Приобщусь

Виктор Матюк

Приобщусь

Ниже плинтуса не опущусь, когда войду во вкус, к статной бабе приобщусь,
Но никогда не женюсь, буду тискать я все её интимные и злачные  места,
Хотя туда пускают местных ухарей не всегда, там зной и жара, вокруг холод и стынь,
Ты – один, как в диком поле высохшая трава – полынь, ты всю жизнь зубрил латынь,
Скрывался от мирской суеты, напрасны были сокровенные мечты,
Вот и ты не дождался похвалы ни от тёщи, ни от любимой жены,
Тебя даже не приглашали на блины! На мне протёртые до дыр 
Старые штаны, все дыры почти видны вблизи, попробуй в них что-то изобрази,
Люди из толпы тут же скажут, что объелся белены, на модных штанах разойдутся швы,
И они рассмешат полстраны, наши  люди черствы, особенно, когда смотрят на тебя со спины!
Я же всё реже и реже выступаю на манеже, на душе тяжесть, такая жизнь тебе не в радость!
Баба на тебе виснет, пока кто-то из подворотни предупредительно не свистнет,
Что молоко в авоське вот-вот прокиснет, и что тогда? Тогда тебе труба,
Открывай шире ворота, чтобы она без помех в твой дом вошла,
И своей страсть тебя обожгла, нательное бельё с себя сняла,
 И вдруг воедино слились обнажённые тела, осталась только голая душа
 Им больше ни черта, что взять с одинокого мужика? Ни фига, большой живот 
И маленький фаллос, вот и всё, что от него осталось! Что-то в паху сломалось,
Эдакая жалость, неужто и бабе то же самое показалось, что и мне? Бытие - эфемерно,
Горе – безмерно, думаешь невольно, что больно не только тебе, твоя боль таится вовне,
А у женщины она на языке, так написано на бабьей судьбе! На тебе сказалась усталость,
Да и баба та попалась не в лучший момент, вот и отказал мужской инструмент внезапно,
Но нет дороги обратной! Сходи в туалет, выразив члену протест, скажи, что у него есть конкурент,
А он – импотент! Быть может, он прозреет, и постоять за собственную честь сумеет!
Пусть сеет и пашет, и глаза на баб чаще таращит, меньше говорит, а больше славных дел творит!
О них страна не должна забыть! Этот путь полон интриг, но сладостен миг победы,
Если твои сокровенные чувства до глубины души были задеты и раздеты наголо, хотелось,
Чтоб всё так дальше шло, и реками лилось вино, пусть каждая кухарка читает Петрарку,
А в постели ждёт от мужика огромного подарка, чтобы было жарко телу и душе,
Приятно грех творить на кураже! Хочешь звезду – не жалей ****у, это к тому,
Что надо жить по уму, меньше слушать людскую молву, будто бы в бреду!
Мне лишние проблемы ни к чему, только сердце стало чаще биться
При виде статной и приятной девицы, грозный зов страстей
Пронёсся над станицей всей, он собрал воедино вдов и друзей,
Позволил им жизнь начать с нуля, и била огромная струя
Выше стен кремля, пока усталость в свои руки вожжи любви не взяла!
Пора любви прошла, как и пришла, её сменила суета сует, тискаю сиськи бабе я,
Но она мне не мила, у неё чёрствая душа, хотя тёлка вправду приятна в постели и хороша!
Закрою глаза и вижу, как стеная и скуля, все её бывшие учителя встают на рога,
 Когда метель и пурга врывает во все заброшенные дома, там холод и тьма, в её объятиях – жара!
Пусть ворон вещий своими именами называет прозаические вещи, его голос звучит всё резче,
И он без заминки призывает любимую женщину к поединку! Баба, как картинка,
У неё во рту льдинка, её необходимо проехать мимо треволнений и тревог,
Её слог на путь истины направил господь-бог, она отдохнёт немного,
Отправит благодарение богу и сразу отправится в безвестную дорогу!
Видит женское око множество людских пороков, но без дрожи в теле
Думает о предстоящем деле, ручьи давно уже отзвенели, закончились капели,
Но в бесконечном шуме и гаме думы покрылись огромными пузырями!
Она выступала везде и всюду, её программа была представлена простому люду,
Никто не бил никому посуду, воздушный шарик прикреплён на хрустальную люстру,
Чистота в дому, рок и судьба продолжают наяву искушать  чужую моложавую на вид жену!
Даль в дыму, я же боюсь двумя руками прикоснуться к святому огню, потому что живу по закону,
Сказано будет к слову, что от Онеги - до Онеги померкли в памяти женские успехи,
Баба чиркнула спичкой и лично обрела безграничную власть судьбой - истеричкой!
Баба была на передок слаба, но она – не раба, хотя на одно ухо глуха,
А душа заела тоска, зато искры летят из-под её каблука, дрожит моя строка,
С неба катится путеводная звезда, под ногами шелестит зелёная трава,
А у попа Прошки в модных штанах завелись мандавошки!
Он не смог сразу сделать разворот, и вот его рот закрыт на замок,
Член – не пароход, всех не разместишь, его радует тихая деревенская жизнь,
Она здесь обретает новый смысл, а смог над благодатным местом повис,
Долу капает женская слеза, долу склонилась кудрявая голова, у неё губа не дура,
Глаза слегка прищурив, она что-то курит, через губу плюёт, и своего часа ждёт!
Невдалеке вертятся ребята, тут же мурлычут новорождённые котята, люди талдычат,
Что что пришлым людям здесь нечего терять! Задорные речи звучат и вдруг – ***к,
Люди толковали и так, и сяк, но к общему знаменатели не смогли прийти никак!
Как ни тыкай, ни ворочай, *** ****ы всегда короче, баба очень хочет,
Но её брачный союз не прочен, он – порочен, вместо слов там много точек,
Впрочем, любовное величие дано не всем, в сутолоке будней ты идёшь тропой безлюдной,
И вдруг ты слышишь, как толпа читает твой стих, ропот затих, судьба вынесла свой вердикт,
И вот мысль дальше летит, бог весть куда, нам от блуда деться некуда! Везде одна вода,
Везде одни и те же слова, но нельзя *** на хуй менять – только время зря терять!
С чего начать свои понятия мужику наращивать? На чужом хую можешь проехать через всю тайгу,
Но в рай тебе не въехать, жизнь превращается в потеху,
Всесильное эхо пронеслось по редколесью, встретилось со спесью,
Но с честью от ратных дел отошло и выжило всем бедам назло!
Моей бы женщине два ангельских крыла, чтобы она, как яблоня расцвела,
Жизнь почти прошла, обнажив все немощи донага, она когда-то гордилась эпохой,
Мне же лично всё по хую, мне и с бабой плохо и без бабы – жопа! В наши дни
 Мы все оказалась заложниками западни, и действительно все здесь омерзительно,
Хреново и отвратительно, прекрасно смотрится на палочке только шоколадное эскимо,
Пока не растаяло оно! В глазах темно, не видно за полшага ничего, слышен стук домино,
Тишь в лесу густом, там разбойничий притон! Синь небес видна за открытым настежь окном,
Член стоит, как в диком поле на скифском кургане одинокий мраморный обелиск,
Он на солнце блестит, у него великолепный вид, глаза лукаво смотрят вниз,
Жизнь вновь обретает смысл, головка, как шлифованный воск блестит, а мозг мысли ворошит,
Он душу молодухе бередит, любовный вопрос для неё ещё не закрыт, пришло время вершить
Интимные дела, чтобы молодая поросль хорошие всходы дала!
Много стало разной херни в наши дни, блекнут загородные огни,
Твои сапоги по голенища в грязи, твоя любовь и страсть в тени,
Я же как-нибудь к молодухе приобщусь, она вот-вот закончит институт,
Составлен уже дальнейший маршрут, она решила обходить без услуг
Бывших друзей и подруг, они постоянно лгут, то в задницу ногами пнут,
То жалобный стон издадут, и стремглав к любовникам убегут!
Был бы я судьбой балуем, радовал бы женщин толстым ***м,
Да, природа даже та не дала грешнику ни *** окромя греха, он даже в стужу января
Превзошёл сам себя! Во бля! Живу в тоске один, как честный и нищий Нижегородский мещанин,
На лице немало глубоких морщин, только член один без руин, он – статен и знатен,
В общении с дамами приятен, но неподкупен он,
Потому что только в одну бабу он был по уши влюблён!
Его безмерная отвага поставила бы в тупик разбойничью ватагу,
Без неё никто бы не разрешил ему сделать ни шагу на том пути,
Которые намедни размыли затяжные и проливные дожди,
Как не суди, как не ряди, ты должен бабе преданно служить
И её любовью дорожить, её ты размерами члена не удивишь,
Если он поднимется выше двускатных крыш, этот толстый и мелкий крепыш
Своего величия в кругу женщин достиг, вошёл в кураж, снял с груди бандаж,
И стал делать бабе глубокий внутренний массаж, грех сполна осознав,
Он на колени перед женщиной упал, взвыл и застонал, он ей тихо на ухо сказал,
Что не по своей воле творил ты свинство, его высокое чувство всю ночь грело немощное тело, 
Даже чело и то вспотело! Креплёное вино влюблённые глаза смежило, истощало мощь и силы,
Но нужно было сотку накатить, чтобы навечно не забыть,
Как нежно и страстно ты можешь любить? Любовь прошла вповалку,
Ей никого не жалко, у неё в руках балалайка, сыграй-ка, страсть моя,
Для одинокого полночного мотылька, бывшего сына полка, нынче – старика,
Он пришёл сюда издалека, преферансом увлекался, сексом с бабами занимался,
Слыл рыцарем ночных боёв, в чужих стенах искал для себя надежный кров,
Но не стал главой семейства, испробовал все средства, мысли сковала горячка,
Живётся ему не сладко, малость, поразмыслив, старик воедино собрал досужие думы и мысли,
И чтоб ему память не отшибло от вольности гиблой, закусил хлебом с яблочным повидлом,
Судьба пошла на излом, однако он остался при мнении своём, ему не писан общественный закон!
Ушло богатство, осталось в душе святотатство, не осталось больше ничего, всё долу рухнуло,
Вороны стали над головой крыльями из последних сил хлопать, разгоняя дым и копоть!
Душу искалечив, хотя он не был нагл и опрометчив, он услышал в ночи голос Бога,
Он прозвучал строго  перед дальней дорогой, что грешник должен быть настороже,
Что-то жуткое происходит в его страждущей душе! Боль таится вовне,
Голова едва шевелилась, память тут же умудрилась встать на дыбы,
Чтобы за пределами авторской строки замести едва видимые следы
Былых= бедствий и их последствий, мы стали слабы,
А наши грешные и нежные души требуют покоя и тишины!
Не жлобы мы, нет, у нас был приличный квартет, мы разом встречали рассвет,
Теперь исчез былого след, померк Фаворский свет, теперь никто ни мне, ни тебе
Мешать не будет путеводной звезде - жить наедине в покое и тишине,
Никто нас не осудит, никто нас не разбудит, никто не оседлает коня,
Никто вместо нас не осушит солдатскую кружку вина! Меняются нравы и времена,
Прежней остаётся только моложавая на вид судьба, догорает у алтаря дребезжащая свеча,
Тебе лень каждый день смотреть оживающий рассвет, ты был огнём любви когда-то согрет,
Теперь твой сгорбленный до земли скелет стал старше прожитых лет!
Баба та была умна, но её одолела хандра, по лицу – целка или девка,
По ****е – откровенная ****ь, ей бы заново жизнь начать, но с кем и как?
Траурные речи ещё не звучат и это уже хорошо, прошлое на покой ушло,
И грешное нутро уже давно не беспокоит ничего, даже то, что в борениях было рождено!
Листья жёлтые над городом кружатся, они уходящим дням под ноги ложатся,
Нам трудно с ними общаться, спорить и пререкаться! За молодостью уже не угнаться,
Да и нельзя в её пенаты никому зазря вторгаться!

г. Ржищев
6 июня 2021г.
17:43