Кровники

ИЗ КНИГИ "ПЫЛАЮЩАЯ ЗВЕЗДА"

Северо-Западный фронт. Новгородская область.
Старая Русса–Демянск–Рамушево.
1942 год.

...К середине 1942 года события под Старой Руссой приобрели для РККА катастрофический характер. Немцы разорвали Демянский котёл в узком перешейке возле Рамушево. Люфтваффе обеспечивало крепость всем необходимым по воздуху. 16-я армия вермахта врылась в землю и прочно удерживала отвоёванные позиции.
Бои шли на измор. На передовой в частях ощущалась постоянная нехватка личного состава. Особисты НКВД всех местных потенциальных рекрутов стригли под одну гребёнку. Деваться некуда: и на безрыбье рак — рыба.
В результате с ближайших лесных кордонов прибирали к рукам и хворых, и сирых, и миролюбивых психов, только слегка тронутых мозгами.
Под ружьё ставили всех мало-мальски пригодных молодых людей, по возрасту подходивших для действующей армии.
Рутинная для силовиков процедура проходила в обычном порядке: бесцеремонно, цинично, нахраписто.
Ранним утром деревушку в несколько изб окружало отозванное с передовой воинское спецподразделение. На подворьях производились повальные обыски. Кому из мужиков не удавалось спрятаться от сыскарей, расстилалась прямая дорога на фронт.
Олухи царя небесного из огня да в полымя — опять же не добровольные, но ополченцы. Приговор окончательный — обжалованию не подлежит.
Кроме всего прочего на позиционном рубеже «удовольствие» никто растягивать не будет. Не захочешь, а признаешь сквозь скрежет зубовный несправедливость, свершившуюся под принуждением. На утренней перекличке всучат трёхлинейку в руки и вперёд:
— В атаку половозрелый крендель!
По жизни так и случилось. В Старорусском районе при местечковом наступлении на полотно узкоколейки возле мутной речки Ловать роты шли с разных мест. Скрытное выдвижение происходило среди топких болот на расстоянии метров шестьсот-восемьсот друг от друга.
Особого успеха заранее обречённая хилая операция не имела. Противоборствующие стороны немного постреляли друг в друга, большей частью в «молоко», и откатились на прежние позиции. Ни убитых тебе, ни раненых.
В напичканных пропагандой душах новобранцев, сильно переживавших за результат вялотекущего штурма, поселились горечь, разочарование, досада за неудачный бой.
Миша и Гриша были братьями-погодками. Когда стемнело и всё стихло, молодёжь стало распирать любопытство. Недалёкий Миша решил посмотреть, какое положение дел после обмена любезностями в соседней роте.
Не имеющий жизненного опыта, по-ребячески бесхитростный простодырец взял под мышку штатный винторез и пошёл к соседям в обход оборонительных редутов. Но, как и ожидалось на незнакомой местности, простосердечный наивняк в ночи не разглядел ориентиры по направлению движения и неграмотно отклонился слишком сильно вправо.
Вдруг метрах в тридцати возле телеграфных столбов желторотик услышал громкую иностранную речь: разговаривали несколько человек.
От неожиданности солдат на какое-то время буквально остолбенел. Потом попытался тихонечко улизнуть с опасного места. Напоследок, в подъёлыше среди чащобы, что было силы, рванул в сторону от греха подальше. Однако слинять не вышло. На беду не получилось втихушку сделать ноги.
Немцы заметили нерасторопного воина. Им как раз принесли ужин. Подкрепившись, на сытый желудок наглецы весело развлеклись после кормёжки. И приз-то был на славу хороший: требовалось, словно зайца-русака выловить живьём в кустах незадачливого красноармейца.
Охота началась. Издалека были слышны развесёлое чужеземное гоготание, раскатистые выкрики, надругательский смех.
Как и ожидалось, чего пугался больше смерти Мишка, то и случилось: фрицы захватили никчемушного растяпу в плен. Друзьям по оружию, взводному поздно было хвататься за сердце. Применительно к нарушившему устав вояке, сострадание было неуместным. Выражая сожаление, оставалось сокрушаться:
— Эх, неуёмная голова садовая. Что ж ты наделал, дурень стоеросовый, парень-горемыка?
Наутро из своих траншей немцы объявили по громкоговорителю на всю округу, что боец Красной армии Михаил Бабиков добровольно перешёл на сторону вермахта.
Для откровенно лопухнувшегося пня берёзового война на стороне Советов благополучно закончилась. А дальше шли косноязычные призывы немецких пропагандистов:
— Русские солдаты! Убивайте жидов и комиссаров. Штык в брюховину — лучший подарок командиру. Делайте то же самое, что сделал теперь уже свободный от коммунистической заразы перебежчик Бабиков из третьей роты, второго батальона, пятьсот семнадцатого стрелкового полка, и будете также счастливы.
Всем, кто перейдёт в лагерь Третьего рейха, гарантируется сытная европейская еда: шоколад, кофе, баварская тушёнка.
Русские солдаты, судьба в ваших руках. Решайтесь и останетесь живыми. Не упустите шанс!
Дезертир — это был реальный позор для всех трёх рот второго батальона. А для родных и близких пленника — гарантированные притеснения с отправкой в лагеря ГУЛАГа. Над семьёй Бабиковых нависла беспощадная угроза вымирания.
Но не все так благополучно у фрицев складывалось, так же как «сладкая сказка» сказывалась. Стороне виновника предательства требовалось искупить позор. Кто за это тяжёлое ярмо мог взяться, одному провидению было известно.
Когда солнце поднялось в зенит, к Григорию незаметно со спины подошёл офицер оперчасти НКВД и, прижав спиной к брустверу в углу окопа, провёл морально-волевую политбеседу.
Болезненно-силовая акция возымела действие. Утерев кровавые сопли, хлеставшие из носа, рядовой согласился с убедительными доводами мастера рукопашных допросов.
После недолгих уговоров Гриша выпросил побаловаться-попрактиковаться снайперскую винтовку у ротного меткача — Силантия Тагильцева. Смутные предчувствия одолевали парня:
— Однако где наша не пропадала?
Под шумок во время очередного артналёта рядовой Бабиков рванул по-пластунски в глубокую воронку возле кустов орешника на нейтральной полосе. Скрытая от вражьего догляда засидка получилась надёжная. Оставалось сохранить терпение до лицедейства с бесовской стороны неприятеля.
Ближе к вечеру пропагандисты немчуры в очередной раз приволокли на передовые позиции для обозрения избитую до синяков жертву. Особо не напрягаясь, Гриша углядел в перекрестие цель.
С расстояния в триста метров опытному охотнику с приличной оптикой попасть в голову человека не составило никакого труда.
— Прости, брат…
От досады фрицы выкинули труп убитого соплеменниками красноармейца за бруствер траншеи. В бинокль-шестёрку хорошо было видно размозжённый череп лысого мертвеца.
— Собака, унтерменш своих предал, а теперь расстрелянное поганое тело никому не нужно. Сам паршивец сгниёт под палящим солнцем, черви сожрут без остатка расстрелянного простофилю.
Когда свечерело, удачливый стрелок по нейтралке приполз на пузе к своим позициям. Слёз не было. Уняв дрожь в руках, разлепив от напряжения посиневшие губы, палач от народа, приведший приговор в исполнение с трудом процедил энкавэдэшнику:
— Как просили: устав выполнен, не придраться. Пацанам не придётся костерить брательника-предателя.
— Хвалю за исполнительность, боец. Теперь родня непременно получит продуктовый доппаёк. Папане, мамане не случится горбатиться за сына-дезертира на лесоповалах Колымы.
В конечном счёте, дело оказалось в ажуре. Позорная ситуёвина не получила должной огласки наверху, потому как была разрешена в самом зародыше.
Во время передышки никому из начальства не выгодно было драматизировать случай с внеплановой изменой.
Был, служил человек, а сейчас его вычеркнут из всех видов довольствия. Делов-то, на раз плюнуть. Не велика потеря, чтобы сходить с ума, слетать с катушек. Уже к следующей атаке, позабудется неприятный эпизод.
Цена солдатской жистянки — медный грош. В окопах тех грошиков — полная сума. Захочешь, да не выгребешь, сосчитать — не пересчитать, конца и края людскому капиталу не видно.
Боевые товарищи тоже понимали, что на месте Мишки мог оказаться любой нерасторопный боец из новеньких. Никто не осуждал Гришку.
Пока сыр да бор на переднем крае, то появлялись, то успешно разрешались временные неясности с личным составом.
Между тем, бойцы третьей роты, второго батальона, пятьсот семнадцатого стрелкового полка готовились к очередному бесперспективному штурму. Где наша не пропадала...

75 лет Победы! Май 2020 года