Плагиат необходимому ингредиенту

               
     В вагоне - двое. Лысый мужик, какой - то кургузый, словно палехский чурбачок, лишь раз или два тронутый рашпилем, шероховатый и недостоверный. Кажется, что этот лысый служил на Дальнем Востоке, или сбежал из ЛТП, куда определила его теща, позарившаяся на новенькие галоши, а его премировали ими перед всем цехом, между прочим, или узнал о существовании под Бугульмой незаконного ребенка, но не своего, а тети Паши из соседнего городка, куда ездил он в молодости менять " Зубровку " на баб, тогда, помнится, выдавали по три кила баб в одни руки за полбутылки, да, было время, товарищ. Ошибается лысый. Не товарищ ему сидящий напротив с бородой и в очках, прикрученных к огромным ушам проволокой. Никому он не товарищ, этот озлобленный на Советскую власть гражданин, потерявший в эвакуацию всю семью. И что, что их по ошибке ликвидировал начкар из винтовки в упор, будто власть наша народная ошибиться не может, зло на нее держать, озлобиться и таить камень за пазухой. Впрочем, у бородатого за пазухой не камень, а остро заточенная в луч, в жало отвертка - крестовина. Он ее на производстве украл, бородатый - то. Все они такие, лишенцы и кулаки, только и смотрят, чем бы поживиться на производстве, забыв про план и перевыборы в местком.
    - Ты мне про американцев не говори, - кричит лысый, гладя дерматиновый портфель по впалому боку, щупает, как бабу, - знаю я этих американцев. Они ходют смотреть, как мужики морды бьют друг другу, на баб голых тоже, а потом ступают в бар и пьют маленькими глотками коктейли буржуазные.
    - Оно так, - осторожно соглашался бородач, нежно трогая самыми кончиками пальцев пластмассовую рукоятку отвертки, - но в космос - то они ведь тоже, да ?
    - Х...й на ! - даже подпрыгивает на лавке лысый, злобно плюясь.
    - А вот служил я, - начинает вентилировать обстановку бородатый, шаря по карманам, - лет двадцать назад в армии. В Средней Азии, - искательно тянет он и всматривается в лицо лысого, подмаргивая, - под Чарджы гарнизон наш был. Так наш замполит товарищ Ендукиридзе ...
    - Тьфу ! - плюет лысый, возмущаясь. - Грузин, сука.
    - Срать на грузин, - покорно соглашается бородач, доставая смятую пачку  " Беломора ". - Мы там, знаешь, анашу курили.
    Он достает папиросу и закуривает, долго помахивая дымящейся вонюче и горько спичкой.
    - Я тоже в армии дурь курил, - смеется лысый, хлопая бородатого по плечу, - дембельнулся - в запой ушел. Семнадцать лет пил, - мечтательно произносит он и глаза его закатываются, - пока не устал. Вырезали мне легкое, селезенку и на стройку устроили, по блату, так там мне краном челюсть вышибло. Бюллетенил три года.
    - Ты зачем мне душу раскрываешь ? - шумит бородатый, жуя картонный мундштук папиросы. - Я тебе про армию, а ты мне челюсти какие - то суешь. Ты не пидор ? - как бы невзначай интересуется бородач, наблюдая лицо собеседника внимательно и жестоко.
    - Граждане ! - раздается по вагону и двое оглядываются. Нет никого. - Граждане ! - снова раздается, но теперь они уверены в источнике направления и выглядывают в заплеванное, ни разу не мытое окно. За окном, прицепившись подтяжками к крыше вагона, висит мордатый человек с задумчивым взглядом.
    - Гнида, - решает лысый, возвращаясь на свое место к проходу, - смущает криками, а проку нет.
    - Вот он - то, - ржет бородатый, тоже плюхаясь на лавку и ерзая, - и есть пидарас настоящий.
    - Слышь, - спрашивает лысый, положив ногу на ногу, - а чего сказка Тицкой -то ?
    - Любовь, - пожимает плечами бородач. - Мне больше интересно, товарищ лысый, почему из Ерофеева ? И если из Ерофеева, то какого хера мы дичь несем, а не про литературу ? Ты вот Плеханова знаешь ?
    - Пахом Осипыча ? - радостно удивляется лысый, кашляя в кулак. - Того, что в шестьдесят девятом поехал в Винницу, но не доехал, его еще потом на алименты присудили, найдя в Йошкар - Оле ?
    - Примерно, - пожимает плечами бородатый, загасив окурок точным плевком. - Плешастый такой дядя, да ?
    - Х...й на ! - неожиданно психует лысый и бросается на бородатого, будто рысь. Но тот, выхватив отвертку, засаживает ее жалом в бок лысому. Провертывает, не отрываясь впиявившись взглядом в бледнеющий нос лысого. Встает и идет в тамбур. В тамбуре оглядывается и, перекрестившись, бросается из хлопающих дверей под откос.
    Два трупа. Два уголовных дела. И толстый - толстый слой шоколада.