Избранный

К берегу подошла ставрида. Исторически сложилось, что наилучший клёв наблюдается всего в двух местах: на "Ланжероне", и за городом, возле рыбпорта. Не понимаю, чем рыбе не нравится "Отрада", "Дельфин", "Чкаловский" и весь Большой Фонтан?! На пирсах "Ланжерона" по вечерам рыбаки стоят плечом к плечу, чуть ли не в два ряда. Поэтому мы с Андреем отправились на "шпору". Тем более, у Шаинского там курень. Он едва успел закончить в нём капитальный ремонт, и ушёл в рейс.

Приехали около десяти вечера. "Шпора" - длинный пирс с маяком на оконечности - ограничивает с одной стороны узкий вход в Ильичёвский порт. От сотни или двух налобных фонариков "шпора" светилась как новогодняя ёлка. Чем дальше в море - тем гуще.

Мы приткнулись где-то на середине, разобрали удочки, поплевали на силикон и закинули. У меня клюнуло с первого же заброса. Я стал тянуть, краем глаза заметив, как соседний рыбак слегка поморщился. Ага, - подумал я, - завидуешь. Но он не завидовал. Он встал с раскладного стульчика, что-то буркнул в мою сторону, и принялся выбирать свою резинку.
- ... тебе говорю, тебе, - рыбак смотрел на меня.
- Что, простите, - спросил я.
- Иди, говорю, сюда - будем расцеплять, ты на мой самодур закинул.

Мы проторчали там полтора часа. Половину этого времени потратили на развязывание запутанных снастей в неверном свете фонариков. Ни одной поклёвки. Дед, что ловил у меня за спиной на другую сторону, приблизился, закурил и сказал:
- Взял сегодня у Валеры два самодура по двадцать пять крючков. И что ты думаешь: один утопил! Начисто! Как и не было его!
- Да что вы говорите, - сказал я.
- Да и хрен с ним, - сказал дед беззубым ртом. - А ставриды - видишь - нету. Холодно потому что. И ещё дельфины эти сраные гоняют рыбу - разбивают косяки. ****уйте в Турцию, - сказал он дельфинам, - там теплее. Ха-ха-ха.
- Н-да, - протянул я, - дела-а.

Мы собрались и пошли к берегу. Андрей сказал:
- Понял теперь?
- Да, - ответил я. - Холодно.
- И дельфины эти сраные ещё, - сказал Андрей.
- Валеру жаль, конечно, - посетовал я. - Он ведь ещё не знает за свой самодур.
- Н-да, - откликнулся Андрей, - двадцать пять крючков - это тебе не шутка. Дела-а.
- И холодно, опять же. А так бы  - наловили.

Ресторан на пляже уже закрывался. Мы ухватили по пиву, посидели минут двадцать и пошли в курень спать.

Утром я проснулся оттого, что внизу на кухне шкворчало. Я спустился и Андрей доложил:
- Успел проведать "шпору", засвидетельствовал своё почтение двум рыбакам.
- Что там у них?
- Пусто. На бычка сидят, - ответил Андрей.
- Злые?
- Злые. - Он перевернул шипящие на сковороде сардельки.

Я сходил в туалет, вернулся и мы сели завтракать. На столе лежал кухонный нож с пластмассовой ручкой. С одной стороны на ней было выжжено "Теплоход Б-59", с другой - "Хлеб". Кивнув на нож, Андрей сказал:
- А Шаинский не так прост. Пират, похоже. Купил дом, женился, но старое прошлое даёт о себе знать.
- Кроме этого ножа у него тут всё новенькое.
- Да, - согласился Андрей, отрезая хлеб, - вон ещё упаковочные коробки не успел выбросить.
- И унитаз новый. Получается: я  - первый человек, единственный из смертных, который распечатал этот унитаз. Понимаешь? Как Гагарин. Первый. Избранный. Мессия. У меня с фаянсом образовалось ментальная связь. Он как бы доверился мне, отдался. Ты не представляешь какой это кайф! Большинство людей живёт всю жизнь со старыми унитазами. Поколения рождаются и умирают, так ни разу не сходив в новый прибор. Осознай масштаб! Солнце садится, солнце встаёт, лето меняет весну и так по кругу; изо дня в день, год за годом они пользуются одним и тем же унитазом. Обыватели, мещане, они отдают своим изношенным постылым унитазам свои лучшие годы. Чего стоит такая жизнь? Не лучше ли сразу - пулю в лоб? А мне, поди ж ты, выпала честь, я вытянул счастливый билет. Это знак судьбы, я уверен, переломный момент, моё Ватерлоо. Жребий брошен, Рубикон перейдён. Отныне всё у меня будет хорошо! Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что как будто спал всё это время. Но сегодня сбросил тяжкие липкие оковы,  очнулся, прозрел. Сподобил меня господь на старости лет. Однако, я смотрю - ты не очень-то рад за меня. Завидуешь?
- Немного.

Я откусил от сардельки:
- Не надо завидовать. Уверен: и тебе однажды повезёт. Наберись терпения, друг. И ещё тебе понадобится вера.

Андрей включил чайник и веско отчеканил, глядя мне в глаза:
- Только проснулся-то я первый. Подумай, что это значит, Саша!
- Это получается: кто раньше встал, того и Ватерлоо?
- Получается так.

Попили чайку, я вымыл посуду, Андрей предложил:
- Давай выкинем, что ли, все эти пустые упаковки.

Мы собрались, прихватили коробки и пошли к машине.

- Холодно, конечно. Какая ставрида!
- И ещё дельфины эти сраные.