Гл 1. Начало

   Милане (она же Мина, Мила) не спалось: кажется, она влюбилась. И это в тридцать три-то года! С закрытыми глазами вновь прокручивала киноленту "Как всё началось".
   Первый раз увидела его в автобусе с новым соседом Аликом. Два бородатых ингуша в российском городе привлекают внимание поневоле. Алик, голубоглазый носатый крепыш, заметив Милу с подружкой "маленькой Таней", помахал рукой в их сторону. Второй же (Мага) - высокий, круглолицый, скользнул по ним отстранённым взглядом и отвернулся.
   Казалось бы: случайный эпизод. Но уже назавтра, увидев в окно собравшихся в кружок гостей Алика, Милана смогла получше разглядеть вчерашнего бородача. Сегодня он был побрит, стоял - руки в брюки: фигурой - плосковат, носик - маловат, но всё же очень хорош.
   Милане редко нравились мужчины для сокровенных желаний - только для дружбы, в основном. Мага подходил ей по возрасту, росту, красоте, а главное - его уравновешенность. Он тоже смеялся среди земляков, жестикулировал, но в нём не было экзальтированности. Внутреннее какое-то умиротворение - то, чего не хватало Мине. Она была вся - на взрыве: что-то внутри вскипало, махались руки, выпучивались глаза.
   Смотрины не прошли даром: Мина занялась своей внешностью - ради него. Для себя ей будто ничего и не нужно было: источники желаний всегда были вовне. Накрасившись и надев новый сарафанчик, понесла ведро на мусорку - в босоножках, а не в старых мужниных туфлях, как обычно, - мимо окон соседей.
   Вечером вырядилась типа в ресторан - показать новому соседу, какая у неё необыденная жизнь. Соседка через дорогу Леся компанию разделить отказалась, к тому же, в ресторане (следующий дом) не было мест, да и не сильно хотелось.
   Зато столкнулась в подъезде с Магой. От неожиданности ожидаемой встречи Мина пулемётом "выстрочила" заготовленный текст - монологом вместо диалога: и своё имя, и что разведена, и двое детей. Он назвал своё имя, добавив:
- Что ж, буду знать, - и пошёл к себе.
   Милана вновь ощутила в груди почти забытое движение мощных потоков, смешанное с растерянностью из-за выплеска слов и чувств. И сейчас, лёжа в постели с закрытыми глазами, когда никто не мог её видеть, беззвучно кричала:
- Я ожила! Я снова могу чувствовать!

1990