Спасти его любой ценой. Глава 29

       Подумать не дают. В кабинет врывается Петров. Шипит на меня, словно разъяренный удав:
- Я тебе нянька?
- Чего ты опять ругаешься? – Хочется погасить его раздражение. Он же мой союзник.
- Делать мне нечего, как тебя по туалетам водить, да за едой твоему коту бегать! Работать я когда буду?
- Леша, а как же человеколюбие и взаимопомощь? – Пытаюсь напомнить ему прописные истины.
Петров кривится, но шипеть перестает. Просто выходит из кабинета, я плетусь за ним. Хотя отчетливо понимаю, что была бы возможность, бежала бы со всех ног в то самое место для облегчения. Махнув в сторону нужной мне комнаты, капитан умчался в противоположном направлении. И слава Создателю. Не хочу слушать его возмущения и чувствовать себя вечно виноватой. Без этого проблем хватает.

Как все же мало человеку для счастья надо. Просто удовлетворить все свои потребности. Только потребности у всех разные. Получается, чем проще нужды, тем счастливее человек? Хм! Я так до шалаша додумаюсь сейчас. С этими мыслями я возвращаюсь в кабинет Градова. Убираю в шкаф куртку, которая служила мне подушкой. От нее тонко пахнет Им. Туда же отправляется и теплый еще от моего тела плед. В этот момент возвращается Петров. В руках он держит кошачий корм и коробочку с чем-то для меня.
- Держи! И постарайся меня больше не «дергать»!
- Это не я. А твой начальник. – Тоже немного вредничаю. Видимо, это заразно.
- Хорошо. Пуст твой «объект» меня больше не «дергает».
- Можно подумать, я могу на него повлиять. – Но он уже не слышит, скрываясь за дверью. Ему действительно самому надо работать. А мне, первым делом, накормить моего Дремку. Где же он?
- Дрема. Киса. Ты где? – В ответ раздается «м-р-р» из дальнего угла под окном. Подхожу, чтобы его оттуда забрать и вижу…Фу! И кучка, и лужица тут присутствуют в тандеме.
- Дрема! Что ты наделал? Чем я все это теперь убирать буду? Ой! Гадость!
Кот гордо задрав хвост, шагает к дивану, явно показывая мне, что сама виновата – не обеспечила животину туалетом. И отчасти он прав. А я ищу в кабинете хоть что-нибудь, чтобы скорее скрыть следы кошачьего преступления. Если Градов это увидит, его же инфаркт хватит. Крику не оберешься! Достаю из мусорного ведра какие-то бумаги. Дожилась! По мусоркам начала лазить! Куда еще ниже то? Но то ли еще будет с этим заданием? Подавляя в себе дурноту, убираю за котенком. Быстренько выношу все эти неприятности подальше из кабинета и долго мою руки под горячей водой с жидким мылом. Вернувшись в кабинет, выкладываю на очередной лист бумаги корм для Дремы. Самой кушать расхотелось. Аппетита пока нет. Но в свою коробочку я все же заглядываю. Там лежит аккуратно упакованный куриный твистер из известного сетевого магазина быстрого питания. И выглядит довольно аппетитно. Кусочки куриного филе в хрустящей панировке, с листьями салата, кусочками помидора и соусом. Все это завернуто в пшеничную лепешку и поджарено тостере. Но это же фастфуд! Вот что мужчины за народ такой? Кто ест такое на завтрак? Нет бы, творожок принести. Или хотя бы фрукты. Но рядом с твистером я нахожу стакан с ароматным кофе. А вот он сейчас – самое то. И я с удовольствием выпиваю, чуть ли не залпом, все содержимое фирменного стакана с пластмассовой крышкой. Кофе пробуждает аппетит, и за ним все же следует завернутая в лепешку курица. Ну что сказать? Не так уж и плохо. Для разнообразия пойдет.

Как только я заканчиваю свой импровизированный завтрак, в кабинет входит Градов. Он садится на стул напротив и некоторое время просто смотрит на меня в упор. Я тоже не отвожу взгляд. Что еще он придумал, чтобы усложнить мне работу? Наконец, мой «объект» начинает говорить. Но лучше бы молчал.
- Трофимов все еще на свободе. За эти три дня найти его логово не удалось. А ты все еще в опасности. Сейчас тебя отвезут в гостиницу. С тобой будет наш сотрудник. Ты его уже знаешь. Капитан Петров.
То есть, «объекта» опять со мной не будет? Такого я допустить не могу! Не даю ему договорить до конца. Не сказав ни слова в ответ на его длинную тираду, резко подхватываюсь с дивана и решительно выхожу из кабинета. Чуть не бегом направляюсь к высшему начальству – полковнику Мищенко. В этот момент я даже не думала о том, что его может не быть на месте. Добежав до нужной двери, с силой толкаю ее и буквально вваливаюсь внутрь. Полковник разговаривает по телефону. Увидев меня, изображает на лице удивление пополам с возмущением. Но я стою перед ним, как изваяние, показывая всем видом, что пока не выговорюсь по своей воле отсюда не уйду. Полковник поднимает руку в жесте, который я понимаю как «подождите». Киваю головой. Мищенко показывает мне на стул, не прекращая разговора. Но теперь он произносит только «Да», «Нет», «Понятно». Я не опускаюсь на предложенный мне стул, а все еще нависаю над столом, еще сильнее взвинчивая в себе недовольство, которое уже и так готово горячей лавой вырваться наружу. От нетерпения начинаю пританцовывать на месте. Наконец, полковник кладет трубку на рычаги и с любопытством, как мне кажется, смотрит на меня.
- Чем обязан?
- Чем? – Я уже не сдерживаюсь. – Я так больше не могу! Устала постоянно бегать, прятаться, бояться! За последние дни в меня стреляли столько раз, что не сосчитать, меня дважды пытались взорвать, за мной охотятся какие-то бандиты. Когда все это закончится? – Почти кричу. И мой крик разносится на все Управление. Только глухой его не слышит. Я настолько взвинчена, что у меня сбилось дыхание и дрожат руки. И не только руки. Меня всю трясет от перевозбуждения.
Полковник спокойно смотрит мне в лицо. Тихим и ровным голосом начинает меня увещевать:
- Светлана Ильинична, поймите. Вы – ценный свидетель. Только от Вас зависит, будет ли Трофимов и его подельники сидеть в тюрьме. Мы делаем все, что возможно, чтобы уберечь Вас от опасности…
- Товарищ полковник, не надо разговаривать со мной, как с ребенком. Я – журналистка, а не кисейная барышня и все это понимаю. Но и Вы поймите меня. Сколько еще вы будете ловить этого самого Трофима? Сколько еще я буду бегать по городу или сидеть в норе, как загнанная лиса?  А я хочу нормально жить и работать!- Последнее слово у меня получается особенно эмоционально. -  Можете это понять? – Я немного сбавляю уровень децибел в своем голосе, но не напора.
- Светлана Ильинична…Света, наши сотрудники обеспечат Вам безопасность… - он, наверное, думает, что переход на более неформальное обращение поможет ему уговорить меня. Но у меня-то свои цели в этом разговоре. Их сотрудник – это Петров. Но я ни в коем случае не хочу, чтобы рядом со мной был капитан. Что мы, два Ратника, должны делать вместе? Ему своим «объектом» заниматься надо. А мне нужен Градов! И я добьюсь своего любой ценой. Даже бессовестного шантажа, если понадобится. ; la guerre comme ; la guerre.
- Товарищ полковник. Послушайте. Двое из ваших сотрудников уже в больнице с серьезными ранениями. Чем они смогли мне помочь? О какой безопасности шла речь? Сами чуть не погибли! Только подполковник Градов не подкачал. Вот ему я верю. И если он не будет рядом со мной, я сейчас же прекращаю все, беру билет на первый же рейс куда-нибудь подальше отсюда, и только вы меня и видели. Повторяю, я ус-та-ла бояться и бегать! Или Градов, или никто. Примите это, как ультиматум. В конце-концов, это я рискую своей единственной жизнью и считаю, что вправе ставить условия.

       Полковник внимательно смотрит на меня. Я, не моргнув, выдерживаю его тяжелый взгляд. От моей настойчивости, и даже некоторой наглости, сейчас зависит очень многое! Не только настоящее, но и мое будущее. Можно сказать, вечное. В глазах полковника вижу огромное раздражение. Огонь злости пляшет в его зрачках. Но выплеснуть на меня он ее не может. Догадываюсь, что полковник боится моей реакции. Взбрыкну и выполню свои угрозы – уеду подальше. Кто тогда будет на суде опознавать Трофимова? Если они, вообще, его поймают. Он же не знает, что никуда я от Градова не денусь, а все мои слова про отъезд – гнусный шантаж. Только вот выбора у меня нет. И я буду стоять на своем до конца. Мищенко опускает глаза и говорит:
- Хорошо. Подполковник Градов будет Вас охранять. Хотя это совершенно не его функционал… - я вскидываю подбородок, в знак несогласия, и он поднимает руку в примирительном жесте, -…но ситуация неординарная, можно сказать, критическая. И требует нестандартных решений. На кону стоит очень многое. Поэтому подполковник вполне может взять на себя несвойственные ему функции. – Он умолкает. Ощущение, что на принятие решения у него ушли все силы. Я не мешаю ему восстановиться. Просто стою и молчу. Мищенко вновь оживает:
- Светлана, я очень Вас прошу. Потерпите еще немного. Поверьте, мы делаем все возможное, чтобы обнаружить логово бандитов и взять их под стражу. И мы не менее заинтересованы в том, чтобы Вы вернулись к своей обычной жизни. Ведь Вы – лучший криминальный журналист нашего города. Журналистка…- зачем-то поправляется он, как будто от этого меняется смысл фразы. – А еще, я лично позабочусь о том, чтобы Вы больше не бегали по городу и в Вас не стреляли. Найду Вам тихое, безопасное место, где Вы сможете не только жить спокойно, но и восстановить свою расшатавшуюся нервную систему. – На этой фразе я мысленно усмехаюсь. Ага! Поверил в мою истерику! Да и пусть думает, что я «с приветом». Главное, я добилась своего! Градов будет рядом. А там посмотрим, что к чему.

Полковник, совсем как в прошлый раз, набирает номер, тыкая толстыми, полусогнутыми пальцами в стоящий перед ним на столе телефон. И совершенно так же говорит:
- Александр Владимирович, зайди.
Я не хочу сейчас оказаться между двух огней, поэтому тихо, словно не я орала минуту назад на все Управление, прошу:
- Товарищ полковник, можно я пойду. Подожду товарища подполковника (фу ты! Запутаешься тут в этих «товарищах») в его кабинете?
Он устало кивает и делает жест рукой в сторону двери. Я понимаю, что он разрешает. Хотя, если подумать, этот жест мог иметь и другие значения. От самых безобидных, до указания дороги, куда мне сейчас надо пойти в самом грубом смысле. Ну и ладно! Главное, я добилась своего. А что обо мне думают «товарищи» мне сейчас не важно. Конечно, очень неприятно, когда тебе в спину посылают проклятия, но если так надо для дела, я согласна и на это. Все равно хорошей для всех быть нельзя.

В длинном и хорошо освещенном коридоре Управления встречаюсь с Градовым. Он шагает в кабинет к начальнику тяжелой походкой, словно бетонные сваи в пол вколачивает. На слегка бледном лице особенно видны темные круги под глазами. У меня зарождаются подозрения. А он спал последнюю ночь вообще? Судя по всем, нет. Но с этим разбираться будем потом. Сдается мне, что сейчас он забудет и про усталость, и про сон. Выскочит от Мищенко, как угорелый и очень злой. Поэтому надо постараться к тому моменту быть отсюда подальше. И я прибавляю шаг. Почти успеваю добежать до кабинета Градова, как слышу громогласное возмущение, доносящееся из кабинета полковника. Вот! Я же сказала! Надеюсь, товарищ полковник остудит пыл моего «объекта», а то мне придется туго. Сижу на краю дивана у Градова, жду его праведного гнева, прижимаю к себе мягкое тельце Дремки, закрывшись им, как щитом. Прислушиваюсь к каждому шороху, доносящемуся из-за двери. Но там идет обычный рабочий день. Ходят туда-сюда люди, переговариваясь, посмеиваясь. Вот кто-то даже пробежал. Я напряглась. Вдруг это спешит ко мне Градов, чтобы выразить свою «радость». Но нет. Бегун пронесся мимо. Да чего я так волнуюсь? Решила же – он для меня только работа, средство для достижения моей цели. Никаких чувств, никаких эмоций по отношению к нему я больше себе не позволю. Ну, не устояла, что поделать? С кем не бывает? Я же – живая женщина, из крови и плоти. Вот и не выдержала.  Но больше такого не повторится. И ведь я себя почти уговорила! А потом услышала те самые шаги, которые ждала и боялась. Уже только по ним можно понять степень раздражения подполковника. Шаги приближаются, а я сжимаюсь, втягивая голову в шею. Чувствую, что сейчас начнется судорога во всем теле.  Напряжение достигает своего апогея, когда дверь, наконец, распахивается и на пороге стоит Градов. Я закусываю нижнюю губу. Сама не понимаю, зачем. Словно жду удара и боюсь закричать. Глупости! Он не посмеет. А Градов тяжело проходит через весь кабинет к своему столу, все так же молча, садится за него, вытягивает руки и переплетает пальцы. Он выглядит спокойным, но плотно сжатые губы и двигающиеся желваки говорят об обратном. Сидит некоторое время, не произнося ни звука. Я немного расслабляюсь. Выпускаю истерзанную зубами губу. Кажется, чувствую кровь на языке, но не обращаю на это внимание. Ловлю каждый вдох «объекта». А он молчит. Тишина становится невыносимой, и я уже готова сама ее нарушить любым вопросом. Даже самым глупым. Не успеваю. Он начинает первым.
- Зачем тебе это?
Я прекрасно понимаю, о чем он спрашивает. Поэтому отвечаю искренне:
- С тобой я чувствую себя в безопасности.
Градов шумно вздыхает, слегка меняет позу и укоризненно качает головой.
- Ты не понимаешь, о чем говоришь. Тебе бы подальше от меня. Разные у нас с тобой цели в этом деле. Я не бегу от них. Совсем наоборот! И хочу найти их первым. Живу последние дни этой мыслью.
«Знаю я, какой мыслью ты живешь, - хотелось мне закричать ему, - месть – вот эта идея-фикс. А мне надо, тебе помешать!» Но говорить ему об этом никак нельзя. Представляю, как бы он отреагировал, если бы узнал кто я и зачем я здесь. Поэтому пытаюсь достучаться до него по-другому:
- Это ты не понимаешь! Мне лучше быть рядом с тобой! Просто необходимо! Это вопрос жизни и смерти. – «Причем, как твоей, так и моей». Но это я произношу про себя. – Только ты сможешь меня защитить. – «А я тебя!» - Ни Рустам, ни Егор не справились. - (Простите, мальчики!) - Не хочу, чтобы моя жизнь так рано закончилась.  Я хочу жить. Понимаешь? – Думаю, это самый мощный аргумент в моем монологе.
Градов опять молчит, рассматривает свои пальцы на вытянутых руках. Не видел их никогда? Что там нового нашел? Снова громко вздыхает, откидывается на спинку офисного кресла. Слегка крутится на нем туда-сюда, пристально глядя на меня. Я не знаю, что он решает, ведь за него все уже решило начальство. Но вот он сводит на переносице брови и, словно через силу, выдавливает из себя:
- Я пытался объяснить тебе, почему ты должна держаться от меня подальше. Я все для этого сделал. Передал тебя другому сотруднику. Но ты ничего не хочешь понимать. Не слышишь разумных слов. Уперлась и все тут. Да, и после твоего «похода» к полковнику Мищенко, у меня не осталось выбора. Приказ есть приказ. Но не жди, что я буду сидеть постоянно около твоей юбки. Я не нанимался в няньки для капризных журналисток. Под моим руководством целый отдел сотрудников, и вместе с ними мы будем продолжать разработку Трофима и его людей. Это ясно?
Не очень, если честно. Но я готова согласиться на все, что угодно, лишь бы и у меня была возможность продолжать свою работу над заданием. Поэтому я пойду на все уступки. Разумные, конечно же.