Енот Листик, барсук Храпун и тревога

                ***

Наконец-то наступило лето. В этот пронзительный солнечный день енот беспорядочно ходил по лесу безо всякой цели и смысла. За этим никчемным занятием его и застал барсук. Он поинтересовался здоровьем Листика. «У меня тревога» - ответил тот.
- Тревога? Но от чего?
- Разве тревога бывает от чего-то?
- Ну да. Тревога – она, наверно, всегда от времени. Мы не знаем, что будет завтра, и потому тревожимся.
- Нет, барсук, я не могу с тобой согласиться. Тревога бывает только от тревоги.
- Ничего не понял. Похоже на полную ерунду. Это все равно что сказать, будто дерево бывает от дерева.
- А почему нет?
- Да, но для дерева нужны земля, солнце, вода, воздух.
- Конечно. Но я не об этом. Тревога бывает только от тревоги. Вот ты говоришь, что тревога бывает от непредсказуемости завтрашнего дня. А я тебе говорю, что сама непредсказуемость завтрашнего дня уже содержит тревогу, а не так, чтобы сначала была непредсказуемость завтра, а потом она порождала тревогу. С радостью то же самое.
- Но если тревога порождается только тревогой, тогда тревога должна существовать вечно! Не хочешь же ты сказать, что тревога никогда не возникала во времени?!
- Нет. Тревога возникает во времени..
- Но из чего-то же она возникает! Вот не было тревоги, а потом она появилась. Значит, тревога возникла не из тревоги, а из чего-то другого. Если бы тревога возникала только из тревоги, то она не возникала бы совсем.
- Боюсь, мы не понимаем друг друга, барсучок. Хорошо. Вот, допустим, ты не чувствовал тревоги. А потом почувствовал. И ты говоришь – тревога возникла не из тревоги. Но ведь когда возникла тревога, - возник и «тревожный ты», а когда тревоги не было, то не было и «тревожного тебя». Тревога всегда вместе с тревожным субъектом, и она не возникает из предшествующего состояния, потому что вне времени…
- Что-то ты запутался, Листик. Ну а тревожный субъект откуда взялся? Он же не существовал вечно!
- Не существовал. Просто тревога – это когда разрыв во времени, провал, - в этот миг, когда время не течет, мы потеряны, нас как бы нет – и тут тревога. Твоя теория, что тревога возникает из не-тревоги – предполагает, что есть непрерывное течение времени и смена состояний. А я считаю, что время-то как раз прерывается и возникает трение между этим провалом во времени и вечностью. И потому тревога не возникает – как возникают деревья, солнечные лучи или снег зимой.
- Вижу, ты говоришь в крайне тревожном состоянии, и оно только усиливается. Что происходит?
- Я пропал, барсук.
- Где пропал? Куда пропал? Когда пропал?
- Думаешь, пропадают где-то и куда-то и когда-то?
- А как еще?
- Пропадают, когда перестали быть «где», «куда» и «когда». Я скажу тебе, барсук. Я пропал сам в себе. И возник сам в себе. Я пропадаю и возникаю сам в себе одновременно. Хотя как можно говорить об одновременности, если во мне пропало даже время?
- А пространство, что ты скажешь о пространстве?
- Оно тоже исчезло во мне. Хотя как можно говорить «во мне», если я не пропадал в себе, и не возникал?
- Только что ты говорил обратное!
- Я не говорил. Я же пропал. Обратное само сказало о себе.
- Нет, ну это же ты сейчас говорил!
- Тревога, мой друг, тревога. Это говорил «тревожный субъект». Он пропадает и возникает в один и тот же миг – и потому он не пропадает и не возникает в тот же самый миг.
- Как-то ты совсем что-то несуразное говоришь, енот.
- Нет. Просто лето началось. А лето – это тревога для меня.
- Вот видишь! Стало быть, лето вызвало у тебя тревожное состояние, а ты говорил, что тревогу вызывает только тревога.
- Да нет же! Лето – и есть тревога.
- У тебя и весна – тревога, и осень, и зима.
- Ага. Потому что мир. И я в нем. И ты. И мы то хотим в нем быть, то не хотим в нем быть, то хотим быть в другом мире.
- Но что плохого в лете? Посмотри, какое зеленое вдохновение кругом!
- В лете самом по себе ничего плохого.
- Значит, плохое в тебе? Тревога происходит из тебя?
- Я не знаю, откуда она приходит, и куда уходит. Я знаю только, что тревога приходит, когда есть лето. Но она не из лета, и не из меня. Она там, где нет лета, и нет меня.
- Но, может быть, там есть и радость?
- Я очень надеюсь на это, барсук. А то готов закричать. Уж если и кричать в этом лесу – то лучше от радости, а не от тревоги, верно?