Берёзовый сок

БЕРЁЗОВЫЙ  СОК.
Необходимое пояснение;»Берёзовый сок» рассказ из книги Фёдора Поленова «У подножья радуги». Ф.Поленов-внук крупнейшего русского художника В.Д.Поленова.
Рассказ написан по бережно сохраняющимся поколениями семейным воспоминаниям и историческим документам. Рассказ посвящён герою Отечественной войны 1812 года генералу Алексею Васильевичу Воейкову (1778 – 1825).  Был он дедом художника В.Д.Поленова по материнской линии. Последние годы своей жизни проживал в нашей Старой Ольшанке. Думаю , что воспоминания будут интересны моим современникам
Берёзы , берёзы , берёзы…В два ряда стоят они по каждую сторону старой Смоленской дороги , давая путнику тень летом , спасая дорогу от снежных заносов в зимние метели – деревья посажены в шахматном порядке Полковник (тогда ещё полковник А.В.Воейков ) знает : берёзами обсажен Смоленский тракт давно , ещё в прошлом столетии. Высажены берёзы по приказу князя Потёмкина в год , когда императрица Екатерина всемилостивейше соизволила посетить смоленскую деревню Чижово – родину светлейшего князя. Немало лет прошло с тех пор. Много встретили деревья зим и вёсен ,и многое видели на своём веку. Но такое впервые!
Гулом барабанов разбужено росисто прохладное утро. Стелется , растекаясь
 по лощинам , дым догорающих бивачных костров. На Смоленский тракт вступают батальоны и полки. Сдерживая поводом сильного гнедого коня , полковник (Воейков) осадил  его у края дороги. Мимо проходят роты , мелькают синие обшлага и воротники зелёных мундиров , ранцы , ружья , лица , лица , лица , Молодые загорелые лица – здесь почти нет служащих даже по второму году. Дивизия пополнена молодыми солдатами как раз перед началом летней кампании. Сегодня этим необстрелянным людям . ещё не привыкшим к трудам первых лет долгой солдатчины , ещё живущим мыслями о родной деревне , придётся отражать натиск сильного неприятеля . Грохот барабанов оборвался. Полковник пропускает последние роты – перед боем он хочет видеть всех людей.
-Здорово , пятая! Здорово , шестая! – слышен под берёзами его громкий , уверенный голос , и звонко раздаются в утренней тишине дружные ответы проходящих рот.
Из-за далёкого леса , синеющего правее дороги , показался край солнечного диска , высветил вершины берёз , брызнул лучами на дорогу , и заиграли лучи на гранях колышущихся штыков. Последними полковник пропускает пароконные артиллерийские упряжки – четыре лёгких полевых орудия с зелёными зарядными ящиками  - всё артиллерийское прикрытие арьергарда.
-Николай Петрович , скачите вперёд , доложите его превосходительству : бригада прикрытия на дороге в походном строю , Вышли без потерь , говорит он адъютанту…Полковник трогает коня и , обгоняя роты на марше , едет к голове колонны , навстречу встающему из-за леса солнцу – солнцу нового августовского дня…
Вчера после приёма в штабной палатке неприятельского парламентёра – рослого надменно- вежливого уланского полковника , предложившего взамен лишнего пролития крови почётную сдачу в плен , - начальник дивизии (генерал Д.П.Неверовский ) собрал военный совет в той же палатке.
-Опасность положения нашего очевидна , господа офицеры , -говорил сорокалетний генерал ,-мы противустоим пехотным корпусам маршалов Даву и Нея и кавалерийскому корпусу Мюрата. Четырьмя тысячами штыков , что станем делать , господа , в сей грозный для нас и Отчизны час? Прошу каждого из господ офицеров открыто сказать мнение своё…
Сейчас полковнику бросилось в глаза совсем юное лицо молодого субалтерна – офицера (младший офицер), во главе одной из полурот его бригады. Ему , младшему в чине , по давней суворовской традиции , первому дал слово генерал на военном совете.
-Пробиваться к Смоленску , ваше превосходительство . Ежели умирать придётся – умирать с пользой для Отечества.
Иных мнений и не было. Отпустив офицеров , начальник дивизии задержал полковника.
-Алексей Васильевич , вам прикрывать отход дивизии – пойдёте арьергардом .Надеюсь на вас…
Потом была ночь , светлая от полной луны , сотни бивачных костров на широкой луговине за Красным , тревожная августовская ночь и письмо , писанное на походном барабане.
«Вере Николаевне Львовой в Санкт-Петербург , доме Державина. Спешу тебе , мой сердечный друг , милая Веринька , уведомить , что твой Лёша после вчерашнего сражения здоров. Ты получишь мои письма по почте из Смоленска , Моя милая , прошу тебя быть спокойной , бог милостив , а о себе надеюсь пережить жестокую разлуку , которая день ото дня становится для меня мучительнее. Вот уже седьмая неделя от Минска , как я не имею от тебя , душа моя . ни строчки , Хотя много горя , и писать нет духу , но беру перо , чтобы уведомить её и найти утешения получать бесценнейшие твои письма. Каждый день ввечеру , в восемь часов , смотри душа моя , на луну и я смотреть стану. Взоры наши , таким образом , встретятся…»
Медленно встаёт солнце долгого августовского дня , полосатыми верстовыми столбами размечен путь от Красного к Смоленску. И как грозовая туча на чистом небосклоне , появляются слева от дороги . во всю ширь просторного поля . колонны неприятеля. До них версты четыре. Они движутся , сжимаясь и растекаясь , пока ещё плохо различимые . но полковнику , хорошо помнящему Иденсальми , Прейсиш-Эйлау , Фридланд и Аустерлиц , достаточно одного взгляда , чтобы понять – кавалерия.
Неприятель близко. Массы кавалерии движутся слева от дороги. Полковник лично передаёт приказания. Конь его по-прежнему свеж, хоть и приходится то и дело скакать из конца в конец походной колонны , останавливаясь у каждой из маршевых рот.
-Спокойнее , егеря , подпускать неприятеля близко , стрелять залпом . Каждый себе выбирай врага , его и порази. Не пускать врага на дорогу!- И тут же адъютанту :- Николай Петрович , передайте – орудия с передков , ставить на позицию , Прямая наводка , бить картечью , подпустив сколь можно ближе! Звук многих труб над полем – сигнал кавалерийской атаки…И протяжный крик в арьергарде : «Фитиль на картечь!», на мгновение так ярко воскресивший молодость , снеговые вершины Альп и щуплую фигурку генерал- фельдмаршала на коне. «Фитиль на картечь- бросься под картечь!»- мелькают в сознании бессмертные слова суворовской «Науки побеждать».
Гул сотен копыт и крики над полем, его солдаты разом , будто сметённые этими криками , рассыпаются под берёзами. Конная лавина приближается – уже видно , как с полного галопа сначала некоторые , а через считанные секунды все переводят коней в карьер. Четыре сухих , почти слившихся в один , удара- залп.  И визг картечи над полем. И валящиеся лошади в первых рядах атакующих. Их обтекает остальная масса. Нарастающий крик заглушает слова команд. Ещё залп – «успели»…
Полковник видит –летят по ветру конские хвосты на касках , предохраняющие шею всадников от сабельного удара , -«драгуны»…Видны лица…Счёт на секунды…Залп , залп , залп- заговорили ружья егерей. Ещё залп, ещё…Ничто не остановит единый порыв коня и человека в разгаре атаки – драгуны в ста саженях. Ряды их заметно поредели , но могуч единый порыв коня и человека – они вплотную…Ничто не может остановить их , но берёзы , берёзы! Задержка , берёзы и придорожный ров…Задержка! Она так нужна полковнику! В ожесточённой ружейной трескотне тонет его крик :»В штыки , братцы!» Впрочем , команда не нужна. Под берёзами густая щетина штыков. Крики и выстрелы , ярость удара и тяжесть чужого тела , тупая боль , кровь на мундире и стон – так не более двух минут под берёзами. Уцелевшие спешно поворачивают коней и врассыпную скачут назад – берёзы их не приняли. Атака отбита! Она отбита по всему фронту оборонявшихся. «Бить сбор!»- трещат барабаны по всей колонне. Быстро выстроив свои полки , дивизия продолжает движение…
Во второй атаке изрублена саблями артиллерийская прислуга, отбиты орудия , сильнее , чем в первый раз , расстроившие ряды атакующих и свалившие более пятидесяти всадников. Во второй атаке убит адъютант полковника- исполнительный , расторопный юноша с громкой княжеской фамилией.
Французы рвутся на дорогу. И снова неприступной крепостью служат егерям берёзовые стволы. В придорожном рву – тела солдат в зелёных мундирах с синими обшлагами и синими воротниками, поверженные кони. Вторая атака отбита. Теперь люди увереннее встретят третью. И она не заставляет себя ждать: снова бодрящий звук кавалерийской трубы несётся над полем. Но полковник теперь не только знает , а скорее , чувствует всем своим существом – его солдаты не дрогнут – будут стоять насмерть , но не дрогнут , Чувство это рождено десятилетиями военного опыта , обильного частым обхождением с неприятелем. Егеря будут стоять насмерть…
-Не дрогнем , ребята , коли умирать , так с честью! Встретим врага , как Суворов учил!
Дружным «ура» отвечает Полтавский полк…Полная неожиданность – полковник видит пешего начальника дивизии генерала Неверовского. Мундир генерала расстёгнут , голова непокрыта …
-Алексей Васильевич , стойте до последнего солдата. Если неприятель перехватит дорогу – пробивайтесь к Смоленску. Корпус Раевского идёт…
Выстрелы , бешеное  ржание и визг раненых лошадей , протяжные крики под берёзами – наседают массы атакующих. Натиск конной лавины чересчур стремителен , задние нажимают на передних , и всадники вылетают на дорогу. Треск ружейной стрельбы , Валятся кони. Всё смешивается – зелёные мундиры , чёрные полукивера , уланские каски и мохнатые шапки вражеских гусар , Внезапно полковник теряет стремя , конь под ним , шатнувшись , падает на колени , валится на бок , а сам он , вылетев из седла , с размаху падает плашмя , глотая дорожную пыль. Вскочив . он видит , как двое егерей , прижавшись спинами друг к другу . яростно отбиваются штыками от спешенных французских улан. Дальше всё мелькает с такой быстротой , что потом он не сможет восстановить последовательность происшедшего. Пистолетным выстрелом в упор он валит одного из французов и видит вздыбившегося вороного коня под всадником в плаще и шляпе с роскошным султаном. Он успевает заметить длинные кудри и обнажённый клинок то ли шпаги , то ли сабли, которым всадник указывает на него. Это – всё. Сильный рывок за воротник мундира. Пошатнувшись , полковник судорожно пытается обернуться – мешает чужая рука на воротнике. Но он успевает заметить блеск стали занесённой над ним кавалерийской сабли…
Жаркий летний полдень , глянцевые листья кувшинок на спокойной воде пруда в Ольшанке. Буйное цветение белых ромашек на солнечной лужайке. Он ясно ощущает медовый запах цветущих лип. Все старые деревья у пруда гудят пчёлами. За заводью пруда , на скамейке в тени лип ,-одинокая женская фигура . Бездонная голубизна летнего неба. И берёзовые стволы ольшанского въезда…
В какую то долю секунды клинок , дрогнув , со свистом рубит воздух в стороне , и сабля летит в дорожную пыль. В то же мгновение – треск сукна рвущегося мундира и тяжесть оседающего тела ;французский улан , падая , так и не разжал руки. Звука выстрела полковник не слышал , нов те века тишины, которыми обернулась следующая секунда , его память на всю жизнь с удивительной чёткостью выхватила из всего происшедшего дымящийся ружейный ствол в руках коренастого солдата Полтавского полка его бригады ; руку мёртвого улана , сжимающую оторванный воротник мундира , скачущего прочь красивого всадника в блестящей одежде и берёзы старого Смоленского тракта, белые стволы спасительных родных берёз. Сейчас берёзы стоят по пояс в синеватом тумане – пороховой дым расходится. Четвёртая атака отбита…
Теряя убитых и подбирая раненых , медленно отходит к Смоленску 27-я пехотная дивизия генерала Дмитрия Неверовского. Впрочем , раненых почти нет – солдаты стоят насмерть. Трудно приходится арьергарду , и каждая верста пройденного пути омыта обильной кровью. Неуклонно движется дивизия к Смоленску . и путь её неотвратим , как путь солнца по небу. Это ясно понял теперь и неаполитанский король. Русские не дрогнут . не побегут и не сдадутся.. Их нужно уничтожить…
В тот солнечный августовский день дивизия Неверовского отбила 40 атак. В бригаде полковника А.В.Воейкова из двух полков в живых осталось 400 человек…
«Вере Николаевне Львовой в Санкт – Петербург , дом Державина на Фонтанке.
Долгом почитаю , любезный друг , ангел души моей , милая Веринька , уведомить тебя , что жив и здоров , а писать долго времени нет . Будь спокойна и благополучна , спокойствие твоё – залог всей моей жизни. Почтительнейше кланяйся дядиньке Гавриилу Романовичу и любезнейшей тетиньке Дарье Алексеевне. Нежно целую и обнимаю.
                Твой Лёша».
На сутки задержав продвижение главных сил Наполеона , дав возможность подойти к Смоленску и соединиться северной и южной русским армиям , потеряв в неравном бою около половины людей , вступила на тревожные улицы ночного Смоленска дивизия генерала Неверовского и . соединившись с корпусом Раевского , стала на защиту города…
«После вчерашнего сражения я остался жив , любезная Веринька , душа моя , истинный друг. Будь спокойна , твоё спокойствие и здоровье дороже для меня всего на свете. Прощай , душа моя , обнимаю тебя и целую. Ни перо , ни временя не позволяют писать более. Всем нашим родственникам моё почтение. Смотри на луну…» - Отдадим Воейкову полную справедливость ,-скажет после Бородина престарелый фельдмаршал , всем телом обернувшись в седле к генерал- адьютанту  Коновницину и , найдя единственным своим глазом полковника среди собранных штаб-офицеров , добавит :-Поздравляю тебя генеральским чином…
Теперь – всё позади. Слава пронесённых до Парижа знамён Бородина , Тарутина , Красного , Малоярославца , два ранения , с которыми он оставался в боевом строю , вторая золотая шпага с надписью «За храбрость» и орден Красного Орла , лично вручённый прусским королём…Теперь – всё позади. Сложившееся с молодых лет желание умереть под полковым знаменем сломано жизнью. Сейчас он вспоминает небрежный полуоборот к нему замедлившего шаги царя , жёсткий взгляд и холодный вопрос :»Ну что , весело жить в деревне?»…Ничего не ответив , не склонившись в придворном поклоне , опальный генерал до конца выдержал неприязненный взгляд . Царь досадливо отвернулся, продолжая обход шеренги представителей дворянства . собранных в зале по случаю проезда Александра 1 через Тамбов…
Ровный бег лошади  упругость рессор , непередаваемая весенняя свежесть , разлитая по вечерним полям … Солнце садится. Экипаж въехал в тень берёзового леса. За лесом – Ольшанка , гладь широких прудов , уют старинного дома при свечах и радостное ожидание его приезда Верой Николаевной и дочерью Машей…
      Апрель 2012