Эндрю, кряхтя, приподнялся с
постели. – Рванет, мало не покажется, землетрясения и цунами
накроют, может даже сдвинуть ось Глизе, а что с атмосферой будет…
даже подумать страшно.  Для Горского информация про кальдеру
была лишь еще одной вводной для решения задачи отмщения врагу,
не более того. Но и не менее. И решение не заставило себя долго ждать.
– А что, если Глизе сдвинется, машины смогут работать?
– как бы сам себя спросил он. И тут же и ответил. – Нет, не смогут.
 – Эй, да вы что! Сдвинуть ось планеты? Взорвать кальдеру?! Вы в
своем уме? Впрочем, что я спрашиваю…
 – Они потеряют навигацию. Полностью. Спутники на орбите
спутаются, звездные координаты собьются, сеть выйдет из строя.
Сместятся магнитные полюса. И тогда автономной навигации машин –
конец. А без нее они превратятся в груду металлолома. Вот и все.
 Слова Горского звучали страшно и зловеще. Но, черт возьми, ведь
он был прав! Если ось и орбита сместятся, навигация может слететь
полностью. Она ведь заточена под текущее положение планеты, под
ее точные звездные координаты. Какой чудовищно опасный план! Но
выход, получается, есть…
 – Сколько людей погибнет? – лишь спросил Эндрю. Он уже понял,
что Горский не шутит. Совсем.
 – До половины, если мы не успеем никого предупредить. И никто
если отведем людей от океана и всех объектов, которые не выдержат
девять баллов.
 – Значит, все отверженные должны выйти из пещер, отойти от
берега, пропустить цунами.
 – Да. И готовится к зиме. Долгой.
 Горский затребовал доступ к оружию, которое хранилось в
звездолете. Благодаря ответственности Ли сохранилась мобильная
клиника, которая продлила жизнь Горскому и еще нескольким сотням
колонистов. Но сверхсекретным объектом корабля, который когда-то
являлся частью боевого флота Метрополии, была, конечно,
оружейная. В ней среди бластеров, боевых скоростных ранцев и
бронированных скафандров хранилась дюжина мощных водородных
мин. Они предназначались для пробивания брешей в астероидных
поясах и геологических подрывов. Их можно было использовать и как
оружие.
 – Кальдера закрыта плитой, – Эндрю чертил на земляном поле
пещеры карту Пионера. Мину, на мой взгляд, лучше заложить сюда
–под угол плато. Вот тут грот есть, он образован подмывом почвы под
плитой.
 – А вторую нужно положить прямо на центр плато,
запрограммировать на направленный взрыв вниз. На пробитие
кальдеры в середине, – президент уверенно всадил в центр рисунка
нож…
 Иван Горский стоял на плато Пионер, рядом с ним лежала мина. Он
поднял глаза к небу Глизе. Там, за этой плотной синевой, уходила
бесконечная дорога в темноту космоса, где ждала пустота, бездонная
темнота и ничего более. И Горский сделал шаг в эту пустоту.
Президент двумя руками поднял мину, прижал к груди и вырвал чеку.
Мина завыла, оглашая Глизе жутким криком смерти для него и
сигналом спасаться для всех остальных. От страшного рева мины у
него лопнули барабанные перепонки, кровь пошла ушами, носом. –
Звезды, примите меня! – Горский в последний раз взглянул на небо.
 Огненный шар повис над плато Пионер, ударная волна, вырывая с
корнем вековые пальмы и лианы, полетела во все стороны. Над
планетой вырос страшный черный гриб. Птицы, рептилии и прочая
глизейская живность понеслись кубарем, гонимые мощной воздушной
стеной. Если бы они могли думать, то, наверно, прокляли бы, на чем
свет всех звезд стоит, тот момент, когда первый сапог двуногого
опустился на эту землю. Но то было лишь подготовкой к еще
более ужасному. Плато дало трещину, она с жутким треском прошла
дальше вниз и чудовищным давлением пробила щит из
магматической корки. Огромная рана Глизе – колоссальная
вулканическая котловина разверзлась. Планета затряслась, будто
готовилась разорваться на миллиарды кусков и разлететься ко всем
чертям по галактике. Но не разорвалась, выдержала удар. Небо
заволокла чудовищная гигантская туча, из недр Глизе взметнулся
огромный столб пламени. Он продержался около минуты, изрыгая
мегатонной силой огонь в атмосферу, потом стал постепенно
сжиматься. Из жерла кальдеры в разные стороны разлилось
гигантское море красной магмы. Затем ударные волны успокоились,
за ними планету накрыл ураган. Плиты приняли на себя продольный
натиск лопнувшей кальдеры, сдвинулись, породив цепную реакцию
землетрясений. Океан вдруг откатился кудато внутрь себя, обнажив
несколько километров дна, на котором, как в разбитом аквариуме
прыгали рыбы, большие и мелкие головоногие монстры. Они уже,
наверно, попрощались с жизнью, как вода вдруг вернулась:
пенящаяся масса цунами хлынула обратно, смывая уже однажды
смытый хаос из деревьев, обломков конструкций. От удара кальдеры
планета сошла с орбиты, двойная звезде Глизе переместилась,
сменив высоту и азимут. Горский забрал с собой часть своих бывших
подданных, и сколько людей осталось в живых, никто не знает. Все
машины были уничтожены. Их навигация полностью вышла из строя.
Роботы метались из стороны в сторону, как безумные тараканы,
пойманные в стеклянную банку. А затем встали, как вкопанные,
замерли в самых нелепых позах. Будучи не в состоянии определить
свое местоположение, они лишились фундаментального пакета
информации, остались без системы управления…
 Постепенно Глизе зализывала раны, она выправлялась и
втягивалась в свой новый статус планеты с измененной орбитой.
Кальдера полностью выплеснула свое огненное семя, оплодотворив
Глизе новыми участками суши, нагорьями и архипелагами островов,
бисером разбросанными среди океана. Температура сначала сильно
упала, зима, казалось, длилась бесконечно, но затем планета
прогрелась. Наступила весна, и птичий гомон возвестил о том, что
природа оправилась от шока. Население возвратилось к обычной
жизни, появились новые герои, руководить назначали молодого Рама.
Его министры, Эндрю, старейшина и один из немногих, кто знал, с
чего все начиналось. Другие племена представили своих кандидатов в
руководство. На планету возвратилась новая жизнь. Станет ли она
той, о которой мечтал Иван Горский, чьим именем назвали столицу, у
которой появился новый герб. На нем был изображен казуар, несущий
стальной шар.
 Через полгода на орбите планеты появились галактический
штурмовик-разведчик, ведомый генералом Бхавином Геркараном,
старым воякой, сторожевым псом Метрополии. Штурмовик завис на
орбите. Геркаран вышел на связь с командным центром столицы.
 – С вами говорит генерал Геркаран! Вы подняли восстание,
уничтожили наших слуг, ввергнув планету в хаос. Я пришел первым,
чтобы договорится с вами. Я не хочу крови, выходите на открытые
места, поднимайте руки вверх, мы видим вас с орбиты и гарантируем
жизнь всем, кто повинуется.
 Геркаран действительно не хотел крови, он злился, что эти
никчемные снобы из галактической администрации снова кинули его
разгребать очередное межпланетное дерьмо. Прибираться за
Представителями, Агентами и прочей гнилой сволочью, облепившей
империю своими мафиозными щупальцами. Старый солдат был выучен
воевать с самыми сильными инопланетными цивилизациями, какие
только можно выдумать. Но на всем многовековом пути человечества
сквозь галактическую пыль они так и не встретились. Во всей
«вертушке» существовала лишь одна разумная раса, земляне. Но,
расселившись по разным планетам, они стали все больше отличаться,
превратились в настоящих инопланетян по отношению друг к другу и к
Метрополии. И этих землян-инопланетян ему поручили усмирить,
жестко, особо не церемонясь, но и не нарушая закон. По возможности.
 – Бхавин, это Эндрю, – ответил ему старческий, но еще бодрый
голос дядюшки Эндрю.
 – Эндрю Маклейн, старый черт, какого хрена ты тут делаешь?! Ты,
говорят, сбежал, куда глаза глядят. А где Горский? Услышав своего
приятеля молодости, собрата по дерзким десантным вылазкам
буйным вечеринкам в невесомости, генерал перешел со стальной
машинной нотки в голосе на более человеческую.
 – Горский погиб. На него было организовано покушение, он сильно
пострадал, но потом мы сшили тут его с Ли-Соном. Но он не выжил.
Мы считаем, что за покушением стояли Представители.
 – Вот про покушение тоже расскажите на суде. Военврач Ли-Сон? И
этот мясник тоже здесь? А я думаю, куда подевались все старые
сорвиголовы. Почем на Глизе пилюли от запора, доктор! – Геркарана
рассмешила своя же солдафонская шутка.
 – Послушай, Эндрю, ты ведь опытный вояка и понимаешь, что я
должен выполнить приказ. Вы все будете арестованы и доставлены в
суд. Либо мне придется уничтожить вас. Но ты понимаешь, что могут
пострадать ни в чем не повинные люди.
 – Бхавин, ты служишь негодяям, ворам и бандитам. Ты настоящий
воин, но они используют тебя. Боевому генералу, бывавшему в центре
галактики, не стыдно ли идти на поводу у проходимцев, которые
грабят колонии, насилуют, сеют раздор, страх и ненависть?
 – О чем ты, Эндрю? Вы хотели, чтобы Глизе, которая была открыта
системой и развивалась под ее руководством, была отпущена на все
стороны вселенной. Это же смешно, Эндрю, чего вы добились в
итоге? Сместили планету с орбиты… вы думали, никто не найдет ее?
Дураки! А перебить всех роботов – это разве не смешно… Вы знаете,
сколько на заводах Метрополии каждый день делается роботов?
Вас ждет тюрьма, Эндрю. Геркаран скрестил четыре пальца, показал,
ухмыляясь, тюремную решетку в объектив камеры видеосвязи.
 – Тюрьма, говоришь. Или казнь? – Эндрю нахмурил брови.
 – Казней у нас никаких давно нет, лет триста как. Что ты там
мелишь, Эндрю?
 – Слушай, Бхавин. Помнишь, ты отправил корабль с десантниками
на горизонт событий, черную дыру в центре Весов, вспоминаешь
иногда? И тебе тогда дали такое странное задание, сказали, что хотят
возможность гиперскачка по горизонту проверить. А потом всех
разведчиков убила гамма-вспышка?
 – Помню, конечно, всю жизнь буду помнить, такое не забывается… –
голос Бхавина Геркарана осёкся. Откуда простой рядовой десантник
Эндрю Маклейн может знать про
приказ, неужели догадывается, что этот кошмар мучает его во сне всю
жизнь? Что ему снится, как он отправил ребят на верную смерть, что
сам он летит с ними, а потом дыра жрет всех, кроме него? Что он
боится больше других, а потом выходит, что он жив, все кроме него
гибнут. И эти глаза ребят, молодых еще совсем, таких наивных
романтиков, какая подлость… И он просыпается в поту от стыда за
свою трусость и от жалости к ребятам – астронавтам, которые погибли
там, в этом чертовом пекле, сгинули ни за грош.
 – Помню, какие-то идиоты отдали приказ отправить туда ребят. И
они нарвались на гаммавзрыв. Дыра порвала и сожрала звезду…мы
ее не видели за дырой. Но когда рванула…
 – Бхавин, ты сам понимаешь, какую мерзкую чушь ты сейчас
несешь? Неужели ты и вправду думаешь, что все телескопы центра не
видели той звезды? Такое вообще может быть? Ты ведь сам себе
внушил, что все было именно так, как тебе рассказали твои
начальники.
 – А как же, по-твоему, было на самом деле? – усмехнулся генерал,
стараясь оставаться как можно более невозмутимым. Сомнение
терзало его, и даже сейчас оно оказалось столь сильным, что генерал
на время забыл, ради чего вообще прилетел в этот уголок в секторе
Весов.
 – Послушай, эти ребята восстали против системы, их молодые
сердца не могли вынести всей этой грязи. Они были
революционерами, Горский и другие из триумвирата первых, они все
из той же команды молодых офицеров космофлота. Они – романтики,
декабристы, которые встали против картечи пушек по стойке смирно.
Их послали не на исследование, а на казнь. И точно знали время,
когда надвигалась катастрофа. А ты просто был использован. Тебя
поимели в темную, генерал, в качестве палача, чтобы самим
чистенькими остаться. Ты снова готов к этой роли, Бхавин? – Эндрю
сказал последнюю фразу голосом человека, готового к смерти. А этот
вопрос был лишь риторическим.
 – Эндрю, ты…, знаешь, такие заявления…, – генерал с трудом
подбирал слова, – … должны быть доказательства, это слишком
серьезно, – генерал обернулся на дверь командного отсека,
посмотрев, не рвется ли кто внутрь. Он и сам сомневался во всей той
истории. Но то, что сказал Эндрю, будь оно правдой, объясняет
многое. Например, почему не послушались астрономов (а ведь и не
хотели их слушать просто!), или зачем так было спешить с отправкой
десанта на горизонт событий (а как не спешить, если звезда уже
висела на краю дыры!).
 – Я сбежал сюда и жил в племени. И я счастлив, что не вижу эти
мерзкие рожи убийц вот уже лет тридцать как. Так что думай, генерал,
что тебе делать. Развернуть корабль или арестовать нас и отправить
в итоге в такую же "экспедицию". Решай, генерал, космонавт ты по
жизни или палач.
 Генерал не стал далее вести беседу. Это было слишком. Впрочем,
он уже был достаточно стар и мог бы радоваться, по крайней мере,
тому, что на склоне лет узнал пусть страшную, но правду. Лучше
умереть с тяжкой ношей в душе, чем улететь в звездную могилу с
шутовским колпаком на холодной макушке и в саване с биркой
«палач». Он уронил голову на свои широкие ладони. У старика
затряслись губы и руки. Губы от жалости к тем молодым парням и
девчонкам, что он казнил, сам того не ведая. И руки от ненависти к
тем, кто использовал его в черную, превратив энтузиаста космических
исследований в держиморду галактики. «Ах,
дурень я, думал, что умнее всех, а обвели вокруг пальца, проходимцы,
мерзкие умники…проклятье…эх, ты, пустая голова…солдафон
чертов…». Его тяжелые раздумья прервал стук в дверь.
 – Входите, – твердо сказал, по-офицерски быстро взяв себя в руки,
генерал. В дверь вошел молодой майор, его помощник. 
– Господин генерал, штурмовые группы готовы к десантированию на
планету. Каков будет ваш приказ? – майор вытянулся по стойке
смирно в ожидании указания к действию.
 – Отставить. Ничего не нужно делать. Это какая-то другая планета.
Это не Глизе, – ответил старый вояка.
 – Как, господин генерал… такое может быть? – майор был крайне
смущен таким поворотом событий.
 – Координаты этой планеты совпадают с Глизе? – невозмутимо
спросил Геркаран.
 – Нет, господин генерал, не совпадают. Но Глизе где-то рядом, мы
прибыли в правильный сектор. Возможно, мы имеем дело с двойной
планетарной системой… Полчаса максимум, и мы отыщем Глизе.
 – Майор, у нас есть приказ Метрополии отыскивать потерявшиеся
экзопланеты?– Никак нет, господин генерал! – Разворачивайте
корабль. Мы улетаем.
 Включив форсаж, штурмовик стал быстро удаляться от Глизе.
Планета еще какое-то время светилась яркой голубой точкой в его
кормовых иллюминаторах. Постепенно звездочка тускнела,
становилась все меньше, пока совсем не растворилась в бескрайней
черной пустоте.


2020г.