Вернись ко мне

Часть 2.
Она чувствовала его горячую ладонь на своей руке. Эта ладонь с самого детства дарила ей покой и уверенность. Даже сейчас, ощущая её благодатное тепло, Мари почувствовала, как ей полегчало. Его руки скользнули вверх, к её плечам, Мари подняла лицо к Микаэлю и привстала на цыпочки, стараясь быть как можно ближе. Её охватило волнение, руки взметнулись в надежде обнять.
"Поцелуй же меня! Пожалуйста!"- мысленно молила она. Руки её замерли на полпути и бессильно упали, когда она поймала взгляд Микаэля- задумчивый и серьёзный. У Мари возникло чувство, что она со всего размаха ударилась головой о стену.
- Со мной все в порядке, Микаэль, - сказала она деревянным голосом, отступая на шаг назад,- Мне пора в дом, меня ждут.
Она быстрым шагом пошла по дорожке, еле сдерживаясь, чтобы не бежать, сколько хватит сил, куда угодно, как можно дальше от него.
- "Как долго ты будешь медленно убивать меня, Микаэль?"

Микаэль стоял на большой, идеально круглой поляне, поросшей густой блестящей шелковистой травой. Он стоял, опустив руки и глядя вдаль, на противоположный берег глубокого лазурного озера.
- "Что же делать мне?"- вопрошал он мысленно.
- "Ты знаешь, что нужно делать"- отвечал ему голос.
-"Я не могу. Я слишком слаб."
-"Пусть она живет своей земной жизнью."
- "Я ей нужен. Я не могу оставить её сейчас."
-"Впредь будет ещё сложнее. Не забывай- ты бессмертен, она нет. Ты обречен увидеть, как она стареет и умирает."
Микаэль запрокинул темноволосую голову, в синих глазах блеснули слёзы.
-"Я готов обменять своё бессмертие на одну земную жизнь."
-"Я не позволю тебе этого. Ты можешь побороть свои желания, твои силы безграничны. Отпусти её. Она должна выйти замуж и растить детей. Ты уже достаточно причинил ей боли."
Микаэль вспомнил девчушку, которой когда-то не дал упасть в колодец и сломать себе шею, снова увидел её широко распахнутые доверчивые глаза. Такие они остались и по сей день. Только девчушка выросла, превратилась в прелестную молодую леди. О, Мари!
"Что же мне теперь делать?"

В Петербурге вовсю полыхало лето. Самое жаркое из всех, которые на своем веку помнила Мари. Приближалось венчание Ольги и Алексея и в доме Федоровских с раннего утра до позднего вечера царил хаос. Заразившись всеобщей суетой, Мари носилась по дому, украшая комнаты бантами, цветами и лентами. Саша помогал ей, они разговаривали, смеялись, вместе отдыхали на широкой софе в гостиной, вытянув нывшие от усталости ноги. Было кое-что, о чем Мари хотелось поделиться, но она не знала, кому сказать. Ольга была так занята, что Мари было совестно тревожить её. Дело было в том, что накануне вечером Петр просил у родителей Мари её руки. Граф был не против, он считал, что Петра очень достойным молодым человеком, но графиня хотела более подходящей партии для дочери. Мари ответила глубоким молчанием.

Весело и широко отгремела свадьба и Ольга с Алексеем уехали в Европу, где планировали провести ближайшие полгода. Митя отбыл в Петербург, где состоял на службе в императорском полку. Теперь большую часть своего времени Мари проводила одна. Она сидела за книгами, вспоминая все то, чему учили её в Смольном институте, писала каллиграфическим почерком, умело подбирала рифмы в стихах и повторяла французские глаголы.
Но сейчас учеба не шла ей на ум. Она сидела на высоком бережку у реки, смотрела на воду и думала о Микаэле. Уже неделю она не видела его. Мари чувствовала, как соскучилась, как её сердце терзает боль, что он забыл о ней. Легкий звук шагов не напугал её. Она знала, кто это был, эти шаги она бы узнала из тысячи других.
- Здравствуй, Микаэль,- сказала она, не оборачиваясь.
- Здравствуй, Мари, - ответил ангел, присаживаясь рядом.
- Не спрашиваю, как ты нашел меня.
- Я везде тебя найду.
У Мари захватило дух от этих слов. У любого другого это могло быть признанием в любви, но только не у Микаэля.
- Конечно, найдешь,- сказала она с напускным спокойствием,- Ты ведь высшее создание, близкое к Богу.
- Превыше всех своих созданий Господь ценит именно людей.
- Зачем же тогда нам даны боль, страдания...,-Мари потупила глаза, - ...и любовь? Если он так ценит нас  зачем не дал спокойствие и безмятежность? 
Микаэль внимательно посмотрел на девушку.
- Каждый волен выбирать себе то, с чем он будет жить. У людей есть выбор, и в этом ваше преимущество перед ангелами. Мы же умеем только подчиняться,- поскольку Мари молчала, ангел продолжил,- Но любовь, Мари? Чем она плоха? Это чувство движет миром.
- Она заставляет страдать...
-Страдание очищает...
-...и убивает.
- Бог не дает нам больше, чем мы можем вынести.
- Это бессмысленный спор, Микаэль,- покачала головой Мари,- Я не могу спорить с ангелом о Боге. Возвращайся домой, со мной все будет в порядке. Я уже не ребенок.
- А я еще все вижу ту маленькую непослушную девочку,- нежно сказал Микаэль.
Слёзы вскипели у Мари на глазах, но она не позволила показать свою слабость.
- Лучше уходи, Микаэль, - она резко встала, одернула широкую юбку и гневно посмотрела на сидевшего у её ног ангела. Тот тоже поднялся, легко и изящно.
- Мари, я не хочу оставлять тебя сейчас,- сказал Микаэль,- Позволь мне побыть с тобой.
- Зачем?
Микаэль промолчал. Он стоял близко - близко от неё, она чувствовала, как его легкое дыхание касается ее лба и трогает завитки волос. И не поняла, как произошло, что Микаэль обнял её, прижал к себе, а её руки замкнулись на его шее. Все закружилось вокруг, поплыло, Мари едва держалась на ногах, такая слабость охватила её. Если бы Микаэль не держал её, она бы тотчас оказалась на земле. Бешеные удары сердца сотрясали тело и с внутренним ликованием Мари почувствовала, как дрожит Микаэль, почти так же сильно, как она.
- "Пожалуйста, поцелуй меня..."- молила она, но с губ слетело только:
- Пожалуйста...
Микаэль наклонился к её лицу, обхватил ладонью затылок, лаская пальцами волосы, и прижался губами к её губам. Он целовал её губы, глаза, щеки, спускался ниже, к шее. Мари замирала от счастья, ощущая всей кожей его горячие губы и колючую щетину на подбородке. Она гладила его широкие плечи, взлохмачивала шелковистые темные волосы, откидывая голову назад, подставляя шею под эти настойчивые поцелуи.
- Микаэль. Мой Микаэль.- шептала она.
Внезапно он отпустил её, так резко, что она чуть не упала. Он всё ещё стоял рядом с ней, но уже был далеко- она это увидела сразу и боль потери охватила её, такая острая, что каждый вздох причинял боль.
- Что я сделал с тобой, Мари?- тяжело дыша, проговорил он,- Что же я сделал с тобой?
В его глазах застыла такая скорбь, что Мари не выдержала:
- Я люблю тебя, Микаэль. Всегда любила только тебя.
Она гладила его родное,  искаженное страданием лицо, шептала нежные слова. Микаэль взял её руки в свои, крепко сжал:
- Я не могу, милая. Прости меня. Но я не могу.
Мари отступила на шаг. Его слова обожгли её, словно пощечина. Он отверг её, отверг её любовь. Откинул, как ненужный хлам.
 - Прости меня, Мари. Пожалуйста!- тихо говорил Микаэль. Его взгляд был полон нежности и раскаяния.
- Я прошу тебя уйти, Микаэль, - сказала Мари сдавленно.
- Мари!
Она развернулась и пошла прочь от него, стараясь сохранить в себе остатки достоинства.
- Мари, мне необходимо твоё прощение,- Микаэль догнал её, схватил за руку,- Я не смогу жить, зная, что ты не простила.
Мари вырвала руку. Слёзы жгли ей глаза, но она не давала им пролиться. Плакать она будет тогда, когда останется одна.
- Порой мне кажется, что я ненавижу тебя, Микаэль. Но живи спокойно - я прощаю тебя. Только исполни мою последнюю просьбу.
Микаэль кивнул. Его взор угас, глаза потеряли свою бездонную синеву и Мари увидела перед собой не 25- летнего юношу, а старца, чей путь был долог и тернист, полон страданий и печали. На мгновение острая, раздирающая сердце жалость охватила её, но она справилась, сказала только:
- Никогда больше я не желаю видеть тебя. Желаю счастливой бесконечной жизни.
Она уходила от него, не замечая ничего вокруг. Никогда ещё ей не было так плохо.
- "Мне бы только добраться до дома и я смогу рыдать столько, сколько хватит сил. Всю мою жизнь."
В душе её была такая пугающая пустота, что Мари стало казаться, что её самой уже нет, что она умерла в тот самый момент, когда он сказал "Я не могу" и оттолкнул её.
- Мария Сергеевна! - услышала она голос, - Мария Сергеевна!
Мари остановилась, огляделась. К ней бежала, подхватив пышные юбки, её камеристка.
- Мария Сергеевна, мне велено найти Вас. Гости ждут.
- Наташка,- голос Мари звучал строго и серьезно. Ни одной надрывной ноты:- Передай, что я плохо себя чувствую и не смогу выйти к гостям. А Анне Григорьевне  скажи, что я исполню её волю и на исходе второго дня сделаю свой выбор. А пока прошу не беспокоить меня ни по какому поводу. Даже если крыша упадет нам на головы.
Наталья испуганно перекрестилась:
- Но как же, барышня, два дня без еды.
- Сбегай на кухню, принеси мне графин с водой и фруктов. Через четверть часа жду тебя у себя.
- Может, попросить Петра Алексеевича, чтобы он прописал пилюли...
- Выполняй,- нетерпеливо крикнула Мари, - Никого не надо, я сказала.
Наталья, снова подхватив юбки, заспешила в дом, а Мари поднялась к себе, обходя гостиную, из открытых дверей которой доносились взрывы смеха. Графиня принимала гостей, среди которых были двое молодых людей, уже просивших руки её дочери.
- "Да, маменька не теряет зря времени. Завтра я должна выбрать одного из них"
У себя в кабинете она села за письменный стол, набросала пару слов Саше Федоровскому, единственному человеку, кто может встревожится за неё.  Больше вокруг никого не осталось. И Микаэль ушёл. Самая главная из её потерь.
За окном отгорало лето. Уже начали желтеть листья на деревьях, скрутились и пожухли цветы. Только яркие головки астр и георгинов радовали глаз. Скоро зарядят дожди и все вокруг станет серым и унылым. Осень- время, когда жизнь в усадьбе замирает- ни гуляний, ни приёмов. Иногда только проедет, разбрызгивая грязь, экипаж или проскачет всадник со срочным посланием в одну из усадьб. Дома могут ждать только вечерние чаепития с соседями, иногда игра в карты с разговорами о холодной дождливой погоде.
Стукнула дверь. Вошла Наталья с большим подносом в руках. Мари кивнула головой на столик у окна.
- Всё передала?- спросила Мари.
- Всё, как Вы сказали, барышня,- ответила Наталья,- Анне Григорьевне не очень понравилось, что Вы запираетесь у себя, но она не будет Вас беспокоить.
Мари протянула свернутый лист бумаги:
- Передай Александру Федоровскому. А теперь ступай.
Когда Наталья вышла из комнаты, Мари встала и заперла дверь на запор. Напряжение, державшее её на плаву последние полчаса, схлынуло, Мари опустилась на пол и, закрыв лицо руками, зарыдала. Никогда ещё она не чувствовала себя такой одинокой. Рядом всегда был Микаэль. Больше его нет и не будет никогда. Почему она с самого начала не объяснила для себя, что они останутся только друзьями? Почему позволила ложной надежде зародиться в её сердце, зачем её питала и лелеяла собственными мечтами? Больше ничего не исправить, а ей надо как- то жить дальше. И не думать о нём, не вспоминать те слова, что он говорил ей, то, как он смотрел на неё, его горячие поцелуи. Мари задыхалась. Жгучее чувство утраты охватывало её все сильнее и сильнее.
-"Пожалуйста, дыши,"- говорила она сама себе,- "Всё наладится, всё пойдет своим чередом, когда нибудь Микаэль будет просто воспоминанием детства, только бы пережить эту ночь."
Впоследствие она не могла вспомнить, что было дальше. Может, она провалилась в забытье, а может подсознание позволило ей забыть те тяжкие часы. Очнулась она уже под утро, лежа на кровати прямо в одежде, на груде сбившихся юбок. Морщась от боли во всем теле, Мари поднялась. Ей хотелось снова лечь, но она себе больше не дала поблажки. Переоделась в чистое платье, умылась, заплела волосы в тугую косу и села, выпрямив спину, в кресло. Первый день её одиночества подходил к концу. Теперь ей предстоял сложный выбор, что определит её дальнейшую жизнь. И она была готова сделать его. Мари знала, что именно сегодня она навеки распрощалась со своим детством. Мари положила перед собой листок бумаги, на котором ровным четким почерком вывела несколько имен. Первым в списке было имя Александра Федоровского. Казалось бы, это и был наилучший выбор- он будет её утешением всю оставшуюся жизнь. Но Мари так же понимала, что так обмануть его не может- она не любила его и никогда не полюбит. Саша будет несчастен с ней и этого позволить она не могла. Из оставшихся претендентов больше других она знала Петра и хоть ей претила мысль стать его женой, остальные ей казались ещё хуже. Союз с Петром мог бы быть просто деловым, чем любовным.
- Прости меня, Сашенька, - прошептала она,- Может, однажды ты поймешь, что я спасала тебя от себя.

Когда Мари спустилась в гостиную, там она застала графиню. Та поднялась с кресла, на котором читала, спокойная, грациозная. Мари с восхищением подумала, что её выдержке и силе воли можно было только позавидовать. Пройдет время, и она станет такой же бесстрастной, но как ни странно, мысль об этом её не грела.
- Я исполнила Вашу волю, матушка. Я готова огласить свой выбор.
Анна Григорьевна кивнула. Она не сделала ни одной попытки подойти к дочери, хотя в её глазах промелькнуло теплое чувство.
- Мари, я надеюсь, ты сделала достойный выбор.
- Разумеется,- сказала Мари и присела в реверансе.

После ужина, к которому девушка так и не притронулась, она встала, перевела дух и оглядела свою семью. Поймала спокойный взгляд матери, ласковый отца и непроницаемый Петра. Обращаясь к последнему, она сказала тихо и твердо:
- Петр Алексеевич, я принимаю Ваше предложение и буду Вашей женой.