Трудные переговоры Рона

Рон смотрел в огромные зелёные глаза торговца – нет, он не ошибся. Не зря он, добросовестный и признанный учёный, лучший переговорщик солян, дотошно изучал противника - мельчайшие изменения мимики, интонации, историю, все мелочи. Таукитяне тем более давно ему знакомы,  каждое движение их  чувствительных щупалец, каждый поворот или наклон их тонких беззащитных шей. Собеседник как будто прислушивался к чему-то в комнате. Не к нему ли, вернее, к тому новому, что появилось  теперь у Рона? Но это невозможно. Кажется, торговец смотрит на Ляо. Когда только он успел её оценить, ведь Ляо, неподражаемая собеседница, доброжелательная и милая,, ещё не сказала ни слова.
Может, торговца удивляет, что Ляо всё время молчит?  Ничего, малышка Ляо, у тебя всё ещё впереди, ещё не настало твоё время. Как же ты  хороша, как всё к месту –  зелёное платье, длинные накладные ногти зеленоватого цвета. Рона восхищало в ней всё.  Таукитяне были поклонниками нежных ароматов и ненавидели неприятные запахи – причём вкусы у них были довольно земные, и в переговорном зале стоял нежный едва уловимый свежий запах утреннего сада.
 Догадывается ли сейчас торговец, что новый вид материи, которая так легко  трансформировалась, в том числе в энергию, соляне готовы приобрести во что бы то ни стало – им уже давно не хватало ресурсов? Чувству эмпатии у торговцев можно было позавидовать, они быстро научились понимать каждый жест и взгляд солян, каждую перемену в интонации голоса, и это делало  задачу ещё сложнее.  Он справится, он всё ещё лучший переговорщик системы. 
 – Вы действительно считаете, что товар стоит так дёшево? – неожиданно едко переспросил таукитянин. Торговцы переглядывались, и Рон чувствовал их взаимопонимание, основанное на  едва уловимом чувстве превосходства. Рон сделал паузу.
– Мы даём хорошую цену, – уверенно произнёс Рон. – Мы уважаем ваши достижения и не собираемся их умалять, поэтому во всём идём вам навстречу. – Для него это действительно была объективная цена – чуть ниже рассчитанной, вполне разумная. Почему у торговца такой странный тон? Он тоже посмотрел на Ляо.
Ляо смотрела на него с едва уловимой насмешкой, которую мгновенно стёрла. Таукитянин задумался. Рон тоже был озадачен. Что бы это значило, что же она делает?! Неужели  она это делает специально?  Подставляет его. Хочет показать таукитянам, что он сознательно лжёт, занижая цену. Ей плевать на сделку, пусть соляне платят дороже, ей важнее похоронить его, Рона. Нет, этого не может быть, скорее всего ему всё померещилось. Он обдумает это позже.
Ляо пользовалась тем, что по настоянию чувствительных таукитян велась только запись звука, они не признавали никакие чужие видеозаписи, учитывая возможности монтирования.
Таукитяне умели делать съёмку без какой-либо аппаратуры, своими необыкновенными огромными глазами они закачивали в память мельчайшие детали видеорядов. Иногда они фиксировали эту запись и  переносили на специальные носители. В системе безоговорочно признавались только их видеоинформация.
Ляо, Ляо, я сегодня подготовлен как никогда. Надо привести Ляо в чувство. Слишком важны эти переговоры, чтобы решать на них свои собственные мелкие проблемы.
– Тебе смешно? что здесь смешного? – проговорил он тихо, спокойно, отчётливо. Пусть знает, что он заметил её манёвры.
– Рон, что с тобой?– спросила Ляо, и это было такое неподдельное, искреннее, не слишком сильное удивление, что он  чуть было сам не поверил. Артистка, она его переигрывает! Торговцы смотрели и слушали с таким вниманием, как будто перед ними разыгрывалась захватывающая пьеса Шекспира.
Таукитянин попросил повторить цену и внимательно вперил свои огромные глаза в Ляо.
Рон мрачно повторил.
– Это действительно хорошая цена, – убеждённо произнесла Ляо. – Это правильная цена. Для вас производство практически бесплатно, контракт долгосрочный, в этом мы идём вам навстречу. Сделайте шаг и вы.
Как убедительно и тепло звучит её голос, будь он таукитянином, он бы сам продал по такой цене, если бы при этом Ляо не покраснела, как школьница, и не опустила на мгновение глаза. Чтобы Ляо, чемпионка по вранью, да вдруг покраснела! Он было удивился на долю секунды, пока не понял, что это опять игра. Великолепно! Кажется, оппонент его тоже был восхищён. В его огромных зелёных глазах  плескались волны – прекрасное, удивительное зрелище, но Рону в этот раз было не до него.
Рон почувствовал себя преданным и подавленным. Берём себя в руки. Что дальше?
Таукитянин  предложил свою  цену. Однако Рон ощущал его неуверенность,  мысли его мгновенно сложились в слова и… ничего. Он в  ужасе понял, что если напомнит о долгом сотрудничестве и заявит о нереальности такого контракта,   Ляо продолжит свою игру. И вообще, что бы он ни сказал, она  будет стараться его подставить.  Он прикусил язык. Повисло тяжёлое молчание. Торговцы ждали спокойно, переводя взгляды с него на Ляо и обратно. Ожидание затягивалось, но Рон упрямо держал паузу. Пусть уж Ляо говорит в конце концов, сегодня ему совершенно неважно, кто добьётся результата. Пусть покажет свои способности.
Ляо заговорила. Неплохо, совсем неплохо, но она не сказала ничего неожиданного для Рона, он и сам бы высказался в том же духе.  Сделка завершилась на сумме, которая была намного выше ожидаемой. Солянам теперь придётся экономить на создании нового разума.   Не удалось опустить цену даже на такую малость, которую они уже закладывали в сделку и которую по своему обыкновению вполне могли допустить таукитяне. Это провал. Ляо специально допустила его, чтобы сделка легла на будущее главного переговорщика как могильная плита. А она проявила себя блестяще, и контраст между ними налицо. Цена, конечно, завышена, но ведь главный  переговорщик Рон вообще молчал, и Ляо, если верить аудиозаписи, просто спасла их команду из безвыходного положения.
На выходе в зале их ждал Кром. Торговцы остановились, чтобы произнести обычные слова благодарности солянам.
– Это были незабываемые переговоры. Они войдут в наши учебные пособия, – заявил таукитянин.
Рон думал о провале переговоров, Ляо держалась скромно. Они дружелюбно попрощались.
Когда таукитяне вышли, Рон оказался рядом с хмурым Кромом, глаза в глаза.
– Что же это такого поучительного в этой сделке, скажите пожалуйста, чтобы сделать её учебным пособием? – недоуменно спросил Кром.
Рон еле оторвался от своих мыслей, потом начал переваривать то, что услышал от Крома. И нарочито спокойно сказал.
– Необходимо проштудировать видеосъёмку, тогда всё и поймём, – он слегка покосился – а где Ляо? Ляо стояла поодаль спиной к ним и, по-видимому, ничего не слышала.
– Придётся запросить видео, – сказал Кром. – Оно покажет то, ради чего они начали фиксировать съёмку. Надо знать, что для них оказалось настолько важным.
Рон чувствовал себя не в своей тарелке – он-то знал, что это было. Мало того, было ещё кое-что, о чём он пока умалчивал. Ему нужно было сначала всё проверить
– Ладно, мы обсудим это с Командором, – ответил Кром. – Думаю,это действительно важно.
Рон шёл домой, едва собираясь с мыслями. В конце концов всем станет ясно, что сделку провалила Ляо. Он окажется даже в лучшем положении, чем был до её маленького спектакля – вся вина за неудачу ляжет на неё.  Скорее всего.
Но то, что он умолчал о своём новом умении, повлияло на ход переговоров. Если бы только Ляо знала! Получается, он всё-таки виноват в провале. Ему было невесело.

Ляо чувствовала себя как выжатый лимон, опустошённой, измученной. Если Командор запросит видео у торговцев, а он, скорее всего, так и сделает, все её планы рухнут. Она даже не стала думать, к чему это может привести – нельзя было тратить времени на страдания и страхи. Нужно было действовать. Она мгновенно собралась. Так, её большие прекрасные глаза на этот раз будут изумрудно-зелёными и слегка выпуклыми – она добьётся максимального сходства, это поможет расположить к ней таукитянина.
Когда двери его дома распахнулись, она красиво вплыла внутрь и слегка приостановилась – ей не хотелось показаться чересчур наглой. Вполне себе официальная улыбка и международное приветствие – и он уже указывает ей на удобное кресло напротив себя. Не слишком близко, однако. Она попробовала чуть придвинуть кресло – не двигается, приколочено, что ли?
– Командор недоволен результатами переговоров. – начала она. – Он хочет аннулировать договорённости. Ему внушили, что на переговорах был нарушен протокол. И он намеревается затребовать видео, чтобы опротестовать сделку. Несомненно одно, - она скромно опустила глаза, - что видео лучше уничтожить.
– Вы думаете, соляне захотят отказаться от новой энергии?  Вас это волнует, вам нравится цена, которую вы заплатили за новую материю,  и вы не хотите попытаться её снизить? Поэтому вы ко мне пришли? – он явно насмехался над нею.
– Нет, меня волнуют отношения наших цивилизаций, – с горечью в голосе произнесла она. – В конце концов, наши хорошие отношения – это дело моей жизни. И только ради них я хотела бы полного уничтожения видео и официального заявления об отсутствии у таукитян  такой информации.
Таукитянин с презрением выкатил на неё огромные глаза.
– Во-первых, вы пришли ради себя, а не ради дружбы. – Он предостерегающе поднял щупальце в ответ на её попытку заговорить. – Во-вторых, по многолетнему договору о протоколе мы имеем право распоряжаться нашим видео так, как нам заблагорассудится. Что мы и намереваемся сделать. Но мы не собираемся никого обманывать и поставим в известность ваше руководство о вашем визите и вашей просьбе.
Ляо показалось, что она задыхается. Возможно – и на то похоже – видео Командору не передадут. Но как только станет известно, зачем она сюда приходила, у Рона появятся шансы оправдаться, рассказав Крому о её манёврах на переговорах. После такого о карьере переговорщицы придётся забыть навсегда. Она не может этого допустить! Она смотрела на тоненькую шею собеседника и мысленно уже сдавливала её с ненавистью и отвращением. Какое, однако, большое расстояние между их креслами. Она ещё раз попробовала подвинуть кресло. Бесполезно.  К тому же от усталости она чувствует себя довольно сонливой.
– Ничего у вас не выйдет, сидите смирно, – прогрохотал голос таукитянина.
Стены комнаты внезапно стали прозрачными, и она увидела десятки огромных глаз, уставившихся на неё.
"Ах ты, гадёныш", – думала она, задыхаясь от желания схватить и свернуть его шею в ту же минуту. Но на лице ей появилась недоумённая и слегка жалобная улыбка.
– Вы даже не представляете, как ошибаетесь! – в её голосе звучала горечь обиженной гуманистки. – Даже не представляете, насколько неправы. Жаль, что мои самые добрые намерения вы истолковали столь превратно. – Ляо медленно и с трудом встала и произнесла прощальное приветствие тоном доброй королевы, свергаемой неблагодарными подданными. Со вздохом она направилась к выходу. Не понимают эти торгаши добрых чувств. Только бы её не задержали на выходе. Она шла со спокойным достоинством – умеющие выигрывать умеют и красиво проигрывать. Теперь надо придумать, как противостоять пристрастному докладу Рона. Она мысленно называла  его инсинуацией.

Рон с удобством развалился на диване и смотрел на экран. Ему всё удалось, он научился фиксировать события для записи не хуже торговцев. Как красива Ляо со своей джиокондовской усмешкой. Жаль, что она не знала о его новой способности.  Замигал запрос от Командора, он ответил. Лицо Командора было мрачным.
– Появились новости от торговцев. О Ляо. Очень неприятные и странные. Что касается видео – они отказались его предоставить.
– У меня есть видеозапись, – ответил Рон.

Они сидели за большим овальным столом, на лице Командора застыло суровое выражение.
– Она талантлива.
– Даже гениальна, – Кром вздохнул. – Но пока что её гениальность вышла нам боком.
– Такой абсолютный эгоизм! – задумчиво откликнулся Командор. – Где, в какой области можно использовать такое дарование?
– Я бы нигде не рискнул, – после долгого молчания сказал Кром.
– Да, такая бессовестность, такой эгоизм могут принести большие потрясения и жертвы. Что ни возьми.
– Значит, она должна подыскивать новую должность,.– резюмировал Кром.
– Речь не может идти ни о какой должности. Надо думать, где вообще можно держать такой опасный экземпляр.
– Не подвергнете же вы её аннигиляции, – оторопел Рон. – Она пока её не заслужила.
– Мы и не должны дать ей возможности заслужить, и как бы не опоздать с этим.
– В общем, скорее всего её надо отправлять на Землю в виде человека.
Рон вздрогнул про себя. Тяжёлое рождение, жизнь среди ограниченных  небольшими возможностями  своего ещё не развитого разума, мало что понимающих людей? Внушаемых, импульсивных, беспомощных, за которыми надо постоянно присматривать, чтобы они не уничтожили свой мир. Пользующихся бездумно и неблагодарно поставляемыми им благами в полной уверенности, что всё появляется само собой, без чьих-то внешних усилий, не умеющих обращаться с материей и временем. Он представлял, как красивая, уверенная в себе Ляо превращается  в человека, живёт короткую жизнь, долго болеет, мучительно умирает, и не смог удержать тяжёлого вздоха.
– А что будет с ней после смерти? – решился наконец спросить он.
– А вот после и поглядим.