Праздник

Тимофею показалось, что время исчезло, отчего образовалась пустота. Он замер возле окна, а там, за стеклом, эта самая пустота набирала силу. И вдруг как-то нехотя стала проявляться заснеженная дорога в этом сумеречном мире, потом едва проступили контуры дома на другой стороне улицы, снежно-кружевные очертания деревьев и в завершении этой странной картины – зависший над трубой дым. 
Первый снег почему-то всегда вызывал в нём грусть. Звонкая, пронзительная тишина, стоявшая вокруг этого снежного пространства, стала впускать в себя едва слышное звучание. Невнятное, словно размазанное, лишающее покоя. Тимофей ощутил, как сердце его сжалось в сыпуче-колкий снежный ком. Он прижался лбом к холодному стеклу и услышал, как в невозмутимую тишину за окном ворвались завывания ветра, переходящие в какой-то зловещий шёпот.
«На грусть, возмущение и раздражение у меня нет сил. Кто-то теряет, кто-то находит. Развитие событий, судеб людей, да и всего мира подчинено законам, не зависящим от моего хотения. Слава Богу, ко мне пришло это понимание. Хотя, может быть, это всего лишь убегание, оправдание собственных промахов. Во мне столько всего накопилось, о чём я и не догадывался. И что вылезет из меня в критический момент, понятия не имею. Я не знаю себя. Иногда и мотивацию своих поступков объяснить не могу. Это факт. Не очень приятный, но факт. От него никуда не денешься. Выход? Изучать себя. Стараюсь по мере сил и понимания, но путь к себе может стать длинною в жизнь. И с чего начать? С контроля реакций на происходящие события? Но как обуздать эмоции? Это же не лошадь оседлать. Я научился брать себя за шкирку, прятать раздражение, но контролировать эмоции и умело их прятать не одно и то же. В любом случае, надо работать над собой. Как там? «Спаси себя сам и вокруг тебя спасутся другие»? Здоровый эгоизм, что ли, культивировать в себе? Запутался я что-то. Меня предали. А может, я получил то, что сам когда-то породил? Разве я никогда никого не предавал? «Что посеешь, то пожнёшь». Закон бумеранга в действии. Для него не важно, помню ли я, с кем поступил аналогичным способом или нет. От судьбы не убежишь. Ага, как удобно всё сваливать на судьбу. Она, злодейка, виновата, а ты ни при чём. Увиливать от ответственности не в моём характере. Думать буду», - то ли от принятого решения, то ли оттого, что удалось скинуть напряжение, холод отпустил его сердце, но тревога не желала уходить.
- Переживу, - прошептал Тимофей. – А куда я денусь? Какие наши годы? Тридцать пять. Мужчина в полном расцвете сил.
Власть тьмы таяла, постепенно превращаясь в липкую серую мглу, проявившую на мгновение точки звёзд на небесном полотне, чтобы вновь скрыть их под сумеречное покрывало. Человек у окна словно ожидал чуда от полумесяца, который так и не смог прорваться сквозь завесу на небе, но незримо (Тимофей был в этом уверен) продолжал уныло взирать на землю.
«Кто-то сказал, что в плохом всегда есть доля хорошего, избавляясь от одного, можно потерять и другое. К тому же зло порой надевает одеяния добра, и одеяния эти могут оказаться ему впору, - подумал Тимофей. – Я не мог дать Варваре то, чего у меня нет (в материальном плане как раз мог и немало), хватило ума не озвучивать это. Разумно. Зато узнал, что ей было нужно. И что? Возможно, она ещё и сама не знает, что ей нужно на самом деле. Тупик. Но не всё же продаётся и покупается? Значит, не было любви. Ни у неё, ни у меня. «Жизнь человеческая, как писал Шекспир,  - это ткань из хороших и дурных ниток». А может, прав Мережковский, который утверждал, что «Нет спасенья! Слава, счастье, / И любовь, и красота - / Исчезают, как в ненастье / Яркой радуги цвета»? Бред. Истинная любовь не может исчезнуть. Всё же я неисправимый идеалист, - вздохнул Тимофей, вышел в коридор и увидел, как зеркальный двойник скривил в усмешке рот. – Гадости, подлости и мерзости делаются с серьёзным лицом. Они боятся улыбки. Значит, будем улыбаться. Вопреки всему», - подумал он и произнёс вслух:
- Идиот с улыбкой на лице. Хорошо, что тебя никто не видит. Зеркальный тип не в счёт, - Тимофей подмигнул ему. – Ты же никому не расскажешь? Представление окончено. Не мешало бы поспать до приезда Толика, - сообщил он, после чего резко повернулся и стал подниматься на второй этаж.   
Ему показалось, что едва голова коснулась подушки, как он провалился в сон. Именно «провалился», потому что вначале возникло ощущение, что он падает в серую мглу, что царила за окном, а через мгновение он уже растерянно смотрел на цветущий луг, над которым парил, словно птица.
«Сейчас же зима, - мелькнула мысль. – Ну и что? Во сне и не такое возможно», - обрадовался он, полетел дальше, а когда приземлился на лесной поляне, огляделся.
Ему показалось, что он уже был когда-то здесь. Давно-давно. Сердце учащённо забилось. Ощущение узнавания (местности, ситуации или того, что должно произойти, но ещё не произошло?) не покидало его. Тимофей пошёл по тропинке, мысль, что надо успеть вернуться к приходу Толика, слегка озадачила его, потому что дороги домой он не помнил.
«Это сон», - напомнил Тимофей сам себе и вновь ощутил некую беззаботность. 
Его настроение менялось, как небо в грозу. Вспышки безудержной радости, сменяющиеся неземной тоской по чему-то далёкому, но бесконечно родному перестали его озадачивать. И бессмыслица обретала постепенно некий смысл, который он просто пока не мог уловить. А потом и вовсе решил, что думать будет после. После чего? Он и сам не знал.
Проявившаяся изба (не дом в деревне, не заброшенная усадьба лесника, не охотничья избушка, скорее, дом некого умельца, жаждущего уединения) показалась ему сказочной, хотя ничего необычного в ней не было. Разве что овальные окна с резными наличниками, да башенки на крыше? Тимофей подумал, что в силу странных обстоятельств может оказаться незваным гостем. Он поднялся на крыльцо и заглянул в окно, но так ничего и не увидел, вернее, не успел, потому что какая-то неведомая сила утянула его в некую воронку, а потом безжалостно встряхнула.
Тимофей открыл глаза и огляделся. Он не сразу сообразил, что находится у себя в спальне, лежит на кровати, укрытый почти до самых глаз одеялом, а за окном разыгравшаяся метель стёрла временную грань. Часы в гостиной пробили десять раз. Мысль, что через полчаса подъедет Толик, заставила Тимофея вскочить с кровати, накинуть тёплый махровый халат и позвонить по мобильному телефону Жанне, дальней родственнице, которую пригласила в своё время его мать в качестве сиделки для своей матери (бабушки Тимофея), потом помощницы по хозяйству и, наконец, домоправительницы в доме Тимофея.
- У нас сегодня гости, - напомнил он. – Ты где?
- Потерял? На кухне, где ж ещё? Надеюсь, одевать тебя не надо, сам справишься? Всё же современная техника меня радует. Представляешь, каково это звонить в колокольчик каждый раз, когда у тебя возникает какой-то вопрос, а мне бежать на второй этаж, чтоб на него ответить.
- Прогресс облегчил тебе жизнь. Понял.
- Не только. И чего ты понял? Ожидание не для тебя. Пока бы я добралась до твоей спальни, тебе бы спрашивать расхотелось. Ладно, это всё лирика. Не волнуйся, пироги с капустой испекла, плюшки к чаю - тоже. Остальное к приходу твоего друга будет готово, - отрапортовала она.
- Хорошо. Ты просто чудо.
- Знаю.
Тимофей заглянул на кухню, увидел Жанну с телефоном возле уха, стоящую к нему спиной, улыбнулся и произнёс:
- Кофе с корицей на двоих, пожалуйста.
Жанна убрала телефон в карман фартука, повернулась к Тимофею и оценивающе посмотрела на него.
- Не в ресторане. Мы с тобой пятнадцать лет пьём кофе по утрам. И каждое утро я тебе напоминаю, что не люблю корицу…
- И что? Моё дело предложить, твоё - отказаться.
- Тебе не надоело? Как заезженная пластинка.
- Ничего-то ты не понимаешь. Я чту семейные традиции.
- Я – тоже, балабол, - она взъерошила ему волосы и засмеялась.
- И вот так все пятнадцать лет.
- Я соблюдаю то, что тебе так дорого.
- Понял. Смирился. Я видел сон, - сообщил Тимофей.
- Эка невидаль!
- Очень реальный, - добавил он.
- И? – Жанна поставила чашки с ароматным напитком на стол.
- Вроде, ничего необычного. Нет. Я летал, по-настоящему. Аж дух захватывало. Я влетел в сон, в лето, нёсся над цветущим лугом, приземлился на поляне, увидел тропинку, уходящую в чащу леса. Меня захлестнули эмоции, весьма бурные, не свойственные мне в реальности.
- Уверен? – улыбнулась Жанна.
- В чём? В том, что я испытал некие необычные эмоции или в том, что не проявляю их так бурно на самом деле.
- Последнее, - кивнула Жанна.
- Ну, да, я могу эмоционально проявляться в зависимости от ситуации. Но беспричинно радоваться или тосковать – не в моём характере.
- Тебе ещё предстоит узнать о себе правду. Причина может быть незримой, не явной, а реакция – бурной, не понятной даже для тебя самого. И объяснить не всегда возможно внутренний протест, недовольство, гнев или восторг, будто бы не связанные с внешними событиями. Ассоциативная реакция (по сходству, по смежности) - это когда твоё подсознание невольно устанавливает связь между отдельными представлениями. Слышал о таком? Вообще эмоция – это душевное переживание, чувство, зависящее и от темперамента человека в том числе. Но мы несколько ушли в сторону от главного. Вернее, я слишком увлеклась психоанализом. Извини. И что произошло дальше? Чем тебя так напряг этот сон, если откинуть эмоциональный план?
- Я вышел к избе. Мне показалось, что и дорогу, по которой я шёл, и необычный дом я уже когда-то видел. Было некое узнавание. На уровне ощущений, но память молчала. Я решил заглянуть в овальное окно, поднялся на крыльцо, но не смог ничего увидеть, а потом меня засосало в воронку и выплюнуло на кровать в моей спальне. Я проснулся, укрытый до самого подбородка одеялом, вспомнил про приезд Толика. И всё. Мы пьём кофе.
- Это повторяющийся с определённой настойчивостью сон?
- Нет. Просто слишком реальный. И ощущение, что я уже когда-то там был, ходил и по зелёному лугу, и по лесной тропинке. Только вот почему-то память восстала и спрятала по каким-то причинам мои воспоминания. Хотя здравый смысл был начеку (он твердил, хоть и шёпотом, что это придуманные воспоминания детства). Дом с фасадом неправильной формы, с овальными окнами…
- Ты же художник. Нарисуй то место и избу. Может, я её тоже когда-то видела? А вдруг вспомню?
- Ты серьёзно? – спросил Тимофей.
- Серьёзней не бывает. Всё же я старше тебя на пятнадцать лет. Может, твоя мать была в том месте когда-то или бабушка. А вдруг это у тебя воспоминания младенческие или внутриутробные сформировали сон? Говорят же, что душа ещё не родившегося младенца находится рядом с матерью. Может, она способна запомнить некие события, которые мать забыла, а в «копилке» души они остались и не только матери, но и младенца, что был в утробе. Или кто-то из твоих родственников решил передать информацию оттуда, - она показала пальцем на потолок. - А, может, тебе наяву надо оказаться там?
- Где? На том свете? Ты слышишь себя? - возмутился Тимофей.
- В избе. А вдруг она реально существует?
- Последний, кто мог бы нам помочь в этом вопросе (я имею в виду наличие где-нибудь в лесу старой дачи, некогда принадлежавшей кому-то из наших родственников), это моя мать. Но её вот уже несколько лет, как нет на этом свете, и что мы с тобой можем выяснить? У кого? Её брат вообще тридцать лет назад ушёл из жизни. Остался двоюродный брат, который и отца-то своего не помнит и о нём почти ничего не знает. Сигналы туда, - он тоже показал пальцем на потолок, - посылать не умею, как и принимать. Разве что через сон мне хотели что-то сообщить.
- А я на что? Ты просто не в курсе, что я ещё и нянькой твоей была почти год. Меня твои родители после смерти моей матери забрали к себе из деревни. А потом я окончила школу и уехала учиться. Поступила в медицинское училище. Короче, моя биография не имеет никакого отношения к твоему сну, я так думаю. Главное, что я вновь оказалась в вашем доме. У нас всё же какие-то родственные пересечения имеются.
- Хорошо, я нарисую дом, поляну, на которой приземлился, и путь к этой избе. Со мной всё понятно, я увидел необычный сон, а ты-то чего так включилась в мою ситуацию?
- Во-первых, ты сам ко мне пришёл с рассказом о сновидении. А, во-вторых, может, это не только твоя ситуация? – улыбнулась Жанна.
- Ладно, уговорила. К тому же, возможно продолжение сна.
- Ага, сериал. Специально для тебя будут прокручивать каждую ночь по одной серии, пока…
- А что? Либо я что-то вспомню, либо запутаюсь окончательно. И что это за волшебник, который решил втянуть меня в некую авантюру?
- Почему сразу авантюру? И вполне возможно, что это никакой не волшебник, а твоё подсознание выдало тебе информацию. Здравый смысл не теряй, это совет бывшей медсестры, с большим опытом работы.
- Надеюсь, не в психушке?
- В качестве сиделки с престарелыми людьми. Умелой, умеющей слушать и наблюдать. Иногда они рассказывали мне весьма занятные истории из своей жизни, фантастические. Родные склонны были считать их «воспоминания» старческим маразмом, бредом. А для меня это были необыкновенные приключения. Если бы я обладала литературным даром, я бы обязательно описала их истории. В любом случае, это натолкнуло меня на необычное коллекционирование. Кто-то значки коллекционирует, кто-то марки, кто-то конверты или открытки, статуэтки, самовары, сервизы, картины - всё и не перечислишь. А я решила собирать необычные истории стариков. Несколько тетрадей исписала. А потом сменила род деятельности, спрятала записи, решив, что глупостью занималась и (если честно) забыла об этих историях. А ведь старики иногда мне фотографии дарили. Кстати, твоя бабушка тоже однажды  торжественно вручила мне то, что было ей дорого. Кому-то это может показаться мелочью (ключ, фотографии, какой-то документ с гербовой печатью). Она попросила меня сохранить их до лучших времён. Я пообещала ей. На одной фотографии были твоя бабушка (молоденькая такая, лет двенадцать, не больше) и её прадед, видный такой мужчина с окладистой бородой. На другой фотографии или портрете (точно сейчас не скажу) мужчина средних лет обнимает молодую женщину с младенцем на руках. Твоя бабушка что-то написала с обратной стороны фотографий. Детали не помню, а может, и не рассматривала, не придала им никакого значения. Для фотографий и мелочей, которые мне дарили мои подопечные, я приобрела шкатулку. Подписывала конверты с «подарками» и складывала туда. Кстати, мы могли бы достать альбомы с семейными фотографиями. А вдруг мы найдём в них что-то, что поможет нам расшифровать твой сон?
- Ты случайно помощником следователя не работала?
- Нет, но за престарелым детективом ухаживала. И много интересного почерпнула от общения с ним.
- Оказывается, я тебя совсем не знаю.
- А ты и не интересовался никогда, кто у тебя в доме живёт, работает, и кому ты деньги платишь.
- Я знаю, что ты наша дальняя родственница.
- Не густо. А впрочем, тебе бы с собой разобраться. Хотя ты не похож на Ивашку, своего родства не помнящего. Родословную, хотя бы в общих чертах, не мешало бы знать.
- Не надо меня грузить и воспитывать. Хотя соглашусь. Права. Конечно, права, - вздохнул Тимофей. - Завтра.
- Что завтра? – спросила Жанна.
- Разбираться с родословной начнём, с воспоминаниями, фотографиями и рисунками, над которыми постараюсь поработать после отъезда Толика.
- Завтра воскресенье, - напомнила Жанна.
- И что?
- У тебя же принцип, чтобы никто не смел вклиниваться в твой отдых перед новой рабочей неделей. Хотя, с медицинской точки зрения, бесконечные игры в телефоне отдыхом сложно назвать. Но это моя точка зрения.
- Извини, я забыл поинтересоваться. Может, у тебя какие-то планы на завтрашний день, которые ты не хотела бы отменять?
- Какие планы? В такую погоду хороший хозяин и собаку не выгоняет на улицу, разве что по нужде выводит. В метель я люблю читать. Мои планы не нарушатся, если я отыщу свои тетради, и мы почитаем «пограничные» воспоминания твоей бабушки,  окунёмся  в иную реальность, что и бредом назвать сложно и на правду, с точки зрения твоей мамы, никогда не тянуло. Она отмахнулась от «воспоминаний» своей матери, а я и не лезла на рожон с попыткой доказать, что что-то во всём этом есть. Можно некорректный вопрос?
- Про Варю? Она больше не придёт, не будет сидеть в моей мастерской с печальным лицом. Она назвала меня убогим и ушла к богатому бизнесмену, который давно ухаживал за ней. А портрет, который я написал накануне, взяла в качестве свадебного подарка. На свадьбу, правда, не пригласила. Может, рожей не вышел? Она же не знает, что помимо дома, что мне достался от матери, у меня ещё весьма приличный счёт в банке от отца, которого я не помню. Деда я никогда не видел, ибо он ушёл из жизни, когда моя мать была маленькой. Он был человек состоятельный. Профессор. Огромную квартиру бабушка завещала матери. А мать, в своё время – мне, как и этот дом, построенный по проекту отца. Кстати, о родителях моего отца я почти ничего не знаю. Архитекторы-авангардисты с трагической судьбой. Погибли, когда отцу лет пять было.  От матери мне тоже достался весомый капитал. Варя думала, что я нищий.
- Какое это теперь имеет значение? – спросила Жанна.
- Я позиционировал себя бедным художником, который живёт у родственницы, то есть у тебя. Я хотел, чтобы меня любили, а не мои деньги.
- В любом случае, твой метод сработал. Это не твоя женщина. И чего ты киснешь? Радоваться надо. Страсть ослепляет, лишает рассудка. А у тебя с головой и со здравым смыслом всё в порядке. Хочешь, торт испеку?
    - Нет. Торт пекут по праздникам. Праздник – это день радости и торжества по определённому поводу. А чему должен радоваться я?
- Что не женился на Варваре. Ты уже взрослый мальчик. Тридцать пять скоро. Выставка на носу. О ней думай. Твой друг с предложением приедет?   
- Нет. Коммерческие вопросы так не решаются, дела не делаются наспех. Это просто дружеский визит. И не вижу никакого смысла думать о предстоящей выставке.
- Толик не знает, что галерея – твоя собственность? Натан всего лишь назначенный тобой директор, а Юрий Леонидович, один из лучших юристов в твоей команде – двоюродный брат? – спросила Жанна.
- А зачем я должен об этом кричать на каждом углу? – он посмотрел на часы. – Что-то Толик задерживается.
- Ты в окно смотрел? По такой погоде ехать, надо быть либо самоуверенным идиотом, либо слишком заинтересованным дельцом, не желающим упустить золотую рыбку. Только не говори, что вы когда-то дружили, учились в одной школе. Семнадцать лет прошло, как он вместе с родителями уехал в поисках лучшей доли. Ты его, по сути, не знаешь. Заново сегодня будешь знакомиться.
- Откуда сведения о Толике?
- От Юры.
- Тогда ты должна знать, что я с ним уже виделся. В галерее пересеклись на выставке одного самородка. Толик неплохо разбирается в живописи. Хотел посмотреть мои работы. Ну, я и пригласил его к себе. Так что по поводу контракта ты поторопилась. Хотя кто знает, какие мысли бродят у него в голове. Спасибо за кофе. Надо бы переодеться. Не серьёзно встречать Толика в халате.
Минут через пятнадцать он заглянул на кухню. На нём был спортивный костюм.
- Мило. Решил спортом заняться? – спросила Жанна.
- Ты хочешь, чтобы я его в костюме или фраке встречал?
- А почему не в обычной домашней одежде?
  - Не знаю. Пойду, переоденусь.
  Жанна покачала головой.
- Это всего лишь твой бывший одноклассник. Напоминай себе периодически во время его визита об этом. Похоже, Толик преодолел трудности и добрался-таки к тебе. Пойду открывать, - произнесла она, и в это время раздался звонок в  дверь. – Я увидела  в окно, как некто долговязый покинул салон такси. Так что я не волшебница. А жаль. Придётся тебе выступать в спортивном костюме. Переодеваться поздно. А я без особых претензий. Не требую, чтобы к столу ты являлся в соответствующем виде.
- Каком? В костюме? Мы что? Приём устраиваем у королевской особы?
- Ты в образе. Всё нормально. Бедный художник имеет смутные представления об этикете, - произнесла она и открыла дверь. 
Толик растянул рот в улыбке, потопал для приличия ногами на крыльце, стряхнул снег с шапки, зашёл в дом, поцеловал ручку Жанне, неуклюже обнял Тимофея и сообщил, как он рад всех видеть.
- Вот, - он протянул пакет Жанне, - там хороший сыр, икра и коньяк. Маленький презент, - а потом выудил откуда-то из-за пазухи букетик подснежников и торжественно вручил женщине.
- Спасибо. Будто весна заглянула в дом, - произнесла Жанна. – Раздевайтесь. Обедать будем позже.
- Мы вначале с Тимофеем посетим его мастерскую. Да? – спросил он. – Еда подождёт. Я хотел бы увидеть картины.
- Прошу, - произнёс Тимофей.
В мастерской Толик расцвёл.
- Да ты, батенька, талант. Мне говорили, что у тебя живые картины, что они дышат, излучают свет, втягивают в иную реальность. Но это всё слова. Надо было увидеть. Мне было поручено выступить с предложением об организации твоей персональной выставки в лучшем зале…
- Подожди. 
- Я не тороплю тебя. Ты можешь подумать. Желающих приобрести твои картины будет достаточно много. Ты получишь хорошие деньги, - он что-то прикинул в уме и назвал цену ниже средней в половину, очевидно, решив, что и от такой суммы у Тимофея закружится голова.
- Мне надо будет посоветоваться с Юрием Леонидовичем и Натаном.
- Зачем? Я привёз составленный нашими юристами договор…
- Мы с тобой семнадцать лет не виделись. А ты сразу с места в карьер. Договоры, купля-продажа, выставки, слава, деньги. Что там ещё по плану? Новое место под солнцем? Чтоб не было иллюзий на мой счёт, сообщаю, что меня здесь всё устраивает. И менять ничего не хочу. Я не уеду за границу. Насчёт выставки подумаю.  Лучше расскажи, как ты живёшь? Ещё не женился?
- У меня есть невеста. Моложе меня на двенадцать лет. Дочь моего босса. Девушка с характером. У неё на всё своё мнение, порой идущее в разрез с научными данными. Жаждет везде и во всём быть первой. Ингрид посещала месячные курсы одного философа и решила, что разбирается в философии не хуже меня, - Тимофей увидел улыбку на лице Толика. – Смех, да и только.
- Ты же старше её, мудрее, - Тимофей сделал паузу и добавил: - Наверное. Ну, промолчи, чтоб не создавать конфликт. Тем более ты же уверен, что её не переубедишь. Останься при своём мнении. И потом допусти мысль, а вдруг всё не так, как тебе кажется, вдруг ты не прав? Вдруг права она? Что тогда?
«Да, что тогда? Умный очень, только почему тогда с матерью воевал? Почему не допускал мысли, что она может быть права»? – подумал Тимофей и продолжил свою назидательную речь:
- Кто вас рассудит?
Толик пожал плечами. Он не понял, как так получилось, что добровольно отдал инициативу в руки нищего художника? И теперь сидит и выслушивает его разглагольствования (хотя доля правды в его словах есть, он не мог отрицать очевидное).
- Я опираюсь…
- На высказывания великих учителей, - бесцеремонно перебил его Тимофей, - а она – на свой опыт. И кто сказал, что ты правильно понял то, о чём писали когда-то мудрецы прошлого? Может, они имели в виду совсем другое?
- Я изучал историю живописи, я искусствовед со стажем, преподавал философию какое-то время в университете. У меня два диплома о высшем образовании.
- Ну, это всё объясняет.
- Что именно?
- Я думаю, что философ – это, скорее, не профессия, а диагноз.
- А знаешь, я страшно проголодался. Твоя хозяйка накормит нас? – Толик благоразумно перевёл разговор в иное русло.
- Жанна – моя родственница. Я живу в её доме, - сообщил Тимофей.
- Хороший дом. Добротный. А свою квартиру в городе ты сдаёшь или решил продать?
- Хочешь купить?
Толик растерялся.
- Нет.
- Тогда пошли обедать.
Толик не скупился на комплименты Жанне. Поинтересовался, где она отыскала такую профессиональную кухарку.
- Места надо знать. Только не спрашивай, во что мне обходится её дар? - Она театрально закатила глазки и сообщила с придыханием: - Её мастерство бесценно.
После обеда Толик вызвал такси, распрощался с гостеприимной Жанной и бывшим одноклассником. Возле порога он ещё раз закинул удочку насчёт уже готового контракта, достал из портфеля папку, положил на тумбочку в коридоре, предложил хотя бы ознакомиться, чтобы потом обсудить детали. Сказал, что провожать не надо и выбежал в непогоду. Жанна закрыла дверь.   
- Может, всё же надо было тебе проводить его до такси?
- Зачем? Он же просил его не провожать. Желание гостя для меня – закон.
- Злишься?
- Наверное. Зело пронырлив, - Тимофей непроизвольно передёрнул плечами. - Ты была права. Я его не знаю. Толик решил, что я у него на крючке? – спросил он, взял папку в руки и снова положил. – Придётся просить Юру, чтобы ознакомился с текстом и объяснил мне, в какую яму хочет затащить меня дражайший друг. То, что желает облапошить, я уже понял. Он думает, что я ничего не смыслю в экономических вопросах, - он посмотрел на Жанну. – А ты что за цирк устроила?
- Я? Это ты придумал сделать меня хозяйкой. Я вошла в образ. Тебе не понравилось? – Жанна кокетливо поправила причёску.
- Ты за актрисой тоже ухаживала?
- Да. И за режиссёром театра. Они охотно учили меня актёрскому мастерству.
- Какие ещё таланты ты скрываешь от меня? – спросил Тимофей, увидел улыбку на лице Жанны и поинтересовался: - Может, мы сегодня займёмся просмотром семейных альбомов? А рисунками, к которым я ещё не приступал, и чтением твоих тетрадей – завтра?
- Как скажешь. Только я не собираюсь зачитывать всё, что копилось годами. Я прочитаю истории твоей бабушки, покажу конверт, в котором я храню мелочи, оставленные ею.
- Спасибо. Знаешь, Жанна, я давно хотел спросить, да всё как-то не случалось. Почему ты так и не вышла замуж? Женщина ты видная, обаятельная, симпатичная…
- Прибереги комплименты для кого-нибудь ещё. И кто тебе сказал, что я – старая дева? Я дважды была замужем. От первого сбежала, когда ещё в училище училась. Там ничего, кроме страсти не было. А второго мужа любила, и он меня любил, очень. Но только наше счастье оказалось коротким. Его не стало, а другого мне не надо. Он в горах погиб. Спасателем работал. Пушинки счастья разлетелись в разные стороны, когда я узнала, что его больше нет. А потом они как-то незаметно собрались где-то внутри, - она коснулась груди. - Я не хочу искать ему замену. Я уверена, до тех пор, пока я помню о нём, он будет всегда рядом. Незримо помогать мне, поддерживать и любить. Я ответила на твой вопрос?
- Да.
- Как-то престарелый режиссёр сказал, что пасьянс наших жизней разложен давно, но, к сожалению или к счастью, не нами. Сценарий написан. Остаётся отыграть свою роль достойно.
Тимофей промолчал. Жанна тут же заполнила возникшую паузу:
- Кстати, мне вчера Юра звонил.
- Я в курсе. Ты узнала у него про Толика. Что ещё?
- Думаю, это тебе тоже будет интересно. Он сказал, что бывшая одноклассница его дочери устроилась в вашу галерею. Хочет найти себе богатого мужа. Будто бы озвучила даже свою цель. По его словам, девица сия зело упорна, а стало быть, достигнет заветного. Она давно смотрителем работает у тебя в галерее?
- Анна? Полгода. Её Натан нанимал, она не в курсе, что галерея - моя собственность. Ей Толик приглянулся, не я. Она откуда-то узнала, что мы знакомы. Может, слышала, как я его в гости приглашал и о предстоящей выставке говорил? Но не отважилась подойти ко мне с вопросами о нём. Может, просто обстоятельства не сложились. Мы с ней практически не пересекаемся. Мне Варвары хватило. А у Толика есть невеста, дочь его работодателя. Он, правда, постоянно ссорится с ней. Но я не думаю, что он расстанется с Ингрид ради Анны. Затащить в постель – может. Интрижка в командировке – это в его стиле. Анна чуть старше невесты Толика. Не думаю, что красивее, возможно, умнее, разбирается в политике. Но зачем Толику Клара Цеткин на кухне? И богатых родителей у неё нет. Хотя, он зачем-то интересовался у Натана, про образование Анны. Оказывается, у неё институт иностранных языков за плечами. Диплом с отличием. Толик будто бы озвучивал, что ищет переводчика в свою фирму. Но жениться? Бред!      
- Всё расписал. Одно лишь забыл. У Бога на нас свои планы, - напомнила Жанна.
- Семейные альбомы – в библиотеке. Пойдём туда или принести в гостиную? – спросил Тимофей.
- Альбомы – в гостиную. А я – на кухню. Чай нам заварю. Там пироги и плюшки остались. Пополдничаем и за работу.
Минут через пятнадцать он пришёл на кухню, но не сел за стол, а стал ходить из угла в угол. Жанна молча наблюдала за ним, не задавала никаких вопросов. Она знала, что сейчас он успокоится и сам расскажет, что его тревожит. Тимофей резко остановился и посмотрел на Жанну.
- Иногда я думаю, а существую ли я на самом деле? Может, меня нет и всё вокруг лишь иллюзия, ожившая коллективная фантазия? И самому становится страшно от подобных мыслей. Скажи, можно ли исправить то, что наворотил не по злому умыслу, а по недомыслию? – спросил Тимофей.
- И что ты наворотил?
Он пожал плечами.
- Может, это мелочь. Может, все давно забыли об этом и я вместе с ними. А оно где-то рядом, это «что-то». Ведь если Варвара так цинично озвучила причину, по которой уходит от меня, может, я когда-то тоже сделал что-то не очень красивое.
- Мы в ответе за тех… - Жанна не договорила.
- И кого я приручил и бросил? – спросил он. – Кого?
- Ты меня спрашиваешь?
- Нет. Себя.
И вдруг, как вспышка молнии в голове, высветился эпизод из детства. Весна, пятый класс. Тоська, как обычно, плелась за ним, словно тень. Он шёл на стадион, где они договорились встретиться с мальчишками, чтобы поиграть после уроков в футбол. Ей было всё равно, куда идти, лишь бы рядом с ним. Она и в классе сидела за ним, могла всё время смотреть на его спину, затылок, иногда слегка прикасаться к нему. Он делал вид, что не замечает её восторженных взглядов, хотя ему льстило её внимание. 
Он знал, что мальчишки решили проучить Тоську, чтобы она перестала быть Тенью. И не предупредил, промолчал, потому что струсил, побоялся идти против мальчишеского «братства». Кто-то из них предложил Тоське встать на ворота. Она с радостью согласилось, бросила портфель возле ворот, поправила бантики на тощих косичках и посмотрела на Тимофея. В её глазах было что-то беззащитно-нежное, как лёгкое дуновение ветерка.
А потом мальчишки по очереди лупили по мячу, пытаясь попасть исключительно в хрупкую девчонку с торчащими в разные стороны косичками, а не в ворота. После третьего удара она вместе с мячом влетела в ворота и села в лужу, расставив ноги в разные стороны, с недоумением глядя на мяч.  Раздался дружный смех.  Ей показалось, что все стали свидетелями её позора, что не только он смеялся над ней, весь мир смеялся.
Тоська медленно поднялась, грязь стекала с подола её платья. Она смотрела на смеющихся над ней мальчишек и продолжала обнимать мяч, будто искала у него защиты. Потом выпустила его из рук, подняла портфель и молча  пошла прочь. Жалкая замарашка, сдерживающая слёзы. На следующий день уже весь класс был в курсе произошедшего. Всем было смешно. После этого случая она пересела на последнюю парту, перестала ходить за своим кумиром, а вскоре и вовсе перевелась в другую школу. В шестом классе никто не вспоминал о девчонке по имени Тоська. Это для неё, возможно, была трагедия, для всех остальных – забавный случай.
Тимофей ощутил позднее раскаяние. Ему стало стыдно. Перед глазами стояла маленькая хрупкая девочка, растерянная, ничего не понимающая. А вокруг корчились от смеха мальчишки, и он вместе с ними. «За что»? – вопил её взгляд. Она закрыла глаза и попятилась, а потом повернулась и медленно пошла прочь, как подбитая птица. Лучше бы она орала и визжала, обзывалась на них, кинулась бы с кулаками. Он испытал растянутое во времени неудобство за самого себя. 
- Я предал Тоську когда-то, струсил, смеялся над ней вместе со всеми мальчишками. И забыл об этом. Может, надо разыскать её? Я даже не знаю, зачем? Вру. Знаю. А что если во всё виноваты мелочи, которые вносят коррективы в драму нашей жизни? Может, Тоська всего лишь некое звено в цепочке запутанных событий, которые мне предстоит распутать. Но без этого звена не прочитаешь текст, не поймёшь главное. Понимаешь? – спросил он Жанну. 
- Не очень. А фамилия и адрес у твоей Тоськи есть?
- Был. На обратной стороне фотографии, где мы вместе с ней на субботнике подметали опавшую листву возле школы. Фотографии делал её отец, а она принесла их в класс и раздарила всем. Я должен попросить у неё прощение.
- Сколько лет прошло?
- Двадцать три года.
- И ты думаешь, что она до сих пор помнит тебя?
- Не важно. Главное, что я вспомнил. Где альбомы? – спросил он.
- В гостиной. Я так понимаю, что нам теперь не до плюшек? – спросила Жанна. – Чаёвничать будем позже? 
Тимофей промолчал.
- Поняла. Будем искать Тоську, - вздохнула Жанна.
Тимофей прошёл к окну, за которым ущербная луна освещала улицу и плачущего человека, прислонившегося к дереву. Незнакомец посмотрел на беззвёздное, словно оцепеневшее небо и исчез. Только снежный вихрь закрутился на месте, где ещё минуту назад он стоял.
- Ты видела, как человек исчез на той стороне дороги? Вон там, возле огромного дуба? – спросил он Жанну.
- Нет, - она включила свет. - Это ты стоял возле окна, а у меня голова работает в одном направлении, - она кивнула на стопку альбомов на столе. - Думаю, как поделить их между нами.
- Поровну, - произнёс Тимофей. – И всё же что это было? Там, возле дерева?
- Ты про Петьку?
- Какого Петьку? – глаза Тимофея округлились.
- Сына Захара, соседа нашего. Его сын погиб в такую же непогоду лет десять назад. Иногда он проявляется возле дуба, словно хочет что-то сказать. И исчезает всякий раз, как кто-то увидит его.
- Я не верю в привидения.
- Ну и не верь. Ты видел плачущего человека возле дуба? Видел, как он исчез?
- Должно быть какое-то нормальное объяснение. Может, он просто за дерево спрятался? Нет? И как часто призрак этого самого Петьки появляется там?
- Раз или два в году зимой, в непогоду.
- И ты считаешь это нормальным явлением?
- Какая разница, что я считаю? А ты Захара не видел где-нибудь там поблизости? Он собирался выйти как-нибудь, чтоб спросить у сына, зачем он приходит? Он думает, что как только он узнает причину, душа Петьки успокоится и перестанет сюда ходить.
- А Петьку ещё кто-нибудь видел?
- Раньше только Захар. Однажды я увидела его. А сегодня – ты.
- А может, он разным людям вести приносит? – Тимофей посмотрел на Жанну.
- Не знаю.
Тимофей снова посмотрел в окно. К соседнему дому через дорогу брёл человек в тулупе и валенках. Гораздо старше того, что исчез. Старик радостно вскинул руки к звёздам, потом прижал их к груди, повернулся к дубу и поклонился.
- Посмотри, - попросил Тимофей Жанну. – Похоже, это наш сосед. Он один живёт? Может, ему скорую вызвать?
- Ага. Значит, спросил. Нет, с ним жена с дочерью живёт. Дочь окончила институт, заведующей в местной библиотеке работает. Ей двадцать пять, замуж собирается.
- А почему я ничего не слышал о трагедии соседа?
- Потому что его сын погиб где-то на севере. Учителем в каком-то селе работал. Зимой возвращался из школы вместе с учениками через озеро. В чуть подмёрзшую полынью провалились два его ученика и он вместе с ними. Учеников спас, а сам под лёд ушёл. На берегу озера местные жители герою-учителю камень поставили вместо памятника. Захар ездил туда. Водолазы весной ныряли, но, говорят, что озеро бездонным оказалось. Исчез Петька. Только память людская осталась. А года через три явился возле дерева. Переживает за кого-то. Может, сын остался в том селе? – предположила Жанна. – Спрошу при случае у Захара. Может, ему удалось сегодня что-то выяснить у Петьки?
- Давай вернёмся к фотографиям, – попросил Тимофей.
Жанна улыбнулась, взяла три альбома со стола села на диван. Тимофей придвинул кресло к столу и раскрыл первый альбом.
- Иди сюда, садись рядом, будем вместе рассматривать фотографии. Ну, что? Открываем двери прошлому? – спросил он.
- Угу. Подожди, я накину на плечи платок. Что-то зазнобило меня.
В первом альбоме оказалась подборка фотографий родителей Тимофея. Он захлопнул его и повернулся к Жанне:
- Не сейчас, не сегодня. Мы потом вернёмся к нему. И ты мне расскажешь о них всё, что знаешь, что помнишь. Договорились?
- Да, - она открыла детский альбом Тимофея. – Дошкольный возраст. Тоже пока в сторону откладываем?
- Да. Вот. Мои школьные годы. Это я в первом классе, это Толик. Это общая фотография нашего класса. Так-так. Пятый класс. А вот и фотографии с субботника. Тоська. Это Тоська, - он повернулся к Жанне. – Нашёл, - произнёс он, увидел, что Жанна почему-то хмурится, и спросил: - Ты чего?
- Мне кажется, что я уже где-то видела её. Бред! Ты говоришь, что она перешла в другую школу в шестом классе? Итак, что там она написала тебе? – она перевернула фотографию. – Адрес. Не может быть, - вдруг воскликнула она.
- Что? – Тимофей взял фотографию из рук Жанны. – Да, здесь её адрес, - он  переписал его в блокнот и вновь посмотрел на Жанну.
- Я работала сиделкой по этому адресу. Старый режиссёр, рак в последней стадии.  У него была внучка Тося, которую воспитывал отец и бабушка. Мать трагически погибла, когда девочке было три года. Дед мужественно переносил боли. Я полгода ухаживала за ним, до самой смерти. Бабушка Тоси умерла в один день со своим мужем, сердечный приступ. Я откачала её, вызвала скорую, а она по дороге в больницу скончалась. Бедная девочка. Они остались вдвоём с отцом, - она вновь посмотрела на фотографию. – Да, тоненькие косички, торчащие в разные стороны и огромные печальные глаза. Ты не знаешь, что с ней стало?
- Я только сегодня вспомнил о её существовании, - он потёр переносицу. – Она во время субботника говорила что-то про спасение редких пород деревьев и животных. Может, стала биологом или ветеринаром?
- А почему не лесничим, дрессировщиком в цирке или садовником? Будем дальше гадать или остановимся?
- Или врачом. Во всяком случае, эта профессия в её характере. Я не знал, что она сирота, что у неё никого, кроме отца, нет. Я чувствую себя сволочью вдвойне.
- Не надо биться головой об стенку и рвать на себе волосы. Уже ничего исправить нельзя. Да ей не нужно было, чтобы её жалели. Просто она созрела в двенадцать лет для глубокого чувства, а ты – нет. Как сказал какой-то мудрец, «не ум, а сердце любит, и ему понятно непонятное уму». Первая любовь, - она захлопнула альбом. – Серию фотографий твоей бабки из её детства и юности, семейной жизни, а также альбом, где собраны фотографии её родных и близких, её детей, оставим на завтра. Почему-то у меня нет сил. Да и тебе отдохнуть не мешало бы. Может, после ужина нарисуешь место, где ты был во сне и дом?
Тимофей выполнил просьбу Жанны. Постарался вспомнить самые незначительные детали, критически оценил результаты своего труда - придраться было не к чему. Он аккуратно сложил рисунки на тумбочку возле кровати и облегчённо вздохнул. На улице завывала метель, а в доме было тепло и уютно. День оказался весьма насыщенным.
«То ли ещё будет», - мелькнула мысль.
- Да уж, - прошептал  он, плюхнулся в кровать и сразу же уснул.
Тимофей стоял на уже знакомой поляне. Мир в ожидании восхода был прекрасен. Пылающая полоса на серо-голубом просторе. Он замер. Разлитая в воздухе тишина казалась ощутимой. Ночью, скорее всего, прошёл дождь, и во влажном воздухе все запахи казались острее, краски – ярче.
«Какой дождь зимой? Обыкновенный. Летний. Сон же», - напомнил он себе.
Почему он сорвался с места и побежал, Тимофей объяснить не мог. Он бежал по лесу, словно преследуемый зверь. А потом остановился и из него вырвался хриплый, на одной ноте вопль – одинокий, безнадёжный и бесконечно унылый. Возникло странное ощущение, название которому он не мог подобрать точно. Все определения были где-то около. Тревога, тоска, напряжение, недовольство, неудовлетворённость? И вдруг понял. Ему стало неуютно, потому что ощутил чужой взгляд. Он (этот взгляд) словно требовал обернуться и замереть, что Тимофей и сделал. И почти сразу же на ветке дерева проявилась неподвижно сидевшая ворона, которая разглядывала пришельца. 
И вдруг Тимофей услышал голос у себя в голове, подумал, что сходит с ума, а  потом включился здравый смысл, который напомнил, что во сне всё может быть. «Голос» предлагал спрятаться, чтобы увидеть хозяина, живущего в сказочном доме. Он решил воспользоваться советом, встал за деревом, где совсем недавно сидела ворона в состоянии медитации, а потом так же неожиданно исчезла, как и появилась. Удачно выбранный пункт наблюдения позволял видеть дом.
Старик с окладистой бородой вышел на крыльцо, взял корзину и пошёл по тропинке в лес. Тимофей дождался, когда хозяин скроется в лесу, и рванул к дому. Взбежал на крыльцо и прильнул к окну. Жгучий ветер пробирал до костей, безуспешно пытался разорвать в клочья чёрные набрякшие тучи, уныло завывал, нагоняя тоску, со скрипом сгибал молодые деревья. И вновь некая неведомая сила засосала его в воронку и выплюнула в тёплой спальне.
Звонок телефона разорвал реальность на куски. Тимофей открыл глаза и подумал, что в первом сне людей не было. Теперь он увидел хозяина избы.
- Что дальше? – произнёс он вслух. – Должен же быть какой-то смысл во всём этом? – он схватил лист, и вот уже на него смотрит увиденный во сне старик.
Что-то знакомое было в его лице. Он потёр переносицу и вдруг улыбнулся:
- Он щурился на солнце точно так же, как моя мать. Будто подмигивал кому-то, а потом закрывал глаза и уже нормально смотрел на окружающий мир. Интересное кино получается, - Тимофей собрал рисунки в папку и спустился вниз.
- Пока не позавтракаем, не смей показывать мне плоды ночного вдохновенья. Иначе мы возомним себя островом и забудем, что за пределами его берегов что-то происходит.
- Не забудем. Ты нашла тетради и шкатулку?
- Конечно. В папке рисунки? – спросила Жанна.
- Да.
- Не показывай мне, пока я не съем бутерброды и не выпью кофе.
- Хорошо, - он положил папку на соседний стул, а сверху бросил полотенце. – Не торопись.
После завтрака они устроились в гостиной. Жанна внимательно рассматривала рисунки, а потом достала из заветной шкатулки фотографию и картину неизвестного художника того же размера,  показала их Тимофею.
- Маленькая девочка на фотографии – это твоя бабка, рядом – её прадед, это тот самый старик, которого ты видел во сне. А на заднем плане видна часть дома с овальным окном, в которое ты пытался заглянуть. На картине (с обратной стороны твоя бабка написала, кто есть кто) – отец твоего прапрапрадеда с молодой женой и ребёнком, прадедом твоей бабки. В двери дома, который ты видел во сне, был замок или замочная скважина?
- Не помню.   
- И на фотографии не видно никаких замков. Тогда что должен открывать ключ? Зачем твоя бабка хранила его? Ладно. Разберёмся.
Они пролистали альбомы, после чего отложили их в сторону, решив, что детально изучать их будут позже. И одновременно посмотрели на тетрадь.
- Пришло время услышать историю моей бабки. Не так ли? – спросил Тимофей.
- Это история не столько про дом, сколько про место, где он находиться должен. История запредельная. Нет, лучше прочитаю, что я записала тогда по памяти. «На фотографии я на фоне дома, где прошло моё детство, рядом - прадед. Лесные угодья, как и родовое имение, было даровано когда-то одному из моих предков. Называлось это место Князевка. Гиблое место, как окрестили эти места в народе. Первозданные леса, озеро неимоверной красоты. На Князевку была и дарственная грамота у моих предков. Она хранилась и передавалась из поколения в поколение. После революции, правда, было заявлено о её недействительности. Но заявлять можно было всё, что угодно, да только забрать эту территорию никому не удавалось. Ни охраны там никакой не было, ни знаков запрещающих, да только вход туда был заказан. Без приглашения не войти. Поспособствовал ли этому один из моих предков-чародеев или само место такое необычное, не могу сказать. Это место-сказка. Попыток вырубить лес под застройку было с 17 года и – не счесть сколько. Да всё напрасно. С одной стороны станции застроено всё, а с другой – нетронутый лес. Рассказывали, будто завозили бытовки, технику разную, вооружённую охрану и рабочих, пытались даже ограждение ставить. Начинали даже работы по освоению территории. Да только на утро вырубленные деревья вновь шумели листвой там, где им и положено было шуметь. Вся техника и стройматериалы вместе с бытовками, заборы – короче, всё исчезало. Оставались только спящие на земле люди. Охранники в обнимку со своим вооружением, которое почему-то выходило из строя, и отремонтировать его уже было невозможно. Возбуждали уголовное дело по факту пропажи имущества. Да только следов вывоза техники никаких обнаружено не было, а люди ничего не могли рассказать. А потом само имущество непрошенных гостей обнаруживалось за сотни километров всё в целости и сохранности, будто само перелетело по воздуху. Аномалию сию никто объяснить не мог. Но у нас народ какой? Сразу не отступится нипочём. Да только все ограждения, временные постройки, стройматериалы вместе с техникой – всё исчезало, а люди ничего вспомнить не могли. В наше время видеокамеры пытались устанавливать на временные строения, на ограду и на технику, да там ничего, кроме тумана не оказывалось. Один большой начальник  самолично решил в машине, оснащённой видеорегистратором и кинокамерой, заночевать. Да не один, а вместе с вооружёнными телохранителями, чтобы выяснить, что там творится. Да только утром они на траве проснулись. Машины нет. Отыскали её по какой-то новейшей аппаратуре за сотни километров. И при этом ни единого километра на ней не пройдено, бензина не истрачено, будто по воздуху перенесли. А у начальника того вдруг любовь к природе проснулась, защитником её стал, против бездумной вырубки лесов стал выступать. А с другой стороны, у Князевки был хозяин, на собственность которого посягали пришлые люди. Можно отменить грамоту на собственность, но лес в такие тонкости не желал вникать и хранил верность истинному хозяину, ибо лес живой был. Тогда стали снаряжать добровольцев на исследование ненормальной местности. Да только кружил их лес. Они ходили по кругу неделями. Им казалось, что они исполняют приказ пересечь территорию Князевки из конца в конец, следуют по маршруту, будто бы продираются вглубь леса. А на самом деле – по кругу ходили и оказывались там, откуда путь начинали. По кругу колобродят, а в саму Князевку путь заказан. Что только не делали, всё – впустую. А потом и желающих идти в гиблое место не стало. Отметили на картах, как аномальное место, и оставили территорию лесного массива в покое. Лес не пускал непрошенных гостей. А проход был. И я о нём знала. Дуб за чертой дороги круговерти рос, согнутый, будто в поклоне, в окружении орешника. А за ним овражек был, на дне которого старая осина поваленная лежала, как мосток, с одного края до другого. То и было входом. Да только не видно было ни овражка, ни мостка с дороги круговерти. Ключ иметь надобно. А чтобы под дубом пройти, так ещё попросить его надо было, чтобы пропустил. Как только перейдёшь по осине овражек, тропинка явится. И уж по ней на поляну выйдешь, а оттуда и до дома не так далеко. На территории Князевки, что аномальной признали, и озеро есть необычное. Все хвори исцеляет. Я жила там. Это место – наше родовое гнездо. Мой прадед показывал мне волшебную палочку, которую хранил в шёлковой ткани. Она была сделана из ветки одиноко растущего орешника, который никогда не плодоносил. Перед рассветом, стоя лицом к востоку, одним взмахом отсекалась ветка, а с первыми лучами солнца счищалась кора с веточки. Орешник легко проводит магическую силу, если срубленный прутик – прямой. Он не злой и не добрый, поэтому не влияет на чародея. По легенде посох Моисея был вырезан из орешника, который рос в райском саду – Эдеме. Моисей этим посохом раздвинул волны Красного моря и провёл свой народ по образовавшейся сухой дороге. И воду из скалы Моисей добыл тоже при помощи жезла из орешника. Правда, я ни разу не видела, как прадед творил с помощью волшебной палочки чудеса», - Жанна сделала паузу и посмотрела на Тимофея. - Ключ, я думаю, это своего рода пропуск в дом. Его хранителя, как самого желанного гостя, встретить должен лес. А ещё твоя бабка про чудесное озеро рассказывала, исцеляющее все хвори человеческого тела, про поляну, на которой человек вес теряет и может парить, словно птица, про говорящих зверей и умных пчёл, про пруд, в котором золотая рыбка живёт. И если её кто сможет поймать, желание исполнит, да только думать надо, чего желаешь. Наверное, из-за этих её историй твоя мать и решила, что бабка умом тронулась. Особенно когда она услышала про Серого Волка, на котором  прадед бабки разъезжал по лесу, и про конька-горбунка. Она так и сказала, что в детство впала её мать, что в её сознании сказки переплелись с действительностью и создали особый мир комфорта. А мне твоя бабушка вместе с фотографиями и ключом, который, кстати, носить надобно как талисман, тогда он откроет вход возле дуба, отдала ещё и ту самую охранную грамоту. Князевка была пожалована твоему прапрапрадеду за заслуги перед отечеством. А уж было то место изначально необычным или это твой предок сделал его таким, о том история умалчивает. А может, он был хранителем древней науки, таинств и знаний. Нашёл средство победы над временем и пространством.
- И что мы с тобой делать будем? Где нам искать эту самую Князевку? Раз она мне снится, то, может, меня зовёт кто-то туда? Кстати, если допустить, что в том доме до сих пор живёт кто-то из моих предков, обладающих могуществом неимоверным, то сны могли быть навеяны мне его желанием. Тогда другой вопрос, зачем? Что от меня нужно?
- Это не ко мне. Может, генетически тебе передались способности твоих предков, только находятся они пока в тебе в спящем состоянии. Или ты просто не знаешь, как использовать их. Хотя в картинах твоих, в этом Толик  прав, есть что-то необычное, запредельное. Может, ты даже сам не знаешь, что творишь. Может, время пришло стать осознанным творцом?
Тимофей с удивлением посмотрел на Жанну, хотел обратить всё в шутку, но вдруг подумал, а что если в её рассуждениях есть доля правды. Даже если там присутствует всего лишь капля, и то не стоит отмахиваться от её слов. Надо просто хотя бы посмотреть в эту сторону. В наступившей тишине только маятник старинных часов отбивал уходящие в Вечность мгновения.
Тимофею нельзя было отказать в наблюдательности и трезвом уме. Простота и ясность – признак гения, хотя он себя таковым не считал. Он видел ошибки и промахи других людей, но был слепцом, когда дело касалось его самого. Но как бы там ни было, любая сказка основана на действительности. Он в это верил, ибо человек не может придумать то, чего в природе не было.      
 - Ладно, возвращаемся к нашим баранам, - вздохнул Тимофей. – Будем искать Князевку. Может, где-то есть сведения о необычном месте. Если всё, рассказанное бабкой не вымысел, то мы найдём эту аномальную зону.
- Конечно, найдём, если учесть, что твоя бабка записала с обратной стороны фотографии, как добраться до Князевки.
- И ты молчала?
- О чём? Я отдала тебе фотографии, а днём раньше говорила, что твоя бабка что-то написала с другой стороны, как, впрочем, и твоя одноклассница, которую ты собирался отыскать. Или поход к ней уже откладывается?
- Не переключай меня на Тоську, - он взял в руки фотографию, с которой на него смотрела исподлобья его бабка, а её прадед застыл с улыбкой на лице.
Он ещё раз всмотрелся в лицо мужчины и воскликнул:
- Значит, тот мужик, которого я видел во сне, мой прапрапрадед?
- Проснулся? А то, что я тебе сразу сказала то же самое, проспал?
- Да. Нет. Ты можешь мне сказать, почему процесс старения замедлился у него?
- Не могу. 
- Но он же до сих пор остался без изменений там. Эликсир молодости нашёл или само место поддерживает его?
- Не знаю.
- Это просто фантастика, - Тимофей перевернул фотографию, прочитал подробное описание маршрута. - Добраться до неведомого места можно поездом или автобусом.  Название станции подчёркнуто, а потом – схема, куда идти от станции. Конечный пункт тоже подчёркнут. Князевка. Возможно, что сейчас это место как-то иначе называется.
- Лесной массив может называться лесом, - улыбнулась Жанна.
- Не ёрничай. Вначале мне надо с Тоськой разобраться.
- Звучит как-то угрожающе.
- Найти-то ты её найдёшь, а вот вспомнит ли она тебя. Всё же невероятно быстро мчится время, уходят годы один за другим.
- И что? Мне везёт в последнее время на философов. Я принял решение. Завтра и отправлюсь, а потом уж и в лес можно.
- Зима на дворе. Может, до весны подождём? А то по сугробам пробираться, да ещё овраг может занести снегом. И как мы перейдём по осинке, если её не видно?
- Ты настоящий друг, Жанна. И мне было бы спокойнее, если бы мы с тобой отправились вместе. Только боюсь, что у нас один пропуск – ключ. А вдруг тебя не пропустит лес? Господи, хорошо, что нас с тобой никто не слышит. А то бы и твой медицинский опыт не помог. Палата номер шесть нам бы была обеспечена.
- Придётся тебе одному осваивать маршрут. Позвонить оттуда ты вряд ли сможешь. Значит, поход надо на лето отложить. Да и во сне ты там летом оказываешься.
- Боишься, что замёрзну там зимой?
- Боюсь.
- Можно, конечно, и до лета подождать, - согласился Тимофей, - Но съездить, посмотреть, существует ли вообще такое место, можно в любое время. С этюдником и фотоаппаратом.
- Не всё сразу. Вначале к Тоське, потом со всем остальным определишься как-нибудь.
- Значит, с утра  отправлюсь к бывшей однокласснице вымаливать прощение.
Он проснулся и ощутил некое разочарование. Никакого продолжения «сонной» истории он не увидел ночью. Бледное зимнее утро заглядывало в окно его спальни. Плотное белое непроницаемое полотно тумана словно растворило весь мир. Тимофей поёжился, ему не хотелось плыть в этом тумане. Он расслабился и тут же будто рой воспоминаний налетел на него. Вставать не хотелось.
Жанна не стала подниматься на второй этаж. Позвонила Тимофею по сотовому телефону и поинтересовалась, не передумал ли он, не решил ли отменить посещение Тоськи? И если всё же собирается выползти в непогоду, то они могут позавтракать вместе, а потом разбежаться каждый в свою сторону.
- Кофе свари, - попросил Тимофей.
- Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, - засмеялась Жанна. – Спускайся. Кофе готов.
Он сделал глоток живительной жидкости  и произнёс:
- Жизнь как море, где есть приливы и отливы…
- Не поняла. Это ты к чему сейчас?
- Тревожно мне, а почему, не знаю. Но лучше не отговаривай, я решил. Всё равно пойду.
- А с чего ты взял, что я буду тебя отговаривать? Я же понимаю, что это всё равно, что воду носить в решете, а как медик и психолог-самоучка уверена в бесполезности данного действия. Так что иди. Привлекательно лишь то, что недостижимо.
- Так. А это к чему твоё заявление?
- К снегопаду. Я думала, ты уже сходил и вернулся, а ты всё ещё кофе никак не выпьешь. Видно, дороги занесло основательно.
- Я такси вызову.
- Правильно. У таксиста навигатор есть. По крайней мере, не заблудишься. Ладно, я за тебя кулачки держать буду. Всё же рискованное мероприятие ты задумал. Тебе могут не открыть дверь, спустить с лестницы, не захотеть с тобой разговаривать. Перечислять дальше возможные варианты развёртывания событий?
- Успокойся. Ты чего так нервничаешь? Я же не собираюсь предлагать ей руку и сердце. Я хочу извиниться, а не жениться.
- Значит, праздника не будет?
- Когда-нибудь будет, - пообещал он и вызвал такси.
- Ты ещё не оделся.
- Таксист подъедет через полчаса. Успею, - он поставил чашку на стол, схватил пирожок и побежал переодеваться. 
Несмотря на непогоду, машина оказалась возле дома, как было обещано. Тимофей назвал таксисту адрес и подумал, что сочинять приветственную речь - поздно, покупать цветы – не уместно. Остаётся молиться, чтобы его выслушали, а муж, если таковой имеется, не набил морду за приставание к его жене. До него только сейчас дошло, что он едет к взрослой женщине.
Тимофей вышел из такси, посмотрел на здание, возле которого оказался, и медленно направился к подъезду. Он поднялся на лифте на четвёртый этаж,  перекрестился, после чего позвонил в дверь, которая почти сразу же открылась, и он увидел на пороге стройную девушку.
Ему показалось, что она будто сошла с миниатюры, которую ему показывала Жанна накануне. Мать прадеда его бабки и повзрослевшая Тоська, стоявшая перед ним, были удивительно похожи. Тимофей даже растерялся, а потом стал нудно объяснять, кто он такой и почему явился к ней. Запоздалое извинение прозвучало немного странно, ибо предполагалось, что Тоська помнит историю, произошедшую больше двадцати лет назад. Она увидела искреннее раскаяние в глазах непрошенного гостя.
- Давно простила. Заходи, - произнесла она и чуть, было, не призналась, что знала о его визите, но промолчала, решив, что напугает своего бывшего одноклассника, который и без того растерялся, когда увидел удивительное сходство хозяйки квартиры с матерью прадеда его бабки. 
Тимофей выпил предложенный чай и стал рассказывать о тех, с кем училась когда-то Тоська, кто кем стал, чего достиг в этой жизни. Он с трудом подбирал слова, чтобы сформулировать фразы. Из-за этого произносил слова медленно, слишком медленно. И вдруг ощутил, что начинает злиться на самого себя, на свою беспомощность, растерянность. Но голос при этом его крепчал. И в какой-то момент он почувствовал себя  уставшим актёром, пытающимся не заснуть во время спектакля, и поэтому произносившим заученный текст неоправданно громко.
Девушка немного отодвинулась от вошедшего в раж Тимофея и вдруг тихо произнесла:
- Ты устал…
Он замолчал на полуслове, а потом молча кивнул, ощутив, как усталость сковала всё его тело.
- Я постелила тебе на диване, - сообщила она и слегка коснулась его руки.
Тимофей с благодарностью посмотрел на девушку и подумал, какая гостеприимная эта самая Тоська. Голова Тимофея отказывалась следовать привычной для неё логике. Он отметил, что что-то не так. Нелогичные поступки кого-то удивляют, кого-то восхищают, кого-то возмущают. Тимофей терпимо относился к отсутствию логики у творческих людей. Непредсказуемость ставила в тупик врагов, иногда просто озадачивала, а его веселила. Он глубоко вздохнул, скинул навязанное поведение, спокойно встал, открыл дверь в другую комнату и подумал:
«Что я здесь делаю? Задача выполнена. Извинения приняты, приличия соблюдены. Она постелила мне на диване. А я просил её об этом? А девочка-то морок умеет наводить. У неё странные глаза, их блеск и сила способны на многое. Она обладает силой внушения,  с лёгкостью, играючи может погрузить человека в транс. Наверное, стала врачом. Психиатром, например. Да пусть хоть канатоходцем в цирке выступает. Меня трогать не надо. Пора уходить. Зачем она хотела меня усыпить и оставить у себя? Что ей надо? Ну»? – под его пристальным взглядом Тоська сжалась, как нашкодивший щенок.
«Неужели вылезло желание унизить, как её когда-то? Нет. Она не такая, - подумал он и успокоился. – Просто хотела что-то выяснить. Что»? – ему показалось, что последнее слово он произнёс вслух.   
- Ты нашёл избу из твоих сновидений? – вдруг спросила она.
Тимофей удивлённо посмотрел на неё, потому что не помнил, чтобы рассказывал ей о своих снах.
- Есть вещи, которые лучше не знать, - заявил он, продолжая стоять на пороге, но переступать его не хотел, как и заходить в комнату.
- Ага. Меньше знаешь, лучше спишь. Знаем, слышали.
- И?
- Не работает, - она пожала плечами.
Он подумал:
«Пора вызывать такси. Через сорок минут буду сидеть на кухне вместе с Жанной или обдумывать сюжет новой картины перед тёмным экраном монитора», - а вслух поинтересовался:
- Что не работает?
- От мыслей и всевозможных доморощенных версий вообще сон исчезает.
- Это же не в прямом смысле надо понимать.
- Похоже, ты пока так и не разобрался, куда попадаешь и зачем? – спросила Тоська.
- А должен?
- Боишься спросить, откуда я знаю о твоих видениях?
- О снах, - поправил он её, - ну, и откуда?
- Пусть будут сны, если тебе так хочется. Я была в избе Знахаря, когда ты пытался заглянуть в окно. Ты испугал меня. А когда появился возле моей двери – испугал вдвойне. Я не сразу вспомнила, что ты тот самый Тимофей. Столько времени прошло. А вот лицо незнакомца во время непогоды отпечаталось у меня в голове. Я помню, как гремело яростно, оглушительно. Небо, исполосованное огненными вспышками, высвечивало за стеклом то, что трудно было назвать лицом. Мне показалось, будто оно (это лицо) существует само по себе, отдельно от тела. Я со страхом смотрела на него, надеясь, что оно сейчас растворится в воздухе, и закончится мой кошмар. А потом подумала, что это мне снится. Я ухватилась за эту мысль, зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, стихия неожиданно стихла, и в свете огромной луны, тащившейся по блестящей небесной пустыне,  глазницы окон печально смотрели на старую дорогу.
- Стоп! Что значит «была в избе»? Откуда ты о ней знаешь? Я во сне смотрел в окно. Но ничего не успел разглядеть, как меня «затащило» в воронку и «выплюнуло» на кровать. И тогда был рассвет. Ты что? Весь день простояла с закрытыми глазами?
- И что?
- Это, как минимум, ненормально.
- Про парадоксы времени, ты, конечно, не слышал.
- А может, я появился там на закате, а не на рассвете? Тогда всё в порядке со временем.  Я выяснил, что этот дом когда-то принадлежал моим предкам. А при чём здесь ты?
- Хорошо, ты уже знаешь, что изба на самом деле существует. И даже знаешь, где именно. Твоя бабка там жила когда-то. Это дом её прадеда. Она правнучка Знахаря.
- Знахарь – мой прапрапрадед, но он давно умер.
- Ты уверен? Тогда как я стала его ученицей?
- Не знаю.
- Он сам нашёл меня. Мы столкнулись с ним на рынке, когда я выбирала, какие помидоры купить, а потом помог донести сумки до дома и пригласил к себе в гости. А я почему-то согласилась. Мы договорились встретиться через неделю. Так я оказалась в Князевке. А когда увидела портрет его матери, подумала, что я дальняя родственница её, но он сказал, что это всего лишь проделки природы. Внешнее сходство позволило ему найти меня. Он давно искал, кому бы передать свои знания, а я хотела эти знания приобрести. Короче, наши желания совпали. Так я стала его ученицей. Он предвидел нашу встречу.
- Бред, - прошептал Тимофей. - Дом может сохраниться, в это я ещё могу поверить, а вот чтоб человек столько жил – это сказка. А почему он с нами связь не поддерживал?
- Ты же знаешь, что он умеет ходить по другим реальностям, умеет управлять временем, и знает то, за что его в средние века сожгли бы на костре, а в наше время прописали в психушке. Если уж твоя мать не верила в его чудеса, как и её брат. А то, что скрывала всю жизнь твоя бабка, а перед смертью решила озвучить, воспринималось, как старческий маразм.
- А как моя мать должна была относиться к информации о Сером Волке, Коньке-горбунке, золотой рыбке в пруду, исполняющей желания, озере, которое врачует тело, о поляне, над которой можно летать, о говорящих зверях и других чудесностях? Она была нормальным человеком, с нормальной реакцией. Именно поэтому ей было проще признать всё, сказанное бабкой, бредом.
Тоська с улыбкой посмотрела на Тимофея, а потом рассмеялась.
- Сколько лет было твоей бабке, когда она оказалась в гостях у своего прадеда? Лет десять-двенадцать? Конёк-горбунок, это пони. Его твой прапрапрадед подарил своей правнучке. Серый Волк – снегоход с рисунком волка на руле. Озеро, действительно, обладает целебными свойствами. Знахарь изучал свойства воды. Золотая рыбка в пруду – обыкновенный карась, которого они поймали, и прадед придумал, что рыбка исполняет желания, чтобы отпустить её обратно. Знахарь умеет летать, и поляна здесь ни при чём. Он и правнучку поднимал в воздух. Но надо же было ей как-то объяснить чудо. Говорящие звери. Знахарь умеет разговаривать не только с животными, но и с деревьями, растениями, облаками. Умеет управлять силами природы. Он может видеть будущее и людей за сотни километров, может читать их мысли. Он всегда знал, что происходит вокруг него. Даже если какой-то зверь попадал в беду, он знал об этом и спешил на помощь ему. Он может лечить одним прикосновением руки к человеку или животному. Он может стирать ненужные воспоминания, наводить морок, да всё и не перечислить. А для твоей бабушки он создал настоящую сказку. Именно поэтому она и не могла забыть время пребывания у своего прадеда. Это реальность, а не бред. Твой прапрапрадед удивительный человек.    
- Я должен встретиться со Знахарем. Ты мне поможешь? – спросил Тимофей.
- Нет. Он только сам может впустить в свой мир.
- Или ключ, который мне оставила бабка, - он увидел растерянность на лице Тоськи и понял, что о ключе она ничего не знала. - Значит, изба и лес, что я видел во сне, находятся в другой реальности? – спросил он. – И я могу туда попадать, когда сплю? Исключительно в тёплую летнюю ночь, когда трепетные звёзды говорят с серой луной или в яркий солнечный день, когда ароматы разнотравья будят в душе нечто забытое, отчего радость разливается по телу. Там. А здесь – зимняя ночь, сугробы, метель с завываниями и всхлипываниями. Переживания, страдания и боль.
- Не знаю. Эта ли реальность, другая. Может, это был не сон. Ведь я на самом деле не спала, я видела тебя. Просто там, кроме Знахаря и меня, никого не должно было быть. И вдруг лицо за стеклом. Я даже подумала, что у меня помрачнение рассудка, когда в окне возникло лицо мужчины. Я не стала разглядывать его, потому что очень испугалась и зажмурилась, а когда открыла глаза, за окном никого не было.
- Пожалуй, я домой поеду, - он закрыл дверь в комнату. - Можно я твой портрет напишу? – спросил он.
- Можно. Хочешь подарить в качестве компенсации за нанесённую душевную травму в детстве или решил сравнить с портретом матери Знахаря?
Он посмотрел Тоське в глаза и улыбнулся.
- Зачем ты задаёшь вопросы, когда знаешь на них ответы? – он достал телефон, извинился и сделал несколько фотографий. – Для работы, чтобы не утруждать тебя. Разрешение написать портрет мною получено. А теперь вынужден попрощаться. Посплю на твоём диване как-нибудь в другой раз, - увидел смущение на лице Тоськи и добавил: - Если до того времени твоё приглашение останется в силе.
А через сорок минут он сидел с Жанной на кухне и рассказывал о своём визите к бывшей однокласснице.
Как-то нехотя вползал вечер на улицу, где стоял дом Тимофея. В окно кухни просачивался сумеречный свет (бело-лиловых оттенков). Тени невидимок заплясали на стенах. Жанна подумала, что надо бы включить свет, но продолжала сидеть.
В свете тусклого фонаря неподвижные деревья с вытянутыми тенями, как призраки, замерли под окном. В симфонию светотени вкралась лишняя нота – человек, обнимающий фонарь, в тщетной попытке стать с ним единым целым. Единения не произошло. Человек пнул ногой «неподдающегося» и неуверенно сделал шаг назад. Его тень замерла рядом с фонарной.   
- Раздвоение, - прошептал Тимофей.
- Нет. Сосед напился. Нашёл повод. А на чахлом фонаре злость вымещает.
- Можно ли уничтожить зло? Совсем. Или оно будет принимать иные формы и снова шагать по миру? – голос Тимофея проскрипел, словно несмазанная ставня. – Тоська, как я и предполагал, оказалась звеном в одной и той же цепи. Только мне и в голову не могло прийти, что она станет ученицей Знахаря.
- Не слышу радости в твоём голосе.
- А её и нет. Я чего-то не понимаю.
- А может, это элементарная ревность, что тебя кто-то посмел опередить? Знахарь, не твоя собственность. Кто-то может быть его учеником. Кто-то нет. Это как кто-то может писать удивительные картины, а у кого-то мазня на холсте получается. У каждого свой дар. Только и всего.
- Наверное, ты права. Я спросил у Тоськи разрешение написать её портрет.
- Она согласилась позировать тебе? – поинтересовалась Жанна.
- Нет. Я сфотографировал её. Она стала похожа на мать Знахаря. И никаких родственных связей с ней у Тоськи нет. Загадка природы.
- Ты хочешь своей бывшей однокласснице подарить портрет?
- Я ещё не написал его. И что-то мне подсказывает, сделать это будет непросто. Но я упёртый. Зачем-то мне это нужно. Будто я смогу тогда что-то понять. Она общается со Знахарем, а я его боюсь и одновременно страстно хочу встретиться с ним. Но я знаю, что встрече суждено быть летом. Если только Знахарь не найдёт меня раньше. Мне нужно время, чтобы та сила, которую я вдруг ощутил, стала подконтрольной. Как это сделать, пока не знаю.
- Через погружение в творчество найдёшь ответы, как было уже ни раз. Пусть всё идёт, как идёт. И выставка должна случиться и портрет Тоськи родиться. И понять не мешало бы, к чему тебе всё это.
- Что?
- Время покажет, - тихо произнесла Жанна.
- Соглашусь, - вздохнул Тимофей.
После этого разговора Тимофей словно забыл о Князевке, Знахаре и его ученице. У жизни оказались свои планы на него. Она (жизнь) то ласкала, то била наотмашь, то радовала, то печалила, то поднимала в небо, то бросала на землю. Но он снова поднимался и шёл вперёд. И вот однажды  в самом начале лета он словно ощутил некий зов. И сразу вспомнилось намерение оказаться в Князевке, встретиться со Знахарем. Он собрал рюкзак, достал ключ, повесил его на шею и объявил Жанне, что уезжает.
Он был уверен, что его не просто ждут, от этого визита будет зависеть, как он будет жить дальше. Возле старого дуба он увидел Знахаря, и сердце его наполнилось таким счастьем, что он ощутил в себе силу неимоверную.
- Тише-тише, - улыбнулся Знахарь.
- Я к тебе.
- Надолго?
- Не знаю. Жизнь покажет. Я краски и кисти с собой взял.
- Да я давно всё сотворил для твоего творчества и мастерскую оборудовал. Краски по древнему рецепту делал. Тебе понравятся, - он обнял Тимофея. – Рюкзак поставь, я его в твою комнату перемещу. Пойдём, осмотрим наши владения. Я ведь ждал тебя. И Тоська – тоже, - добавил он. – А знаешь, может, не стоит торопиться? Ты постепенно сам всё здесь осмотришь, а если возникнут вопросы, я мысленно всегда смогу ответить на них. 
- Я был на этой поляне, - воскликнул Тимофей. – Я летал во сне.
- А наяву не хочешь попробовать?
- Хочу. Только хотеть и мочь – не одно и то же.
- Так я подсоблю вначале. Ты и я – мы с тобой одной крови.
- Как в сказке про Маугли?
- Нет, как у Знахарей.
Он посмотрел, как Тимофей вначале неуклюже парил возле самой земли, а потом всё уверенней и уверенней поднимался в небо, и улыбнулся:
- Когда наиграешься, приходи обедать. Дорогу к дому знаешь, - произнёс Знахарь и исчез.
Он зашёл в дом. Тоська заканчивала мыть полы. Знахарь сел возле порога на скамейку и вдруг спросил:
- Ты до сих пор его любишь?
- Кого? – вздрогнула его ученица, распрямилась и посмотрела в глаза Знахаря.
- Художника, что сейчас кружит над поляной, упиваясь полётом.
- Он опять во сне появился в Князевке?
- Нет, сам пришёл. Я встретил его. А он вдруг заявил, что ощущает в себе такую силу, что сможет парить над землёй, словно птица. Ну, я ему лишь слегка помог. Он и взлетел с радостным криком. Пусть осваивает то, что проснулось в нём. Он готовый Знахарь. Надо только немного подождать, чтобы он вспомнил всё. Мысли о тебе будоражат его. А сердце пока молчит. Истинная любовь подобна благоухающему цветку в душе человеческой, излучающему божественное сияние неимоверной красоты. А у него пока бутон. Но он распустится. Вот увидишь.
- А я и не боюсь, - произнесла Тоська.
- Лукавишь.
Он увидел румянец у неё на щеках и покачал головой.
  А Тимофей с радостным криком бежал к дому, вбежал на крыльцо и вдруг робко постучал в дверь.
- Заходи, - произнёс Знахарь.
- Ты? – спросил Тимофей.
- Она. Это не морок. Вчера приехала, сам встречал. Порядок вот решила в избе навести. Обед приготовила с утра. Так что сейчас обедать будем.
- Эй! – Знахарь слегка коснулся руки девушки. – Кормить нас будешь или так и будешь стоять с открытым ртом?
- Ой! Я сейчас, - засуетилась Тоська.
- Идите руки мыть, а я воду из ведра вылью и отправлю его на место, - произнёс Знахарь.
- По щучьему велению, по твоему хотению? – засмеялся Тимофей.
- Нет, по моему велению и моему хотению, - серьёзно ответил Знахарь. – Ох, тебе ещё вспоминать и вспоминать. Ты главное не жалей об оставленном и не пугайся того, что ждёт тебя впереди, - сказал Знахарь и пристально посмотрел Тимофею в глаза.
- Постараюсь. У меня столько вопросов к тебе.
- Ответы все рядом, сам найдёшь, - произнёс Знахарь.
- Найду. Может, не так быстро, но найду.
- Упорный. Это хорошо, - улыбнулся хозяин избы.
Тоське всё никак не удавалось поговорить с Тимофеем, он чуть свет убегал в лес, потом до обеда работал в своей мастерской, учился не задавать лишних вопросов, а если всё же они возникали, то тут же ответы на них звучали в его голове.
- Я нашёл реку, - вдруг объявил он как-то за обедом.
- Здесь нет никаких рек, - растерянно глядя на Тимофея, сообщила Тоська.
- Но я только что вернулся от пропасти, на дне которой течёт река.
Знахарь вздохнул.
- Пошли на поляну. И ты иди, - он посмотрел на Тоську.
Они замерли на краю леса. Знахарь нарисовал в воздухе какой-то знак и постепенно туман, густой и тяжёлый, ползущий по земле, скрыл наполовину всё окружающее, и вдруг высветилось мало напоминающее знакомый пейзаж.
- Что это? – спросил Тимофей. 
- Другая реальность, - спокойно ответил Знахарь. – Я переместил нас с помощью магического знака, а ты, похоже, просто прошёл сквозь грань и не заметил как. Ты можешь скользить по другим реальностям. Со временем ты можешь стать сильнее меня. Но тебе иное предписано судьбой. Я не рискну оспаривать Божественный выбор и планы на тебя. Тебе для творчества будут нужны знания и чудесности, которые тебе откроются. А уж твой сын станет моим преемником. И это данность, которую изменить я не в силах.
- Я хотел бы Тосе показать реку.
- Она сама её увидит, когда время придёт, - сказал Знахарь и вернул их на поляну. – А ты Жанне письмо напиши, нервничает больно, места себе не находит. Успокой её. Скажи, что осенью вернёшься с написанными здесь картинами, которые обязательно выставишь в своей галерее. И Юрия с Натаном пусть успокоит, сообщит, что ты не пропал, что находишься в творческой командировке на природе, картины пишешь, сил набираешься. А я письмо твоё перемещу на кухонный стол в твоём доме. Жанна по-прежнему проводит большую часть своего времени на кухне. И кофе по утрам варит на двоих. По привычке. Пусть порадуется. Всему своё время, - повторил Знахарь и покачал головой, глядя на сияющее лицо своей ученицы. – Торопиться надо медленно. «Цена соломы узнаётся только в печи», - вздохнул он, а Тимофей пожал плечами, потому что не  понял, что имел в виду Знахарь, произнося последнюю фразу, и почему Тоська смущённо опустила глаза.
Только вот это самое время почему-то всё не приходило. И вот однажды Тоська проснулась на рассвете с ощущением, что ей надо бежать в лес. Зачем? Она не могла расшифровать. Что хотела найти там? Она не знала. Сердце заныло от некого предчувствия. «Тимофей», - пронеслось у неё в голове. И тогда она мысленно представила его, мгновенно перенеслась куда-то и увидела человека, стоящего над пропастью. Её сердце сжалось от страха, когда она узнала в этом человеке Тимофея. Он стоял, наклонившись так, что должен был давно упасть вниз, а он продолжал стоять, едва касаясь земли носками туфель, и почему-то не падал, как бы в насмешку над всеми физическими законами.
Он смотрел на потоки воды внизу. От дуновения ветра шляпа слетела с его головы и палым листом закружилась в потоках воздуха, пока не опустилась плавно на воду. Складки волн на воде с зеркальными солнечными зайчиками на их поверхности, с восторгом приняли дар и стали раскачивать его, а потом понесли вниз по течению.
В картину вписалось порхание бабочки над его головой и ощущение счастья, выразившееся улыбкой на лице. И вдруг он оторвался от земли и полетел не вниз, а вверх, туда, где на небе (нежно-голубом) было одно-единственное маленькое пухленькое облачко, которое вдруг стало растягиваться в улыбку. Небо приветствовало парящего, словно птица, человека  облачной улыбкой.
Тоська выпала из иной реальности. Рядом с ней проявился Тимофей.
- Я напишу то, что только что ты видела, а я прожил. Я смогу передать восторг человека, которого приняло в свои объятия небо. Неужели я проснусь однажды и пойму, что всё это мне приснилось? Что всё это было только в моём воображении?
- Я всегда буду рядом. Всегда смогу рассеять твои сомнения, - прошептала Тоська.
- Осенью нам придётся вернуться.
- Я знаю, - улыбнулась она. – Мне Знахарь показал будущее.
- Твоё?
- Наше, - прошептала она и ощутила, как сильные руки Тимофея обняли её, а его губы коснулись её губ.
Летний рассвет, бледнеют звёзды, утренний ветерок нежно шумит листвой, и первые, ещё робкие лучи солнца касаются подушки. Тимофей сладко потягивается на кровати, смотрит в овальное окно и улыбается. Рядом с ним – Тоська, его Свет. И сердце наполняется такой любовью, что начинает излучать сияние, которое заполняет всё пространство комнаты и стремиться вырваться наружу, чтобы наполнить сиянием всю Князевку, а потом и всю землю.
- Любимая,- шепчут губы.
- Любовь моя,- слышится в ответ. 
Знахарь улыбается, сидя возле озера. Жизнь продолжается. Род Знахарей не прервётся на нём. Он тихонько напевает песню, которую пела его мать, и не замечает слёз, текущих по щекам.
- Распустился цветок, распустился. «Жизнь без любви – как солнце без лучей». Солнечный праздник у нас нынче, - улыбнулся Знахарь и услышал, как со всех сторон, словно многократное эхо вернулось к нему: - Праздник, - прошелестела старая берёза. – Праздник, - подхватило озеро. - Праздник, - пропел жаворонок и опустился на плечо Знахаря. – Праздник, - подтвердило небо. 


Март 2021 год