Моя Радуга

Глава 1
Я вышел из машины. Передо мной расстилалась изумруд-
ная гладь Средиземного моря. Она была совершенно непод-
вижной, как одна из красок в палитре художника. Огромные
горы-великаны старались не дышать на это восхитительное
зеркало, чтобы не нарушить штиль. Лишь солнце своими лу-
чами рисовало широкими мазками великолепные узоры.
Последний раз я был на море в тридцать лет. Сегодня мне
тридцать шесть. Как же я скучал! Конечно, были командиров-
ки в Европу, Азию, Америку. Но лишь в Греции в этой уютной
маленькой гавани я ощутил себя по-настоящему счастливым.
В моем родном Санкт-Петербурге вместо шелеста мор-
ских волн вечным саундтреком в ушах звучал шум дождя. Вре-
менами это казалось совершенно невыносимым.
Последние шесть лет я строил карьеру. Мне удалось от-
крыть пять офисов в Питере и два в Москве. Я засыпал и про-
сыпался с ноутбуком. И с разными женщинами. За это время
случился лишь один серьезный роман, который длился четыре
года.
Будни проходили в заботах и делах. По вечерам — игры
в покер с друзьями, деловые и личные встречи. И вот он, пер-
вый отпуск! Как же я счастлив! Ровно шесть лет назад я был
именно в этом месте — дорогом, престижном, можно ска-
зать, элитном. Только тогда я не был богат. Мы приехали
сюда вдвоем с подругой в надежде спасти отношения. Я влез
в долги, чтобы подарить ей достойный отдых. Но, увы, из моей
затеи ничего не вышло.
Почему «увы»? Когда мы кого-то любим, а потом расста-
емся, это обычно просто «увы». Конечно, кто-то при расста-
вании испытывает чувство свободы. А у меня было «увы»,
потому что я не понимал, как можно разорвать отношения
с любимым человеком из-за денег…
Шесть лет назад мы поселились с моей бывшей девушкой
в этом дорогом отеле, и я увидел людей, которые брали яхты
напрокат, летали на парапланах и совершенно не заботились
о расходах. Меня это мотивировало.
До тридцати лет я не сильно задумывался о деньгах. Вы-
учившись в Санкт-Петербургском техническом универси-
тете на инженера, я получал на заводе невысокую зарплату
и ни к чему особенно не стремился. Кстати, на высшем обра-
зовании настояла мама. Своего отца я не помнил. Да и вооб-
ще ничего толком о нем не знал. Мама мне не рассказывала
сказок о том, что он летчик-космонавт или дальнобойщик.
Она вообще редко о нем говорила. Упоминала вскользь,
что он плохой и бросил нас, когда я был еще совсем малень-
ким. Мне всегда в детстве очень хотелось узнать, плохой
он на самом деле или нет. Но тем не менее мысль найти отца
никогда всерьез меня не посещала. Мать же так и не вышла
замуж, не устроила свою судьбу. Может быть, любила того
«летчика-космонавта» или «дальнобойщика», а может, про-
сто не сумела отыскать свое счастье.
Расставшись с той девушкой, я думал, что когда разбо-
гатею, то автоматически стану счастливым. Я еще не знал,
что путь к богатству — это бесконечный труд, вопреки уста-
лости, желаниям, чувствам. Когда ты много трудишься, то на-
чинаешь понимать цену деньгам и уже не испытываешь эйфо-
рии от круглой суммы на счету или пачки банкнот в руках.
Много раз мне предлагали стать коучем, но я считаю,
что человек должен учиться всему сам. Тренер только расска-
жет, как и что делать, но опробовать все это на практике при-
дется самостоятельно. Не позовешь же коуча на переговоры
с капризным клиентом или сложным партнером.
Я вспомнил первые месяцы своей работы. Мне стало
смешно, когда я представил, как говорю клиенту, который
никак не хотел соглашаться на мои условия: «Вы посидите,
подождите немного. А я сейчас за тренером сбегаю...»
После неудавшихся отношений и того «увы» (с тремя
восклицательными знаками) я решил открыть свой бизнес.
С моим другом Егором мы занялись разработкой компьютер-
ных квестов. За шесть лет собрали эффективную команду,
реализовали несколько интересных проектов и стали узнава-
емым брендом.
— Митя! — голос Егора прервал мои воспоминания.
Меня зовут Дмитрий, но все друзья называют Митей.
На отдых мы прилетели целой компанией: Егор с женой
Ниной и еще один мой приятель Кирилл со своей супругой
Лизой.
— Прости, Егор, я задумался... Что такое?
— Пока еще не очень жарко, может осмотрим окрестно-
сти?
— Да, давайте прогуляемся по городу! — поддержал
Егора Кирилл.
Я посмотрел на ставшую лазурной гладь моря.
— Ребят, если хотите — идите. Я побуду здесь. Так давно
не видел моря, что не могу налюбоваться! Может, встретимся
через час в отеле?
Мне совершенно не хотелось бродить по пыльным ули-
цам. Море манило, завораживало, влекло. Оно пахло такой
свежестью, таким ароматом, которого нет ни у одного цветка,
ни у одного парфюма. Даже запаха аналогичного в природе
не существует.
Ребята поехали в город, а я спустился к пляжу. Там был
невысокий пирс, с которого все прыгали в воду. Я смотрел и
думал: сколько же это доставляет радости — окунуться в
свежесть и прохладу! Как же здорово чувствовать себя ребен-
ком, плескаться, брызгаться, визжать, не обращая ни на кого
внимания!
И тут я заметил девушку. Она сидела вполоборота, скло-
нив голову, и я не мог как следует рассмотреть ее лица. Она
опустила ноги в воду, и издалека можно было принять ее
за русалку. Длинные белокурые волосы отливали золотом.
Казалось, что солнечный зайчик, прыгающий по волнам,
отражается от ее локонов.
Девушка выглядела очень хрупкой. Лучи солнца сколь-
зили по ее загорелым рукам, чуть обгоревшим красноватым
плечам и спине, словно обволакивая тоненькую фигурку.
У нее был удивительный купальник цвета радуги. «Моя Ра-
дуга!» — промелькнуло у меня в голове.
Я залюбовался и застыл на месте. Она болтала ногами
в воде и смотрела на разлетавшиеся бриллиантовые брызги.
Это было так по-детски, по-ребячески.
Мое сердце учащенно забилось. Как бы банально это
ни звучало, но мне казалось, что оно выпрыгнет из груди,
и я инстинктивно прижал его ладонью.
В тот момент я перестал быть взрослым, опытным муж-
чиной, удачливым бизнесменом. Я как будто вернулся в про-
шлое и почувствовал себя шестнадцатилетним подростком,
который влюбился с первого взгляда.
Моя Радуга! Интересно, как же ее зовут? Может быть,
она гречанка?
Тут к девушке подошел мужчина. Ему на вид было
за пятьдесят. Солидный, полный, загоревший. Сразу видно,
что они здесь уже не первый день. На пляже легко опреде-
лить, кто давно отдыхает, а кто нет. У кого-то еще совсем
белая кожа, кто-то красный как рак, а кто-то щеголяет брон-
зовым загаром.
Я не слышал, о чем они говорили. Затем она встала, за-
прыгнула к нему на спину, а он побежал и со всего размаху
прыгнул вместе с ней в воду.
Через секунду, когда она вынырнула, я наконец увидел
ее лицо. Оно было невероятно красивым. Огромные глаза,
обрамленные длинными ресницами, изящный носик, пухлые
губы. Ей было не больше двадцати лет.
Я вдруг понял, что уже стою на пирсе и даже не заметил,
как дошел туда. Понимаете? Я не шел, а парил! Я осознал,
что совершенно нелепо выгляжу на пляже полностью оде-
тым и невоспитанно пялюсь на нее. Она поймала мой взгляд,
улыбнулась и отвернулась. Это был «контрольный в голову».
Я смотрел, как она с тем мужчиной о чем-то оживленно
говорила, они смеялись. Но не мог же я нырнуть к ним в бо-
тинках, рубашке и брюках!
Я вдруг подумал: она так молода, а он… Мысль о том,
что эта юная девушка здесь с папиком, причинила боль.
Я ничего не мог понять. У меня не стыковался ее образ с теми
девицами, которые ищут мужчин-спонсоров и пользуются
ими как социальным лифтом.
Я развернулся и медленно пошел к отелю. Разберу вещи,
возьму плавки и наконец-то с разбегу прыгну в прохладную,
сверкающую под солнцем воду.
Мне так хотелось окунуться в море. И в любовь!
Я подумал, что никого еще по-настоящему не любил.
Даже, наверное, маму. Все детство она сравнивала меня
с отцом, утверждая, что у меня такой же ужасный характер.
Я верил в это и очень комплексовал. А тот неудачный четырехлетний
роман только усилил мои комплексы. Тогда мне все
время приходилось что-то доказывать, что я смогу, сделаю,
заработаю… Я думал, что сильно влюблен, видел свою подру-
гу невестой, переживал из-за нашего разрыва и долгое время
считал себя убежденным холостяком.
Удивительно, как жизнь иногда разворачивает наши
убеждения на 180 градусов. Я влюбился с первого взгляда
в девушку, даже не зная ее имени! Влюбился в свою Радугу!
Глава 2
В номере работал кондиционер и было прохладно. За окном
море спокойно катило свои ласковые волны. А в моей душе бу-
шевал настоящий шторм. Меня бросало то в жар, то в холод.
Сперло дыхание, воздух казался нестерпимо горячим.
Словно наяву я видел ее волосы, казавшиеся расплавлен-
ными слитками золота, ее точеные черты лица. Я вспомнил, ка-
кая она тоненькая, хрупкая, и мне захотелось взять ее на руки.
Если бы она запрыгнула мне на спину, и я смог бы нырнуть
вместе с ней! Нырнуть не просто с пирса, а броситься с разбе-
гу в счастливую жизнь, где она станет моей женой. Мы будем
любить друг друга, ссориться, мириться, радоваться, грустить,
заниматься любовью... В нашей жизни будет не просто море,
а океан эмоций!
Я включил холодную воду и несколько раз умылся, надеясь
избавиться от наваждения. Но напрасно!
Как она могла? Вот так… с каким-то потрепанным жизнью
мужиком… «Если женщина знает себе цену, значит, она ее уже
не раз называла», — мне вспомнилась фраза из книги Эдуарда
Тополя, чьи произведения я очень любил. Нет, конечно, я знал,
как это бывает, но… За какую же цену можно было купить мою
Радугу? Нет, она не продается! Ведь сама радуга на небе отре-
зала от своего длинного платья кусочек ткани и обернула эту
восхитительную юную девушку в невероятный купальник.
Этот мужчина лет на тридцать старше нее! Как же это все
неприятно!
В номер постучали. Я открыл дверь. Там стояли Кирилл
с Лизой.
— Ну что, Митюша... — начала Лиза.
Я не дослушал. Митюшей меня обычно называла мама.
Как же я хотел, чтобы моя Радуга стала матерью моих детей!
Это так странно, обычно ведь женщина хочет детей от люби-
мого, чтобы привязать его к себе. А тут я, взрослый мужчина,
мечтаю, чтобы девушка, которую я совсем не знаю, родила мне
малыша. Пусть он будет таким же миниатюрным, как она, с
такими же нежными золотыми кудряшками...
— Мить, ты слышишь нас или нет? Где ты витаешь? —
прервал мои мечты Кирилл. — Мы виски принесли. Выпьем?
А потом пойдем на пляж.
Пляж… Да, я уже был на пляже. На закрытом пафосном
пляже для избранных. Я же сам этого хотел — чувствовать
себя избранным, крутым! К этому стремился! Чему же я удив-
ляюсь? Что молодая девушка отдыхает с богатым пятидесяти-
летним мужчиной? Нет, действительно надо выпить, набраться
смелости и пойти. По-другому я не смогу.
Подошли Егор с Ниной, и наша компания отправилась к морю.
Мы все давно мечтали об этом отпуске. Над последним про-
ектом пришлось работать чуть ли не круглые сутки, и теперь,
когда он завершился, мы могли позволить себе насладиться
комфортом и бездельем.
Мы шли и пели: «Великолепная пятерка и вратарь…
Вра-тарь!» Не кричали, конечно. Мы же воспитанные люди из
культурной столицы — Санкт-Петербурга. Другие столицы —
это что, а вот Санкт-Петербург…
На самом деле, я не люблю, когда так говорят. Это какая-то
странная градация. В Санкт-Петербурге просто много досто-
примечательностей: музеев, дворцов, памятников. Я восхища-
юсь архитектурой города и вдохновляюсь его историей. Но мое
самое любимое место — Фонтанка. Изредка я беру лодку,
подплываю к Чижику-Пыжику, загадываю желание и бросаю
монетку так, чтобы она отскочила от его блестящей головы.
Попасть мне удается каждый раз! Но вот желания не всегда
сбываются. Хотя, возможно, еще не время...
Мы расположились на шезлонгах прямо у моря. Нина
с Лизой вытащили полотенца, достали косметички и при-
нялись мазать кожу разнообразными кремами, попутно об-
суждая их качество и стоимость. А Кирилл с Егором пошли
пробовать воду. Я тоже подошел к ним и увидел, что они оба
смотрят в сторону пирса.
— Какая классная девочка! — восхищенно произнес Ки-
рилл.
Он говорил это о моей Радуге. Боже, какой же невероятной
красавицей она была! И как же мне хотелось, чтобы она дей-
ствительно была моей. Я едва мог удержаться, чтобы не подбе-
жать к ней и не посадить ее силком к себе на спину.
— У... — разочарованно протянул Егор, — да она с папи-
ком. Нашла же… А такая клевая телка!
— Вы о чем? — спросила внезапно появившаяся Лиза.
— Да ни о чем, — смутился Кирилл.
Нина пристально посмотрела на мужчин, потом на пирс
и ехидно заметила:
— Они засмотрелись на ту девчонку в разноцветном
купальнике.
И небрежно махнула рукой в сторону, где сидела моя Радуга.
— Так, Кирилл, — Лиза капризно надула губы. — Кто-то
сегодня останется без десерта.
— Да я уже свой выпил. Ровно 200 грамм, — весело ото-
звался Кирилл.
Я давно заметил, что на отдыхе люди раскрываются, оголя-
ются — не только в прямом, но и в переносном смысле. Порой
о них можно узнать такое, чего и знать-то не захочешь.
— Интересно, из какого она города? — задумчиво произ-
нес Егор. — И сколько ей лет? По-моему, она несовершенно-
летняя.
— Да она из деревни, наверное, — предположил Кирилл.
— Красивая, конечно. Но наверняка глупая. Вот папик ее
заприметил и сцапал.
— Ну хватит уже! Как вам не стыдно обсуждать продажных
девиц при живых женах! — встряла в разговор Нина.
— При мертвых мы бы говорили громче! — парировал
Егор.
Все засмеялись. Инцидент был исчерпан.
— Ныряем? — спросил Кирилл.
Я не ответил.
— Мить, ты чего?
— Нравится она мне…
— Да на кой она тебе? Посмотри, кому она продалась!
Деду!
— Какой же он дед! Ему пятьдесят, ну может, чуть больше.
— Ну все равно она слишком юная для него.
Мы направились к пирсу, но нырять в прозрачную голубую
воду мне уже расхотелось. Я бы предпочел нырнуть под одеяло.
Я всегда так делал, когда мама говорила гадости об отце. «Твой
папа бросил меня, когда я была беременна. Только раз приез-
жал, когда тебе исполнилось два месяца. И след его простыл.
Ни копеечки от него не видела. Нищеброд безответственный!
И ты такой же растешь — ничего не хочешь, ни к чему не стре-
мишься». Я утыкался носом в подушку и глотал слезы. Сейчас
я, конечно, уже не плачу по ночам. Но все равно в сложные
моменты жизни забираюсь под одеяло с головой. Это помогает
отрешиться от всего и спокойно подумать.
В последний год я часто так делал. С пандемией корона-
вируса мир словно сошел с ума. И хотя на моем бизнесе это
мало отразилось, жизнь стала заметно сложнее. Я не надеюсь,
что мир когда-нибудь станет прежним. Но хотя бы люди научи-
лись мыть руки.

Глава 3
Мы доплыли до буйков, зацепились за них и наслаждались
той легкостью, свободой и расслабленностью, которую дарит
спокойное теплое море. В обычной жизни с Егором и Кирил-
лом — моими друзьями и партнерами — мы говорили только
о работе. Сейчас можно было забыть о делах. Мы вспоминали
прежние поездки и отпуска, восхищались греческими курор-
тами и средиземноморской природой. Ведь море — это насто-
ящее чудо! Где-то оно темно-синее, где-то голубое, а где-то
светло-зеленое. И место, где расположен наш отель, удиви-
тельно живописно: ты чувствуешь себя так, словно оказался
на картине какого-нибудь пейзажиста. Хотя природа рисует
лучше любого художника!
Потом ребята поплыли к своим женам, а я — к пирсу.
Как же это приятно — дотронуться руками до шершавого, на-
гретого солнцем камня, который изредка нежно гладит легкая
волна. Я подтянулся и сел, свесив ноги в воду, как до этого
сидела моя Радуга. Я был счастлив! Как же здорово отдыхать
в классном месте с лучшими друзьями!
Вода была настолько прозрачной, что я мог пересчитать
ракушки на дне, а потом выбрать самую красивую и нырнуть
за ней, как в детстве! Детство… Когда ты маленький и не знаешь,
как поступить, ты можешь спросить совета у родителей. Но отца
я не знал, а задавать вопросы маме не очень-то и хотелось. Всег-
да было много нравоучений и обвинений. Теперь я вырос, а мама
состарилась. Я забочусь о ней, но за советом вряд ли пойду.
Я поднял голову и увидел, как неподалеку от меня се-
довласый мужчина подошел к своей жене, даме элегантно-
го возраста, и преподнес ей коктейль. Он сделал это очень
изысканно, встав на одно колено. А она наклонилась к нему
и чмокнула в щеку. Мне вдруг очень захотелось их спросить:
«А как вы встретились? Как прожили вместе? Как сохранили
такие теплые отношения?» Но это было неловко и неудобно.
Все-таки в детстве больше возможностей выглядеть нелепо.
— Я вам не помешаю? — раздался голос справа.
Я повернул голову и замер. Это была она, моя Радуга.
Капельки воды на ее плечах переливались словно алмазы,
а в ее глазах плескалось море. Я почувствовал, что тону.
— Меня зовут Мила. А вас?
— Я… Меня... Что?
Она рассмеялась, и ее смех звучал словно звон хрусталь-
ных бокалов.
Моя Радуга — мое море! Такое глубокое, что там не видно
дна. Я был очарован, околдован. Наверное, именно так про-
исходит, когда влюбляются с первого взгляда. Так было напи-
сано в книгах, которые я читал в школе, и даже в тех, которые
я не читал.
— Меня зовут Митя. Извините… я просто растерялся. Вы
подошли так неожиданно!
— Бывает. Вы ведь только что приехали? Вон какой блед-
ный!
Она снова засмеялась и легонько дотронулась пальчиком
до моего плеча. Ее прикосновение обожгло как выстрел.
Я посмотрел ей в глаза. Они были цвета моря, такие же
изумрудные. Я смотрел так долго, что она смутилась.
— Почему вы так смотрите на меня? Я, наверное, крем
не размазала…
— Нет, просто любуюсь.
Ее щеки вспыхнули и стали такими же пунцовыми, как
обгоревшие плечи.
Ее манкость, нежность, легкость сводили меня с ума. Моя
Радуга!
— А я здесь отдыхаю уже неделю, даже больше.
— Ну и как? Вам нравится?
— Очень. А вам?
Я кивнул и подумал: сейчас ее мужчина увидит, что она
разговаривает с каким-то незнакомцем, и разозлится. Конеч-
но, за такую девушку бросают белую перчатку и вызывают
на дуэль. За нее и умереть не страшно.
— Простите, о чем мы говорили?
— Я сказала, что отдыхаю уже семь дней.
— А... Мы только сегодня приехали. Я тут с друзьями, —
и я махнул рукой туда, где плескалась моя компания.
Кирилл купил жене круг в виде фламинго и помогал ей
вскарабкаться на эту огромную розовую птицу. У них ниче-
го не получалось, они со смехом каждый раз падали в воду
и брызгались друг на друга.
Моя Радуга посмотрела на них и улыбнулась.
Я спросил:
— Вы здесь надолго?
— Нет, уже скоро уезжаем. Точно не знаю, когда. Надо
спросить у папы.
— У папы?
— Да.
— Понятно.
Я подумал, что папой она, вероятно, называет своего бо-
гатого папика. Ничего себе откровенность! Дерзость прямо!
Обалдеть.
— А вы надолго? — в свою очередь поинтересовалась она.
— На пару недель.
— Здорово! Вы познакомите меня со своими друзьями?
— А что скажет… ваш мужчина?
Она сначала непонимающе посмотрела на меня. Потом ее
лицо вспыхнуло, а в глазах сверкнули гневные искры.
— Вы о чем?! Это мой папа! Мой папа! Андрей Геннадиевич!
Мне стало нестерпимо стыдно.
— Простите. Так вы здесь с отцом?
— Да. Мама сейчас в Милане на шопинге. А я не люблю
шопинг, вот и попросила папу отвезти меня на море. Я очень
люблю море!
— У вас красивый купальник.
— Спасибо! Мне тоже он нравится. Я его долго выбира-
ла. Одноклассницы посоветовали сайт, где продают необыч-
ные купальники. Там я его и нашла.
Меня словно ударило током.
— Одноклассницы?!
— Ну да… Я перешла в 11 класс и следующим летом пла-
нирую поступать в МГУ на факультет журналистики.
— Простите… А сколько вам лет?
— Через месяц будет семнадцать. А сколько вам лет?
Вместо ответа я зачем-то утвердительно произнес:
— Вам скоро исполнится семнадцать лет, и вы здесь с папой.
Мне нужно было сказать эту фразу вслух, чтобы поверить
в происходящее.
Она кивнула. Я продолжил:
— Из какого вы города?
— Вы не ответили на мой вопрос, — чуть обиженно ска-
зала она, наморщив носик. У нее была живая мимика, удиви-
тельно милые и очень сексуальные ужимки.
«Так, ей еще нет семнадцати, — одернул я себя. — Она
еще совсем ребенок». Впрочем, здесь на пирсе я тоже чув-
ствовал себя подростком.
— Мне тридцать шесть. Так из какого вы города?
— Из Москвы. А вы?
— Я из Питера. Вы одна у родителей или у вас есть бра-
тья, сестры?
Она лукаво прищурилась:
— Подождите! По-моему, это я собираюсь стать журна-
листкой, а интервью берете у меня вы!
Она была восхитительна! Чувство юмора — редкое качество
у женщины. Такое же редкое, как и поразительно тонкая красота.
Сейчас я видел, что эта девушка совсем юная. Но она
была такой женственной, такой чувственной... Господи, о чем
я вообще думаю! Она же несовершеннолетняя! За попытку
приударить за ней меня посадят. Нет, до этого не дойдет. Ее
папа просто меня утопит, и тогда я останусь на море навечно.
Правда, на дне.
Я посмотрел на нее и спросил:
— Ну что, нырнем? Если, конечно, папа не будет против…
— Не будет! — со смехом ответила она. — Вы же не за-
муж меня зовете!
Мы прыгнули с пирса. Она визжала и плескала на меня во-
дой. Я чувствовал себя невероятно счастливым. Последний раз
я был так счастлив, когда мама впервые показала мне на Фон-
танке Чижика-Пыжика. Там тоже была вода, не такая, конечно,
как на море, но синяя, прохладная, мерцающая на солнце.
Мы поплыли к берегу. Как же мне хотелось, чтобы эта де-
вушка не просто плыла рядом, а была рядом со мной всю мою
жизнь! Но… ей даже не исполнилось семнадцати! Это провал!
Мои друзья веселились и дурачились. Тридцатисемилет-
ние дети! Никогда бы не подумал, что они могут быть такими
непосредственными. Оказывается, за костюмом и галстуком
скрывается ребячество! И это так здорово!
Нас заметили и крикнули:
— Митя, греби сюда!
Я посмотрел на Милу. Она лежала на спине, раскинув
руки. Загорелое тело. Купальник-радуга. Красивые длинные
ноги. Это была самая великолепная морская звезда. Моя
звезда! Мое сокровище, которое я встретил на пирсе, даже
не спускаясь на морское дно.
— Мила... — начал я, подплыв к ней. — Давай на «ты»?
— Давай… Ой, похоже, мне пора вылезать. Папа уже
меня ищет.
Я посмотрел на пирс и увидел там ее отца. Прикрыв рукой
глаза от солнца, он высматривал среди купающихся свою дочь.
— Хорошо, конечно, — сказал я, еще раз осознав, что это
школьница, а не взрослая девушка.
Мила резво нырнула и поплыла к берегу, совсем как ру-
салка.
Она уплыла от меня, и я почувствовал себя кораблем, вне-
запно севшим на мель в открытом море. Я не знал, что делать.
Я привык к взрослым, опытным женщинам. Разным — легко-
мысленным и серьезным, хитрым и простодушным, красивым
и не очень. Но все, что я к ним испытывал, было бледной те-
нью по сравнению с тем чувством, которое пробудила во мне
моя Радуга.
Егор на огромном розовом фламинго активно греб в мою
сторону.
— Ну что, отбил ее у папика? — спросил он, поравняв-
шись.
— Прекрати, — ответил я. — Ты не поверишь! Это ее
отец.
— Да? — удивился Егор. — И… сколько же ей лет?
— Скоро будет семнадцать.
— А выглядит взрослее. Ты точно уверен, что она не экс-
кортница? Может...
— Да хватит уже! — нервно перебил я его.
Мила с отцом подошли к своим лежакам, забрали поло-
тенца и пошли с пляжа. Я подумал, что, возможно, увижу ее
на ужине.
Придя в отель, мы с ребятами разошлись по номерам
и я почувствовал себя очень одиноким. Одиночество осязае-
мо. Оно давит тисками и дышит холодом. Даже если ты отды-
хаешь на солнечном курорте, для того чтобы по-настоящему
согреться, нужно ощущать в своей руке ладонь любимого че-
ловека. Тогда проще жить, дышать, идти вперед.
Я принял душ и посмотрел на себя в зеркало. Ей шестнад-
цать, а мне тридцать шесть. Как же быть? Мне даже общать-
ся с ней страшно, не то что подумать о чем-то большем. Она
совсем еще юная и наверняка ведет дневник, который прячет
под подушкой. А вдруг у нее есть парень из ее класса или стар-
ше на год-два? Я еще раз кинул косой взгляд в зеркало. Ну
и что? Я не выгляжу на тридцать шесть!
Когда мне было двадцать, то очень хотелось стать взрослым,
тридцатилетним. Мне казалось, что я буду таким серьезным, де-
ловым, крутым. Но сейчас я остро ощущал, что все не так, как ка-
залось. И самое ужасное, у меня уже нет тех двадцати лет, кото-
рые есть у Милы! Нет той беззаботной, безбашенной юности!
Как было бы здорово, если бы мы с ней встретились лет
пятнадцать назад. В институте, например. Я бы увидел ее
и сразу сделал бы предложение. Но… мне тридцать шесть, а ей
даже не восемнадцать. И здесь совсем другие обстоятельства.
Пока я собирался на ужин, стемнело. Раньше мне не при-
ходило в голову морочиться по поводу одежды, а тут неожи-
данно для себя я начал придирчиво оценивать свой гардероб.
Брюки и рубашка? Футболка с джинсами? Нет, надо как-то
помолодежнее. Да я вроде и так не старый! Просто она очень
молода. Да еще и отдыхает с папой...
В номер постучали. Это был Кирилл. Мы вышли в кори-
дор, и он спросил.
— Слушай, Мить, а правда, что этой девушке еще нет во-
семнадцати?
— Это тебе Егор разболтал?
Мужчины сплетничают не меньше, а иногда даже больше
женщин. Они обсуждают машины, работу и, конечно, деву-
шек. Особенно их.
— Да, это правда, — просто ответил я. — Но она нео-
быкновенная. Ты меня понимаешь?
— Подожди, подожди… А как же Ольга? Когда вы расста-
лись, ты сказал, что она разбила тебе сердце.
Он говорил еще что-то, а я поймал себя на мысли,
что не сразу вспомнил, кто такая Ольга! Перед моими глазами
была только Радуга. И изумрудное море.
— Мы заказали на завтра яхту, — продолжил Кирилл. —
Пригласи эту девушку! Она тут с родителями? Ее мама, на-
верное, такая же симпатичная!
— Она тут с отцом. Я надеюсь встретить ее на ужине. Там
и приглашу.
Мой приятель кивнул, помолчал и добавил:
— А вообще, это бесперспективняк. Это даже не курорт-
ный роман. А так… Ну о чем ты с ней будешь говорить? О Мо-
неточке?
— Не знаю. Про что бы она ни рассказывала, я хочу слы-
шать ее голос. Я… Понимаешь, я не знаю, что мне делать.
Кирилл пожал плечами.
— Пойдем поедим. Когда поешь, всегда лучше думается.
Я усмехнулся.
В лаунж-зоне мы встретили Нину, Лизу и Егора. Девчонки
принарядились и накрасились.
— Чудесно выглядите! Прямо морские царевны! — сде-
лал я комплимент.
— Спасибо! — кокетливо произнесла Лиза. — Правда,
нам не семнадцать!
— Ясно. Все уже в курсе.
— Мы же друзья, — заметил Егор, — у нас нет секретов
друг от друга!
Я надеялся, что мы угадаем с выбором ресторана и я снова
увижу Милу. Однако народу в стейк-хаусе оказалось совсем
мало. Видимо, здесь все предпочитали рыбные рестораны,
что и понятно: в Греции много рыбы и ее умеют готовить.
Засыпал я в состоянии неги. Такого сладостного чувства
эйфории у меня не было никогда. Я как будто наяву видел ее
лицо, улыбку. Юная, белозубая, с изумрудными глазами! Бе-
локурая красавица, которая, что бы ни случилось, навсегда
останется в моем сердце.

Глава 4
На следующий день рано утром мы всей компанией пошли
на пляж. Было солнечно, но ветрено. Девчонки улеглись заго-
рать, а мы с ребятами сели под тент и принялись играть в до-
мино.
— Мить, не зевай. Давай уже выкладывай! Да куда ты все
время смотришь?
Я действительно постоянно поворачивал голову в сторону
пирса.
— Ну как же! Ищет свою неземную Ми-илу, — протяну-
ла Нина.
Все засмеялись. А мне стало неприятно. Раньше, ког-
да ребята шутили про моих подружек, меня это не задевало.
Но сейчас…
— Куда хочу — туда и смотрю, — ответил я резко.
— О Боже мой, святая Ми-ила! — запел Егор.
— Перестань уже! — нервно сказал я.
— Это тебе пора перестать о ней думать! — вспыли-
ла Нина. — Нашел себе пассию! Ей же нет восемнадцати!
Мить, зачем она тебе? Вам даже говорить не о чем. Ты обожа-
ешь джаз, любишь Вертинского, Высоцкого, перечитываешь
Довлатова и Достоевского. В конце концов, ты профессионал
своего дела! А она прочла «Муму» по школьной программе,
слушает какого-нибудь Моргенштерна и ни дня еще не рабо-
тала. Что ты с ней будешь делать? В классики скакать, носить
за ней школьный рюкзак и провожать до парадной?
— Она — настоящее чудо…
— Чудеса вокруг! Посмотри, какая здесь природа! Вот
море совсем не такое, как вчера!
Дул сильный ветер и по поверхности воды, куда хватало
глаз, перекатывались белые барашки волн. Море было бес-
покойным. Наверное, переживало за меня куда больше, чем
мои друзья. Оно же понимало, что от Фонтанки до греческого
побережья путь мне проложила сама судьба. Сосны на вер-
шине гнулись и шумели. Казалось, они исполняют, обняв-
шись, какой-то странный, но очень романтичный танец.
— Идет, идет! — зашептал Егор.
Действительно, на пляже появилась Мила под руку
с отцом. На ней был другой купальник, не «радуга». В этом
купальнике ярко-красного цвета с надписью «Малибу»
и с пляжной сумкой, на которой был изображен Микки Маус,
она выглядела совсем ребенком. Они сели буквально в трех
метрах от нас.
Мое сердце забилось. Мне показалось, что сосны на хол-
ме затанцевали от радости и море забурлило сильнее, увидев
невероятную диву и вдохновившись ее легкой походкой.
— Ребят, у нас яхта через час, — напомнил Кирилл.
— Будем нырять, загорать! А какое там будет море! —
мечтательно проговорила Лиза.
— Кстати, ты взяла маску?
— Да, дорогой!
Кирилл обнял жену. Мне так нравились их отношения!
Они были теплыми, нежными, доверительными. Конечно же,
не обходилось без ссор. Но я все равно им завидовал.
Я вспомнил, как мне было завидно, когда Кирилл первым
из нас троих купил BMW. Мне захотелось точно такую же ма-
шину! В моем распоряжении была неплохая Toyota, но я взял
кредит и приобрел BMW последней модели.
И в любви я ему завидовал. Это нормально! Все гово-
рят: черная, белая зависть. Какая чушь! Зависть бесцветна
или многоцветна, как посмотреть.
Расстелив полотенце, Мила обернулась и крикнула:
— Митя, привет!
Ее голос, нежный и одновременно звонкий, был для меня
чарующей музыкой. Я смотрел на эту удивительную девушку
как завороженный, пока снова не одернул себя: ей же нет во-
семнадцати! Но почему я все время об этом вспоминаю? Я же
не планирую затащить ее в постель!
— Привет, Мила. Как ты?
— Нормально. У меня немного обгорели плечи, но я их
прикрыла волосами и надела купальник с лямками. Теперь
не страшно!
Егор встал, подошел к ее отцу и представился:
— Добрый день! Меня зовут Егор.
Отец Милы улыбнулся — у него была такая же шикарная
улыбка, как и у нее.
— Андрей Геннадиевич. Для вас просто Андрей!
— Мы в домино играем. Подтягивайте к нам шезлонги! —
предложил Егор.
— В домино? — удивился Милин отец и со смехом до-
бавил. — В детстве я видел, как играл мой дед на лавочке
во дворе.
— Так тут почти то же самое. Только пейзаж более яркий
и насыщенный! — сострил Кирилл.
— Согласен. Ну что, партиечку?
Они втроем принялись разбирать костяшки. В процессе
игры Андрей спросил:
— Ребят, а вы чем по жизни занимаетесь?
Егор принялся подробно рассказывать о нашем биз-
несе. Андрей слушал очень заинтересованно. Оказалось,
что он работает в сфере информационной безопасности.
Когда мы об этом узнали, то немного притихли. Не потому
что когда-либо что-то взламывали, просто поняли, насколько
серьезный человек перед нами.
Я все время украдкой смотрел на Милу. Она сидела, под-
жав ноги. Ногти на руках и ногах у нее были покрыты алым
лаком. Как мужчина, я не мог не трепетать. Мне хотелось
привлечь ее к себе, гладить по волосам, страстно целовать
лицо, руки, плечи… Меня бросило в жар.
— Пойду окунусь, — сказал я друзьям.
— Я с тобой! — откликнулась Мила.
— Мить, только недолго, — попросил Егор. — Полчаса
осталось до яхты.
— Вы яхту взяли? — поинтересовался Андрей. — Хоро-
шая идея. Мы с дочкой позавчера катались.
— Ну и как вам?
— Класс! Поныряли от души!
— Хотите поехать с нами? — спросила Нина.
— С удовольствием!
— Здорово! Мы снова будем кататься на яхте! — вос-
кликнула Мила и от радости начала пританцовывать. Она
была такой непосредственной и вместе с тем совершенно не-
отразимой.
— Эх! Рыба! — стукнул ладонью по лежаку Андрей Ген-
надиевич.
Ну конечно, рыба! Мы же на море!

Глава 5
Яхта стояла у причала, покачиваясь словно чайка на вол-
нах — белая, гладкая, красивая. Мне показалось, что сей-
час она взлетит, и мы с огромной высоты сможем увидеть всю
красоту моря, островов, Греции.
Пока мы шли по набережной, Мила держалась рядом с от-
цом. Что ж, я для нее не приятель-одноклассник, а взрослый
мужчина. Глупо на что-то надеяться! Но мне было страшно
от одной мысли о том, что у нас с ней ничего не получится.
Андрей Геннадиевич помог своей дочери подняться по тра-
пу. Мы уже были готовы отправиться бороздить морские про-
сторы, как вдруг у него в кармане пискнул телефон. Он прочи-
тал сообщение, задумался, нахмурил лоб и сказал:
— Ребят, я очень извиняюсь, меня вызывают на он-
лайн-совещание. Вынужден покинуть вашу замечательную
компанию. А ты, Мила, можешь покататься без меня, если
хочешь, — добавил он, посмотрев на дочь.
— Хочу, — ответила она.
— Тогда проследите за моей Ми, — попросил он с улыбкой.
— Конечно! Обязательно! — хором ответили Егор и
Кирилл.
Он назвал ее «моя Ми». Это было так трогательно, так
нежно. В их отношениях было столько тепла и любви. Мне
напомнило это фильм «Утомленные солнцем», когда герой
едет с дочкой на лодке и целует ее пяточки.
Говорят, девочкам очень важно, чтобы будущий муж был
похож на отца. Но шаблонные представления часто далеки
от реальности. В жизни все очень индивидуально.
Я рос без отца, и в детстве мечтал о том, как было бы хоро-
шо, если бы папа брал меня с собой в отпуск. Нет, не на море,
не в Грецию, а хотя бы просто на рыбалку. Я представлял,
как он учит меня рыбачить и говорит: «Митя, смотри, клюет,
клюет!» Сейчас мне снова захотелось узнать, какой он, мой
отец. Но в то же время я понимал, что, разыскав его, могу
как очароваться, так и разочароваться.
Мы загорали на палубе и пили коктейли, глядя на удаля-
ющуюся разноцветную полоску берега. Девчонки смеялись
и попеременно снимали друг друга на телефон, а потом вы-
кладывали ролики в TikTok. Я был далек от всего этого.
Наверное, подростки, такие как Мила, увлечены сервиса-
ми подобного рода. Порицать ли их за это? За то, что они чи-
тают мало книг, что не играют во дворе в вышибалы?… Да нет,
конечно. Сейчас другое время, которое нужно принимать.
Нужно идти с ним в ногу, а не пытаться вернуть прошлое.
Мила сидела на носу яхты, поджав одну ногу под себя,
склонив голову и глядя куда-то вдаль. Она никогда не при-
нимала каких-то картинных поз, но тем не менее выглядела
очень изящно. Мне было интересно, о чем она думает. Мне
вообще было интересно все, что с ней связано.
Яхта рассекала волны, нарезая их пластами темно-синего
желе и разбавляя пенным коктейлем. Я подошел к Миле и сел
рядом, приняв ту же позу, что и она. Девушка подняла глаза
и лукаво спросила:
— Ты что, дразнишь меня?
— Ну, немного…
Она наклонилась и легонько провела рукой по моим во-
лосам.
Вы не представляете, насколько это волнительно, когда
такая невероятная красавица дотрагивается своей нежной
ладонью до волос! Я замер на месте, боясь шелохнуться.
А она, задумавшись, легонько накручивала мои пряди на па-
лец.
— Митя, — наконец произнесла Мила, — ты мне очень
нравишься.
— Правда?
Я посмотрел в ее изумрудные глаза. Она опустила ресни-
цы и продолжила, запинаясь:
— Но, понимаешь… тебе тридцать шесть. А мне будет во-
семнадцать только следующим летом. Я еще даже не знаю,
как общаться с мужчинами. Я своих одноклассников не вос-
принимаю всерьез. Но… я смотрю на тебя и ты мне нравишься.
Я нежно взял ее руку и поднес к губам.
— Мила! Сказать, что ты мне нравишься — ничего не ска-
зать. Буквально за два дня ты наполнила мою жизнь смыслом,
целями, мечтами о том, чтобы завоевать тебя.
— Ты меня уже завоевал.
— Но… как?
— Не знаю, просто ты мне нравишься. А давай сделаем,
как в «Титанике»?
— В смысле?
— Не в смысле утонем, а встанем на нос яхты: я спере-
ди, а ты сзади. Мне всегда хотелось повторить этот момент!
Я раскину руки, как в фильме, а мой мужчина будет рядом со
мной.
— Но я же пока еще не твой мужчина.
— Ты этого не хочешь?
— Ах, Мила… Очень хочу!
Мы встали на нос яхты. Я обнял ее сзади, и мы раскинули
руки в стороны. В тот момент мне казалось, что весь мир при-
надлежал только нам двоим.
Спустя полчаса яхта пришвартовалась в бухте чуть боль-
ше нашей. Море там было нежно-голубым и невероятно про-
зрачным. Цветущий кустарник обрамлял широкий пляж с бе-
лоснежным песком. Над бухтой поднимались холмы — дети
гор-исполинов. Они еще не подросли и «родители» отправи-
ли их постоять здесь, в этом райском уголке.
Мы с Милой сошли на берег. Я прислушался.
— Слышишь шум? Наверное, где-то рядом водопад.
— Пойдем посмотрим! — с восторгом отозвалась девушка.
Она взяла меня за руку и потянула за собой. Я почувство-
вал себя школьником, сбегающим с уроков в парк. В какой-то
момент мне даже показалось, что на спине у меня старый по-
тертый ранец с учебниками.
За ближайшим уступом действительно оказался водопад.
Он был невысоким, но очень живописным. Вода сверкающим
потоком падала с отвесной скалы, разбиваясь внизу о валуны
и рассыпаясь мириадами искр.
— Вот это да! Невероятно! — восхищенно произнесла
Мила.
— Согласен, здесь очень красиво. Знаешь, если задержать
дыхание и пройти сквозь воду, то можно оказаться по другую
сторону водопада.
— Серьезно? Давай попробуем!
— Рискнешь?
— Мне с тобой ничего не страшно! Я тебе верю!
Я снова взял ее за руку, и вновь меня словно пронзило
током. Прикосновения к ней были электрическими разрядами.
Мысленно я снял ранец с учебниками и отбросил его в сто-
рону. Мы взялись за руки, задержали дыхание и пронзили во-
допад насквозь, оказавшись за толщей воды. Мила испуганно
уцепилась за меня и хватала ртом воздух.
— Мила, Мила! Успокойся! Все позади. Здесь нет ничего
страшного.
Постепенно она перестала задыхаться, но еще сильнее
прильнула ко мне. Я не мог устоять. Я обнял ее и поцеловал,
понимая что буду первым мужчиной, который прикоснулся
к ее губам. Она была настолько невинной, чистой, прозрач-
ной, отвечала так застенчиво и немного неумело, что это
только усиливало мое желание. Моя рука обхватила ее голо-
28
ву, пальцы утопали в шелковых золотых локонах. Я целовал
ее губы, глаза, щеки, шею и не мог остановиться. Наконец
я взял себя в руки, отстранился и посмотрел на нее. В ее гла -
зах стояли слезы.
— Прости, прости меня. Я не хотел тебя обидеть!
— Нет… ты не понимаешь… Я плачу от счастья. Я не хочу
уходить отсюда. Слышишь? Я хочу остаться здесь с тобой!
Она говорила громко, почти кричала, потому что водопад
шумел так, что перекрывал наши голоса.
— Я люблю тебя, Митя! Полюбила сразу, как увидела.
Но мы с папой завтра улетаем. И все! Ты понимаешь? Я живу
в Москве, ты — в Питере. Я не хочу уезжать! Я хочу остаться
здесь!
По ее щекам катились слезы, казавшиеся мне драгоцен-
ными бриллиантами. Я, легонько прикасаясь, стирал их своей
ладонью, но она плакала и не могла остановиться.
— Мила, любимая, успокойся! Моя Ми!
— Ты знаешь песню Басты «Босанова»?
— Нет, не слышал.
— Послушай. Это про нас.
Внезапно она приподнялась на цыпочки и сама меня поце-
ловала. Поцеловала так, как меня не целовала ни одна опыт-
ная женщина. Это был поцелуй неутоленной страсти.
Едва соображая и борясь с неистовым желанием обнять
ее снова, я сказал:
— Пойдем к ребятам. Они будут волноваться. Давай еще
раз задержим дыхание и пройдем сквозь воду. А потом… Я по-
стараюсь что-нибудь придумать.
Она прижалась ко мне. Мокрая, теплая, трепетная как во-
робушек. Мне отчаянно захотелось заплакать. Но я не мог.
Не мог показать ей, насколько сильно я ее люблю.
Мы уходили прочь от водопада, где навсегда за стеной воды
остался наш первый поцелуй. Я ощущал себя бездомным, по-
кидающим чудесный приют и возвращающимся в безразлич-
ный и непредсказуемый мир. Быть может, стоит нарисовать
карту для всех влюбленных, чтобы они смогли найти доро-
гу сюда — в это место, где ты можешь быть счастлив хотя
бы пять минут.
— Господи, какие же вы мокрые! — всплеснула руками
Лиза. — Где вы были? Мы уже собирались вас искать.
Она внимательно посмотрела на меня, едва заметно пере-
дернула плечами, и я увидел в ее глазах жалость.
— Мы нашли водопад.
— Да? — отреагировал Егор. — Нам надо тоже сходить.
— Только давайте сначала поедим, — отозвалась Нина.
Нам накрыли стол прямо на пляже. Бирюзовая вода,
как скатерть самобранка, предложила отведать дары моря.
За едой ребята активно обсуждали проведенное время.
Они делились впечатлениями, перебивали друг друга, смея-
лись, пробовали разные деликатесы. Мы сидели с Милой ря-
дом и молчали. Я украдкой держал ее за руку.
Всю обратную дорогу Мила сидела на корме. Я видел,
что она грустит, провожая взглядом остров, где мы были
счастливы.
— Митя, как там у тебя с ней? — полушепотом спросил
Егор, оторвавшись от изучения рекламных проспектов.
— Не знаю…
— Ну расскажи!
— Мне нечего рассказывать. Ей скоро исполнится сем-
надцать лет. А я так сильно ее люблю, что хочу на ней же-
ниться!
— Ты с ума сошел! Как ты себе это представляешь?
— Я просто это вижу.
— Подумай хотя бы о том, кто ее отец. Вряд ли он отдаст
тебе свою несовершеннолетнюю дочь.
— Она не вещь, чтобы ее отдавать. Отстань от меня!
Я резко повернулся и пошел к Миле.
— Ты грустишь? Я тебя чем-то обидел?
Мила пронзительно посмотрела на меня, и мне показа-
лось, что за эту трехчасовую прогулку она повзрослела на пару
лет.
— Мы так далеко отплыли... Остров отсюда совсем кро-
хотный.
Я не знал, что ответить, как ее утешить. Остров едва виднелся
на горизонте и с каждой минутой становился еще мень-
ше. Он был так же мал, как и шанс на то, что у нас все сло-
жится хорошо.
Моя Радуга! Как же я хочу быть с тобой!
— Мила, давай вечером прогуляемся вдоль моря? И...
не думай сейчас о будущем.
Она кивнула.

Глава 6
Жара спала, солнце клонилось к закату. Я сидел на бал-
коне, курил и смотрел на море. Вдали в предзакатной дымке
вырисовывались очертания острова Спиналонги. По леген-
де в древние времена туда свозили калек и больных. Сейчас
это популярное туристическое место, и я знал, что скоро весь
остров засияет множеством огней.
Все было изумительно красиво: море, вечер, отель, Мила
и наша история. От осознания этого становилось еще боль-
нее. Я не понимал, что делать. Можно, конечно, просто насла-
ждаться отдыхом и не относиться ко всему серьезно. Лежать
на пляже, подрумяниваясь на солнце, жить «здесь и сейчас».
Но что я буду делать тут без нее? А что я буду делать
без нее в Петербурге? Тут хотя бы солнце, море и не так
грустно. А Питер — город серых ночей и беспросветного до-
ждя. В своей огромной двухэтажной квартире я буду одинок
как никогда. И я не выдержу этого. Я приеду к ней в Москву
просто для того, чтобы увидеть ее, подержать за руку, погово-
рить с ней. Я готов ждать — год, два, сколько угодно!
Но хватит уже! О чем я думаю! Я взрослый мужчина и в со-
стоянии решать проблемы по мере их поступления, хотя сей-
час и чувствую себя восемнадцатилетним мальчиком.
Я вспомнил, как она сказала, что любит песню Басты
«Босанова», нашел ее в интернете, воткнул в телефон науш-
ники и стал слушать:
Между нашими окнами
Потемки, ночь, перебор звездами.
Друг для друга созданы или поздно
Мы стали чересчур взрослыми.
От меня к тебе дворами по снегу.
Ты вполголоса: «Останься, поздно ведь».
Вопросы, опять сидим досветла.
У меня нет совести, но я виновен косвенно.
Взлетные полосы, либо поездом.
Опять поссорились... нас разлучает скорость.
Разлука — способ ценить то, что между нами.
Наверное, это странно, наверное, так бывает.
Фристайл оправданий, я готов меняться.
Компромисс, please, подари мне этот танец.
Прижмись ко мне, музыка для двоих.
Боже, прошу, продли этот волшебный миг.
Вздор. Ссора. I’m sorry.
Глаза в глаза. Слово в слово.
И это соло на саксофоне.
Босанова босиком по холодному полу.
Я никогда раньше не слушал Басту. Эта песня была
про нас.
В дверь постучали. Я подумал, что принесли заказанный
мною кофе. Мне не хотелось есть. Когда ты настолько влю-
блен, теряешь и сон, и аппетит.
Нехотя я открыл дверь и застыл на пороге. Передо мной
стояла Мила.
— Мила, ты здесь? Ты не поверишь, я слушаю Басту.
«Босанову».
— Да? Включи колонки!
Она схватила мой телефон, что-то там настроила и в ком-
нате заиграла музыка.
Мила взяла мои руки в свои и кокетливо улыбнулась:
— Потанцуем?
Я обнял ее за талию, и мы принялись танцевать и цело-
ваться. Она отвечала мне с такой пылкостью, с такой стра-
стью, что я готов был повалить ее на кровать и заняться с ней
любовью. В какой-то момент, когда я уже почти потерял го-
лову, она отпрянула от меня и сказала:
— У меня никогда ни с кем еще ничего не было. Я даже
поцеловалась с тобой впервые. Ты — первый, понимаешь?
— Мила, Мила, я все понимаю. Я хочу тебя, но... я все
понимаю. Ты необыкновенная, невероятная, прекрасная! Ты
самая лучшая в мире!
— Спасибо тебе за это! А теперь пойдем к морю.
Она снова меня поцеловала и выскользнула из моих объятий.
— Твой папа знает, где ты?
— Да. Я сказала, что иду с тобой и твоими друзьями
к морю. Он не против. Он тебе доверяет. А если что, он сло-
мает тебе шею, — смеясь добавила она.
— На его месте я поступил бы точно так же. Сломал
бы шею любому, кто захотел бы даже просто пройтись с то-
бой по берегу.
Она потянула меня за руку, и мы пошли туда, где ласково
шелестели волны.
Спустившись на фуникулере к пляжу, мы нашли два пу-
стых лежака, подтянули их поближе к морю и сели. Я смотрел
на воду, которая лениво плескалась о прибрежную гальку,
словно устав от купающихся и ныряющих. Морю тоже нужен
отдых, ведь ему приходится возить на своей спине корабли,
яхты, «бананы»... Оно отдыхало, и мы его не тревожили.
Я посмотрел на Милу.
— Иди ко мне!
Она пересела, и я ее обнял. Так мы сидели и смотрели,
смотрели вдаль, туда, где море сливалось с небом. Потом она
проговорила:
— Митя, скажи, что же дальше?
— Дальше — жизнь, — ответил я.
— Жизнь в разных городах?
— Ты про нас?
— Конечно! Про кого же еще?!
— Милая моя Ми, послушай… Я впервые попал в такую
ситуацию. Я люблю тебя. Люблю! И это не просто слова. Это
правда. Мои чувства по отношению к тебе такие же насто-
ящие, как музыка, которую ты слушаешь. Каждое слово —
нота, за истинность которой я готов поручиться. Но давай
сейчас не будем говорить о том, что дальше. Скажи мне, ты
собираешься поступать в МГУ?
— Да, я хочу стать журналисткой.
— А что тебя привлекает в этой профессии?
— Многое… Знаешь, я слежу за модными трендами. Мне
очень интересны новинки, и я часто экспериментирую с оде-
ждой. Знаешь, меня никто в школе не понимает. Учителя ино-
гда даже требуют, чтобы я переоделась. У нас в лицее с этим
строго, нужно носить форму. Но даже школьную форму мож-
но сделать интересной с помощью аксессуаров. Я бы очень
хотела попасть в мир моды: писать о ней, работать в модном
журнале типа Vogue или Cosmopolitan, ходить на показы.
Она мечтательно подняла глаза к небу.
— Мила, это же здорово! Тебе подойдет эта профессия,
как никому другому. Ты у меня замечательная. Ты самая та-
лантливая! Ты — моя Ми!
— Можно я сейчас поставлю одну песню, которая мне
очень нравится? Ты, наверное, слушаешь другую музыку. Ты
же взрослый… А мне нравится «Моями» группы «Динамит».
— Я ее знаю.
— Давай споем?
Я огляделся. Поотдаль расположилась пожилая пара, кото-
рую я увидел, когда в первый раз пришел на этот пляж. Они си-
дели обнявшись, пили коктейли и о чем-то тихо беседовали.
— А мы не распугаем людей? — кивнул я на них.
Мила улыбнулась.
— Да нет, мне кажется, они будут только рады. Они счаст-
ливы вдвоем...
Она несколько раз коснулась пальчиками экрана смарт-
фона, и заиграла музыка.
Между нами океаны,
Между нами чужие страны.
Далеко-о, далеко
От меня ты, моя Моями,
Моя Моями…
Это был волшебный вечер и волшебная песня. Про нас.
Когда музыка закончилась, я попросил:
— Оставь мне свои координаты, чтобы я смог с тобой свя-
заться. А потом я обязательно приеду.
— Я тебе оставлю электронную почту. А приезжать… Не
знаю. Моя мама очень строгая. Понимаешь, папа проще смо-
трит на все это. А мама… Она не разрешит мне с тобой встре -
чаться. Но, Митя, я люблю тебя! Ты слышишь?
Она всхлипнула, и я прижал ее к себе.
— Мила, Мила! Хорошо, я не буду приезжать. Только
не плачь, пожалуйста!
— Ладно, не буду, не буду, — она утерла тыльной стороной
ладони слезы, градом катившиеся по ее щекам. Даже расстро-
енная, заплаканная, она была прекрасна. В свете луны ее фар-
форовая кожа казалась чрезвычайно тонкой и нежной, глаза
обрели еще большую глубину и магическую притягательность,
а волосы были платиновыми, словно нити лунного света. Лег-
кое черное платье с милой брошью в виде ежика с белым оду-
ванчиком делало ее одновременно и взрослой, и очень юной.
Я дотронулся рукой до этой необычной броши.
— Какая симпатичная!
— Я собираю красивые брошки. У меня четыре больших
коробки! — и она руками показала, насколько они огромные.
Это было милое ребячество, выглядевшее так естествен-
но, так очаровательно.
— Этот ежик всегда приносит мне удачу. Он принес встре-
чу с тобой! Я в это верю! Ты будешь надо мной смеяться?
— Нет, что ты!
— А представляешь, — сказала она, разглядывая брошь,
— вот так цветут одуванчики, становятся белыми, с них летят
пушинки. Люди проходят мимо, морщатся из-за пуха, рабочие
косят эти цветы. Они не понимают их красоты, не видят чуда!
А ведь дунешь на белый одуванчик, и его нежные лепестки по-
летят вдаль, как птицы, как наши мечты или надежды! Разве
можно мять и топтать надежды?!
Я посмотрел на нее и еще раз убедился, что она не просто
глубока, она бездонна! Мне было так тяжело от того, что эти
лепестки на ее брошке, эти мечты, эти птицы в любой момент
могут упорхнуть от меня.
Я не знал, что дальше делать. Дождаться ее восемнадцати-
летия и торжественно заявиться просить ее руки? Год мотать-
ся из Питера в Москву, встречаться с ней украдкой и спорить
с ее мамой? Я был готов ко всему. Даже если бы она жила
на другой стороне земного шара, я бы поплыл, полетел к ней,
чтобы в конце пути взять ее за руку и больше никуда не от-
пускать. Я был готов преодолеть любые препятствия, лишь
бы быть с ней рядом.
Внезапно Мила повернулась и положила руки мне на плечи.
— Поцелуй меня!
Я ее поцеловал. Какие у нее были губы! Сладкие, нежные,
жаждущие… Все ее поцелуи — мои! Я познал то, что никому
неведомо! Это моя Ми, моя Радуга, моя любовь!
Она опустилась на песок и начала собирать камешки.
— Что ты делаешь?
— Вообще-то, по паспорту я Мийя, — сказала она после
небольшой паузы. — Но все называют меня Мила или Ми.
Тебя ведь зовут Дмитрий? А все называют Митя. Вот я и хочу
составить: М плюс М равно… Не подумай, что я глупая. Я про-
сто люблю все эти мелочи и верю в них.
Я смотрел, как она выкладывает камушками букву М.
Действительно, когда, если не сейчас, верить в чудеса? Наши
имена начинаются на одну и ту же букву — и это судьба.
Я вспомнил себя в семнадцать лет. Я тогда был совсем
другим, не таким, как она. Она красива, смела, неординар-
на, а я был закомплексованным, затюканным парнем, безот-
цовщиной. Но сейчас все изменилось. Все в жизни меняется,
если не бояться и идти вперед.
Я подумал, что самое главное в мире — это любовь. Лю-
бовь и вода. Если в мире не будет воды — не будет жизни.
А если не будет любви, то жизнь станет пустой и примитив-
ной. Особенно если любовь не взаимна. Или такая, как у нас.
Я не мог поверить, что завтра Мила улетает. Улетает, как пу-
шинка с одуванчика, на который дунул ветерок.
Нет, нет! Надо ловить момент!
Камешками она выложила вторую букву М.
— Мила, оставь мне, пожалуйста, свой домашний адрес,
телефон, адрес лицея…
— Нет-нет. Я оставлю тебе мейл. А дальше посмотрим. Да?
— Да...
— Смотри-смотри! Огни на Спиналонге! Как же это пре-
красно, но… я никак не могу отделаться от мысли, что в древ-
ние времена туда свозили больных и калек. Это так жестоко!
— Да, — тихо ответил я, — жестоко, но такова история
этого острова.
— Иногда человек кажется идиотом, а на самом деле
он нормальный! — запальчиво продолжала Мила. — Ты же
помнишь князя Мышкина? Он был самым светлым и чистым
человеком в прогнившем насквозь обществе. То общество
и надо было свезти на этот остров!
Для меня было удивительным, как такая юная девушка
может так мудро рассуждать. В ней было невероятное соче-
тание ума, красоты, образованности, раскрепощенности. Все
происходящее казалось мне сном. Моя Ми! В детстве, когда
38
я видел радугу, то старался загадать желание. Надо было сде-
лать это быстро, потому что в любой момент чудо природы
могло раствориться в небе, исчезнуть. Так же, как и моя Ми...
— Мить, прости, мне пора. Уже девять.
— Давай побудем здесь еще хотя бы полчаса? Я тебя про-
вожу.
— Нет, не надо. Папа не поймет. Я же сказала ему,
что мы идем к морю всей компанией, а не вдвоем. Понима-
ешь?
Я ничего не ответил, только снова поцеловал ее. Сколь-
ко же в ней было страсти, огня! Ни одна женщина не будила
во мне таких чувств. Даже Ольга и наш с ней четырехлетний
роман, не говоря уже об отношениях, которые длились не-
сколько месяцев или пару недель. Ни одна женщина не дала
мне столько, сколько дала она за эти два дня! Меня неудержи-
мо влекло к ней, хотелось ощутить ее нежную кожу под сво-
ими пальцами, одарить ее всеми мыслимыми и немыслимыми
ласками, но я понимал, что сейчас не время. Она слишком юна.
— Пойдем?
Я кивнул, встал, и мы пошли к фуникулеру.
— Я оставлю тебе свой мейл. Ты сможешь узнать его
на ресепшне. Понимаешь, я не могу дать тебе свой телефон
или домашний адрес… Моя мама. Ты просто ее не знаешь!
Она повторяла это всю дорогу, пока мы поднимались
наверх.
На развилке тропинок, ведущих к разным корпусам отеля,
она остановилась, взяла меня за руки и сказала:
— Мить, помни, мое сердце бьется в тебе!
Я обнял ее и поцеловал.
— Значит, спишемся? Или, как у вас это говорится, скон-
нектимся?
Мила недовольно наморщила носик.
— Послушай, не такой уж ты и старый. Тебе всего трид-
цать шесть. Дима, я буду очень по тебе скучать! Пожалуй-
ста, слушай песню «Босанова». Это наша с тобой песня. Это
саундтрек нашей любви.
Она развернулась и пошла. Я смотрел на тоненький силу-
эт в черном платье, все удалявшийся от меня и скрываемый
вечерними сумерками. Мила даже не оглянулась, но я знал,
что она идет и плачет.
Я задумчиво побрел в свой номер, не замечая ничего и ни-
кого.
— Митя, где ты был? Мы тебя искали! — голос Егора
вернул меня в реальность.
— Я прощался с Милой. Она завтра улетает.
Нина положила мне руку на плечо.
— Мить, ну не расстраивайся так. Ты взял ее номер теле-
фона?
— Она сказала, что оставит мне адрес электронной по-
чты. Она боится родителей. И я ее понимаю: она еще школь-
ница, а я… Конечно, они будут против.
— Пойдем поужинаем и все обсудим, — предложил
Кирилл.
— Мне не хочется, мне вообще ничего не хочется.
— Не ной! — строго сказал Егор. — Соберись! Через год
ей будет восемнадцать. А наш бизнес тем и прекрасен, что ты
можешь работать как в Питере, так и в Москве. Все в твоих
руках!
— Да, ты прав, — согласился я.
Мы шли в выбранный ребятами ресторан, а в голове
у меня набатом звенела только одна мысль: завтра она улета-
ет, испаряется, как радуга на небе, как радуга, которая не по-
жалела полотна от своего неземного платья на ее купальник.
Этот рисунок и белокурые волосы я запомню навсегда! Мне
уже не нужны были ни прозрачное море, ни восхититель-
ный остров, ни роскошный отдых. Я мечтал только об одном:
улететь вместе с ней, хоть сидя на крыле самолета!

Глава 7
На следующее утро я проснулся и сразу подумал о Миле.
Какой же я дурак, что не настоял, чтобы она дала мне свой но-
мер телефона! Не обязательно же звонить, мы могли бы пере-
писываться по ватсапу или вайберу. Почему я до этого не до-
думался? Но как можно думать о чем-то, если перед тобой
фея, богиня?!
Приподнявшись на кровати, я увидел, что из-под двери
торчит розовый листок, сложенный пополам. Трясущимися
руками я схватил послание и прочел:
«Митя, я улетела домой на крыльях любви. Но я лечу
не к тебе, а от тебя. У меня очень строгие родители,
и они не обрадуются моим отношениям со взрослым
мужчиной. Помни, я была счастлива с тобой. Я навсегда
сохраню в памяти наш первый поцелуй. Как бы я хотела
сейчас снова оказаться там, за водопадом! Но я знаю,
что у нас нет будущего. Мы живем в разных городах,
почти в разных мирах. Мое сердце одновременно и раз-
бито, и наполнено новыми, незнакомыми мне чувства-
ми. Прости меня, пожалуйста, и пойми. Я не могу оста-
вить тебе адрес своей электронной почты. Не ищи меня.
Спасибо тебе за все. Твоя Ми».
Я несколько раз перечитал письмо. Позвонил на ресепшн
и с горечью убедился, что для меня там ничего нет.
Небеса обрушились на землю. Моя Радуга исчезла с небо-
склона, ничего не оставив, кроме аромата своих волос на моей
футболке. Я лег на кровать и накрыл лицо этой футболкой.
Я вдыхал ее запах и едва сдерживал подступающие к горлу
рыдания.
Почему она так поступила со мной? Как она могла?
Неужели для нее это лишь приключение?
Постепенно обида и возмущение ее поступком помогли
мне хоть немного приглушить боль утраты, которую я испы-
тывал. Я взял с тумбочки телефон и набрал Кирилла.
— Ты представляешь, она уехала и не оставила мне ни по-
чты, ни телефона. Ни-че-го! Никаких контактов!
— Кто, куда уехал? Какие контракты? — сонным голосом
переспросил Кирилл.
— Причем здесь контракты! Я о Миле! Я признался ей
в любви, а она обещала оставить свой мейл. И не оставила.
Почему она так поступила? Неужели ни поцелуи, ни слова
любви ничего для нее не значат? Я не понимаю! Это из серии,
что в женщине должна быть загадка?
— Подожди… Я только что проснулся. Сейчас приду к тебе
в номер и ты все толком объяснишь.
Через пять минут Кирилл был у меня, и я с порога сунул
ему в руки записку Милы.
— Б***ь! На, почитай! Еще бы следы помады и разводы
от духов оставила!
Кирилл пробежал глазами по строчкам.
— Ну и что? Молодая еще, девчонке семнадцати нет!
Испугалась. Чего ты так на нее взъелся?
— Чего она испугалась? Я же не тащил ее в постель!
Не приходил к ее отцу со сватами! Двадцать первый век,
а она боится дать номер телефона, как будто я ей собираюсь
трезвонить круглые сутки. Есть же ватсап, вайбер, телеграм
и бог знает что еще! Как же меня достало это женское кокет-
ство! Женщины, они все такие. Вот ей хочется что-то и она
начинает намекать, мол, как красиво на Невском, какие ви-
трины яркие и бутики стильно оформленные. И я должен до-
гадаться, что в конце проспекта есть магазин, где продается
платье, о котором она мечтает. Не проще ли сказать напря-
мую?! Вот чем для нее были эти два дня, когда я называл
ее моя Радуга, моя Ми? Боже мой! Я опять влип в какое-то
болото!
— Перестань уже, — успокаивающе сказал Кирилл. —
Она не первая и не последняя. А если ты влюбился серьезно,
то все как-нибудь образуется.
Через полторы недели мы вернулись в Санкт-Петербург.
Я ушел с головой в работу, чтобы ни о чем не думать и ни-
чего не чувствовать. Я не искал Милу, хотя очень хотел. Не
поехал в Москву, хотя мысли о том, чтобы бросить все и рва-
нуть в столицу, посещали меня постоянно. Но не полезешь
же на Останкинскую башню, чтобы крикнуть оттуда: «Мила!
Где ты?» Я остался в Питере, который соответствовал моему
настроению. Мужчина тоже имеет право обидеться. И пусть
это выглядит слабостью и капризом.
Прошла зима. Первая зима без нее. Как-то в конце мар-
та я смотрел из окна на капельки воды, стекавшие с сосулек,
и думал: почему зима плачет? Она ведь главенствует в нашей
полосе. Она длится у нас дольше всех других времен года. Мо-
жет быть, зима плачет от того, что не успела вдоволь покатать
ребятишек на санках на своих холодных, но ласковых ладо-
нях? Или не дала любителям коньков вдосталь насладиться
морозным воздухом и тонким льдом — ее замерзшими сле-
зинками? Или она мечтала укрыть людей от мороза своими
длинными пушистыми ресницами и надеялась, что по этому
ледяному пуху лыжники весь год будут прокладывать лыжню?
Я сделал для себя открытие: зима тоже женщина! Иногда ей
хочется казаться суровой, но внутри она ранимая и нежная
и от этого плачет. Мне стало ее очень жаль, ведь для времен
года нет ни одного кавалера мужского пола. А ей бы, навер-
ное, так хотелось станцевать с кем-нибудь весенне-осен-
не-зимний вальс.
Март сменил апрель. Природа оживала, и в моей выж-
женной дотла душе зазеленели первые ростки надежды.
Я по-прежнему любил Милу. Все попытки найти кого-то еще
приводили к разочарованию, настолько все было банально —
от предложения посетить Эрмитаж до выяснения уровня моих
доходов. Никто не мог сравниться с моей Радугой. И ничто
меня с ней не связывало, кроме музыки. Всю весну я слушал
песню «Проститься». Эта композиция группы «Uma2rman»
стала саундтреком моей жизни, так же как дождь был саунд-
треком города, в котором я жил.
Проститься нету сил, закрываю
Я глаза, закрываю,
Сквозь туман уплывая
По аллеям столицы.
Проститься, за потерей потеря
И года полетели,
За дождями метели…
Эта песня звучала у меня в машине, я включал ее дома.
Оставаясь один, я не стеснялся, слушал ее и слушал, глотая
слезы. А на моем телефоне в качестве звонка стояла песня Ба-
сты «Босанова». Друзья догадывались, почему так, но ни о чем
меня не спрашивали, и я был за это им очень благодарен.
Однажды теплым майским днем Егор ворвался в мой ка-
бинет в крайнем возбуждении.
— Нашел я, наконец, твою Милу! — с порога крикнул он.
В этот момент мне захотелось расцеловать его и обнять,
начать подкидывать вверх, как футболиста, который забил
гол.
— Как???
— Ты же знаешь, ее отец — большая шишка. Я навел
справки и связался с ним. Он был рад со мной поболтать.
И кстати, сказал, что Мила скучает по тебе.
— Правда?
— Абсолютная. Она тебя любит! Только не переспраши-
вай по сто раз. А Андрей Геннадиевич не имеет ничего против,
чтобы вы общались. Да, кстати, Мила все рассказала маме
и — ты удивишься — она тоже не возражает!
— Но как мне увидеть Милу? Я не могу заявиться к ним
домой. Мы же почти год не общались!
— Смотри, что я придумал! В этом году у Милы выпуск-
ной. Ей нравится Баста, ведь так? Один из наших партнеров
знаком с ним. Попробуем договориться с Бастой о выступле-
нии в лицее? Мы будем организаторами концерта и сможем
присутствовать на вечере.
***
Я стоял за сценой лицея, где училась моя Ми. Из-за кулис
смотрел на нарядных девушек и юношей, которые разгова-
ривали, перешептывались и пересмеивались. У них впереди
была вся жизнь, и они жаждали шагнуть в нее, даже не подо-
зревая, в какой круговерти могут оказаться.
— Раз-два, раз-два, — проверил микрофон ведущий. —
А теперь специальный гость нашего вечера! Гига-мега-супер-
крутой рэпер… Баста!!!
Баста вышел на сцену, и зал просто взвыл от восторга.
А я с замиранием сердца ждал, когда увижу мою Ми, мою
Радугу!
— Ну что, ребята? — крикнул Баста. — «Выпускной»!!!
Вся наша школа сошла с ума от этой новенькой.
В мой класс она зашла, и сразу понял я:
И Купидон мне в сердце не стрелою дал, а пулею.
Сказала наша классная: «Детки, знакомьтесь с Юлею».
И вот, я словно тень плетусь за Юлей — Амурный хлюпик,
Подойти боюсь я к Юле, вдруг меня она не любит?
А вдруг другого любит Юля, любит не меня?
Ведь в мечтах на двоих у меня с Юлей одна фамилия.
И так полгода, днём — пожар, а ночью — бессонница,
Сердце рвётся, но лёд никак не тронется.
Но как-то утром я решил сделать первый шаг,
Купил цветы и под подъезд, лишь бы ты пришла.
И ты пришла, драма по классике,
Но не одна пришла, а под ручку с одноклассником.
И ударились об землю небеса,
И тогда я написал, Юля...
Медлячок, чтобы ты заплакала,
И пусть звучат они все одинаково,
И пусть банально и не талантливо,
Но, как сумел, на гитаре сыграл и спел.
Выпускной, и ты в красивом платьице,
И тебе вот-вот семнадцать лет.
Я хотел тебе просто понравиться
И, как сумел, на гитаре сыграл...
Я потихоньку вышел на сцену из-за кулис и увидел ее.
Она шла с самого дальнего конца зала, и мне показалось,
что перед ней все расступаются, как перед королевой. Она
была невероятно красива: с длинными распущенными воло-
сами, в платье цвета моря — того моря, где мы познакоми-
лись.
После второго куплета Баста, как мы и договаривались,
передал мне микрофон.
— Мила, поднимись, пожалуйста, на сцену, — попросил я.
Она шла по ступенькам, улыбалась, а по ее щекам тек-
ли слезы. Я вспомнил момент из фильма «Форрест Гамп»,
как Дженни бежала к главному герою, и меня затопила неве-
роятная нежность, глубину и тепло которой не сравнить даже
с ласковыми морскими волнами.
Мила подошла ко мне, я обнял ее, вытащил из кармана
кольцо и надел его ей на палец. Все зааплодировали. Баста
спел припев еще один раз. А я все держал в своей ладони
руку Милы и чувствовал себя самым счастливым человеком
на свете.
Надо верить в чудо! Надо жить моментом! Надо добивать-
ся того, чего хочешь!
Что будет дальше? Она — моя Радуга, но она не исчезнет.
Теперь линия нашей жизни — кривая, пунктирная, запутан-
ная — одна на двоих. Она — моя жена. Моя Ми, моя Радуга!
Я потерял осень, зиму и весну без нее. Но летом мы взялись
за руки и все-таки прыгнули с нашего пирса в новую жизнь!