Танцы сереньких мышек

                (Журнальный вариант)
               
                Часть первая 

 Небо смотрело на землю хмуро и недовольно. Мелкий дождик уныло разбрызгивал капли. Даже яркие рекламные щиты потеряли блеск и влились в этот серый пейзаж. Редкие прохожие, ёжась под зонтиками, старались поскорее покинуть улицу. К служебному входу Интерсвязьбанка подъехал инкассаторский броневик. Из него вышел охранник с автоматом. Оглядевшись, он постучал ладонью по борту. Из машины вышли ещё два охранника. Забрав брезентовые денежные мешки, они скорым шагом направились в банк.
В припаркованной у магазина напротив старенькой шестёрке мужчина в кепке, надвинутой на глаза, что-то пометил в тетради.
- Надо же. Плюс-минус пять минут. Отлично.
*******
  Виктор Петрович вздохнул. «Не густо». В дамском зале двое. Одна делает маникюр, другая на укладке. В мужском - один неврастеник. Всё ему не так, всё не этак. Уже полчаса мучает Нину парикмахера. Вот и все клиенты. Хорошо, если до вечера парочка желающих обновить свой головной интерьер забредёт. Кассир Вика пьёт чай в подсобке. Это тоже заноза. Кассира он, создавая салон, не предусматривал в штате. Парикмахеры, все хорошие специалисты, могли сами рассчитать клиента. На худой конец он сам мог принять плату. Но жена… Вика её двоюродная сестра, приехала, откуда то с Урала. Без специальности, без опыта. Уговорила она Виктора взять сестру кассиром. «Пусть девочка стаж заработает и опыт работы». Пришлось подчиниться, но с условием, что Вика будет замещать и уборщицу. Мести волосы днем, а утром и вечером делать влажную уборку. Ну, и, конечно, касса. Виктор Петрович ещё раз вздохнул.
Год назад за небольшую плату взял он в аренду подвальное помещение. Оформил кредит в Интерсвязьбанке и вложил эти деньги в салон. Оборудовал два зала. Набрал специалистов. Помещение, конечно, не ахти какое. Подвал, он и есть подвал. Как не оборудуй. Вход с улицы солидный. Двери красивые, вывеска. А потом узкие ступеньки вниз, как в преисподнюю. Ценным было место. Рядом супермаркет, университет, банк. Почти центр города. В первое время посетителей было достаточно, и Виктор Петрович планировал рассчитаться с кредитом уже в следующем году. Однако поток превратился в маленькую струйку.
Звякнул колокольчик у входной двери. Кто-то пришёл. Потом послышались крики. Виктор Петрович вышел из своего маленького кабинета в зал. Трое в чёрных масках кричали и размахивали оружием. Потом всё смолкло.  Виктор Петрович, глядя на остальных тоже поднял руки вверх. Впервые он пожалел, что не заключил договор с охранным агентством. «Тревожная» кнопка сейчас бы не помешала. Из подсобки вытащили испуганную Вику. На губе её прилип кусочек печенья. Тишину нарушил клиент-неврастеник.
- Нет, ну не дура ли! Дура! Я о жене. Пристала как банный лист «Постригись, постригись». Сейчас бы пиво…. Вот дура! А вы женаты?»- обратился он к ближайшему налётчику.
- Ша! Всем тихо! Все мобильники на кассу. Живо!
 Голос говорившего ломался от напряжения.
- У меня деньги есть! – забормотала недоманикюренная дама – На карточке. Можете нас здесь запереть и пойти снять. Банкомат у банка рядом. Код я скажу. Там много денег. Возьмите
- Я сказал ша! Кто директор?
Виктор Петрович вышел вперёд.
- Где ваш кабинет?
Директор махнул рукой. Второй налётчик забежал в комнату, осмотрел. Выдернул шнур из телефонного аппарата и вышел.
- Вы останьтесь, остальные в комнату. Вон в ту. Быстро!
И посетители, и парикмахеры гурьбой стали протискиваться в узкие двери директорской. Для ускорения один из напавших толкал в спину прикладом автомата.
- Быстрей, хвойда!
Третий оглядывал из подвального окошка улицу.
- Как вас зовут.
- Виктор Петрович.
- Успокойтесь, Виктор Петрович. Всё будет хорошо. Главное делайте, как мы говорим.
- Да, да, я готов – Виктор Петрович затеребил мочку уха.
- Где ключи от входной двери?
Директор покопался в кармане и вытащил связку ключей. Тот, кто спрашивал, по-видимому, главный,  кинул связку напарнику. Боец поднялся по ступеням и закрыл дверь.
- Окна тоже закрой. Жалюзи на дверях закрой наполовину.
- Знаю – недовольно буркнул напарник.
- Далее – он поставил черную сумку на журнальный столик, извлёк из неё какое-то устройство , обмотанное синей изолентой с мигающей лампочкой посередине.
- Далее – повторил он, - здесь четыре килограмма взрывчатки. Если рванёт, всё здание сложится, как карточный домик. Понял?
- Да-да. Я понял. Зачем вам это? У меня в кассе немного,… но в сейфе есть… тысяч двадцать. Но, зачем?
- Сейчас  ты позвонишь в милицию и сообщишь о нападении. Всё чётко и понятно. Здесь мина и восемь заложников. Требование я выскажу через десять минут. До этого не звонить.
********
Дежурный сержант долго не мог понять.
- Какие заложники? Какая, к чёрту, парикмахерская? Вы что ерунду мелете! Бомба?! Ладно, проверим. Ждите.
Через десять минут на площадке у входа в парикмахерскую стояло шесть машин с «мигалками» и автобус с ОМОНом. Начальник ГУВД организовал штаб и сам же его возглавил. Однако, что делать дальше он не знал.
-  Ткачук, бери оперативное сопровождение на себя. Обо всех действиях докладывать немедленно. С телевизионщиками не контактировать, – он стряхнул с фуражки капельки влаги и уселся в машину.
- Сергей, где участковый?- обратился начальник УГРО Павел Ткачук к оперативнику.
- Вон, уже бежит.
- А, Петрович, привет. Что за парикмахерская?
- Обычная цирюльня. Два зала, подсобка и кабинет директора. Окна все на улицу. Служебного входа нет.
- Всё равно.  Организуй эвакуацию жильцов. Быстро. Серёга помоги. И поставь наряд у подъездов на всякий случай.
- Что, какого-то клиента плохо постригли? – к майору подошёл следователь прокуратуры Пенкин.
- Егорыч не остри. И так голова кругом.
- Саня, твои готовы?, - он подошёл к командиру ОМОНа.
- Был я, Паша, в этой цирюльне. Вход противный. Узкий и вниз. Пять ступенек. Если что перестреляют снизу, как куропаток. Что они хотят?
- Не знаю. Сейчас позвоню.
Телефон директора сыграл популярную музыку. Он по привычке потянулся к трубке.
- Стоп. Дальше наше дело. В комнату его, к остальным. Когда звякнул замок в двери директорской, налётчик глянул на часы и взял телефон в руку.
- Слушаю. Привет, майор…. Стоп. Заткнись. Слушай сюда. Внимательно слушай. У меня четыре килограмма тротила и пару хлопцев, готовых на всё. Если рванём, дома не будет. Что хочу?
У нас лишь одно требование. Через десять минут к банку подъедет инкассаторская машина. Не разгружая её, подгоните к входной двери в парикмахерскую. Вплотную. Всем охранникам выйти из машины. Двери оставить открытыми. Мы с тремя заложниками едем на броневике. Как убедимся, что преследования нет, отпустим остальных. Ты понял меня, майор, никакого преследования!
- Но я должен согласовать…
- Через пятнадцать минут взрыв. Майор, тебе людей не жалко? Бабки жалко?
В трубке у полицейского послышались гудки.
Глянув на часы, Ткачук кинулся в банк, на ходу доставая удостоверение.
К счастью директор банка был на месте.
- Я такие вопросы не решаю. Надо собрать правление…
- Десять минут и десятки трупов. Вы возьмёте на себя ответственность за это?
- Какой процент, что деньги вернутся в банк?
- Семьдесят. И сто процентов взрыв в центре города.
Директор взял трубку.
- Соедините меня с Чопом. Я сказал, быстро соедини!
- Василий Иванович, срочное изменение маршрута девять пятнадцать. Срочно. Подъехать к парикмахерской на Гоголя…
- Впритык – вставил Ткачук.
- Вплотную. Открыть двери и всей охране отойти за ограждение. Не, это не чушь. Ты что не знаешь, что в городе творится? Быстро соединись с машиной. Счёт идёт на минуты.
Директор дрожащей рукой положил трубку.
- Всё, майор. Теперь твой выход.
Броневичок подкатил к самому входу парикмахерской с открытыми дверями, полностью закрывая обзор.  Шофёр быстрым шагом зашёл за ограждение.
- Что они там делают? Куда рванут? – следователь переминался с ноги на ногу.
Начальник ГУВД разложил на капоте карту города.
- Патрульные машины по всем направлениям по параллельным улицам. Надеюсь, жучок в мешки додумались всунуть?
- Когда? Времени не было. Но машина имеет свой маяк. Никуда не денутся. Главное бомбу от здания отвезти.
- А если они отъедут и нажмут кнопку?
- Зачем им это? Они знают, тогда ни денег, ни жизни у них не будет.
- Что-то долго они там возятся. Квартал оцепили?
- Зачем? Выход-то один.
- Оцепить весь квартал. Срочно!
- Где людей взять. По маршрутам, в оцепление.
- Задействовать всех. Из всех РУВД на улицы. По маршрутам, пусть поможет ГИБДД.
За три минуты до установки оцепления старенькая шестёрка выехала из маленького двора на проспект и нескоро покатила на окраину города.
Напряжение  возрастало.
- Может вертолёт привлечь?
- Срубят сразу. Лучше не рисковать. Гляди, один в шапочке за руль сел.
Что-то мешало Павлу сосредоточиться. Какая-то мысль как ножом срезала текущее восприятие и исчезала, оставив сомнения. « Их там уже нет…»
Прошло десять минут.
Он набрал номер директора парикмахерской. С минуту слушал длинные гудки.
- Их там уже нет.
- Обожди. Ещё пять минут и захват броневика. А там будь что будет. Отгоняем машину и штурм подвала.
Через пять минут омоновцы вытащили с водительского сидения человека в шапочке с прорезями для глаз. После двух тычков сорвали шапочку. Виктор Петрович с растрёпанными волосами тихо лепетал разбитыми губами:
- Там в кузове все… и бомба. Они там, в салоне….  Бомба. Надо сидеть тихо.
Сапёры осторожно отогнали машину в сторону. В открытом салоне сидели семь человек. У одного из них на коленях лежало какое-то устройство. Колени его мелко подрагивали, а сам он еле слышно лепетал:
- Постричься ей надо было…. А, вот, на лысо слабо? Жив буду так и сделаю.
Сапёры исследовали устройство. Взрывчатых веществ там обнаружено не было.
Штурм был быстрый. Только в узком коридоре бойцы слегка замешкались. Все помещения были пусты.

                Часть вторая

Получилось! Витька перекладывал тугие пачки денег из мешков в сумки. Леся ему помогала. Машину вёл Степан.
Когда перетаскивали мешки с деньгами – не верил. Когда ползли по старому водосточному каналу с этими мешками – не верил. И даже когда таскали их в старенькую шестёрку  – тоже не верил. А сейчас, держа в руках тугие пачки денег – поверил.
- Ура-а-а – тихо протянул он.
- Лесь, а теперь выйдешь за меня замуж?
- Выйду Витя. Теперь выйду! Теперь мы с тобой неразлучны навсегда, любы мой!
Степан обернулся.
- Выезжаем из города. Дальше куда?
- Стоп. Надо мешки пустые закопать. Вдруг там маячки. Остановись.
Недалеко от дороги они быстро зарыли банковские мешки в опавшей листве.
- Я прикинула, пока перекладывали. Примерно восемьдесят два миллиона.
- Прямо так и сосчитала?
- Я в школе хорошо училась. Стёпка скажи.
- Угу – Степан лихо переключил скорость
- Так, что жена тебе достаётся умная.
- За это и поцелую.
- Не сейчас. Успеем ещё нацеловаться.
За окнами проносились, сбросившие листву,  унылые деревья. Дождик то прекращался, то опять рядил мелкими каплями. Ей вспомнилась мать.
Жили они в маленьком городке под Житомиром. Два брата и сестра. Как Кий, Хорив, И Лыбедь. И ещё мама. Мама сильно болеет. Сначала ходила, хромая, а потом вовсе слегла. Врач покачал головой и назвал сумму за лечение. Не реальную. Нет, если бы все они, взрослые, сильные работали, то смогли бы накопить её. Но ни в городке, ни в самом Житомире работы не было. Продать было нечего. Вот и поехали они со Степаном в Россию. Младший Богдан остался ухаживать за матерью и вести нехитрое хозяйство.
Устроились «Христа-ради» у земляков. Огляделись. Работы здесь тоже практически не было. Нет, конечно, она была. Лесе несколько раз предлагали поработать на панели. Но её от этих предложений тошнило. Лечь под потного, богатого, волосатого хама было последним из унижений в её жизни. Без гражданства, прописки, разрешения на работу устроится в приличное место, было проблемно. На стройках орудовало восточное землячество. Леся пыталась устроиться в мелкий магазин, но все хозяева предлагали сначала постель, потом работу. Она подрядилась  у старого узбека продавать солёную рыбу на мини рынке. Степан разгружал вагоны на станции.
Конечно, они зарабатывали, но это были не те деньги. Их хватало только на еду.
Однажды Степан привёл в сквер, где они с Лесей по вечерам встречались, паренька.
- Вот, Лесь, знакомься.  Виктор. Со мной мешки таскает. Ничего парень. Местный.
- А, что для аборигенов тоже работы нет?
- Мне просто неохота, - Виктор достал из пакета бутылку пива и протянул её Олесе.
- Для меня вставать по будильнику и восемь часов горбатиться – вилы. Всякие там опоздания, прогулы, объяснительные. Я свободный человек! Нужны деньги – пошёл, заработал. Не нужны деньги – занимаюсь своими делами.
- А дела какие?
- Что?
- Ну, свои дела у тебя, какие?
- В общем-то,… это тайна. Но я потом расскажу.
Так они и встречались в сквере. Проводили вечера, споря и мечтая.
Олеся очень нравилась Виктору, и она это чувствовала. Крепко сбитая на хохляцких хуторах, волоокая, с копной пышных волос не могла, не нравится. Однажды он шепнул ей:
- А замуж за меня пошла бы?
- Мне в семье одного безработного за глаза хватает.
- А если я разбогатею?
- Вот тогда и поговорим. Но ты парень симпатичный.
Виктор действительно влюбился. В его жизни, так же, как сейчас за окном всё было уныло и тоскливо. Отец – вечно пьяный сантехник из ЖЭКа, мать, постоянно ноющая о своих болячках санитарка. Он был зачат странным образом  между её болезнями и запоями отца. Так же, протискиваясь между отличниками и двоечниками, он закончил школу. Друзей особых он не приобрёл потому, как был просто не интересен окружающим. Серая мышка. Об институте с таким аттестатом и думать было нечего. Чтобы иметь хоть какие-то карманные деньги он подрабатывал, где придётся. Одно удовольствие дядя Коля. Брат отца свалился им на голову, как снег летом. В лихие девяностые он был осуждён за грабёж со смертельным исходом. Отсидел десять лет. Потом где-то болтался пять. Пока «топтал зону» его жена успешно приватизировала их квартиру, продала её и уехала в неизвестном направлении. Помаявшись на чужбине, дядя Коля решил пожить на родине. Конечно, Витькиной семье он был не нужен, но… родня! Из дома не выгонишь.  И тут, кстати, вспомнилась их заброшенная дача. В своё время «умные» дяди их администрации города нарезали землю для дачного посёлка в болотистой местности за городом.
Сначала счастливчики, кому достались участки, лихо взялись за  обустройство своих фазенд. Строили домики, завозили чернозём, сажали  помидоры и клубнику. Но вскоре армии комаров превратили их счастливое дачное жильё в муки. Не помогали ни мази, ни дым, ни сетки. Комары были везде. В пище, в одежде, в сортире и даже в колясках младенцев. Противное жужжание сводило с ума, доводило до бешенства. Собирались инициативные группы, писали и ходили в администрацию города, однако никаких действий предпринято не было. Что-либо делать с болотом власть не собиралась. Постепенно владельцы дач всё реже стали посещать свои сельхозугодия. Приедут, польют и быстренько домой. Соберут урожай и быстренько на автобус. А потом и вовсе перестали сажать однолетние растения. Дачная жизнь в посёлке замерла. Вот в такую дачу и сослали Свиридовы своего родича. Странно, но комары облетали бывшего уголовника. Он привёл в порядок заброшенный домик, посадил кое-какие растения. Отремонтировав брошенную кем-то старенькую «шестёрку», Николай стал на ней ездить в город за продуктами. Племянник и дядя быстро сдружились. Дядя Коля помазал какой-то мазью Витю, и комары тоже не беспокоили его.
- Я, брат в тайге только этим снадобьем и спасался. А комары там не то, что здесь. С кулак. Витя часто стал навещать дядю. Поздними вечерами сидели они за чаем и беседовали. Но больше всего, конечно, говорил дядя Коля. Он рассказывал о лихих налётах, о богатой добыче и шикарной жизни после.
- А по телевизору их всех ловят. Большие сроки дают,- сомневался Виктор.
- Конечно. Про тех, кто удачно дело провернул по  «ящику» не показывают. Стыдно им в своих «висяках» признаваться.  И, поверь, таких не пойманных достаточно много. Тут так: или живи всю жизнь, на помойке, спокойно спиваясь, или рискни и всю жизнь в «шоколаде».  Будь хозяином своей жизни.
Однажды утром, потчуя племянника завтраком, Николай спросил с хитрецой:
- А, что Леся эта красивая?
- А ты откуда её знаешь?
- Так ты всю ночь её поминал. Озолотить обещал.
- Да так. Одна знакомая.
- Племяш, колись. Об знакомых по ночам не кричат. Она, хоть, красивая?
- Они мигранты. С Украины. Леся и её брат Степан. Дома у них мать больная. А работы нет.
Виктор вздохнул.
- А ты каким образом её озолотить хочешь?
- Да это так… мечты.
- Знаешь, Витя, расскажу-ка я тебе свои мечты. Долго я думал, мозговал. План у меня сложился. Идеальный. Сколько не прокручивал варианты – нет у него изъяна. Только один я его не потяну. Стар стал. А там лимонов сто поднять можно.
- Расскажи, дядь.
- В детстве играли мы «в Чапаева» по дворам, да подвалам. Раньше площадок детских не было.  А жили мы тогда с родителями, да твоим папкой в центре, на Гоголя. Вот в этом подвале и нашли мы люк, закрытый старой чугунной крышкой. Долго мучились, но подняли крышку, а там спуск вниз и лаз. Старый водосток. Его лет сто, наверно не использовали. Ну, мы далеко не полезли. В ближайший выход и вылезли. Оказались в подвале дома даже не соседнего, а через три. Недавно я там полазил. В подвале выходного люка один хлам. А в подвале нашего дома парикмахерская. Я крышку люка поднимать не стал, так послушал. Подсобка там у них и гардероб. На люк просто  накинули линолеум и всё.
- А зачем тебе парикмахерская? Там, что «лимоны» зарыты?
- Не гоношись, племяш. Дослушай до конца. Парикмахерская, где находится?
- На Гоголя.
- А что рядом с ней?
- Ну, университет, супермаркет «Магнит», банк какой-то.
- Не какой-то, а Интерсвязьбанк. Крупнейший в городе банк. Я  как-то задумался. Как сократить время для выполнения требования при захвате заложников? Ведь за это время и штурм подготовят, и отходы перекроют. В общем, труба. Надо это время у них отнять. Надо просто заложников брать прямо у банка. И всю выручку, что привозят в банк сразу перенаправлять налётчикам. Тут, уж менты не отмажутся, что ждать надо, деньги собирать, то, да сё. И машина готова и деньги. В банк в определённое время привозят выручку. Надо  за двадцать минут до этого времени захватить заложников в парикмахерской и  за десять минут до приезда броневика выдвинуть требование подогнать его к входу. Это шах ментярам.  А если ещё пугануть взрывчаткой…. А потом перегрузить мешки с деньгами в лаз. Вылезть через несколько домов оттуда и на подготовленной тачке спокойно умотать за город. Это мат!
Глаза дяди Коли горели дьявольским огнём. Это волнение передалось и Виктору.
- Класс!
- Чего  класс? – дядя Коля как-то сдулся, сник.
- Тут даже двоим не справится.
- У меня есть. Они согласятся. Я знаю! Стёпка, он решительный и машину водит. И Олеся с нами и ты. Справимся!
- Я тебе наводку дал. Дал. План обрисовал? Обрисовал Дальше сами. Мне четверть. Как выгорит дело, тогда меня друзьям и объявишь. До этого ни-ни! Пойдём со мной.
Они зашли в сараюшку на участке. Из-под груды всякого садового хлама дядя Коля вытащил тёмную сумку. Открыл. Там лежали два автомата Калашникова и два пистолета.
- Автоматы – муляж. Купил в Ижевске в магазине. Пушки – травматы, но вид боевых. Тут надо так, чтоб трупов не было.
- Ага. Я как раз об этом думал. Главное, никого не убивать.
- Я  и шапочки с прорезями сделал, перчатки купил. Так, вот, замечтался. Пусть всё здесь полежит. Как договоришься с подельниками, обмозгуете всё, позвони. Я подвезу в тот двор, на выходе и оставлю в машине. Вы возьмёте и на дело. А потом на этой же машине и  рванёте из города. Приедете ко мне на дачу. Отлежитесь. Но учти. Вся фишка во времени. По часам всё должно быть чётко. Броневик через десять минут. Вот тебе бумага с графиком действий. Всё надо сделать минута в минуту. На раскачку ментов после звонка я накинул лишние пятнадцать минут. Напуганные они тут….
Перед отъездом племянника дядя Коля вдруг засомневался.
- Слышь, Витёк. Ладно. Проехали. Забудь. Не справитесь вы…. В общем, мура это всё. Забудь.
- Да мы…Я уверен.
- Всё езжай.
Конечно же в первый же вечер Виктор рассказал приятелям о плане. Степану он очень понравился.
-  Улёт! Сколько там денег  может быть?
- Миллионов восемьдесят-девяносто. Это выручка  за два выходных дня почти со всех магазинов.
- Ого! Это сколько в гривнах?
- А кто это четвёртый – недоверчиво сузила глаза Олеся.
- Я вас потом с ним познакомлю. Он всё это придумал, даёт оружие, правда не настоящее, но в этой ситуации и такое пойдёт, экипировку, машину.
- А как мы эти деньги через границу повезём? – опять спросила Олеся.
- Не парься, сестрёнка. У Белгорода есть место. У меня там сослуживец живёт. Перейдём, как дважды два. – Степан потирал руки.
- Если без жертв, то я согласна – сказала Олеся.
****
- Куда дальше? – спросил Степан.
- Вон, за тем перелеском будет грунтовка направо. По ней до конца.
   Дядя Коля стоял у калитки.
- Лихо вы дельце обделали, ребята. Я, сейчас, радио слушал. Менты в шоке. Уделали вы их. Всё. Выдохните. Проходите в дом, отдохните, потом в баньку. Стресс снимите, да от многовековой трубной грязи отмоетесь.
На столе в небольшой дачной комнатке стоял ваучер с пивом, бутылка водки и закуска.
- Нам впору коньяк французский пить и омарами закусывать, – кинул на диван у стола сумку Степан.
- Будет ребятки, всё будет. Но позже. Переждать надо. С недельку. А пока располагайтесь, примите успокоительного, деньги посчитайте. Потом всё расскажите. Вить, пойдём со мной. Поможешь баньку настроить, а то мне сегодня с утра в поясницу вступило. Не нагнуться. Я же тоже переживал за вас.
Обняв Виктора, дядя Коля повёл его к бане.
- А, что делать-то. Дров, вона, сколько.
- Воды набери. Хотя б, ведра два. Девочка, ведь, мыться будет. Что, боишься, без тебя деньги поделят? Не доверяешь друзьям? – улыбнулся хозяин.
- Да, ну, тебя, дядя. Давай вёдра….
Потом они долго растапливали сыроватые дрова. Когда они прогорели родственники  пошли в домик. Степан и Олеся лежали на полу. В уголках рта у них застыла пена. Глаза Степана безжизненно смотрели в потолок. Леся ещё моргала.
****

Люк в подсобном помещении нашли сразу.
- Эко, как они продумали. Ушли давно. Фора у них полчаса, не меньше.
- Вот и тридцать процентов – задумчиво пробормотал Ткачук.
- Какие 30 процентов?
- Это я так, о своём. Сергей, слазай-ка туда, узнай, куда этот выход ведёт – обратился он к оперативнику.
- Люк старый, ещё дореволюционный – осмотрел крышку  Пенкин, – а кто-то про него знал…
- Так, все работников салона ко мне на допрос в директорскую.
Два часа Павел опрашивал работников, но никто о люке и ходе не знал. Все рассказывали о том, что пережили, как вели себя, но  о тайном ходе ничего сказать не могли.
- Я думаю, вам будет интересно – решительно заявила недоманикюренная дама – но одна из них была  женщина.
- Как же вы это узнали?
- Так, ведь, что отличает нас женщин от вас, мужчин? – она провела рукой по своим пышным формам – Грудь. У неё, конечно не ахти какая, но, всё равно, определить можно. Я думаю, то была девушка. Плотненькая, такая подтянутая. Где-то даже с фигуркой. Она за окнами наблюдала.
Директор Виктор Петрович теребил мочку уха.
- Ума не приложу. Я когда ремонт делал, просто накинул на крышку линолеум и всё. Даже не глядел, что там. Денег-то на ремонт мало было. Тут уж о паркете и не думаешь. Трубы кожухами закрыл, окна пластиковые вставил.
- Что здесь было до вас.
- Так подвал. Просто обычный подвал. Я же говорю, всё своими руками. Сын немного помогал, да ребята из фирмы проводку мне сделали. Щиток, счётчики, всё как полагается.
Ткачук тяжело вздохнул.
- Можете быть свободным. Пока.
Уже в дверях Виктор Петрович оглянулся.
- Не знаю, поможет ли? Они слово интересное сказали, когда людей в комнату заталкивали.
- Какое слово?
- Вроде как бы ругались, а слово незнакомое. «Хвойда».
- Хвойда? Это что?
- Я знаю.
- Нам ещё иностранцев не хватало.
Тут появился измазанный Сергей.
- Ход далеко идёт. Ближайший  выход в подвале дома  23 по Бородинской, а оттуда выход во двор и на проспект. Я думаю, там они и вылезли. Камер там нет. Глухо.
- Кто мог знать про этот водосток?
- Жильцы, сантехники.
- Жильцы вряд ли бы полезли в подвал. Детвора могла. Так, через час мне на стол список всех работающих по этому дому сантехников пенсионеров тоже и жильцов, живших здесь с…пятидесятых годов. Список охранников, возивших деньги тоже. Должны быть совпадения. Ох, должны!
Зазвонил телефон. Ткачук  нажал кнопку.
- Да найдём мы ваши деньги. Найдём…. Звоните начальнику ГУВД.
Он раздражённо бросил телефон на стол.
- Кто дал информацию в СМИ? Убью!
- Могло просочиться и из ГУВД и из прокуратуры. Есть языкастые…
- Теперь камеры. Сколько камер видеонаблюдения вокруг. Все сосчитать и за сегодняшний день мне в отдел. Все камеры этого квартала и окрестностей. Все!
- Так их уйма! Людей и так не хватает.
- Пусть этим прокуратура займётся. Нечего зады просиживать в кабинетах. Я сам договорюсь. Иди Серёга. Ты мне списки, списки давай! Всё. Я в отдел.
   Через час майор Ткачук изучал списки жильцов.
- В основном жильцы в доме новые. – старлей Виктор Лежнёв тыкал пальцем в лежащие на столе листы, -После приватизации квартиры по нескольку раз перепродавались. Да и смертность… Я там выделил старожилов. Их всего трое.
Потом он достал из папки ещё один.
- А, вот, списки охранников ЧОПа. Совпадений нет. Труба! Может с этими тремя поговорить?
- Вызывай на завтра…. Нет, привези сегодня. Через два часа.
Майор снял трубку.
- Печёнкин, как там с записями уличных камер?....  Да, ладно неделю…. Тащи сюда. Вместе посмотрим. Стоп! Камеры у банка и супермаркета есть? … Нужны записи за ближайшую неделю.
Привези.

****
- Это что они, дядя Коля? Может скорую?
- Эх и живучая,- недовольно буркнул тот и сжал топорик в руке – иди, принеси им воды. Может, оклемаются.
Когда Виктор пришёл с ковшом воды Олеся уже не моргала. Волосы её намокли от крови.
- Вот и всё, Витёк. Теперь мы одни миллионеры!
Виктор выронил ковш с водой
.- Они мёртвые?
- Думаю, да. От крысиного яда не выживают. Вот, взял грех на душу. Ну, да одним грехом больше, одним меньше….  Сейчас в болоте притопим и конец. Эй, племяш, что с тобой.
Виктор медленно сползал по стене на пол. Безумные глаза его неотрывно смотрели на Олесю. Дядя поднял с пола ковш, сходил за водой и вылил её на голову племянника.
- А ну-ка пошли на воздух. Чего это ты расклеился, как барышня? Сейчас, покурим,…
Он подхватил безвольное тело и вынес его на лавочку у входа. Прикурив сигарету, сунул её Виктору в губы.
- На, покури. Прочисти мозги.
Сигарета выпадала у него из губ. Дядя наотмашь несколько раз ударил племянника по щеке.
- Эй, очнись, девица-красавица. Всякое в жизни бывает. Да с такими деньгами ты кралю намного лучше найдёшь. Они за тобой табунами ходить будут. А с этой хохлушки… нет, титьки, конечно, ничего. Попа тоже. А ноги бутылки. Да через  десять лет из неё такая базарная тётя бы получилась. Тьфу!Одним словом хохлушка.
- Как ты можешь! Она же мертва! Это же кощунство.
- Кощунство быть бедным. Ладно, на, кури. Я приберусь, пока там.
Он зашёл в дом.
Виктор курил, не замечая бегущих слёз.
- Леся, Лесенька…»маму лечить надо». Степка не помог. Степка… в Индию хотел….
Вскоре вышел Николай, неся бутылку водки и стакан.
- На, племяш, помяни. Полный пей, до конца. Не бойся, это водка  чистая. Я там всю заразу убрал. Надо бы всю эту химию вместе с трупаками в Манькину яму кинуть. Помнишь топь-то на задах за березняком? Там танк с пушкой утопить можно и не найдёшь. Да ты пей, давай.
Манькиной ямой прозвали место на ближайшем болоте с дурной репутацией. Туда редко кто из дачников ходил. Клюква там росла отменная, но собирать её боялись. Не одна собака, сопровождая ягодников утонула там быстро и страшно. Одна Мария Старикова, баба сама себе на уме собирала там богатый урожай чудесной ягоды. Как это она делала, никто не знал, да и она секрет не раскрывала. В прошлом году она умерла от инсульта. После её смерти никто там и не бывал. Да и бывать было не кому. Посёлок пустовал.
 Виктор выпил. Его вырвало. Дядя сходил за солёным огурцом.
- На закуси. Но, хоть два глотка сделай. Нам ещё сегодня поработать придётся. Потом отметим, как полагается. У меня «шампусик» припасен. Кстати, и банька поспела. Хха! Всё вовремя. Эх, и заживём мы с тобою, племяш! Как люди заживём. Настоящие. Мотнём в Питер, вложимся в дело. Я уже всё продумал. Да, ты пей, ей-богу!
Стал накрапывать нудный мелкий дождик. Дядя Коля подкатил к крыльцу садовую тачку, вытащил из дома труп Степана и положил в тачку. Сверху на труп положил сумку с ядовитыми продуктами. Потом разложил на траве большой кусок целлофана, срезанный со старой теплицы. Вынес Олесю и положил её на целлофан, аккуратно сложив ей руки на груди.
- Так. Я повезу тачку, а ты волоком тащи девку. Нам только до Манькиной ямы дотащить.
Виктор подошёл к девушке.
- Нет! Я не могу. Нет!
- Тьфу, ты, малохольный! Ладно, давай я потащу, а ты за мной тачку кати.
Он взял конец целлофана, скомкал в руке и потащил в кусты. Виктор покатил тачку со Степаном следом. Через сто метров Виктор закричал:
- Стой! Царапается. Кусты её лицо царапают. Подожди. Он бросил тачку и подбежал к Олесе.
- У неё всё лицо мокрое. И царапина на лбу.
Он опустился на колени и стал вытирать лицо девушки.
- Лесенька, потерпи. Сейчас доедем.
Николай подошёл, оттолкнул племянника и завязал концы целлофана на лице Олеси.
- Погнали.  Времени мало.
Степан исчез сразу, будто нырнул. Тёмная жижа всосала его тело за одну минуту. Лицо Олеси долго плавало на поверхности. Лишь только когда Николай кинул на него сумку с отравленными продуктами, он исчезло. Потом пришла очередь оружию и шапочкам.
- Эх, машину бы сюда же…. Ну, да ладно. Пошли, перекусим, да в баньку. Или сначала в баньку, а?
- Я забыл её поцеловать – задумчиво произнёс Виктор – Я сейчас….
Он пошёл к топи.
- Эй, стой! Ты что, рехнулся? Нет её.  Всё, простились. Понимаешь, нет её больше. Забудь.
Потом была баня и застолье. Виктор, как механическая кукла выполнял все указания дяди. За столом Николай расслабился.
- Гляди, Витёк, вот они денежки, наши денежки. Красивые пачки. Гляди, как переливаются. Как алмазы. Ты купался когда-нибудь в деньгах? Буквально? Вот они на диване. Нырни. Ну, нырни же. Эх ты, дурилка!
- Всё кончилось, Витёк. Всё кончилось. Остались только мы и деньги. Через пару дней мотнём в Питер. Ну, выпей же. Эту операцию я несколько лет на зоне обдумывал. Спать не мог. Она мне всю душу изъела. Все детали продумал. Всё. И сложилось. Всё «в цвет». Это моя «лебединая песня». Через пару дней, когда всё уляжется, поедем в Питер. Там у меня кореша.  Давай ещё накатим. Нет? Тогда иди спать. Завтра отойдёшь.
Ночью Николай проснулся от неясного шума. Кто-то ходил по кухне. Осторожно выглянул. Виктор ходил вокруг стола и бормотал:
- Не пей Лесенька, не надо. Я тебя сам угощу. Не пей, родная.
Николай вошёл, налил полный стакан водки.
- На выпей. Ну, же Леся просит.
Уложив опьяневшего племянника на кровать, он вышел на крыльцо и закурил.
« Да, с Виктором будут проблемы».
*******************
- Вот записи за сегодня. Бородинский проспект, улицы Гоголя, Дзержинского, Свердлова.
Игорь и Сергей повернули монитор к майору.
- За интересующее нас время из дворов квартала на улицу выехали шесть машин, плюс отъехало десять припаркованных на улице  раньше. К тому же не на всех видны номера. Осень, грязь. Да и камеры установлены по-дурацки.
- Перепиши все читаемые номера.- Ткачук  нервно забарабанил пальцами по столу.
- Уже. Понемногу начали проверять.
- « Понемногу». А надо по многу. И основательно. Теперь давай записи за неделю у банка.
- Ну, тут есть кое-что. Вот, эта машина стояла каждый день в кармане возле супермаркета. Приезжала до прибытия инкассаторской машины и уезжала через пять минут после.  За два дня до событий она пропала. «Шестёрка». Номера заляпаны грязью, да и вся она заляпана, как трактор.
- Стоп. А сегодня она светилась в квартале?
- Вот, тут… вроде похожа. Выехала на проспект со двора. И время подходящее. Эх, наши чуть-чуть с оцеплением запоздали! Номера так и не читаются.
Майор оживился. Чутьё, интуиция или ещё чего-то  разбередили, кинули в кровь адреналин.
- Так, Игорь, список всех  ВАЗ 2106 в городе.
- А если это гастролёр?
- Передай на посты ГИБДД при выезде из города, переписывать все данные проезжающих на таких машинах. Хотя, времени убраться из города, у них было предостаточно. Чёрт! Всё время догоняем! Везде чуть-чуть. Так. Давай определятся с нашими. И быстрее, ребята, быстрее. Я предупрежу «гайцов», помогут. Потом с капитаном Зубовым выезжайте на наиболее перспективные адреса. Сам отберёшь. Сергей, я про тебя говорю. Соберитесь ребята. Надо всё делать быстро и точно. А мы, пока, с Пенкиным жильцов допросим. Где, кстати, они.
- Из старожилов только двое. Зинчук Мария Степановна и Сергеева Зинаида Петровна. Петров Сергей Игоревич на работе. Подойдёт позже. Есть ещё несколько жильцов, живших в восьмидесятые в доме. Собрать?
- Подожди, пока с этими разберёмся. Заводи обоих.
Когда женщины уселись на стульях, майор попросил принести им чай.
- Ну, Зинаида Петровна и …э…Мария Степановна, давайте окунёмся в шестидесятые, семидесятые годы. Память-то ещё не подводит? Поговорим о соседях. Ведь, хорошо же тогда жили?
- Я в семидесятые там не жила. Я в семьдесят первом замуж вышла и переехала к мужу. Но всё помню. Особенно в первом подъезде.
Старушка, явно претендующая на бальзаковский возраст, поставила сумку себе на колени и посмотрела на соседку.
- А я с рождения там живу. Старожилов-то мало осталось. Всё «новые русские» скупили. Как же центр города! Из коммуналок себе хоромы с евроремонтом понаделали. Иномарок полон двор. А как в коммуналках-то дружно жили. Как одна семья.
- Уважаемые, давайте, сначала, вы расскажете о сантехниках. Помните, кто тогда работал?
- Помню, Сан Саныч был. Положительный такой. Солидный. Всё починит, вытрет за собой.
- А у меня он полочку прибил, да и люстру помогал повесить и денег никогда не брал. Мой-то всё по командировкам мотался.
- Он, вообще, не брал. Нет, брал. Конечно, если давали, но не вымогал. А, вот, Мишка, тот пьянь ещё та была.  Не просыхал. За каждую резинку деньги просил.
- Так и помер от белой горячки.
- А Сан Саныч?
- Так ему тогда уже за пятьдесят было. Помер, наверно, уже…
- Ну. А потом целыми бригадами ходили. И не поймёшь кто. А потом ТСЖ стало и всё.
- А я ещё одного помню. Игорь, кажется, зовут. Но, он, вообще белоручка. Всё время в перчатках работал, а воду отключить в подвале коллегу звал. Очень крыс боялся.
- Вот-вот, про подвал. Он всегда закрыт был?
- Так, как перестройка пошла, так и закрывать стали. Бомжи там обосновались, наркоманы всякие.
- Нет, раньше, когда там алкаша мёртвого нашли. Кажется в восемьдесят первом или втором. А в шестидесятых там мальчишки лазили. В войну играли. Но те не хулиганили.  Кричали только.
- Вы мальчишек-то тех помните?
- Ой, да кто их  упомнит. Там не только из нашего дома были. Из соседнего тоже.
- А у меня тогда свои народились. Девочки.
- Ну. А про жильцов что скажете. Были же какие-нибудь особенные.
- Клавка из 38-ой КГБ стучала. Наверняка. Комарова жена гуляла от него, пока он её не поймал и не отдубасил. Так она его и посадила. А когда он сидел, за другого выскочила. Комаров приехал, долго под окнами орал.
- А Сидихина в восьмидесятые самогон гнала. Весь подъезд провоняла брагой.
- Меня интересуют семидесятые. Впрочем, достаточно пока.  Большое вам спасибо. Возможно, мы вас ещё побеспокоим.
Женщины с чувством выполненного долга чинно направились к дверям.
- Как там по машинам?
- Вот, двадцать штук. Не ожидал так много.
- Разве это много?  К каждому владельцу домой. Персонально. Где машина? Куда ездила? Не мне вас учить. Кто там ещё?
-Попов пришёл. Жилец с Гоголя. Пригласить? Давай.
Щупленький мужичок в полотняной кепке и в белой ветровке ёрзал на стуле.
- Надо же какое горе!  Мне на работе говорят, иди дядя Сергей домой, тебя там грабят. Весь день по телевизору показывали. Бомба! А, если бы рванула? У меня гарнитур новый. Спальный
- Вы жили на улице Гоголя в семидесятые годы?
- Я и сейчас там живу. Всё по закону. Квартира приватизирована.
- Расскажите о том времени.
- А, что рассказывать? Пацанами мы были. За взрослыми не следил. А из пацанов я один тут остался.
- Вот, говорят, вы в игры в подвале играли.
- Да, где мы только не лазали. И на крыше и на гаражах. Стояли раньше такие во дворах. Дворик-то маленький, не разгуляешься. Это сейчас в новостройках площадки детские, поля футбольные, а раньше… да вы сами, наверно, видели.
- В подвале вашего дома видели люк?
- Ого! Вспомнили. Ну, лазали мы туда. Грязь несусветная. До первого выхода доползли, а дальше не полезли. Страшно. Крысы там бегали. А потом и забыли.
- Кто лазал? Фамилии. Где они сейчас?
- Рыбин Витька – он в Москву уехал в институт поступать. Поступил ли,  не знаю, но назад не вернулся. Валик Бондаренко умер недавно. Колька Свиридов, он не из нашего дома, из соседнего. Говорят сел в девяностые. Больше не появлялся. Петька Самолёт – фамилии не помню и где сейчас тоже не знаю. Родители его съехали лет десять назад. Васька Платонов в Афгане погиб. Ещё Павлик Платонов и сестра его Светка были, так они за границу всей семьёй уехали. Ну, а остальных не помню. Может потом вспомню. Позвоню. Вот эти с нами ползали, это точно. А зачем вам это? А понял! Грабители таким образом тю-тю! Вот это да! Вот это финт! Но у меня алиби. Я целый день на работе. У все на виду.
- Вы про люк рассказывали кому?
- Да вы что! Чтобы нам потом влетело? Нет, конечно. Да мы сразу об этом забыли. Для игр он не подходил. Грязный очень.
- Вы свободны,- прервал тираду свидетеля Ткачук,- Если надо будет, мы вас вызовем. И попрошу. О чём мы здесь говорили ни с кем не обсуждать.
- Ага…ага. Значит так. Я - могила.
Поздним вечером, почти ночью, уходя, домой майор заглянул в дежурку. Сидящий там сержант сделал умное лицо и уткнулся в бумаги. По маленькому телевизору в углу передавали местные новости.
« Как стало известно нашему корреспонденту, в ограблении банка и взятии заложников была задействована машина ВАЗ 2106 светлого цвета. Полиция сейчас усиленно ищет владельцев таких машин.
- Как?! Откуда?!
Сержант подскочил на стуле.
- Какая сволочь этим писакам всё разболтала? Они, что, идиоты?
Майор глянул на сержанта.
- Если что-нибудь будет по этому делу, звони мне сразу же домой. В любое время.
- Понял, - козырнул сержант.
**********
Утром дядя Коля прослушал радио. «Лихо ментовка крутит. Пора ускорится. Он поднялся на чердак, смёл осторожно веником пыль в берестяное лукошко.  Потом сел в машину и отогнал её к тому месту, откуда он её когда-то взял.  Поднял капот, вытащил пару проводов и аккуратно посыпал пылью механизмы. Потом то же сделал и в салоне. К этому времени проснулся Виктор. Прямо в трусах он подошёл к кадке с водой и сунул туда голову. Посмотрел безумными глазами на дядю.
- Когда мы пойдём к Олесе? Я её поцеловать хочу. Давай, сейчас.
- Пойдём, пойдём. Поешь только.
- Не хочу. Тошнит. Пошли.
- Без штанов? Оденься хоть.
- Не хочу. Она меня и так любит.
- Эх, племяш, племяш,- дядя внимательно посмотрел в глаза племянника,- Ну, пошли.
Он привёл Витю к Марьиной яме.
- Она там. Иди, целуй.
Юноша решительно шагнул вперёд. Он не барахтался, не кричал, только, в последний момент, будто очнувшись, всплеснул руками и исчез. На берегу стоял и молчал дядя Коля со сжатыми в кулаки руками.
- Ох и лох ты, Витька, ох и лох! Мог бы жить. Да ещё как жить. Мышка серая…
Он вернулся в дом, вытащил из кладовки старый рюкзак. Обложил целлофаном внутри, сложил пачки денег и крепко завязал его.  В кладовке отыскал моток крепкого пластикового шнура. Дойдя до топи, он привязал один конец шнура к близстоящей берёзе, а другой к рюкзаку. Потом, раскачав рюкзак, кинул его в то место, где совсем недавно исчез Виктор.  « Как говорится, и концы в воду». Придя домой, он избавился от всех следов пребывания здесь племянника. Через два часа, когда он собирал в огороде помидоры, послышался шум подъезжающей машины. Николай осторожно подошёл к щели в заборе и замер. Полицейская машина, проехав мимо его участка, завернула за угол к месту стоянки вазовской «старушки». Николай быстро и бесшумно поднялся на чердак и стал наблюдать. Из машины вышел полицейский и какой-то мужик в штатском. По тому, как он уверенно подошёл к машине, открыл дверь салона и пригласил  туда полицейского, стало ясно, что это хозяин. Сержант осмотрел салон, открыл капот, чего-то записал в тетрадь. Потом осмотрел траву под машиной. Мужичок что-то ему доказывал, показывал какие-то  бумаги. Через десять минут они оба сели в полицейскую десятку и уехали.
Николай вытер пот со лба. «Пора готовить отход». Он собрал сумку и неспешно пошёл по тропинке к автобусной остановке. В городе он сразу же направился в подземный переход на Бородинском проспекте. Ещё в девяностых годах его облюбовали мелкие торговцы, попрошайки и музыканты. Найдя торговца печатной продукции и бланками, лысого и худого мужика, он подошёл к нему вплотную и шепнул:
- Ксива нужна. Плачу сразу за скорость и качество.
- Таки, мы такую продукцию не делаем. Диплом можем. Аттестат. Справки разные. Паспорт не наш уровень.
Николай достал две тысячные купюры.
- Они будут твои. Если дашь наводку. Пойми, очень надо.
- Что-то я слышал…. Фотостудию в здании бывшей типографии знаешь? Там Сеня, Семён такой работает. Обратись к нему. Но на меня не ссылайся.
Мужик ловко выхватил деньги из рук Николая и спрятал в карман.
Семёном оказался кряжистый лысеющий мужик с неестественно большим носом. Он внимательно глянул на посетителя и зажевал губами ….
- Ну. Так, как? Плачу двойную цену.
- Если и делает кто-то, то не раньше недели.
- Мне нужно завтра. Плачу тройную цену.
Семён опять пожевал губами и уставился в потолок.
- Ещё удвой и садись перед аппаратом. Кстати, задаток половина.
Щёлкнув несколько раз фотоаппаратом он уткнулся в ноутбук.
- Фамилию-то, какую сделать? Ты, вот, небритый, на хачика похож. Может армянскую.
- Делай русскую. К чуркам внимания больше. А ты попроще чего найди. Имя  Степан. Отчество Николаевич. Ну, а возраст сам додумаешь.
Вытащив из пачки несколько пятитысячных купюр, он кинул их на стол.
- Завтра в двенадцать приду.
************
К обеду данные на всех владельцев ВАЗ 2106 были на столе у майора. Против каждой фамилии стоял номер машины и крестик. Все были проверены. Половина из них была не на ходу и ржавела в разных местах города. Утилизации они не удостоились только по причине оформления наследства, внутрисемейных разборок и просто по забывчивости. Остальные поскрипывали, но колесили по улицам города. Алиби всех владельцев было проверено подтверждено. Все неходовые машины были осмотрены. Всё. Глухо.
- Я же говорил, что это залётные. Ну, или машину иногороднюю использовали,- рубанул воздух ладонью Сергей.
Майор задумчиво глянул на капитана.
- Залётные, говоришь? Или приезжие…недавно. Ладно, пошли дальше. Вот тебе список жильцов по улице Гоголя. 18. Всё об их судьбах. Где, что, когда. В общем, всё. Это Сергею. Игорь, а тебе украинская диаспора. Они знают друг друга, помогаю.  Расспроси, может было среди них что-то необычное. Может, сказал кто-то чего, может, пропал кто? И про девушку расспроси. Она явно не проститутка. Шансов, конечно, мало, но другого, пока, ничего нет.
Ткачук спустился к экспертам.
- Ребята, я знаю, что вы боги, потому не удивляйтесь. Можно сквозь грязь, хоть часть номера прочесть?
- Увы, пока такой программы нет.
- А что с отпечатками?
- Где? В парикмахерской? Голяк. Их там сотни. На чугунной крышке бесполезно, в трубе чисто.
- Ну, хоть что-то дайте!
- На выходной крышке люка волос. Длинный, женский, свежий. Видно вылез из-под шапочки, пока лезла. Что ещё сказать… Девушка двадцати, двадцати пяти лет. Не нищая, но и не богатая. За волосами ухаживала, как могла. Рост, вес сказать?
- Это всё?
- Извини фамилию по волосам определять, ещё не научились.
- Украинка?
- И национальность тоже. Нет, конечно, есть такая закрытая программа. Но результат месяц надо ждать.
К вечеру оперативники отработали весь список Ткачука.
- Подозрительных двое. Николай Свиридов и Пётр Платонов, он же Самокат. Рыбин сидит. Павел и Светлана по фамилии Карамян эмигрировали в Австралию. Свиридов сидел за грабёж. Отсидел от звонка до звонка. Потом след его пропал. В его квартире чужие люди. Пока он сидел, жена продала квартиру и с новым мужем уехала в Белоруссию. Пётр Платонов в Москве числился в солнцевской ОПГ. Рядовым «солдатом». После ликвидации группы отсидел три года. Живёт в Воронеже, навещает мать, живущую по адресу.
- У Свиридова здесь есть родня?
- Была сестра, вроде, вышла замуж, сменила фамилию.
- Надо узнать. Сегодня.
- Побойтесь бога, Павел Иванович. Все учреждения закрыты.
- А компьютер на что? Подключи техническую службу. Если надо работайте всю ночь. Сергей, Москва уже интересуется. Если пригонят сюда своих, мало не покажется. Работай.
- Я сантехников проверил – Игорь достал из папки листок бумаги.
- Александр Александрович Лучко. Умер пять лет назад.  Семья живёт на Полтавщине в Украине.
- Стоп. Украина. Это интересно. Добивай всё по родственникам. Где они, что они. Звони напрямую туда. По запросу ждать долго.
- Ну, а Игорь Чудинов умер в наркологии.  Вот справка. Другие работники под временные рамки не подходят. Я проверял.
- Значит так. К завтрашнему утру Сергею сестра Свиридова, Игорю семья сантехника. Хоть всю ночь не спите, но результат должны дать.
***********
Утром, съездив в город за документами, Николай стал собираться. В новенький, только что купленный чемодан сложил небольшой гардероб, в сумку на длинной ручке положил бритвенные принадлежности, нож, пару бутербродов. Прикинув место в чемодане для денег, он пошёл к Манькиной яме. Найдя у дерева шнур, потянул. На конце шнура, вытащенного из болота, рюкзака не было. Согнутый конец шнура наводил на мысль, что узел просто развязался сам. Николай сел, прислонился спиной к берёзе и дико захохотал.
- Ну и ребята! Серенькие мышки. Забрали-таки своё лаве! С собой унесли. Ай да, ребята.
Он посмотрел на хмурое серое небо.
« Кто ты там? Играешь людьми, как хочешь. Что же ты меня-то так. За что?»
Всю свою корявую жизнь он шёл по краю. Срывался, падал, опять забирался, а всё тянулся к этому краю. Что там на этом краю? Дышалось, что ли лучше, вольготнее? Кто в 90-е не мечтал о быстром обогащении? Да, все! Все что-то «химичили», таскали. Взяли они этого еврейчика-антиквара Каспировича. На сбыте погорели. Барыга, сволочь сдал. И кто же мог предположить, что Каспирович  после этого «коня двинет» от инфаркта. Всего-то припугнули старика паяльником. А баба его инвалидом стала. И братвы своей не было, чтоб помогла, «подмазала» где надо. Жадность всё. По полной хлебнул. И эту сволочь, Валета в зоне кто-то подослал же к нему. А с ним так нельзя. Пришлось «ставить».  Получил Валет положенное, а ему крест на УДО. Да и после зоны одна маета. Подломил чемодан в Кирове. В Перьми у сберкассы лоха подкараулил. Ножиком поиграл, сам всё отдал. Да разве же это деньги. На пару лет еле хватило. Бабу заимел. Даже родила от него. Не то. План, придуманный душными тёмными ночами в вонючем бараке, не давал спокойной жизни, терзал, манил. Не стало сил противится мыслям, вернулся в родной город. И так всё хорошо вышло…
« Ты, фраер небесный, Твоя взяла. Банкуй  дальше!»
Обхватив голову руками, Николай тихо завыл. Стал накрапывать мелкий дождик. Вой усилился.

                Часть третья.

   - У меня «зеро» - уныло произнёс Игорь.
- Жуют сало в своей Полтавщине. Никуда не уезжали. Мигрантов нет.
- А как диаспора украинская?
- Труба. Они, как тараканы расползлись. Одни уезжают, другие приезжают.  Женщины, в основном, в проститутках и штукатурщицах. А мужикам, как повезёт. Но, тоже ненадолго задерживаются. В общем, тоже «голяк».
- У меня кое-что есть. Анна Семёновна  Павлова, в девичестве Свиридова,  пояснила, что братец её объявился месяца два назад. Живёт у них на даче. Садовый кооператив «Вишенка».
- Стоп. Я где-то уже слышал это название. Сергей покопался в своих бумагах.
- Вот. Одна из неработающих «шестёрок» находится в кооперативе «Вишенка». Осматривал сержант Углов. Павел Иванович, можно?
Ткачук, кивнул. Он подошёл к селектору и нажал кнопку.
- Сержанта Углова срочно к майору Ткачук.
Через пять минут , переминаясь с ноги на ногу, сержант стоял в кабинете.
- Я сразу подумал, что что-то не то. Объяснить не мог. Двигатель разобран, в пыли, в салоне пыль, Но пыль какая-то комковатая. Да и ощущение было такое, будто за мной наблюдаю. Даже жутковато стало. Трава-то под машиной не примята. Да, что трава. Она через пару часов встаёт.
На этот раз Павел Иванович сам нажал селектор.
- Дежурный наряд на выезд.
   В садовом домике на участке под номером тридцать полицейские обнаружили открытый полупустой чемодан и собранную сумку.
- По всему, жил он здесь.
- Почему жил? Живёт. Чемодан-то здесь. Но, похоже, жилец собрался уезжать.
- Обыскать всё. Каждый угол. Ищите деньги. Я из-за них две ночи не спал.
Через полчаса Сергей подал майору листок.
- Интересная запись. Число справа, часы слева. Часы. Почти одинаковые.
- Так это время налёта!
- Не налёта, а прибытия броневика в банк. Чую, это конец пути. Искать дальше!
- Товарищ майор, - в домик зашёл сержант Углов, -Там, на задах кусты обломаны. Будто кто-то чего-то тащил. И натоптано.
Выйдя к Манькиной заводи, полицейские обнаружили сидящего у дерева Николая.
- Ваши документы, гражданин.
Увидав людей в форме, Николай перестал выть, взлохматил себе голову и поднялся.
- А, что такого. Сижу, никого не трогаю. Вот, водяного ловлю. Он у меня с участка помидоры ворует.
Быстрым движением руки он выкинул в топь новенький паспорт. Но как назло бумажка не хотела тонуть. Через пять минут Ткачук читал данные.
- Парфёнов, Семён Николаевич. Здорово. А в домике лежит паспорт на Селиванова Николая Семёновича. И фото одно. Нет, здесь постарше немного. Как вы это объясните? Молчите? В таком случае, вы задержаны. Пока официальные действия не начались, предлагаю самому выдать деньги из банка. Сам знаешь, зачтётся.
- Ты о чём, начальник? Ксива – да. На работу никто не берёт. Судимость. Пришлось купить у каких-то ребят. В остальном я чист.
- Ладно. Будем разговаривать. Пошли.

*******
Рюкзак оказался тяжёлым. С него капала тёмная зловонная жижа. Иван всё чаще останавливался передохнуть. Корзину пришлось оставить. Спрятал в кустах. На последнем привале, перед выходом на трассу он ещё раз открыл рюкзак. Пачки денег возбуждали, кружили голову. Как стакан водки выпил. «Нет, но Танька иногда бывает права. Правда, редко. Пристала на днях с этой стрижкой, а его в парикмахерской чуть не убили. Колени до сих пор ощущают тяжесть бомбы. Ну, пусть не бомбы, но он же не знал. Теперь в туалет с трудом ходит. Спазм какой-то.  А, вот, с грибами она в точку попала. Иди, говорит, развейся. Сними стресс. Заодно и грибов принесёшь. Вот, и ходил он по лесу. С километр прошёл. Всего-то с полкорзины набрал. А тут, ещё этот противный дождик. Ну, да ладно, хоть комаров отогнал. Дошёл до болота, уже было собрался обратно, но решил перекусить. Сел Иван у ёлочки достал бутерброд. Глядит, мужик к топи подошёл. Присел, чего-то привязал и кинул в болото. Чувствуется что-то тяжёлое. Сразу  под ряской исчезло. Когда мужик ушёл, подошёл Иван к этому месту. Погрёб ногой палую листву. От берёзки в болото тянулся шнур. Тянул долго, тяжело. Вытащил рюкзак, открыл. Увидел деньги и обомлел. Минуты три сидел неподвижно. Потом, как-бы опомнившись, огляделся, вытащил ножик, хотел шнур перерезать, но остановился. Глянул на ряску в тёмной воде. Потом стал развязывать узел у рюкзака. Пришлось попотеть, через пару минут развязал и кинул свободный конец в болото. Да ещё палкой притопил.
«Вот они денежки!» Целлофан протёк. Кое-какие пачки намокли и измазались в грязи, но всё же это были деньги! Его деньги! Он отгонял от себя мысль, что эти деньги как-то связаны с недавним его приключением в парикмахерской. Ни о чём не хотелось думать. Хотелось скорее спрятать деньги и … выпить. От души.
Он закинул рюкзак в припаркованную в кармане возле трассы машину и поехал в город.
« Главное, чтобы Таньки дома не было. В это время она у матери должна быть. Комбинат по промыванию косточек знакомым и не знакомым. Если дома и увидит,… это будет проблема. Жаль, гаража нет. Там бы спрятал на время. Просил же гараж купить. «Денег нет, денег нет, не заработал». А может рассказать всё Таньке?  Ведь, люди от денег умнеют? Нет. Глупеют. А если ещё и дурой была…то вообще…. А с рюкзаком по городу не поездишь. В связи с этим ограблением могут и машину обыскать на посту. Нет, только домой. И  узнать насчёт ячейки в банке».
********
Ткачук разложил на столе бумаги.
- Фамилия, имя, отчество.
-  Свиридов Николай Семёнович.
- Николай Семёнович, где вы были сразу после освобождения из колонии?
- Ездил по стране. Искал лучшую долю.
- Где конкретно?
- Ну, по Волге проехался, потом выше поднялся.
- Вот фоторобот преступника, совершившего грабёж в городе Пермь. Не находите, что вы похожи?
- Да на него сотни мужиков похожи.
- Кстати, Людмила Викторовна, жительница Перми, подала на вас алименты. Ищет вас. Ну, к  вашим похождениям  по городам мы вернёмся позже. Поверьте, раскрутим по полной. Но можно и не копать. Нам, ведь, главное деньги вернуть. Будет на вас одна статья, причём без отягощения.
Будем договариваться, или нам дальше крутить?
- Что, это я за вас работу делать буду. Работайте. Вам за это деньги платят. Говорят, в этом году паёк вам увеличили. Правда?
- Ну, что же. Хозяин-барин. Мы нашли у вас вот, этот листок с цифрами. Это что?
- Так это я таблетки пил по часам. Врач выписал и наказал строго по времени. А память-то у меня слаба стала, вот, и записывал.
- Странным образом эти часы совпадают с временем приезда инкассаторов в банк.
- Всё в этом мире странным образом совпадает.
- Да вы философ. Значит, поддельный паспорт вам был нужен для устройства на работу.
- Ага. Сейчас на каждого человека в компьютере анкетка есть. Судимость не скроешь.
- Мы нашли у вас початую пачку пятитысячных купюр. Точнее триста восемьдесят тысяч рублей. При таких деньгах и работу искать?
- Братва, помогла. Но их отдавать нужно. В долг это, начальник. Квартиру хотел купить. На даче-то не перезимуешь.
- Где ваш племянник Виктор? Его мать говорит, что уже неделю его не видела. Сказала, у вас гостит.
- Был племяш. Приезжал проведать. Собирался на Урал ехать. Его кто-то большими заработками соблазнил. У нас-то, тут, хорошей работы не найти.
- Как же он без паспорта так далеко поехал. Да ещё на работу устраиваться?
- Вот, уж, чего не знаю, того не знаю.
- Сейчас решается вопрос по осушению болота возле вашего участка. У вас ещё есть возможность рассказать что там. Поймите, банк очень заинтересован в возврате денег.
- Добро бы банк помог,  какому инвалиду или дорогу заасфальтировал в городе. Нашёл куда деньги тратить! Олигархи хреновы!
Лежа на койке в камере, Николай понимал, что с грязной жижей вытекающей из болота при осушении, будет вытекать и его жизнь. Но это его даже не расстроило.
*******
Татьяна пришла от матери рано. Сегодня у неё настроения не было и они разругались. Не сошлись во мнении, похож ли житель из тридцать второй квартиры в доме матери на Путина или не похож. У матери совершенно нет художественного восприятия. Конечно, всю жизнь на заводе табель заполняла. Серая мышка. Не то, что она. Всё-таки у неё образование. Техникум торговый.
Зайдя в квартиру,  она сразу почувствовала затхлый болотный запах. Пройдясь по  всем помещением пустой квартиры, принюхиваясь, она остановилась у двери кладовки. Никак Ванька вместе с грибами какую-то гадость в дом притащил. Она открыла дверь. Под старыми тазами и кастрюлями она нашла мокрый рюкзак. «Не наш!» Брезгливо, двумя пальчиками развязала верёвку. Пачки денег произвели на неё, сначала, впечатление чего-то не реального. Она недоверчиво взяла в руку пару пачек, повертела в руках, понюхала. Осознание реальности пришло позже. Вдруг появилось ощущение какой-то радости. Как будто она беременна. Дело в том, что до двадцати пяти лет они с Иваном не планировали ребёнка, а потом как-то не получалось. Это нервировало и волновало их обоих. Беременности ждали, как манну небесную. Позвонила матери.
- Мам, скоро все мы будем счастливы!
- Что, неужели забеременела?
- Лучше – и повесила трубку.
Через минуту мать перезвонила.
- А чего лучше-то дочь?
- Потом, потом. Я перезвоню.
Откуда-то из глубины души поднималось какая-то тревога. Татьяна опять посмотрела на деньги.   « Не отдам!!!» Встряхнув кудряшками, она прошлась танцевальным шагом вокруг рюкзака. Потом ей захотелось покупаться в деньгах. Она высыпала деньги из рюкзака на кухонный коврик. Половина пачек была в тине. Коврик покрылся зловонными пятнами. Отобрав чистые пачки она, сложила их в коробку из-под своих сапог. Остальные покидала в ванну. Набрав воды, она распечатывала каждую пачку и старательно   полоскала купюры. Потом осторожно стала развешивать их на веревку, пристегнув прищепками. Когда прищепки кончились, она разложила на кухонном полу старые газеты и уложила банкноты на них. Купюр было много и пришлось газеты укладывать одну на другую. Через час работы она слила грязную воду из ванны и, включив утюг, стала гладить их через марлю.  Работа спорилась, стопка «чистых» денег росла. Она так увлеклась таким приятным занятием, что не сразу сообразила, что живут они на первом этаже и кухонное окно выходит прямо во двор. Охнув,  она задёрнула  шторы. Через пять минут в дверь позвонили. Пришла соседка Томка.
- Танюха, пошли на кухню, что расскажу-то!
- На кухню нельзя.- преградила соседке дорогу Татьяна - там Ванька бухает.
- Ванька? Это что за повод, что Ванька пьянствует?
- Тебе-то что? Приходи через пару часов. Я его уложу и поговорим. Или давай я через полчаса к тебе поднимусь.
- Знаешь, Тань, вот, говорят, что банки отмывают грязные деньги. Я не знаю, как они это делают, а, вот, как их сушат на верёвке, я сегодня видела. Колись, откуда богатство.
- Да ты с ума сошла, Том! Ну, принёс Иван зарплату, кинул на стол, а потом борщом  залил. Вот и пришлось отмывать.
- Это сколько же он получает? Я считала-считала, со счёта сбилась. Да, наплевать. Ты, Тань, с доходов-то таких заняла бы подруге тысяч пятьдесят.
И тут Татьяна почувствовала угрозу. Угрозу её радости, её счастья. Однако она прошла на кухню, отсчитала десять влажных бумажек и отдала их Тамаре.
- Ну, я отдам, когда вам с Ванькой потребуется. Лады?
«Вам» она особенно выделила.
- Ну, до скорого, подруга. Я ещё зайду. Как, тут, у вас дверь открывается?
И, тут, Татьяну, словно током ударило. Она поняла, что это конец всему. Что Тамара всюду будет с ними рядом, пока не высосет у них всё. Забежав на кухню, она схватила утюг и выскочила в коридор. Тамара была уже в подъезде. Татьяна с яростью ударила подругу по голове. Та обмякла и повалилась на неё. Татьяна затащила её в квартиру и закрыла дверь.  Потом залезла в стиральную машинку, достала припрятанную Иваном чекушку водки и залила лицо Тамары алкоголем. Водка лилась и в ноздри и в глаза и в рот мёртвой женщины. Потом вытащила труп на лестничную площадку и положила на ступеньки, ведущие на второй этаж. Закрыла дверь и села на табурет в прихожей. Силы покинули её.
  Иван радостно шёл домой. Солнце вдруг неожиданно прорвалось сквозь тучи и осветило мокрый город. В Интерсвязьбанке он забронировал ячейку, в которую вместится больше половины его богатства. Да и оплата ячейки мизерная. «Ничего, и остальное разместим. Акции, например, какие купим. Надо со специалистом посоветоваться. Не даром, конечно. А месяца через два можно и «шикануть». В Москву переедем. Будем на проценты жить. Типа рантье. Хватит, даже ещё останется. Лишь бы Танька до поры не пронюхала. Возле подъезда стояла скорая помощь и небольшая кучка народа. Иван протиснулся сквозь них и прошёл к подъезду. На лестнице лежала Тамара-соседка. Над ней склонились врачи.
- Она мёртвая. Звоните в полицию,- сказал врач и выпрямился.
Иван открыл дверь и сразу увидел Татьяну.
- Там Томка померла. Толи сама, толи кто помог.
Взгляд его упал на окровавленный утюг на полу. Он кинулся на кухню. Ошарашенно посмотрел на, сушившиеся на верёвках, банкноты.
- Ты что, дура? Ох и дура!
Он подошёл к жене. Она безучастно сидела и покачивалась из стороны в сторону. Он врезал ей пощёчину.
- А, ну, живо все деньги в мешок и в кладовку. Все! Сейчас полиция будет по квартирам ходить, опрашивать.
 Он схватил утюг и стал лихорадочно смывать кровь под умывальником. Татьяна, опомнившись ,
кинулась в ванную и стала вылавливать из воды пачки денег.
********
-Ты «бухать»-то придёшь. Ткачук проставляется.
- Не сейчас. Мне ещё убивцу допросить надо. «По горячему». Представляешь, щупленькая, страшненькая, ну, прям, мышка серенькая, а соседку утюгом грохнула! И, ведь, не подумаешь! Хорошо, соседка по площадке в глазок увидела. И как та ударила и как потом в подъезд вытащила. Раскрытие стопроцентное.
- Серенькая мышка, говоришь? У этой серенькой мышки вся кладовка в деньгах была. Миллионы валялись среди тазов и старых кастрюль! Банковские деньги. Помнишь, заложники на Гоголя? А ты говоришь серенькая мышка. Ткачуку банк и выплатил наградные. Хотя, если бы не это убийство, он бы эти деньги долго искал. А ещё, говорят, ему медаль дадут. Короче, как закончишь, мы в «Васильке», в кафе напротив.