И включился дождь

– Что-то должно включиться, что-то должно, чтобы снова…

И включился дождь.
Он шёл, шёл.
Звучал иногда монотонно, иногда бравурным маршем.
Мог он не идти?
Знал, что многие не любят его и не ждут?
Сколько в нём птичьей крови?

Он прикасался к пыли и мёртвым телам,
лапкам насекомых и спинам животных,
тонкой коже цветов и крепким оболочкам деревьев.
Он не брезговал всем,
что встречалось на его пути –
ржавым и блестящим,
благоухающим и испускающим зловоние.
Он прикасался к улыбкам и слезам,
гладким и морщинистым лбам.
Он жил на волосах девочки,
бегущей по лужам в резиновых сапожках,
и на моих ладонях.
Он пришёл с порывистым ветром,
но иногда останавливался, замирая,
словно стыдился его,
как стыдится ребёнок своего буйного отца.

Я видела его – этот хмурый дождь.
В нём почти не было будущего,
лишь короткое время, чтобы обнять всё и оплакать.
Оплакать лето по-осеннему,
собственную иллюзию о завтрашнем дне,
себя – несостоявшегося в ноябре,
свою суть, которой суждено остаться
холодным летним сном.

Ближе к ночи он шёл отчаянно, похожий на смертника,
может быть, понимая свою роль
в игре небесных сил.
Он барабанил по окнам и падал на грязную твердь,
чувствуя себя лишённым неба.
Его весть – почерневшая от смешения с землёй,
спешила в мой сон, обретая очертания ребёнка.

– Когда смотришь с большой высоты вниз, очаровываешься и
непременно падаешь, – мокрый, продрогший мальчишка стоял рядом со мной
на краю пропасти.
– Когда идёшь и смотришь вверх, очарованный облаками, тоже можешь упасть.
– Почему?
– На дороге бывают камни.
– Падение неизбежно, если очаровываться?

Мне хотелось утешить его, рассказать сказку,
но связь между событиями и персонажами не выстраивалась.   
Дождь усиливался.
Похожий на вселенский потоп, он размывал тьму,
и пропасть, казавшаяся закономерным финалом неверно сделанного шага,
вдруг стала памятью, вместившей в себя всё прожитое –
от самых важных людей и событий до мимолётных встреч и впечатлений.

– Думаешь, связь обязательна? Она существует по-настоящему? –
ребёнок смотрел в зеркало и в его глазах отражался дождь.

Мысли, словно крупицы пыли, оседали на холодной зеркальной глади,
не давая изображению чётко проявиться.
Сложно вспомнить своё лицо, не вспомнив о земле.

 – Просто расскажи что-нибудь, – попросил он.

– Жили-были кот, дерево и забор. Часто вижу их, когда гуляю с собакой.
Не удивлюсь, если дерево – это сон танцовщицы. Его тонкие, гибкие ветви
похожи на траекторию движений изящного женского тела.
У кота своя тайна. С виду он чёрный,
но на фоне изумрудной листвы можно заметить,
что цвет его шёрстки шоколадный.
И ещё глаза… в его глазах живут виноградные сказки.
Забор был бы совсем немудрёным, если бы на нём не нарисовали
играющего на флейте старика в образе панды.
– Сон танцовщицы, виноградные сказки с шоколадом
и мелодия непроявленной мудрости. Разве нет связи? –
весело шумел дождь.

Наутро он утих или взял паузу.

– Как быстро растёт трава! –
радостно кричал за окном соседский мальчишка.