Когда молчание не золото...

В апреле 1901 власти арестовали Максима Горького и бросили в одиночную камеру Нижегородской тюрьмы. Поводом к аресту стал ложный донос о намерении писателя печатать антиправительственные воззвания на якобы приобретённом им мимеографе. На самом деле Горький давно вызывал раздражение царской бюрократии своей активной общественной деятельностью и его решили примерно наказать. У Горького немедленно нашлись горячие заступники - и какие! 6 мая Лев Толстой направил 2 письма : одно - товарищу министра внутренних дел князю П. Святополк-Мирскому, другое - принцу П. Ольденбургскому, весьма влиятельному в придворных сферах. В письмах Толстой признаётся в своей любви к собрату как к "даровитому, ценимому в Европе писателю, ... умному, доброму и симпатичному человеку" и настойчиво просит высокопоставленных адресатов помочь заключённому, сделать что можно, чтобы его, больного, чахоточного, "не убивали до суда и без суда в ужасном по антигигиеническим условиям остроге". Призыв великого писателя был услышан, 26 мая принц Ольденбургский известил, что Горький освобождён из тюрьмы под домашний арест. Замечу, что во Франции, чуть раньше, так же поступил выдающийся писатель Эмиль Золя. Он взбудоражил общество своим страстным письмом "Я обвиняю" в защиту офицера Генштаба Дрейфуса, еврея, оклеветанного генералами-антисемитами и осуждённого на каторгу.

Прошло 120 лет. В новой России снова нашёлся знаменитый заключённый - он томится во Владимирской тюрьме. Он тоже болен, его пытались отравить и арестовали немедленно после лечения в Германии, ещё слабого и неокрепшего. Это Алексей Навальный - известный общественный деятель, основатель Фонда борьбы с коррупцией, получивший известность своими сенсационными разоблачениями взяточников и казнокрадов самого высокого ранга. Циничный кремлёвский режим пренебрёг даже таким важным обстоятельством, что Навальный сам мужественно вернулся на родину, уверенный в своей невиновности, хотя его неоднократно предупреждали о неминуемом аресте. Но правящая клика лишь подтвердила своим поведением, что правила порядочности и благородства для неё не существуют. А что же "общественное мнение"? Фигуры, равнозначной Толстому, в России сейчас нет. Но есть популярные, видные, "легендарные" политики, писатели и журналисты, актёры, звёзды шоу-бизнеса: их знают, за ними следят, их слушают, подражают, гордятся...Ни один из обладателей громких имён не пошевелил пальцем! Не задумался, не возмутился, не подал голоса в защиту несчастного узника. Ни один не бросился к президенту и Генпрокурору с призывом не позориться и освободить невинного. Налицо моральное вырождение и власти, и т.н. "творческой интеллигенции" за минувший век. Взяли верх шкурные интересы и соображения: а что будет с моей карьерой, положением, гонорарами, безопасностью? Сам виноват, зачем полез из бизнеса в политику. Славы захотел? Вот и получи!  А для Толстого все эти вопросы не существовали, он знал одно: в беду попал хороший человек, и ему следует немедленно помочь с высоты собственного положения и авторитета. Невзирая  на последствия. К счастью, русский народ ещё существует. На протесты вышли тысячи сознательных граждан и смело бросили в лицо остервенелым полицаям: - "Мы не боимся! Нас не запугать!" Сотни честных медиков подписались под призывом к властям немедленно освободить больного человека. Их не услышали, но эти люди спасли честь нации в карательном государстве.

Кстати, отвечая на вопросы итальянского журналиста П. Маццини в 1901 г., Толстой осудил Францию за военный союз с царской Россией, так как на практике этот союз означал поддержку со стороны "свободного и гуманного народа русского правительства, наиболее деспотичного, отсталого и жестокого во всей Европе". И если раньше царизм хоть как-то стыдился лица Европы и считался с ним, то с момента заключения союза отбросил всякий стыд и "становится с каждым днём всё более реакционным, деспотичным и жестоким". Сказано словно в 2021 году о путинской России. С одной существенной оговоркой: Европа дружно заступилась за Навального и потребовала его освобождения, сохранила тем самым верность вековым традициям демократии и свободы. Вот только Кремль наплевал на Европу, изжив окончательно такое фундаментальное чувство, как СТЫД. Для него есть вещи поважнее демократии, гражданских прав и мнения Европы.