Аварийное небо

Когда вы в последний раз смотрели вверх на иссине-чёрное бездонное небо с россыпью из мириад звёзд и возможностей? Через прозрачный купол иллюминатора Салли смотрела в высь и ей от этого было безумно жутко до дрожи в коленях. Она оглянулась на сидящего слева от неё Марка. Казалось, что тот был спокоен как скала и сосредоточенно смотрел на экраны перед собой, но небольшой след запотевания шлема его скафандра говорил о том, что внутренняя система вентиляции не справляется с потоотделением молодого астронавта. Марку тоже было страшно. Салли легонько толкнула его в правое плечо и ободряюще подмигнула. Как и у других двух членов команды, Ли и Златы, это был их первый старт. Он ничем визуально и даже тактильно не отличался от суперсовременного тренажёра в центре подготовки полётов, но почему-то то искусственно нарисованное небо не давило своей мощью и величием так, как настоящее.
В НАСА на протяжении долгого времени велись ожесточённые споры о возможности отправки в космос молодых экипажей возрастом до 23 лет. Возможно Салли и её товарищам по полёту пришлось бы подождать ещё лет десять-двадцать, когда перед ними прошла бы очередь из более опытных космонавтов. Однако предыдущая длительная миссия под номером двенадцать показала неутешительные результаты: долгие перелёты в космосе, несмотря на сбалансированное питание, изнурительные ежедневные тренировки в процессе полёта и постоянный контроль показателей организма лётчиков, пагубно отражаются на здоровье экипажа. Причём чем старше был космонавт, тем тяжелее на него ложился отпечаток невесомости, расслабляющей мышцы и суставы людей до состояния осминожек, которых выкинуло на берег из воды.
Сама Салли начала готовиться к этому дню с 10 лет, когда отец впервые свозил её на мыс Канаверал и показал старт ракеты-носителя на фоне рассветной зари. Потом были долгие наблюдения за звёздами всей семьёй с заднего двора дома через любительский телескоп тёплыми летними калифорнийскими ночами. Затем – штудирование математики, физики, астрономии, небесной механики и всех остальных крайне необходимых в жизни маленькой девочки наук. Периодически учёба прерывалась изнурительными тренировками на выносливость вместе с мамой, которая не давала в этом деле спуску ни себе ни дочери. Но тяжелее всего приходилось Салли в общении с школьниками, так как она быстрее их переходила из класса в класс и даже однажды при содействии родителей перешла в другую школу, которая давала возможность быстрее получить аттестат. Но больше всего в конце школы девушку смущало то щемящее чувство в груди, которое иногда вспыхивало при виде некоторых симпатичных молодых людей.
Наконец, досрочное окончание экстерном школы и поступление в университет Райса. И снова учёба, учёба, учёба. Оказалось, что современная наука продвигается семимильными шагами во всех направлениях так быстро, что новые открытия не успевают не то что оказываться доступными школьникам – публиковаться в научных журналах. В довесок ряд предметов, вроде сопромата, никак не давались упорной Салли. Поэтому пока другие студенты бегали голыми в креме для бритья по традиции Бейкер–13, она ходила с конспектом по спортзалу, попутно приседая, отжимаясь или подтягиваясь в перерывах между зубрёжкой, чтобы повысить приток крови к мозгу. Конечно такое упорство и дисциплинированность были замечены рекрутерами от НАСА.
– Н–13, «Небо–13», вызывает центр, приём! – ожил общий канал коммуникации. – Готовы к взлёту?
– Моя половина «Неба» готова к старту, – отчиталась о показаниях системы Салли. – Марк, что на твоих приборах?
– Всё в норме, готов отдать отсчёт.
– Удачи, начинаем!!
– 10, 9, 8…

…

Самое удивительное в скорости, что её нельзя почувствовать. А вот ускорение – ещё как можно! Салли почти что затылком чувствовала, как ракетный двигатель становиться всё ближе и ближе к ней, не смотря на разделяющие их кресло астробиолога Златы, жилищного блока, научной лаборатории, секции с грузом и множества технических перегородок безопасности. Как не старались инженеры центра подготовки к полётам воссоздать на тренировках эффект перегрузки многотонной ракеты, но ощущения вдавливания тела в кресло через скафандр конечно были неповторимы. А потом наступила блаженная невесомость, хотя космический корабль уже нёсся после корректировки курса со второй космической скоростью. Салли хотела начать отчёт для центра об успешном взлёте, но тут у неё зажёгся на экране шлема скафандра приватный вызов от Марка.
– Салли, у меня тут по датчикам огня непонятные…

БУМ!!!

На мгновение Салли увидела обволакивающий её дым и скрежет, прорывающийся через общий микрофон отсека. Затем сработала автоматика скафандра, затемнившая шлем и отключившая внешний звук и аварийную сигнализацию. Для Салли скафандр капитана полёта был оснащён дублирующей системой мониторинга и принятия решений: на нём она видела, что по индикации телеметрии Злата была без сознания, Ли пытался передать информацию о происходящем в центр, а Марк – запустить аварийную систему пожаротушения или перекрыть доступ кислородной смеси в отсек. Датчики показывали Салли, что весь блок был охвачен огнём с температурой более 900°F (на большее значение внутренний тепловизор не был рассчитан), а значит скорее всего на принятие решения у неё оставались считанные секунды перед тем как пламя расплавит скафандры экипажа. Капитан выбрала нужную команду и выдала подтверждение голосовым кодовым словом.
Молчаливая камера, смотрящая снаружи за состоянием корпуса блока взлёта-посадки, зафиксировала, как эффектно вспыхнули пиропатроны и отстрелился аварийный люк. В след за ним в тёмную бездну космоса устремился потрясающей красоты и скорости поток огня, высасываемого космическим вакуумом из чрева корабля Небо–13.
Оплавленные кресла прилипли к скафандрам, ремни безопасности намертво впаялись в амуницию космонавтов, поэтом им пришлось долго орудовать архаичными ножами из набора аварийных инструментов и помогать друг другу «встать на ноги» в невесомости. Астронавты по одному переходили в жилищный блок, подолгу дожидаясь, когда отработает система выравнивания давления в небольшом шлюзе. Салли решила покинуть обгоревшую рубку последней и, дожидаясь своей очереди, стояла рядом с проёмом от аварийного люка. Перед её взором во всём своём величии сияло белое Солнце, из-за которого под таким углом не было видно так любимых девушкой звёзд, но ей не было страшно и одиноко.
Внутри жилого блока космонавты сняли обугленные скафандры, закрепили их в соответствующих стойках и собрались в зоне, обозначенной как приём пищи. Общее настроение, судя по лицам, было подавленное, но сосредоточенное на анализе текущей ситуации.
– Пока мы заходили сюда, я успела переговорить с центром контроля полётов о нашем положении, – начала первой Салли. – При аварийной разгерметизации мы немного отклонились от курса, но с Земли нашу траекторию поправили. Потраченное при этом топливо, утерянный запас кислорода и, конечно, образованное отверстие делают первый блок непригодным к его использованию по назначению. Констатирую, что выполнение основной задачи нашего полёта мы выполнить не сможем, так как на Марс нам не сесть. К тому же мы лишились двадцати процентов нашего рабочего пространства и ведущей системы навигации. Из хорошего: жертв среди экипажа нет, резервные системы управления и обеспечения жизни работают нормально; топлива, еды и воды нам хватит для совершения гравитационного манёвра вокруг Луны, затем Марса и возвращения обратно, домой. В таком случае мы выведем на орбиту новейший спутник связи, сбросим груз и посадим научную станцию на планету для следующих миссий, но нужно будет уложиться в один или два витка по орбите красной планеты.
– Я правильно понимаю, что центр не может отдать нам никакого другого приказа, кроме как возвращения назад? – спросил за всех остальных Марк.
– Абсолютно верно. Они уже внесли команду на разворот вокруг Луны и возвращения домой, я проверил по центральному серверу управления, – Ли перевернулся в отсеке вниз головой относительно других. –  Но… В таком случае нам придётся крутиться вокруг Земли, пока снизу не организуют нашу посадку. Затем замена первого модуля, подготовка нового экипажа и вся миссия застопориться года на три–четыре.
– А вот если мы полетим дальше до Марса, то у наших наземных коллег будет больше времени для решения возникшей организационной ситуации, – улыбнулась Злата.
– Значит все согласны? От вас потребуется по очереди лично это сказать начальнику полётов в приватной аудиенции. Вот и хорошо! Мы и так бы не были первыми марсианами, но будем первыми, кто летит туда аварийно. Давайте запрашивать разрешение на совершение поворота вокруг Луны к Марсу.

…

Где-то в бескрайних краях Алабамы семья с двумя детьми сидели на походном покрывале, смотрели в небо, болтали и наслаждались жаркой ночью лета.
– Ой, смотрите звезда падает!
– Ну так быстрее загадывай желание, пока она не погасла.
– Хочу, когда вырасту, полететь к звездам и узнать, почему они падают!!
В этот момент вошедший в верхние слои атмосферы аварийный люк полностью сгорел и пропал с радаров наземных станций слежения.