Чёрное не белое

   Две пары чёрных глаз безотрывно наблюдали за пёстрой курицей. У кромки дороги были рассыпаны кукурузные зёрна. Курица копошилась на другой стороне дороги.
- Цып, цып, - не выдержала Дунька.
- Тихо ты! - ткнула её в бок Ольга.
   Курица повернула голову, вытянула шею и огляделась по сторонам. Узрев, наконец, кукурузные зёрна, она осторожно перешла дорогу, не отрывая глаз от сытной находки. Девчонки выжидающе замерли! Ольга стиснула в руке леску. Курица подошла к зёрнам и начала торопливо их клевать. И заглотнула наживку на леске!
- Есть! - подскочила Дунька и выскочила из кустов.
   Курица заполошно заметалась, затрепыхалась, хлопая крыльями, и истошно заорала на всю округу, не понимая, что с ней такое случилось!
- А но, молчать, тварь пернатая! – хищно схватила Дунька курицу в охапку.
   Она выдернула из её горла леску с кукурузным зерном и курица начала трепыхаться и орать так, что во дворах поднялся собачий лай! Из калитки через дорогу выбежала девчонка с худой косичкой.
- Мамка! Бабушка! Дедушка! Кур воруют!!! - заголосила она во всю глотку и налетела на цыганских девчонок: - Отдавайте курицу! Это наша курица!
- Щазз! Иди вон! Эта кангы наша! - грубо оттолкнула её Ольга.
- Ага! На наживку ловите! Воры! - увидев в руках Ольги леску на конце с кукурузиной, завопила Нюрка и вцепилась в курицу: - Наша курица! Вот подрезанное крыло в синей краске!
- Вали отседа, я сказала! По хорошему вали, пока я не разозлилась! – стиснув зубы, наехала на неё Ольга, быстро сматывая на руку леску.
- Люди добрые! Грабят!!! – вставив руки в боки, нарочно во всю глотку заорала Нюрка, ехидно глядя на наглых девчат и смело преграждая им дорогу: - Не уйдёте просто так, воровки чумазые!
   Упрямая девчонка ни за что не собиралась уступать воровкам курицу! Хлопнула одна калитка, другая. Соседки начали выходить на истошные крики Нюрки. Увидев соседок, Дунька кинула ей в лицо курицу:
- Да подавись! Бакри!
- Воры! Понаехали целым табором! Житья от вас нет честным людям! Мало нам лис да хорьков было! - вразнобой запричитали соседки.
- Хто воры?! Да вы же сами друг у друга тырите, а на нас всё валите! - нагло заявила Дунька, вставив руки в боки.
- Да вы же только что курицу чуть не спёрли! - возмутилась Нюрка и кинула курицу через плетень на свой двор.
- Хто чуть не спёр?! Ты чего пургу гонишь?! - в два голоса заорали цыганские девчонки.
- Да вон же кукурузину на леске прячешь в кармане! Ещё и угрожаете расправой! - орала не тише цыганок Нюрка.
- Хохайпэ! Щас как врежу за брехню!!! – замахнулась Дунька.
- Только пальцем попробуйте меня троньте! Так получите, как никогда в жизни не получали!!! -  смело выпятив грудь, тоже пригрозила Нюрка. 
- О-ой, да хто тебя трогает?! Да кому оно такое вот недоразумение надо?! – брезгливо скривилась Ольга, тыча в худую девчонку пальцем, и толкнула Дуньку: - Даже руки не марай об такое!
- Сама ты недоразумение! – взъелась Нюрка и завопила ещё громче: - Понаехали! Обормотки! Лахудры вшивые! Ходите, как лохматые нечёсаные ведьмы в платках, завернулись в десять нестиранных юбок!
- Ой, да ты на себя сначала посмотри, а потом про нас что-то говори! Баба Яга в тылу врага! - парировала Дунька, поправляя на голове съехавший на ухо платок.
- Милицию вам организуем, если не прекратите свои набеги на чужое добро! - начали грозиться соседки.
- Да цыгане самые мирные люди! Бог с вами! Цыгане самые честные люди! Пальцем никого не обидят! Своё последнее отдадут! - ёрничая, на два голоса старались всех перекричать цыганки.
   Перепалка понеслась на всю деревню такая, что чуть не завыли по всем дворам собаки! Переорать цыганок никто не мог! Это было просто невозможно! Собаки лаяли до хрипоты! Цыганки развернулись и, продолжая возмущённо орать, направились к своей избе, размахивая руками.
- Да замолчите вы уже!!! - гаркнула на цыганок тётка и схватилась за лоб: - Голова от вашего вопля болит!!!
- Да болей ты себе на здоровье хоть заболейся! – с презрением бросила ей Ольга, не останавливаясь и продолжая тираду своего возмущения: - Смотрите-ка, мы нечестные! Вы все здесь честные! Тащите друг у друга всё подряд, что где плохо лежит, а потом валите нам несчастным на голову! Нашли крайних!
- Ещё и участковому жалуетесь! - поддакивала Дунька, продолжая размахивать руками, как ветряная мельница в ураган и пригрозила: - Это мы на вас телегу накатаем в прокуратуру! Достали честных людей своими набегами на совесть!!!
   От такого наглого ультиматума толпа баб открыла рты. Затем кого-то разобрал нешуточный смех! Других разобрала злость за несправедливость! И баб от возмущения понесло по новой:
- Чёрт принёс вас на нашу голову! Ни стыда, ни совести! Бродячий народ! Только что и живёте за чужой счёт! Кидаетесь на честных граждан коршунами со своими брехливыми гаданиями! Тюрьма по вам рыдает! Сгореть да передохнуть не можете!
- Ваши речи, вам на плечи! В ручки, в ножки и в животик трошки! – выкинув на горланящую толпу пятернёй руку, проорала Дунька.
- На грош дела, на рубль суматохи! – буркнула Ольга и дёрнула Дуньку за юбку: - Смываемся, пока не сдали куда, не надо.
   И наглые цыганки ушли в свой двор, демонстративно крепко хлопнув калиткой. Никто никому ничего не смог доказать!
- Нет, ну ты погляди-ка, чего она сказанула! Какие наглые! Они к прокурору пойдут! – продолжали с возмущением кричать возбуждённые несправедливостью соседки.
- Спасибо Михайловым! Ох и угораздило их сдать избу цыганам! Сами были не подарком, а тут всем угодили! Всю деревню покоя лишили! Фамилии-то под стать воровской породе! - не унимаясь, судачили бабы.
   Цыгановы и Кибиткины сняли избу недавно на два хозяина. Бывшие жильцы Михайловы славились очень сварливым характером. Не было ни одной соседки, кто бы с ними не скандалил. Купив в городской черте двухкомнатную квартиру, Михайловы решили избу в деревне сдавать. Все соседки тихо радовались отъезду Михайловых, с нетерпением поджидая новосёлов. И дождались! Михайловы всем соседям, словно назло и в отместку, сдали дом цыганам!
   Как только новосёлы вселились, напрочь потеряла покой не только деревня Кукуево, но и соседняя деревня Хутор! И даже в пионерском лагере Огонёк немедленно усилили охрану в лице двух пионеров, строго и неусыпно бдящих за главным входом лагеря! А в ночь неусыпным стражем бдил местный сторож дядя Митяй, который был поставлен на полное довольствие!
    В деревнях всё, что плохо лежало или было не заперто, всё пропадало! Ничего невозможно было доказать! Вот, как с этой курицей! Воровство на лицо, но наглость впереди всех шагает с транспарантом «Анархия - мать порядка!»!
   С родителями Ольги и Дуньки тем более связываться никто не желал. Родители Кибиткины и Цыгановы на стук выходили за калитку, тихо, культурно и вежливо здороваясь с соседями. Но, как только слышали в свой адрес малейшее обвинение, так начинали орать с места в карьер, что грозили лопнуть в ушах барабанные перепонки!
   Нюркина курица удачно миновала цыганской большой кастрюли. Но, под утро у Гурвиных пропало из закрытого на замок курятника пять кур! Через два дня после ругани дотла сгорели в двух дворах сарай с дровами и времянка. А тётку, что больше всех кричала проклятия, увезли с сердечным приступом в больницу. То ли это было просто стечение каких-либо обстоятельств, то ли Кибиткина Дунька имела прямое отношение на обратный посыл проклятий. После всего этого жители деревень стали опасаться цыганок.
  Набеги на хозяйство продолжались с уверенной наглостью и упорством! Ничего не спасало от воровства цыган жителей деревни! Ни замки, ни спущенные с цепи на ночь собаки! Терпение вновь деревенского народа лопнуло, и все дружно направились с очередной жалобой в милицию! И только тогда, когда участковый весомо пригрозил табору выселением из деревни, цыгане немного приутихли.
   Основная беда для жителей деревень нагрянула в разгар лета под видом цыганских родственников! Чуть ли не целый табор прибыл, якобы, в гости! В придачу к лошадям цыгане имели ещё старый обшарпанный серый Жигулёнок. Не прошло и полдня, как со дворов пропало немалое количество домашней птицы! А цыгане в беседке дружно лопали наваристый мясной суп и всё остальное, что подал за калитку потревоженный назойливым стуком народ!
   Цыганские мужики устроились кто куда, - кто в кузню, кто в колхоз, кто на конюшню, кто на мельницу. Молодёжь либо слонялась по улицам, либо на базаре помогала торговать железяками. Кто-то ходил по дворам, предлагая купить косы, цепи для собак или наточить ножи, топоры, пилы и прочее. Смуглые шумные женщины в шуршащих юбках продавали перламутровую помаду, польские сухие тени и пудру, отрезы кремплина, трикотина, вещи и сушёную рыбу. Хотя местный народ щедро отдавал ненужную одежду в узлах, которая была уже всем мала, либо после покойников, цыгане умудрялись красть с заборов утварь, снимать с верёвок бельё и простыни.
   На пожарной каланче усилили охрану. Обеспокоенные жители деревень вынуждены были теперь вообще всё запирать на замки.
   Цыганские парни подрядились было коней пасти в ночное, да им наотрез враз отказали. Нет доверия цыганам в такой работе и всё тут!
- Да наши кони вон свободно пасутся, и мы ничего не боимся! – хитрили чернявые ребята, кивая на своих лошадей.
- Говорите, говорите! Вы здорового коня подмените на больного, потом доказывай, что чёрное это не белое! – не соглашались мужики.
   И спустя некоторое время, неприятностью стала пропажа коней! В ночное вместе с ребятами начали выходить взрослые мужики. Но кони всё равно пропадали, будто проваливались сквозь землю! Был конь, и нет коня! Конечно же, уводили их цыгане. Но - не пойман, не вор! Опытного вора поймать подчас очень сложная проблема! Приходить ругаться в табор тоже была бесполезная затея.
- А зачем нам ваши кони? – с честными лицами пожимали плечами цыганские мужики и кивали во двор: - У нас свои подкованные есть. Посмотри, какие справные жеребцы! Лучше ваших. У нас и машина есть хорошая. Надо, на коня сядем. А надо, на машину. Наши дети умеют и на лошадях верхом ездить и машину водить.
   Вот и иди, доказывай, что чёрное это совсем не белое! И не было никаких улик для мотива, чтобы выдворить за пределы деревни беспокойный воровской народ!

(Кангы – Курица)
(Бакри – Овца)
(Хохайпэ – Враньё)


продолжение следует ---------------