Медальон

Путешествие всегда окрашивает в новые краски обыденность твоей скучной монотонной жизни, она наполняется свежим глотком воздуха, новыми идеями, интересными знакомствами, вкусной едой и пучиной позитивных впечатлений. Стоит только выехать за пределы привычных стен, как ты начинаешь уже скучать по дому и одновременно искать приключения, искать то, что ты, казалось, ждал всю свою сознательную жизнь. Так, наверное, бывает с каждым человеком, так было и со мной.
Я выехал в раннее морозное утро в пять утра в аэропорт. Укутавшись в тёплый шарф, наблюдая за снегопадом, я ехал и думал:
«В каком прекрасном времени мы живём! Технология такая замечательная штука: утром я был дома, пил чай на юго-западе Москвы, а сейчас я уже за сотни километров от дома, и через пару часов, сидя в мягком кресле самолёта и попивая чашечку ароматного кофе, долечу до другой точки планеты, такой тёплой и уютной, где будет намного выше градус тепла!»
Самолёт Москва – Тбилиси приземлился около одиннадцати часов утра. Светило яркое солнце, погода встретила теплом. Выходя последним из самолёта, я инстинктивно попрощался со стюардессой на грузинском «Диди мадлоба!» – пару фраз выучил буквально перед вылетом. В лёгкой эйфории ступал я по ступенькам трапа самолёта, улыбаясь буквально всем окружающим, и, как ни странно, взамен получил такие же эмоции. Включил в наушниках грузинскую музыку, конечно, больше танцевальную, чтобы почувствовать себя немного грузином. Кровь начала быстрее бегать по венам. Я ждал новых ощущений. Быстрым шагом вышел из аэропорта, отдал таксисту пятьдесят лари, не торгуясь, чтобы он довёз меня до отеля быстро и комфортно.
Мы мчались так быстро, что мне на миг показалось, как будто на дорогах нет никаких дорожных знаков. В машине громко играла музыка. Я крикнул таксисту, замечает ли он вообще знаки? На что он ответил, что в Грузии все так водят. Я немного успокоился. Не хотелось на чужбине умирать, да и хоронить проблематично. Минут через двадцать мы уже были на месте. Я поблагодарил водителя за приятную скоростную поездку и танцевальную музыку, быстро расплатился и вышел со своим рюкзаком.
Через пару минут я стоял перед красивым пятиэтажным зданием отеля розового цвета! Да, да, именно розового! На каждом этаже были маленькие резные балкончики, где помещался маленький столик и стул. Такой миниатюрной интерьерной красоты я ещё нигде не видел! Просто восторг! В воздухе пахло хачапури, вином и чурчхелой, и я сразу понял, как проголодался. Затем я быстро заскочил в отель, взял ключи от номера и пароль от wi-fi. Принял душ, переоделся и поспешил искать место для вкусного грузинского обеда.
Что я делаю на Кавказе? Отдыхаю! Люблю путешествовать, вкусно поесть и заводить интересные знакомства и крепкую дружбу, ведь именно на Кавказе настоящая дружба ценится превыше всего. Почему Грузия? Да потому, что это одно из самых колоритных мест в мире со своей необычайно загадочной и красивой культурой и архитектурой, здесь самый вкусный хачапури, сыр сулугуни и очень гостеприимный народ. Меня всегда тянуло в эту страну, как магнитом. Почему магнитом? Потому что здесь мама! Об этом чуть позже.
Выбежав из отеля, я оказался на узких улочках Тбилиси, проходя один дом за другим, я как будто читал на старых зданиях всю историю этого города как в открытой книге. Поглощённый изучением архитектуры зданий, я и не заметил, как очутился на площади Майдан в самом центре старого города. Здесь я увидел настоящую магическую старинную Грузию!
Зашёл в первый понравившийся ресторан грузинской кухни «Руставели», играла национальная музыка, было много иностранцев. Я позвал официанта, так как сложно было впервые выбрать самому блюдо. Подошёл молодой человек и сказал, что грузинская трапеза всегда начинается со свежей ароматной кинзы, петрушки, укропа, настоящего сыра сулугуни, пхали и хачапури и что всё это я должен попробовать. Что ещё более интересно, все эти яства превосходной грузинской кухни сопровождаются ароматным горячим хлебом или кукурузными лепешками мчади. Я, как настоящий гурман, сказал «Да!» официанту, чтобы принесли мне всё, и даже то, что любит сам официант. Он улыбнулся мне в ответ и быстро ушёл. Мне принесли всё вышеперечисленное, что я даже успел немного усмирить голод. Затем последовали самые роскошные блюда: сациви с курицей, лобио, чахохбили, названия блюд звучали как волшебная грузинская музыка.
Это был роскошный грузинский обед. Когда ко мне подошёл официант узнать, надо ли мне ещё что-нибудь, я спросил у него:
– Почему у вас всё так вкусно и красиво?
– Вы знаете, у нас в народе есть притча, что когда Создатель раздавал различным народам земли, грузины спокойно сидели за столом и попивали неторопливо вино, никуда не спеша. Всевышний уже закончил распределение земель, когда к нему пришли мы – грузины. Удивлённый Создатель спросил, где мы были до этого времени. «Мы произносили тосты в твою честь», – ответили мы. Всевышнего это растрогало до такой степени, что он даровал нам Грузию – прекрасный край, который берёг для себя. Мы всё делаем с душой и бережём дарованный нам рай на земле! – с гордостью ответил официант.
– Я впечатлён. Так искренне и трепетно любить свою родину в наше лживое и лицемерное время. Вы настоящий патриот! Можно я пожму вам руку? – с улыбкой сказал я.
– Конечно, – засмущался официант и крепко пожал мне руку.
Глядя в окно на солнечную площадь, счастливые лица людей, улыбающихся друг другу незнакомых прохожих, я подумал: «Вот оно, маленькое и в то же время большое счастье!»
Вкусно пообедав и щедро расплатившись, я быстрым шагом вышел на улицу, чтобы продолжить своё невероятное путешествие. На улице было очень солнечно и тепло, более двенадцати градусов тепла, несмотря на то что календарь предательски показывал февраль. Солнце горячо согревало тело, душа отдыхала от московских морозов и мрачных лиц.
Стоя на площади, я разглядывал лица людей, детишек, бегающих друг за другом. Удивительно, как за несколько тысяч километров от серого города, совсем рядом вроде бы и в то же время так далеко живёт счастье. Я видел его на лицах каждого прохожего, улыбка – это и есть кусочек счастья. Рядом стояла скамейка, на которой сидела девочка лет семи, её большие карие глаза игриво улыбались, густые кучерявые волосы блестели на солнце, детская наивная улыбка не сходила с её лица. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Я автоматически улыбнулся ей в ответ и присел рядом.
– У вас такая красивая куртка. И обувь тоже, – сказала девочка, внимательно разглядывая меня.
– Спасибо. А у тебя красивые глаза и волосы. Жаль, у меня нет таких кучеряшек, ; ответил я.
– Папа говорит, не надо каждый день надевать дорогую и красивую одежду. У меня дома в шкафу столько красивых платьев! Вы себе не представляете! Но надевать их каждый день я не люблю… папа всегда говорит, что самая красивая одежда человека – это его душа. И что у меня тоже красивая душа… и улыбка… и волосы… и вообще, я его принцесса. Я ему верю. А ещё папа говорит, что за деньги можно всё купить, кроме красивой души… она нигде не продаётся, ни в одном магазине во всём мире. Когда я вырасту, он мне купит кое-что волшебное! – сказала восторженно девочка.
– Папа правильно говорит. А что ты хочешь?
– Я хочу большой воздушный шар, раскрашенный яркими красивыми цветами, которые любит мама. Хочу полететь на этом шаре к маме вместе с папой. Она нас сразу увидит и заберёт к себе. А потом мы полетим по всему миру, ведь в нём столько интересного и красивого. Ну, ещё много вкусных конфет.
– Какая ты молодец! А мама где твоя?
– Папа говорит, что мама на небе, уже как год. У неё там свой сад есть, цветы красивые. И большой дом из цветов. Она обещала, что заберёт меня к себе попозже, ; девочка указала пальцем на небо и посмотрела с такой детской надеждой в глазах.
– Конечно, вы с мамой скоро встретитесь. Не переживай. Мамы своих детей никогда не оставляют, ; с улыбкой ответил я, вытащив из-под толстовки маленький серебряный медальон со старой фотографией моей мамы и начал пристально разглядывать её, как в первый раз.
– Я знаю. Это тоже твоя мама? Как её зовут? – спросила девочка, любопытно заглядывая в медальон.
– Да. Это моя мама. Её зовут Дарико.
– Она тоже на небесах?
– Да. Возможно, и нет. Не знаю, ; замешкавшись, ответил я, хотя прекрасно знал ответ.
– Как ты не знаешь? Это ведь твоя мама! – удивлённо воскликнула девочка, выпучив большие карие глаза.
– Знаешь, бывает и такое с взрослыми, мы иногда знаем намного меньше, чем дети. Кстати, как тебя зовут?
– Гиули. Меня зовут Ги-у-ли, ; повторила медленно девочка.
– Какое красивое имя. Как оно переводится?
– Роза. Это меня мама так назвала… розы её любимые цветы. И мои тоже. А тебя как зовут?
– Дауд. Меня тоже мама назвала. Переводится как любимый.
– А я и не спрашивала, как переводится, ; громко засмеялась девочка.
Её смех приглушил громкий крик с противоположной улицы.
– Гиули, Гиули, где ты, доченька? ; кричал громко мужчина лет сорока, пытаясь спешно перейти перекрёсток.
– Вон там мой папа! – крикнула девочка, указав маленьким пальчиком на обеспокоенного мужчину.
Я быстро встал со скамейки и пошёл к нему навстречу, пытаясь помочь в поиске дочери. Махнул ему рукой, показав на недалеко сидящую девочку. Он перешёл дорогу и подошёл ко мне.
– Спасибо! Моя шалунишка вечно сбегает от меня. Глазом моргнуть не успею, она уже сидит там на скамейке.
– Да не за что, у вас очень добрая и умная дочь, ; сказал я, смотря в строну Гиули и подмигивая ей.
– Да, вся в маму, царствие ей небесное. Любит это место, потому что часто засиживалась здесь с матерью, она умерла в прошлом году. Вот сидит каждый день и ждёт её, а запретить не могу. Вы не местный? Турист? Кстати, меня Дато зовут.
– Дауд, рад знакомству! Да, я из Москвы, приехал на пару дней, давно мечтал побывать у вас, здесь очень красиво. Всегда тянуло в эти края.
– Спасибо! Приезжайте к нам ещё! Мы всегда рады гостям! А теперь мне пора, работа не ждёт. Вы, наверное, проголодались, приходите к нам поужинать, мой ресторан через дорогу, попробуете национальную грузинскую кухню, и ещё каждый вечер можно услышать настоящие грузинские песни, не пожалеете!
– Обязательно загляну к вам! До встречи!
– Отлично, буду ждать, ; ответил Дато, взяв за руку дочку. Она оглянулась назад и подмигнула мне. Я улыбнулся в ответ и помахал ей рукой.
Они были так счастливы вдвоём. Да, семья должна быть именно такой, даже если вас осталось только двое во Вселенной. Она спасает в любых ситуациях, когда ты задыхаешься от боли, думаешь, что не выдержишь, но именно семья залечивает твои раны, даёт новый глоток свежего воздуха, опору, чтобы встать и идти дальше. Это смысл жизни, её продолжение. А если нет её, то и смысла нет, ничего нет. Если ты не нужен своей семье – ты не нужен никому.
Это была и моя мечта: держать отца за руку, нежно обнимать маму, быть единым целым, но я всего этого не видел, мой отец умер несколько лет назад. Мы встретились с ним незадолго до смерти, посидели, поговорили, вспомнили общие обиды, он наконец-то сам признался мне, что на самом деле мама не бросала меня… что всё это было ложью, она хотела меня забрать к себе… а он не разрешил… Я простил ему и эту ложь. Мы обняли друг друга, как в последний раз… Даже после такого душевного разговора, осталась недосказанность… Я его очень любил. Думаю, и он меня. Но другие заботы заставили его забыть обо мне… Когда его не стало, я очень долго плакал… Мне и при жизни его не хватало, а теперь его нет в этом мире… и мамы нет… Многолетняя ложь отняла у меня маму… Оказывается, самый родной нам человек может причинить самую сильную боль!
У меня не было счастливого детства. Меня воспитала бабушка. Детей у отца больше не было, кроме меня. Мне всегда не хватало братьев и сестер.
Моя мама… Маму я видел в последний раз, когда мне было пять лет, это было очень давно, и, несмотря на это, я помню её черты лица: большие серые глаза, густые вьющиеся каштановые волосы и самый нежный материнский голос, его ни с чем не перепутать, её тёплые заботливые руки. Бабушка Халима, мама отца, рассказывала, что отец выкрал меня у мамы и отвёз в Москву, и больше никогда не показывал, назло маме. Мне всегда говорили, что мама вышла замуж и я ей не нужен, у неё другая семья. Я в это никогда не верил, хоть и была детская обида. Халима перед смертью рассказала мне, что произошло на самом деле.
Мама после нашего расставания недолго прожила, всего пару лет, погибла в автокатастрофе. Ей было всего двадцать пять. Но я знаю, она очень меня любила и никогда бы не оставила одного. Жила она в Грузии, её предки уехали туда из Чечни во времена Кавказской войны и там осели. Бабушка описывала её как очень красивую, статную молодую девушку. Она была из очень хорошей семьи. Папа встретил её там, когда ездил в Грузию по работе. В ней было всё самое лучшее, я знаю! И очень надеюсь найти её могилу. Прикоснуться к земле, где она похоронена.
Перебирая мысли в голове, я и не заметил, как дошёл до красивой улочки старого города. Здесь на удивление было очень тихо, не было ни единой души, кроме одинокого старого фортепиано. Оно так гордо и величественно стояло посередине улочки, рядом так же гордо и одиноко стоял старый деревянный стул. «Вот это идеальная парочка!» ; подумал я про себя, улыбнувшись. Я подошёл поближе, поздоровался с величественным инструментом и его другом, поклонился и попросил разрешения побеспокоить. Аккуратно подвинул стул, сел, медленно открыл фортепиано, сдул пылинки с клавиш, обязательно улыбнулся инструменту и… начал играть!
Пальцы нежно ласкали измученные клавиши, то тихо, то громко постукивая, как будто боялись ранить душу инструмента. Я закрыл глаза и представил маму, как она стоит со мной рядом и внимательно слушает меня… мою игру, мою радость и печаль, мою бесконечную тоску по ней, нежно гладя меня по голове. Я продолжал играть «Adagio for Strings», заколдованный магией старого инструмента и переполненный мечтами увидеть рядом маму. Я играл всё быстрее и быстрее, и вдруг что-то резко заставило меня остановиться, я открыл глаза и посмотрел по сторонам, как будто искал ответы на все свои вопросы у тишины… Мамы, конечно, не было рядом… стояла только пара молодых людей, вероятно, думавших, что я музыкант. В какой-то степени я им был, этот дар достался мне от мамы, она была преподавателем музыки, утончённая натура с безупречным слухом. Прохожие поаплодировали мне, положили на фортепиано по десять лари и ушли.
«Как же здесь хорошо!» ; подумал я, вставая со стула. Я взял свои честно заработанные деньги и побрёл дальше в город. Задумчивый и весёлый, я дошёл до моста Мира. Затем окинул взглядом великолепный пешеходный мост через реку Куру, соединяющий Старый Тбилиси с современным, пытаясь запечатлеть его в памяти. Это было восхитительное волнообразное стеклянное сооружение.
Я поднялся на этот мост, сделал пару фото, спустился обратно на набережную и присел на скамейку. Ко мне подсел молодой парнишка, видимо, местный. Он рассказал мне, что каждую ночь мост зажигает примерно тридцать тысяч лампочек и двести сорок сенсоров, которые объединены в интерактивную световую систему, таким образом, используя азбуку Морзе, на мосту Мира каждый час появляется сообщение: один из элементов таблицы Менделеева, который есть в каждом человеческом организме. Он в конце добавил, что главная идея всего волшебства ; все люди едины, независимо от национальности и вероисповедания, затем похлопал меня по плечу. Потом парень любопытно спросил:
– Ты кто по нации?
– Чеченец. А ты кто?
– Конечно, грузин! – улыбнулся парень мне в ответ. – Вы молодцы! Настоящие мужчины, мы всегда дружили и будем дружить! – добавил радостно он.
– Спасибо! Я о вас такого же мнения! За один день я успел влюбиться в Грузию. К сожалению, в Чечне я практически не жил, но часто езжу, от следов войны ничего не осталось. Так красиво всё отстроили, приезжай и ты к нам в гости! Грозный – самый лучший город на земле! Ты знаешь, моя мама была кистинка, вот я и приехал её искать! – сказал я.
– Дружище, да мы братья почти! Где живёт твоя мама? – спроси он.
– Она давно умерла. То есть я недавно узнал, что она умерла. Всю жизнь думал, что она бросила меня и уехала… Я хочу найти её могилу. Поговорить с ней, прочитать молитву, ; ответил я, пытаясь спрятать свои слёзы от незнакомца.
– Прости, брат! Пусть Всевышний дарует ей райские сады! Как ты собираешься это сделать? Знаешь, где жили её родственники?
– Точного адреса нет, но знаю, что они жили рядом с центральной мечетью в селении Дуиси.
– Так это же в Панкисском ущелье. А фамилию знаешь?
– Да, девичья фамилия Маргошвили. Отец её был народным целителем, а мама учительницей, мою маму звали Дарико. Больше ничего не знаю.
– Этого достаточно. Если ты хочешь, я могу тебя отвезти в Дуиси, поспрашиваем у местных, найдём, не переживай. Отсюда ехать пару часов.
– Да мне неудобно, ; ответил я с лёгкой улыбкой на лице.
– Все свои. Давай вставай! Сейчас же поедем. Чуть не забыл, как тебя зовут?
– Я Дауд. А ты?
– Дауд? Ничего себе! А я Давид! Вот это встреча века! – засмеялся парень, крепко пожимая мою руку. – Теперь мы точно должны поехать и найти твою маму. Это уже мой долг как тёзки.
– Договорились! Поехали. Я очень долго ждал этого дня. Сейчас не могу терять ни секунды, ; сказал я, спешно вставая со скамейки.
Мы встали и быстрым шагом направились в сторону парковки. В машине играла красивая грузинская музыка, шёпотом напевая о величии гор и человеческом единстве. Я, как никогда, был молчалив и задумчив. Давид не прерывал тишину. Было почти пять часов вечера, когда мы доехали до селения Дуиси. Подъехав к центральной мечети, мы вышли из машины и направились к дому, который стоял недалеко. Подошли к стареньким воротам, постучали пару раз, но никто не открыл. Потом ещё раз, и калитка со старинным грузинским орнаментом приоткрылась.
Мы медленно вошли во двор и остановились у порога дома. Во дворе было очень уютно и чисто, везде были расставлены национальные предметы интерьера: кувшины, глиняные цветочные горшки с лиловой лавандой. На длинной веревке висело только что постиранное белоснежное бельё с головокружительным ароматом лаванды. В феврале запахло весной, мы с Давидом стали вдыхать этот аромат, в Грузии лаванда начинает цвести в мае.
Затем нам навстречу из дома вышла пожилая женщина лет восьмидесяти, такая хрупкая, маленькая, в вязаном платье коричневого цвета, платочком на голове с мелким рисунком в сиреневый цветочек, очень застенчивая… с большими серыми грустными глазами.
– Гамарджоба! – произнесла спокойно женщина нам, что с грузинского означает «здравствуйте».
– Гамарджоба! – ответил ей Давид, кивая приветственно головой.
Я очень внимательно смотрел на пожилую женщину, как будто когда-то очень давно видел её, но это было невозможно! Я жадно вглядывался в каждую морщинку на её лице. Мне ведь всего тридцать три года, а ей за восемьдесят лет!
Затем Давид спросил у женщины, говорит ли она по-русски, она ответила, что да. Она попросила нас зайти в дом, так как некрасиво держать гостей во дворе. Уже смеркалось. Мы согласились, затем зашли в дом, сели за очень красивый старинный деревянный резной столик, в доме царила тишина. Был приглушённый свет. Пахло лавандой, деревом, а свежий запах запечённого хачапури дурманил голову. Видимо, женщина с давних пор жила одна. Давид спросил, как её зовут, она тихо ответила:
– Меня зовут Гулико.
– Спасибо, что пригласили нас в дом, Гулико, – ответил Давид.
– Не стоит благодарности, от гостеприимства ещё никто не обеднел, – ответила она, улыбнувшись.
Накрыв стол за пару минут, она присела рядом со мной и, внимательно посмотрев на меня, спросила взволнованным голосом:
– Чем я могу вам помочь? Вы кого-то ищете?
– Да, Гулико, мы ищем мою маму, я не видел её с пяти лет, надежды увидеть её живой уже нет. Моя бабушка по отцу призналась мне перед смертью, что мама меня не бросала, папа отнял меня и отвёз в Москву, а она осталась здесь в Дуиси со своими родителями. А я дурак!!! Всю жизнь жил с раздирающей меня изнутри обидой, что меня предали и бросили, и это сделал самый родной и любимый для меня человек – мама. Хотя на самом деле предатели были совсем рядом. Бабушка призналась ещё, что мама не выходила замуж, как они мне внушали с детства, она погибла в автокатастрофе, когда ехала домой после суда, узнав, что её лишили родительских прав на меня, – дрожащим голосом говорил я, продолжая исповедоваться абсолютно незнакомому мне человеку, как будто я чувствовал, что именно она сможет мне помочь. Затем я снова продолжил: – Не знаю, зачем я вам это рассказываю, но с детства я любил маму больше всех на свете, как и все дети любят своих матерей, и в то же время ненавидел, думая, что она меня бросила. Любовь становилась сильнее с годами, а ненависть и вовсе исчезла. Для меня главное было то, что она где-то есть во Вселенной: она дышит, живёт, улыбается, радуется и печалится, счастлива и здорова, хоть и без меня. Я надеялся, что она меня не забыла, и наступит тот волшебный день, когда я её увижу в любой точке земли, возьму за руки и вдохну её аромат, молча расцелую и крепко обниму, чтобы никогда больше не отпускать. Этой мечтой я жил до определённого момента правды, она всегда приходит так внезапно. Мама всегда была у меня в сердце и в этом медальоне, в единственной фотографии, которая сохранилась у меня. Мама всегда со мной, – сказал грустно я, еле сдерживая слёзы.
Затем вытащив небольшой серебряный медальон из-под свитера, я стал разглядывать его, как в первый раз. Внимательно выслушав меня, дрожащими руками погладив меня по голове, Гулико медленно встала, не сказав ни слова, закрыла лицо руками, и быстро зашла в другую комнату. Было слышно, как она горько плачет. Я вопросительно посмотрел на Давида, и он удивлённо покачал головой в ответ. Опять наступила тишина, лишь только настенные часы тикали, считая каждую секунду ожидания.
Спустя некоторое время Гулико вернулась в комнату вся в слезах. В руках у неё была стопка запечатанных белых конвертов, красиво оформленных сиреневой лентой и лавандой, и старая фотография маленького мальчика. Она робко подошла ко мне, положила письма и фотографию передо мной, на фотографии я узнал себя, я помнил даже тот день, когда она была сделана. Подняв голову, я вопросительно посмотрел на Гулико. Она ответила на все мои вопросы, за многие годы накопившиеся в моей голове:
– Каждое слово в этих письмах было написано твоей мамой тебе с большой любовью и пропитано слезами ожидания встречи с тобой. Но она так и не дождалась ответа ни на одно письмо. Твой отец запретил ей писать тебе, сказал, что не будет читать её письма, что до тебя не дойдёт ни одно её письмо, но она продолжала писать с надеждой на то, что хотя бы одну строчку ты когда-нибудь прочитаешь и поймёшь, как она тебя любила… всегда! Даже в день своей смерти перед началом судебного заседания она написала тебе, предчувствуя что-то плохое. Она никогда не теряла надежду. В тот злосчастный день она убежала счастливая со словами: «Мама, мой Дауд будет со мной, всегда! Сегодня закончатся муки расставания с моим мальчиком! Я видела его там, в зале, он меня узнал, он с такой любовью смотрел на меня! Я очень его люблю и никому никогда не отдам, это смысл моей жизни!»
После этих слов она вновь закрыла лицо руками и заплакала. Я молча встал и крепко обнял её.
– Я нашёл тебя, бабушка, нашёл! Мы ведь так похожи! Я всегда знал, что похож на маму! Я нашёл маму! Я нашёл наконец-то себя! Как долго я этого ждал! Теперь у меня есть ты! Спасибо, что дожила до этого момента! Спасибо Всевышнему за тебя!
Я как ребёнок начал целовать её морщинистые руки и не хотел отпускать ни на секунду. Мы были так счастливы. Время остановилось. Часы перестали тикать. Ради таких моментов стоит жить, ждать и десять лет, и двадцать, и всю жизнь до последнего вздоха.
Давид тоже не мог сдержать слёз, и, чтобы не мешать нам, он вышел во двор, не веря своим глазам в долгожданное воссоединение родных людей через десятки лет! Он медленно сел на табурет, широкая улыбка не сходила с его лица.
«Как же приятно быть соучастником такого знаменательного и трогательного дня в жизни любого человека, тем более абсолютно мне незнакомого. Здорово, что есть такие добрые люди на свете, как я!» – подумал про себя Давид, улыбаясь.
Бабушка попросила не уезжать нас в этот день, но я и не собирался это делать! На следующий день мы посетили могилу мамы, недалеко от селения. Я прочитал Ясин, бабушка попросила меня, когда её не станет, чтобы я похоронил её рядом с дочерью и мужем. Я кивнул головой в знак согласия и затем добавил:
– Бабуля, мы с тобой ещё поживём! Вот увидишь! Наша с тобой весна только начинается!
Не теряйте ни секунды на обиды и сожаления! Жизнь так скоротечна. Сегодня мы есть, а завтра нет.