О понятии канон в отечественной литературной толки

О ПОНЯТИИ «КАНОН» В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ ТОЛКИНИСТИКЕ: ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
 (Доклад, прочитанный на Весконе-2011. Настоящий текст немного доработан с учётом последовавшей за выступлением дискуссии).

В этом докладе речь пойдёт о некоторых основополагающих терминах в отечественной  толкинистике (1: Под этим понятием в данном случае подразумевается как деятельность по исследованию и переводу первоисточников, так и самостоятельное написание художественных произведений, посвящённых миру Арды (т. е., само литературное наследие Дж.Р.Р.Т. и тексты, написанные его последователями) . Часто научное и художественное осмысление этого универсума может предприниматься одними и теми же лицами, - поэтому эти два аспекта отечественной  толкинистики рассматриваются здесь как две стороны одного и того же явления). Хотя  затрагиваемая проблема  на первый взгляд может показаться сугубо теоретической, актуальной разве что для специалистов по теории литературы, из неё можно извлечь общезначимые практические выводы.

Я исхожу в этом докладе из двух постулатов: а) явления одной природы могут /и должны/ исследоваться сходными методами с помощью единого понятийного аппарата (в данном случае - литературоведческого); б) использование определённого понятийного аппарата в свою очередь влияет на характер восприятия и исследования этих явлений.

Наверно, почти каждый, кто пытался продолжить описание мира Арды в художественной форме, рано или поздно сталкивался с вопросом о так называемом «соответствии канону». Кто-то из пишущих прозаические или стихотворные фанфики по Толкину  называет себя «канонистом», кто-то «отступает от канона» в хронологии, интерпретации событий и характеров, иные вводят в знакомый сюжет «неканонических персонажей» - а кто-то и вовсе «пишет апокрифы».
Тем, кто не хочет навлечь на себя упрёки в «несоответствии канону», разумеется, необходимо иметь чёткое представление о том, чему они должны соответствовать. Чёткой формулировки понятия «канон» в отечественной толкинистике, которым мог бы руководствоваться начинающий фанфикер-канонист или апокрифист, мною не обнаружено и, судя по всему, нигде не записано. (Так, на  крупнейшем сайте www.tolkien.su определение и содержание понятия «канон» применительно к текстам Профессора  не удостоено отдельной статьи в Энциклопедии, и его содержание не раскрывается, - хотя пользователи этого сайта с успехом применяют его в своих дискуссиях).
По контекстам, в которых появляется сам этот термин, можно заключить, что его значение должно было бы быть: «наиболее концептуальные тексты данного автора, содержащие основную информацию о его художественном универсуме и обязательные к прочтению каждым, кто претендует на серьёзное знание его творчества». Однако на практике круг таких текстов может сильно варьироваться. Для большинства отечественных поклонников творчества Толкина «канон» включает в себя наиболее известные и наиболее читаемые тексты («Хоббит», ВК, Сильмариллион), иногда — не столь известные широкой публике, но не менее концептуальные произведения («Атрабет Финрод ах Андрет», «Лэ о Лейтиан»). Отдельные знатоки творчества Толкина позволяют себе до той или иной степени расширять это понятие, добавляя в «канон» тексты, не издававшиеся при жизни автора, различное количество черновых редакций  (их число тоже может варьироваться от ограниченного количества завершённых рукописей, - до всего собрания ранних редакций, первых набросков и ещё не найденных Кристофером в архивах отца писем). Т.о. объём этого понятия оказывается принципиально неопределённым. Точнее, он определяется каждым в индивидуальном порядке. Даже если предложить компромиссный вариант границ «канона» (например, «Хоббит», ВК, «Сильмариллион», «Атрабет Финрод ах Андрет» + явно не противоречащие им черновики), - это явление всё равно окажется внутренне неоднородным.
Если посмотреть на литературу отечественного фэндома, то практика показывает, что иногда понятие «каноничность» расширяется таким образом, что начинает подразумевать не только соответствие тексту первоисточника, но и соответствие сложившейся внутри фэндома традиции восприятия тех или иных характеров и событий (хотя само по себе это восприятие может быть связано с первоисточниками только косвенно). Т.е, понятие «каноничность» порой смешивается с понятием «традиционность» - или подменяется им (2: Иногда это понятие используется не только применительно к литературному творчеству, но и далеко за пределами этой сферы: скажем, при  реконструкции материальной культуры Арды. (Известны случаи, когда «каноничным» называли, например, употребление строго определённых тканей при пошиве эльфийских костюмов). Скорее всего, в таких случаях также имеет место смешение «каноничности» со сложившейся традицией).

Поскольку творчество Дж.Р.Р.Т. и фэндомные тексты по определению являются полноправной частью  литературного процесса, их можно исследовать и описывать с помощью общепринятого понятийного аппарата литературоведческой науки.
Если справиться о содержании интересующих нас понятий  в  общих словарях литературоведческих терминов, они дадут следующее:
Литературная энциклопедия терминов и понятий. Гл.ред. и составитель А.Н.Николюкин. М.. «Интелвак», 2001 :
КАНОН (с. 337) 1) Жанр литургической поэзии.  (…) 2) Система устойчивых норм и правил создания художественных произведений определённого стиля, обусловленного мировоззрением и идеологией эпохи. Художественный канон является образцом и критерием положительной оценки всех произведений, созданных по его правилам. Как эталон художественного творчества он не столько ставит ограничительные рамки, сколько указывает на внутреннюю, глубинную основу, из которой должен исходить и на которую должен ориентироваться художник. В узко профессиональном плане, в качестве «внешнего» выражения, К может рассматриваться как ограниченный набор определённых приёмов создания произведений. Особое значение художественный канон имел для литературы до 18 века, реализуясь в системе жанров через соответствующую каждому из них систему реальных и символических образов,  композицию, традиционные формулы. С разрушением целостной идеологической основы и общезначимых этических норм в литературе Нового Времени К в смысле нормативных предписаний перестаёт существовать.

Т.о., в литературоведении этот термин не используется в интересующем нас значении... (Правда, историки литературы охотно пользуются не строго терминологичным словосочетанием  «литературный канон» в значении «корпус литературных текстов, считающихся в данной культуре важными и обязательными к прочтению», - но там речь идёт именно о собрании текстов разных авторов (и, как правило, разных эпох), а не о выявлении более/менее значимых произведений в творчестве кого-то  одного.

Несколько ближе по значению к интересующему нас понятию стоит текстоведческий термин «канонический текст»:
Словарь литературоведческих терминов. Ред.-сост.: Л.И.Тимофеев, С.В.Тураев. М.. «Просвещение», 1974, с. 120: «Канонический текст — термин текстологии, означающий подлинно авторский текст в его последней редакции, общепринятый для всех изданий этого произведения на данной ступени изучения источников текста. К есть конечный результат научной критики текста при подготовке его к изданию. Для установления К текстолог изучает все рукописные и печатные источники текста и, руководствуясь всеми имеющимися историко-литературными и биографическими данными, определяет из них один, отражающий т. н. последнюю творческую волю автора. (…) Т.о., основной текст, в котором исправлены все искажения творческой воли автора, даёт канонический текст...»

Понятие «апокриф»,  антонимичное «канону», дефинируется в толкинистике более подробно. Так, несколько определений  «Апокрифа», обнаружилось на сайте «Библиотеки Тол-Эрессеа» (судя по всему, это единственный источник, где вообще встречаются определения этого термина):
Но можно подойти и по другому. И сказать "Профессор Толкиен был неправ, его произведения это эльфийская пропаганда, а на самом деле в Средиземье все происходило совсем по другому...". И описать, как именно по-другому оно происходило. Произведения такого рода называются апокрифами. (...) По типу оспариваемых тезисов Толкиена можно выделить апокрифы идеологические (на самом деле, Саурон, Саруман или Горлум были правыми, мудрыми, добрыми, несчастными жертвами, а Гэндальф, Арагорн или Фродо - жестокими мерзавцами, оболгавшими поверженного противника), апокрифы метафизические (на самом деле Том Бомбадил был воплощением Саурона), апокрифы сюжетные (это только в книге написано, что Боромира убили орки, а на самом деле...). По эстетике текста можно выделить апокрифы естественные (это когда автор сам верит в то, что пишет, или по крайней мере полагает, что где-то так оно могло бы быть) и апокрифы искусственные (автор просто играет в такую изощренную литературную игру). http://eressea.ru/library/enter/cabinet/talk02.shtml

Ещё одно определение:

Апокрифы - это рассказы из серии "не так все было на самом деле", апокрифы не соответствуют канону, апокрифы спорны, апокрифы всегда вызывают беспокойный интерес.   (…) Не все апокрифы одинаковы.
Первую категорию "переписываний" можно назвать "альтернативной историей". Автор с какого-то момента изменяет сюжет первоисточника на свой (а если произведение большое, то таких отступлений от текста может быть много). (...)Примеры: "Третья сторона Силы" Агаты Кри, "По ту сторону рассвета" Ольги Чигиринской.
Ко второй же категории апокрифов относятся фанфики, где изменяется сама концепция изначального мира - полностью или частями. Примеры: "Черная книга Арды" Ниенны и Иллет, "Страшная тайна, или Отчего Леголас за море уплыл" Балбанью. (...)Разница "дописывающих" и "переписывающих" в том, что первые хотят продлить общение с полюбившимися героями, а вторые хотят переделать мир под свои вкусы и представления - и потому зачастую становятся объектами критики со стороны "канонистов".
(Chameleon, Вся правда о фанфиках http://eressea.ru/library/public/chameln1.shtml)

(Как видно из приведённых цитат, иногда понятие «апокриф» может определяться через понятие «канона», не имеющее сформулированного определения, и само оно также расплывчато: классификация видов «апокрифов» варьируется).
 
Общелитературоведческие словари понятий и терминов при этом все сходятся на том, что «Апокриф» - сугубо библиоведческий термин.
Словарь литературоведческих терминов. Ред.-сост.: Л.И.Тимофеев, С.В.Тураев. М.. «Просвещение», 1974, с.21: Апокрифы — обширная группа повестей в средневековых христиански литературах, связанных со сказаниями Библии, житиями святых, легендами о рае, аде, конце мира. Первоначально (в дохристианскую пору и в первые века христианства) термин А обозначал книги, доступные для избранных, для знатоков, а не для всех...»
Кажется, единственный случай в литературе за пределами толкинистики, когда термин «апокриф» применён к рассказам, выражающим альтернативную  т.зр. на известный сюжет (не библейского происхождения) - цикл рассказов Карела Чапека с названием «Апокрифы», где известные литературные и исторические сюжеты (о дочерях Лира, о нашествии Атилы, о личности и судьбе Наполеона...) подавались с точки зрения, противоречащей общепринятому мнению.

Общеязыковые словари дают несколько иную картину жизни этих терминов. Самый авторитетный на сегодняшний день словарь русского языка — Вл. Даля — определяет это слово так: «Канон — установление апостолов, вселенских и поместных соборов о вере и церковных обрядах. Канонический — относящийся к церковным правилам.» «Апокриф» же, т. е., понятие, антонимичное «канону», определяется им так: «Апокриф — о Священном Писании: всё что не принято в канон его, не признано боговдохновенным».
Самый распространённый словарь — Ожегова определяет их так: 1) Правила, положения какого-л. направления, учения (: Эстетические каноны классицизма). 2) Церковные установления, правила 3) Церковные песнопения в честь святого или праздника».
«Апокриф — произведение на библейскую тему, признаваемое недостоверным и отвергаемое церковью».

Итак, интересующие нас понятия изначально не являются чисто литературоведческими терминами.  Понятие «Апокриф» явным образом заимствовано прямо из области религиоведения и теологии. (Если, конечно, не допустить на правах гипотезы, что малоизвестный цикл рассказов чешского писателя первой половины ХХ века радикально повлиял на литературную жизнь современного российского фэндома).  Понятие «канон», очевидно, представляет собой контоминацию текстологического понятия «канонический текст»(и действительно, чаще всего оно подразумевает уже опубликованные тексты в противоположность черновым редакциям) и опять же религиоведческого термина. (Употребление типа «эстетические каноны классицизма» - ни более чем метафорический перенос). Можно предположить, что определение части творчества Дж.Р.Р.Т. с такими явными богословскими коннотациями возникло стихийно, благодаря благоговейному отношению к автору. (Вспомним хотя бы философски-теологические комментарии Кэтрин Кинн  к переводу «Атрабет Финрод ах Андрет» А.Хромовой на сайте:
Здесь мне могут возразить, что, хотя с т.зр. литературоведения термины «канон» и «апокриф» действительно выглядят весьма экзотично, в своём «родном» религиоведении они вполне обычны, и не стоит удивляться, что понятия из одной научной дисциплины не вписываются в понятийный аппарат другой науки. Но право рассматривать  вышеозначенные понятия именно как  литературоведческие даёт тот факт, что они, во-первых, применяются к художественным текстам (3: Если тексты Дж.Р.Р.Т или «Чёрную Книгу Арды» ещё можно рассматривать с религиоведческой точки зрения, учитывая их восприятие в социуме, то для большей части фэндомной литературы такой подход вряд ли оправдан), а во-вторых, что используются они, за редким исключением, именно в сфере литературной критики, - например, при обсуждении достоинств и недостатков того или иного фэндомного текста (4: В качестве примера приведу одно показательное рассуждение об этих понятиях: "(…) КТ, как и ЧКА, являются апокрифами. Не требуется возводить тексты Толкина в ранг Библии, чтобы это понять. Апокриф можно написать о чём угодно, хоть о Чебурашке. Заявить к примеру, что старуха Шапокляк боролась за свободу, права женщин, права пенсионеров или, как ведьмак Геральт или киношный ван Хельсинг, сражалась с нелюдью и чудищами – и готово! Строчи не хочу – хоть целый роман. Апокрифический". (http://forum.chronarda.ru/)).
Многие авторы статей о фэндомной литературе сами прекрасно отдают себе отчёт в религиоведческом происхождении этих понятий. (Так, в превосходной статье Вальрасиана «Анатомия апокрифа» с сайта «Арда-на-куличках»  анализу собственно толкинистических апокрифов предшествует  подробный экскурс в  историю апокрифов библейских. (http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/palata/anatomy1.shtml) Часто само использование терминов «канон» и «апокриф» провоцирует авторов статей/постов на сайтах к использованию библейских аналогий или хотя бы библейской риторики. Например,  http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/palata/vlestel.shtml у статьи «Манифест надеющегося» (Галадин) есть характерные подзаголовки «В начале было слово...» «... и слово было Эстель», - и аналогия мира Арды и ветхозаветного мира (хотя и полушутливая), - и этот пример далеко не единственный).

Каково бы ни было наше отношение к «бессмертному Профессору», всё же речь здесь идёт именно о художественных произведениях, созданных конкретным автором, органично входящих в литературный процесс ХХ века, - так что в правомерности применения к ним религиоведческого термина можно усомниться. Тем более, что содержание этого понятия в отечественной толкинистике расплывчато (и часто служит поводом для дискуссий).Напомню, что значение, которое вкладывают в слово «канон» общеязыковые словари, подразумевает однозначность и чёткую определённость.
 Если продолжать подходить к наследию Толкина  с понятиями, заимствованными из религиоведческой терминологии, то факт противоречивости «канона»  вызывает удивление и порождает изумлённые замечания типа: «Профессор — сам себе апокрифист!» (При этом речь здесь идёт о явлении того же порядка, что и, например, несоответствие первоначального замысла «Войны и мира» опубликованному произведению). Противоречие более поздних версий более ранним, разночтения в черновиках, путаница в именах и генеалогиях персонажей, живущих под пером автора очень много лет (чего стоит один пресловутый «Гилдор сын Финрода»!) - явление, разумеется, не уникальное для творчества Толкина; такие разночтения найдутся в архиве любого крупного писателя. Уникально в этой ситуации разве только то, что черновики Толкина читаются знатоками его творчества наравне с окончательными версиями его произведений — а почитаются порой и больше, в то время, как черновики абсолютного большинства других зарубежных и отечественных писателей — достояние только узкого круга архивариусов и текстологов. 

«Религиоведческая» окраска восприятия творчества Дж.Р.Р.Т. явным образом влияет не только на отношение к нему самому, но и на отношение к современным текстам, в которых продолжается описывание мира Арды. Другими словами, наличие термина «канон» может провоцировать нетерпимость к не признающим канонов еретикам. Один из самых частотных и самых весомых упрёков, которые могут навлечь на себя авторы фанфиков по Толкину - «Это не по канону». (При этом степень «несоответствия канону» может целиком зависеть от личной интерпретации критика: от малейших погрешностей в датировке до произвольного изменения основных сюжетных линий (как в фанфиках на тему «Всё могло бы быть по-другому»). Парадоксальным образом, подвергнуться критике за «несоответствие канону» меньше всего шансов у тех, кто пишет явные «апокрифы»).  Часто вопрос о соответствии/несоответствии «канону» оказывается для читателей и критиков самым захватывающим и уводит их в сторону от вопросов об общих литературных достоинствах обсуждаемого фанфика, его внутренней логичности, стилистической грамотности и т. д.

С понятиями «канон» и «апокриф» применительно к произведениям Дж.Р.Р.Т. и его последователей связан ещё один примечательный факт. Применение этих понятий при литературной критике и анализе текстов  — прерогатива только тех, кто причисляет себя к фэндому (или считает себя жителями Арды), а применение в тех же случаях традиционных литературоведческих понятий  — удел только литературоведов-научников, возможно, не написавших в жизни ни единого фанфика и не поучаствовавших ни в одной ролевой игре. (Для последних проблема «канона/апокрифа» вообще нерелевантна, т. к. в поле их исследовательских интересов обычно оказываются совсем другие вопросы). Т.о., имеет место расслоение литературоведческой толкинистики. (В ряде статей Кота Камышового конца 1990х гг.(см. напр.: http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/palata/ethic.shtml)  даже проводится мысль о том, что две вышеназванные разновидности анализаторов творчества Толкина и его последователей, в общем, враждебны друг другу  - хотя, возможно, это преувеличение). Приходится констатировать факт, что использование этих слов на самом деле является не особенностями научного метода, а лишь маркером принадлежности самого исследователя/критика/писателя к определённой субкультуре. (Т. е., по функции они тяготеют не столько к научным терминам, сколько, например, к таким языковым явлениям, как слэнг «Системы») .

Ни в коем случае не желая задеть благоговейные чувства толкиноведов-научников и критиков фэндомной литературы, я предлагаю оценить реальное положение вещей и  ограничить употребление  терминов «канон»/»апокриф» применительно к творчеству Толкина и его последователей, а вместо них вернуться к обыкновенной литературоведческой терминологии: вместо «канона» говорить о «первоисточнике», вместо «апокрифа» - о «продолжении/переосмыслении  литературной традиции». Если же полный отказ от этих терминов покажется слишком радикальным шагом, - в силу того, что их использование уже превратилось в устоявшуюся традицию, - хотелось бы предложить хотя бы дать им чёткие и однозначные определения, зафиксированные в общедоступных источниках. Это поможет  свести к минимуму «мастерский произвол» при их употреблении и даст возможность использовать их именно как полновесные литературоведческие термины, а не как некие понятия из жаргона  субкультуры.

Наличие в толкинистической критике термина «канон» неудобно ещё и тем, что влечёт за собой смещённые критерии оценки текстов.
В этой связи встаёт вопрос, как оценивать фанфики, если границы употребления термина «соответствие канону» будут скорректированы?  Т. к., при всей специфичности своей тематики, «фанфики по Толкину» всё же являются составной частью общего литературного процесса, отражают манеру письма и во многом проблематику, характерную именно для  литературных тенденций того времени, в которое они созданы, то очевидно, критерии качественного «фанфика» должны быть такими же, как и любого другого качественного литературного произведения. Во-первых, это адекватное продолжение толкиновского художественного универсума, сохранение основных черт характеров героев и соблюдение психологического правдоподобия. В скобках замечу, что писание собственных произведений на чужом материале даёт авторам отличную возможность, не озабочиваясь придумыванием сюжета, отточить своё писательское искусство (ср. «Поэтику» Аристотеля, гл. 8-9:  применение индивидуального писательского мастерства направлено на материал, обозначаемый как «миф» (или «фабулу», как это переведено в русском издании (5:См.: Аристотель. Об искусстве поэзии. М., Гос.из-во худ.лит., 1957; пер. В.Г. Аппельрота, сс. 65Слл. )- т. е., свод всем хорошо известных сюжетов, в основном мифологических или гомеровских ), а читателям — сконцентрироваться именно на самом этом писательском мастерстве, не отвлекаясь излишне на новизну событийного ряда. При этом, разумеется, текст не должен сводиться к банальному переписыванию своими словами уже написанного. Мы пишем не иконы, а живописные полотна, каждый в своей неповторимой творческой манере. Поэтому «отступления от канона» могут допускаться и даже приветствоваться (разумеется, не доходя до того предела, где начинается явная отсебятина (6:В этой связи не могу не затронуть такую щекотливую проблему, как соотношение «канона» и слэша. Слэш можно рассматривать как реакцию на господствующие требования «каноничности» (т. к. что-либо, более  отступающее от представлений о том «как всё должно быть», чем нестандартные взаимоотношения персонажей,  сложно придумать). С другой стороны, во многих текстах такого рода идёт (сознательная?) игра с буквальным восприятием «канонического» оригинала (фраз типа «Он возлюбил людей») или с тем, что в первоисточниках многое осталось недописанным — на материале недосказанностей можно фантазировать дальше), - если этого требует внутренняя логика текста. 
Было бы хорошо, если б тексты «по Толкину» могли быть воспринимаемы не только изнутри Толкиновского универсума — и изнутри соответствующей субкультуры, но и — коль скоро речь у нас идёт о русскоязычных текстах — изнутри традиций русской литературы. В лучших с художественной точки зрения  или наиболее значимых русских произведениях, продолжающих толкиновские традиции  (в данном случае не важно, насколько они «каноничны»/»апокрифичны») как раз укоренённость в отечественной словесности наиболее очевидна, - хотя далеко не всегда такие связи привлекают внимание критиков. Так, в ЧКА буквально на поверхности лежат эстетика русского Серебряного века и апелляция к традициям советского и постсоветского диссидентства и антитоталитаризма. Ряд текстов, разрабатывающих тематику Поединка Финрода и Саурона (напр., «Атрабет Финрод ах Саурон», авторы - Нион и Диэр)  явно обнаруживает родство с философско-психологическими дуэлями в романах Достоевского. Автору этих строк также известен ещё не опубликованный, но читаемый в узких кругах роман, представляющий интересную попытку осмысления истории шолоховского Григория Мелехова в толкиновском декоруме: «Искра»  авторства Аринвендэ.  Надеюсь, читатель сможет дополнить этот список другими примерами.  В идеале такие тексты должны быть понятны (в том, что касается этики, проблематики и взаимоотношений героев) читателю «со стороны».

ВЫВОД: Основополагающие термины отечественной  толкинистики отражают определённое восприятие текстов Дж.Р.Р.Т. и его последователей и в свою очередь сами влияют на их восприятие. (Стоит произнести слово «канон» - как тотчас в сознании активизируется богословская риторика и/или стремление к религиоведческому либо этическому разбору текстов или их соотнесении с некими содержательными и идеологическими нормативами).
    Сугубо теоретическая проблема в конечном итоге оборачивается интересной практической задачей: пересмотр понятий позволит  перенести акцент с содержательной стороны текстов на их другие, столь же важные аспекты: стилистические особенности, связи с другими пластами литературы, место русскоязычных продолжений традиции Дж.Р.Р.Т. в литературном процессе и т. д. Сейчас терминология, судя по её нечёткости,  ещё полностью не устоялась, так что наступает благоприятный момент для её коррекции.