Венера и багет

Вдооох-выыыдох.
Тело становится лёгким, мышцы лица расслабляются, плечи опускаются вниз...
Лиза приоткрыла правый глаз и аккуратно стряхнула столбик пепла в баночку.
Стянула с ушей края шапочки для душа, прислушалась: сильный голос спортивного комментатора перекрывал грохот посуды. Порядок.
Затянулась, с тоской посмотрела, как красный уголёк коснулся окантовки фильтра. Накурилась? Прислушалась к себе - надо ли ещё? Что-то решила, кивнула легонько головой, притушила окурок о стенку банки и плотно закрутила крышку.
Оттолкнулась спиной от стены дома, выпрямилась, стянула шапочку, одноразовую перчатку, сложила все это вместе с банкой в глубокий карман халата, покосилась  на дверь, из другого кармана вынула пузырёк с ядовито-зеленой жидкостью. Интенсивно ополоснула рот, подошла к краю верхней террасы, сплюнула. Струйка пробежала по резным листьям дикого винограда и бесследно исчезла в тщательно взрыхлённой почве.
Лиза широко развела руки в стороны и резким движением обхватила себя за плечи - воздух шершаво вырвался из лёгких. Повторила.
Немного кружилась голова и звенело в ушах. Хорошо. Легко. Безразлично.

Дверь, не скрипнув, впустила Лизу в дом. Ну, хоть кто-то на её стороне. Или что-то? Не важно. Свесилась вниз с лестницы, послушала.
- Славик, ты мне заключительную часть не прислал. Давай вычитаем вместе, пока я здесь.
- Ну что за спешка, мам?
- А чего тянуть? Тебе вон полтинник скоро! Отец в твоём возрасте...!
- Не начинай, мам.
- И список литературы пересмотри - американцев много. Аполитично...
- Маа-ма.
- Куда, кофе ещё! У тебя давление!

Взвизгнули ножки стула по камню столовой. Неразборчивое бурчание. Шаги мужа по ступенькам.
Лиза метнулась к ванной, скинула халат, выдавила пасту на зубную щётку, сунула в рот.
- Можно? - Голова мужа понуро протиснулась в приоткрытую дверь.
- Заходи.
Славик подошёл, обнял, зарылся носом в шею, в волосы, тяжко и глубоко вздохнул.
- Господи, как же она меня достала...
- Мама, что поделать? Сами позвали. Ты так хотел.
- Да не хотел я.
- Потерпи, это закончится. Завтра дети уже приедут, она на них переключится...
Лиза тихо и настойчиво отталкивала от себя мужа. Её волновал только один вопрос - пахнет ли от неё табаком? Нет, она взрослая женщина, может делать что пожелает, но... Но этот трагический взгляд Славика: как ты так можешь? Ты же умрешь! Я останусь один! Лекции и нравоучения от детей. Ещё один повод для ядоплевания свекрови... На фиг. И это так спасало - тайное вредительство. Ну и пусть, что себе. Когда враг неистребим, силы перенапраляются.
Так пусть  это будет контролируемое зло.
- Ты на конференцию? Поздно будешь? Готов?
- Ага.
- Счастливчик...
- Ты можешь сходить сегодня с мамой на пляж? Понимаешь, она же все равно пойдёт плавать. Я боюсь, мало ли что...
- Схожу, конечно...

Вдооох-выыыыдох. Лиза представила себя сидящей на корточках в углу террасы: а потом я пойду и покурю...

Свекровь, с очками на кончике носа, нависала над журнальным столиком. Там, под гнетом ваз и чайной чашки распрямлялся макет презентации, над которым Лиза засиделась чуть не до утра. Блииин, забыла убрать.
- Завтракать садись! Сырники ещё тёплые. - Анжела Вячеславовна указала пальцем с ярким маникюром в сторону стола. - А что это у тебя?
- Рабочие моменты... Ничего такого...
- Ты посмотри, Славик, что она делает. Она собирает импрессионистскую атрибутику и накрывает все это сверху книгой Боттичелли. Ты понимаешь, она не может отличить эпоху Возрождения...
- Это ещё не финал! Мне просто была нужна книга, любая пока книга!
- Нет, Славик, сколько волка ни корми... Вот что толку ты по всему миру её возишь? Столицы, музеи, достопримечательности, лучшие, лучшие гиды!
- Ну мама! - Славик дергал обувную ложку, но она словно навек решила остаться между его взмокшей пяткой и тонкой кожей парадной туфли.

Мать направилась к нему и, словно под воздействием ударной волны, ложка выскочила и брякнула о стену. Анжела Вячеславовна приняла строптивый предмет из рук сына, властно направила его в дверной проем, наружу, на крыльцо. Хлопнула дверь за их спинами.

Ну нет уж! Провожать мужа - роль жены  и нечего тут...
Лиза решительно толкнула дверь, вынырнула из-за спины чужой мамы. Потянулась руками к галстуку на нервно сглатывающей шее, поправила, чмокнула в гладко выбритую, ароматную скулу: пусть все пройдёт успешно.

- А виноград то, что-то болеет, Славик. Вызови садовника.
- Да, мам. Потом. Я поехал.

Они стояли рядом на крыльце, плечо к плечу, две главные женщины одного мужчины. Впереди был длинный летний день.

—-


Ладони приятно покалывало - как в детстве - привычно было держаться за грубую, лохматую верёвку из пеньки.  В ожидании свекрови Лиза сидела на качели под старым орехом с вольготно раскинувшийся кроной. Поджав пальцы, она отталкивалась краем вьетнамок от сухой, серой проплешины земли. Толстая ветка привычно, жалобно поскрипывала в такт размеренному движению.

Дедуля смастерил для неё эту качель. Давно, как же давно. Дом перебрали до фундамента, осовременили, надстроили третий этаж, огромный солярий... Мама Славы ни разу не приехала в старый дом. Только в тот, что построил её сын, на свои деньги. Одалживает своими приездами, но попробуй не позови... Внуков любит, занимается с ними самозабвенно. Чуткий, глубокий мир между ними. Пусть. А качель Лиза не даёт переделать - это её место, её уголок. И веревка должна быть такой, колючей.

Синяя стрекоза с перламутровыми зеленоватыми крылышками зависла в воздухе на уровне её колен. Лиза, раскачиваясь, приближалась и удалялась, а стрекоза утюжила маленький пятачок пространства. Храбрая какая, будто ждёт чего. Лиза тихонько достала смартфон, включила камеру, поймала красивую картинку - изумрудная зелень мягкой, под покос, травы, алые пятнышки мелкого полевого мака, белые шарики спелых одуванчиков, синий металлический  блеск тельца насекомого,  солнечные сполохи слюдяных крылышек... Вдруг, в окошке камеры появилась вторая стрекоза - кроваво-красная, матовая, с абсолютно прозрачным, невидимым крылом. Свидание? Стрекозы закружились на месте и резко, друг за другом, не сокращая дистанции, рванули в сторону обрыва. Не выпуская из объектива воздушных танцовщиц, Лиза спрыгнула с качели и пошла следом.

Выбеленная временем и водой сучковатая палка слишком быстро пронеслась вдоль берега. Сегодня сильное обводное течение. Неширокой полосой, вырываясь из-за мыса, всегда холодный поток шёл вдоль их берега. Сильнее или слабее - зависело это от волнения на воде, ветра, других каких-то сил... Славик маму одну бы сегодня не пустил. Поплыл бы с ней. Они отличные пловцы. Оба.
Лиза только и может барахтаться на мелководье, нервически щупая ногами доступность дна.
За мысом, в ста метрах, лодочная станция и дежурный спасательный катер. Миссия Лизы - дозвониться до них, если что. Если что?

- Что высматриваешь там? - за спиной раздался немилый голос Анжелы Вячеславовны. Лиза вздрогнула от неожиданности.
- Течение сегодня сильное. Может, не поплывете?
- Вот что ты, что Славик - паникеры. А ведь он не был таким! Никогда таким раньше не был! - свекровь подобрала подол тяжелого махрового халата и боком начала спускаться по широким, специально под её шаг вымощенным ступеням.
- Может я вперёд пойду? - Лиза засуетилась, потянулась к сумке в руках Анжелы Вячеславовны.
- Да не мельтеши ты. Сумку возьми, правда. Надо было такое место выбрать? Кругом берег чистый, пологий. А тут ни детям, ни старикам... О чем думали только?
- Два метра всего. Прекрасно все справлялись всегда. -  серым канатом скручивалась застарелая ответная неприязнь. Вдох-выдох.

Крохотный пятачок их персонального, чистейшего, песчаного пляжа белоснежно слепил глаза и обжигал босые ступни. Лиза ступила и сразу привычно зарылась в прохладную глубину. Свекровь поспешила к деревянному, серому, неподъёмному лежаку. Села, поджала ноги, требовательно протянула руку - Сумку! Поворочала внутри. Надела очки, ласты, скинула халат - вперевалку  поспешила к воде.
Вошла без сомнений. Нырнула. Пошла отменным кролем.

Завидую прям, подумала Лиза. Легла на второй лежак, завела руки за голову. Глаза зажмурила до узеньких щёлочек и солнечные лучи толкались в гуще рыжеватых ресниц.
Ровные шлепки по воде, тихий плеск мелкой волны, тонкие перистые облака широкими, полупрозрачными мазками размазаны по  яркой небесной сини.

Лиза! Лиза! и хаотичный, бессмысленный водяной шум.
Что, Лиза? Что, Лиза?
Лиза, помоги! Помоги, Лизааа!
Кому помоги? Зачем помоги? Так хорошо, так спокойно, тепло. Свои все дома. Все живы. Мама режет окрошку, папа опять разобрал карбюратор, разложил железяки на промасленной тряпке и курит совершенно счастливый... Вечером она наденет новый сарафан в красный горох - тетка приезжает и привезет старшего брата, двоюродного брата... Рождённая Венера Ботичелли в платье нюдового шелка под сенью векового ореха, вся в подвижных пятнах солнца и тени, поверх кудрявых зелёных трав укладывает скатерть кипенной белизны и из недр плетёной корзины, один за другим, один за другим, вынимает румяные, бархатистые персики, подернутые патиной лиловые сливы, оранжевые продолговатые абрикосы... длинный, бесконечно длинный багет..., разворачивает большой пакет крафтовой бумаги, высвобождая упругие, сомкнутые, чуть вспотевшие влагой головки пионов цвета бедра испуганной нимфы...
Лиза! Лиза! Противная ты девка!!!
Обедать? Нет, нет - мама никогда не бывает такой злой...

Как удар в солнышко, ледяной водой в живот, по шее, в ухо. Лиза подскочила, захлопала глазами.
Тяжело дыша, Анжела Вячеславовна жмакала сухими лапками толстую ткань сплошного купальника.
 - Спишь? Или уже думала избавиться от бабушки?
- Я заснула, да, извините. А что случилось?
- Судорога, черт бы её побрал. Звала тебя, звала. Чуть в стремнину не утащило. Да у берега уже, выбралась, справилась. Не повезло тебе, спасительница.
- Да что вы такое говорите, Анжела Вячеславовна?
- Знаю я тебя. Это Славке, дураку, можешь лапшу на уши вешать. А я тебя насквозь вижу!
- Да говорите, что хотите. - Лиза стряхнула воду с волос, с одежды. - Пойдёмте домой?
- Иди. Я передохну тут немного. И не трогай на кухне ничего! Внуки завтра приезжают я сама им приготовлю. Хоть нормальной еды детям...
- Ладно. - Лиза встала и, вкручивая пятки в песок, ушла.

Поднялась по тёплым деревянным ступеням. Выдохнула. Подобрала вьетнамки, пропустила шелковый травяной ковёр сквозь пальцы, вдоль ступней - песчинки послушно осыпались и были стремительно подхвачены юркими черными муравьями. Нагнулась над каменной оградой, посмотрела вниз. Рот наполнился горькой, вязкой слюной. Песчано проскрипел шаткий валун. Ровно под ним изголовье лежака...
"Избавиться от бабушки? Избавиться от бабушки?"
Вдооох-выыыдох.
Это все закончится.
Уедет - брошу курить.