Вербное Воскресенье

На Благовещение папа дал мне важное поручение - сорвать красивую веточку, такую, чтобы распустилась к Вербному Воскресенью.
Покончив с уроками, я поехала в лесопарк за веточкой. Отыскала очень красивую, прямо таки готовую распуститься! Дома я поставила её в вазу. Я думала, что это верба: очень уж "котики" были похожи. Но мама сказала, что это, наверное, скорее ольха какая-то. "Но это ведь не главное, - подумала я. - Какая разница, верба там, ольха или что-то еще! Главное - это то, что веточка зеленеет, распускается прямо на глазах! И наполняет дом теплом, добром, надеждой. Значит, я сорвала правильную веточку".
Я вспомнила, как мы с папой год назад на Вербное Воскресенье освящали веточку в церкви и как она перед этим начала вянуть, а потом снова распустилась...
А на это Вербное Воскресенье я с утра позвонила бабушке Алисе и дедушке Роману и поздравила их с этим праздником. "Эх, раньше мы всегда с папой на Пасху к бабушке с дедушкой приезжали! - подумала я. - Но в этом году нельзя: коронавирус... Очень жаль. Не будет такой Пасхи, как обычно. Что ж, остаётся только надеяться, что эта пандемия скоро закончится, и мы обязательно навестим бабушку с дедушкой. Может, уже на майские? Нужно будет на Пасху попросить об этом Бога. О том, чтобы вирус ушёл..."
А потом я позвонила бабушке Юле. Её я поздравила не с Вербным, а с Пасхой, потому что она католик, и у них в этот день была Пасха. Моя мама, к слову, тоже была католиком, но она потом в православную перекрестилась, чтобы быть с папой одной веры. И мама в итоге не понимает, кем себя ощущает. Вот не может она спокойно пройти мимо католического Рождества, и всё тут! И атмосфера костёла ей как-то ближе, чем церкви... Но, может, это не так страшно? Ведь и православные, и католики - все мы христиане. И вообще - Бог-то всего один! Только, к примеру, мусульмане зовут Его Аллахом. Наверное, Он им когда-то очень давно так представился...
Я, разумеется, православная, и в наши праздники у меня действительно какое-то особое настроение. Но все другие религии я просто уважаю. Ведь не важно, как ты веришь, главное - это быть хорошим человеком. Как сказал кто-то великий, истинная религия - это доброе сердце. И я полностью с этим согласна! Главное, чтобы душа чувствовала Бога... А вот воевать из-за того, чья религия правильнее - это, по-моему, вообще преступление против Бога и против земного мира: людей, природы. Ведь Бог есть Любовь, а разве в войне есть что-то похожее на любовь?
К бабушке Юле на Пасху тоже в этом году никто не приехал: ни дети, ни внуки с правнуками. Когда я ей позвонила, она как раз садилась завтракать. Так что мы недолго поговорили: у неё завтрак остывал. Я успела её только поздравить.
После обеда я, как обычно, поехала в приют. В метро я надела маску, села в поезд и начала писать стихотворение. Назвала я его "Жизнь девочки-зооволонтёра". Это стихотворение у меня получилось жизнерадостным и, скажем так, приземлённым: без всяких потусторонних вещей. В Уручье я купила котикам влажного корма и поехала на автобусе в приют.
В приюте ко мне изо всех сил ласкался Банкир. Он просто необыкновенно ласковый черный кот! Как сел мне на спину, так и слезать не хотел. Но, когда я стала чистить лотки, ему пришлось слезть, потому что нам обоим стало неудобно. А когда я уже собиралась домой, тетя Валя показала мне фотографии своих домашних котов на телефоне. Мне особенно понравилось фото, где у неё кровати лежат 10 котиков. "И что, они с Вами так и спят?" - спросила я. "Ну да, - ответила тетя Валя. - Как обложат меня со всех сторон!"
Дома я прочитала своё стихотворение "Жизнь девочки-зооволонтёра" родителям и бабушке с дедушкой по телефону. Дедушка меня прямо удивил: обычно он очень любит покритиковать меня по какому-нибудь поводу (будь то стихи, будь это рисунки), а тут он неожиданно сказал: "Замечательно. И смысл, и с рифмой ты уже наловчилась. Будешь ты у нас скоро как Светлана Алексиевич. Молодец!" "Вот это да! - подумала я. - А ведь Светлане Алексиевич даже Нобелевскую премию по литературе дали!" Конечно, мне было очень приятно услышать такую похвалу в свой адрес, да ещё от дедушки, но Нобелевскую мне, думаю, точно никогда не дадут.
Но если я когда-нибудь вправду стану известной, и смогу что-то хорошее донести до людей, то я буду счастлива. Если у кого-то в мире людей благодаря моему творчеству в сердце проснётся что-то доброе, это будет для меня лучшая награда.
Вечером папа показал мне, что прямо под моим окном расцвёл кустик. Это произошло за день. Кустик, казалось, смотрел на меня своими красивыми и жёлтыми, как солнышко, цветочками. "Поблагодарил тебя за полив, - сказал папа. - И как раз на Вербное Воскресенье".