Новые люди. 1 часть

                Новые люди
                Роман

                Как далеко сегодня забежал ты,
                мой маленький ловец стрекоз…
                Тиё Фукуда

                1. Анна Нойманн

 Свой личный конец света стажёр полиции Анна Нойманн встретила тёплым сентябрьским днём по пути на работу.
Было уже не очень раннее субботнее утро. В будний день в это время она давно была бы на службе. Накануне Анна после дежурства задержалась в городе и вернулась домой уже за полночь. Радио-будильник, настроенный на местную радиостанцию, почему-то не сработал. Поэтому Анна немного проспала и теперь быстро одевалась. При этом она слегка нервничала и была приятно взбудоражена.
Дело в том, что после окончания полицейской школы девушке впервые представился случай надеть свою новенькую парадную форму. В центре сегодня проходило двойное событие: день города и приуроченное к нему вступление в должность нового бургомистра. Ожидается карнавальное шествие, ярмарка на центральной площади. Соберётся полгорода. Конечно, по этому поводу всему составу полиции необходимо будет присутствовать.
В доме было тихо, только внизу по гостиной, жалобно повизгивая, беспокойно метался хозяйский пёс. Видимо, он и не дал проспать девушке окончательно.
«Что это с ним?» - подумала Анна, собирая в рюкзак повседневные мелочи и с удовольствием поглядывая в зеркало трюмо – всё-таки форма идёт не только мужчинам, но и хорошеньким молодым девушкам. Голубой воротничок рубашки очень выгодно оттеняет серьёзные ореховые глаза, а с каштановыми волосами хорошо гармонирует парадная фуражка. Она поправила её за козырёк, посмотрела и тоже сунула в рюкзак. Туда же отправились рация и мобильник, который почему-то оказался разряжен. Анна хотела взять с широкого подоконника мотоциклетный шлем, но неожиданно замерла возле распахнутого окна, нахмурив брови. В голове всплыло смутное воспоминание о ночном то ли сне, то ли видении….
Среди ночи вдруг поднялся невообразимый птичий переполох со стороны леса, к которому дом примыкал садом. Не до конца проснувшись и не желая просыпаться, Анна всё же потянулась с кровати и толкнула створки окна рукой. Вместе с ночным воздухом в комнату проник зеленоватый свет. Девушка прильнула к окну. Деревья в саду, усеянные созревшими яблоками, были ярко залиты лунным сияньем. Садовая дорожка, выложенная из камня, блистала отражённым светом среди изумрудной травы. Анна подняла сонные глаза. Встревоженные птичьи силуэты метались на фоне полной луны, которая висела над лесом и была просто огромной. Просто неприлично бутафорской. Лунный заяц словно подмигивал мерцающей искоркой глаза.
«Ну, во сне всё так», - сказала себе девушка и сладко откинулась на подушку.
Сейчас при взгляде на распахнутое окно, волшебство этого ночного видения на миг вернулось вдруг, но она легко прогнала его, схватила шлем и торопливо, но мягко побежала по лестнице вниз, стараясь не разбудить хозяйку дома фрау Ковальчик.
Внизу в полутёмной гостиной к ней бросился хозяйский пёс-боксёр, лёг на живот, потом вскочил, метнулся обратно в кухню. На полушаге судорожно крутанулся назад к девушке и приглушённо застонал.
- Ну, Тоби-дружок, ты чего такой сегодня беспокойный? – Анна потянулась и щёлкнула выключателем. Свет не загорелся. Девушка присела возле подрагивающего пса, дотронулась рукой в белой перчатке до его головы.
- Нельзя опаздывать. Понимаешь? - Она думала, почему может не быть электричества. - Сейчас проснётся фрау София и погуляет с тобой.
Анна встала, отодвинула занавеску на окне и, чуть подумав, с решительностью юности открыла дверцу электрического шкафчика у входа в кухню. Пощёлкала большим тумблером. Она видела, что такие манипуляции совершал дома её отец. Никакого эффекта: «Наверное – на линии что-то… Ладно, действительно нужно  ехать – не хватало ещё опоздать. Стажёру это непростительно – все тут же обратят внимание. Фрау София, может быть, уже разбирается с этим».
Анна вышла во двор, надевая на голову шлем молочного цвета. Небо было в какой-то дымке, скрывающей солнце, но дождь вроде бы не намечался. Наоборот, воздух был сухой и не по-сентябрьски тёплый. Словно в июне пахло медовым разнотравьем. Девушка с удовольствием вздохнула этот воздух полной грудью.
 Возле дома наискосок через дорогу сосед возился с автомобилем, открыв капот. Анна ответила на приветствие, подняв руку.
Через низенькую калитку она выкатила со двора  свою любимую игрушку – винтажный мотороллер Веспа. Закинула рюкзак за спину, поправила шлем, поглядывая в круглое зеркало заднего вида, и покатила на мягко урчащем итальянце по улице.
Анна снимала комнату в двадцати минутах езды от службы на улице Флидерберг – это уже за городом, в Слате. Дорога на работу и с работы была необычайно живописной, и девушке очень нравилось, вырулив с тихой улочки, где стоял её дом, повернуть налево - на достаточно оживлённую Хауптштрассе и с ветерком поехать по чёрной ленте шоссе через тенистый Зоненберговский лес. Где по левой стороне будут закрывать небо столетние липы и каштаны, а по правой будет поблёскивать между деревьями Эльде – неширокая, но милая река с камышом и утками, с уютной набережной и чугунными скамейками в правильных местах.
Анна притормозила возле дорожного знака и аккуратно выкатилась на главную дорогу. Слева и справа здесь были густые акации, почти заросли. Слате здесь уже заканчивался, и можно было нарваться на набирающий скорость транзитный грузовик. Но сегодня на дороге никого не было. Пользуясь моментом, девушка выкрутила ручку акселератора, пересекла перекрёсток и заняла свою полосу на Хауптштрассе. Метров через двести начинался достаточно крутой подъем, и итальянцу нужно было поддать перцу, чтобы бодро выскочить на лоб лесистого холма.
Веспа резвой лошадкой взбежала по дороге вверх, но на самом верху вдруг запнулась, несколько раз чихнула двигателем и заглохла. Анна недоуменно нахмурилась и  выжала сцепление, чтобы набрать скорость по холму вниз и завести машину.
Вот здесь всё и случилось в первый раз. Девушка вдруг наткнулась взглядом на две странные фигуры у края дороги в тени старого узловатого вяза.
В полицейской школе на занятиях их учили составлять словесный портрет. Выделять главное: рост, причёска, глаза, нос, одежда и так далее, по списку. Описать детали, чтобы потом они сложились в целое. Но в этих субъектах у дороги всё было настолько неправильно и несуразно, что мозг отказывался воспринимать их как часть реального мира, только как абстракцию с набором характерных черт.
На руках волоски поднялись дыбом, когда тренированным взглядом Анна почти против своей воли отстранённо фиксировала: сгорбленные, как у приматов спины, лысые шишковатые головы с редкой, но длинной растительностью над ушами, серовато-зелёные лица или морды с совершенно плоскими носами и открытыми ноздрями, почти возле самых глаз. Сами глаза – маленькие, узкие, в глубоких глазных впадинах. Рыбьи рты. Скошенные маленькие подбородки.
 Несоразмерно вытянутые лапы, или всё-таки руки, с длинными когтями сжимали какое-то холодное оружие. У одного - нечто похожее на очень большой разделочный нож мясника, только с длинной ручкой, который, наверное, ловчее держать двумя руками. На плечах шипастые наплечники. У другого, который повыше – грубое копье с зазубренным наконечником. Одеты существа были в грубые хламиды, едва прикрывающие торс.
Мозг Анны беспомощно заметался в попытке рационального объяснения. «Пранк, розыгрыш, но … не сходится… утром на краю города и леса…. Для кого это здесь? Допустим, на лицах маски…, но как объяснить непропорциональные фигуры, удлинённые руки, короткие и кривые ноги?»
Поразительно, но внутренняя непротиворечивость и даже логичность этих существ была абсолютной и даже вызывала какие-то знакомые ассоциации, что-то давно позабытое…. Вот только она никак не связывалась с темно-серой лентой асфальта и аккуратной дорожной разметкой дороги, с этим утром и полицейским стажёром в новенькой форме. С этим миром.
Анна катилась, вцепившись в руль заглохшего мотороллера, прямо на этот кошмар со всевозрастающей скоростью, совершенно ошарашенная и не в силах что-либо предпринять.
Урод с копьём поднял голову на звук шин, что-то встревожено проверещал своему напарнику и попятился спиной к дереву, шаря рукой по широкому поясу на котором висело несколько угловатых штуковин. Второй, с колючками на плечах, злобно зашипел, открывая неровные зубы в безгубом рту, и угрожающе ударил тесаком по асфальту.
Мысль о том, что ни в коем случае нельзя останавливаться или даже притормаживать молнией вспыхнула в сознании девушки. От обеих фигур исходила волна неподдельной, первобытной ненависти и опасности.
Негромко вскрикнув и прижавшись к рулю, Анна пролетела мимо опешивших головорезов. Тот, который стоял ближе, с ножом, в последний момент всё же отпрянул в сторону от мотороллера, неловко подвернул ногу и опрокинулся на спину.
Раздался яростный крик. Девушка обернулась назад в тот момент, когда второй субъект яростно швырнул страшный крюк, и тот со свистом полетел ей в голову. Анна непроизвольно втянула голову в плечи и, уворачиваясь, мотнула руль машины. Мотороллер стал заваливаться на бок. Теряя равновесие, она отпустила сцепление. Веспа дёрнулась и вдруг, яростно взревев, завелась, выровнявшись в рывке.
Железяка пролетела рядом с плечом далеко вперёд, обгоняя Анну, и заскрежетала зубьями по асфальту, рассыпая искры.
- Мамочка моя, что это? – девушка схватилась второй рукой за руль и выкрутила газ до упора. Какое-то время она мчалась по шоссе, удерживая себя от непреодолимого желания обернуться.
Метров через двести она всё же не удержалась и посмотрела назад, но зловещих фигур на дороге уже не было. Похоже, что и крюк подобрали. По крайней мере, отсюда она его не видела. Анна немного притормозила и привстала с сиденья, но там, у вяза, качнулась ветка орешника, и девушка опять нажала на газ.
«И главное, как по заказу, ни одной машины за всё время», – подумала стажёр.
Впереди справа показался пансион  семьи Майеров «На Брюнен». Здесь в кафе Анна иногда завтракала по пути на службу. Выходило немного дороже, чем в Макдональдсе дальше по шоссе, но всё было по-домашнему вкусно.
Возле самой дороги стоял старый хозяйский дом бледно-канареечного цвета, а за ним ближе к реке – гостевой, в два этажа с открытой верандой. Дальше был спуск к маленькой пристани, на которой немногочисленные постояльцы могли позагорать в шезлонгах, половить рыбу и всё такое.
По случаю праздника на фасадной стене шелестел черно-красно-зелёный флаг с головой коровы, увенчанной золотой короной и оленьими рожками. Возле крыльца был припаркован старенький хозяйский Гольф.
Здесь Анна остановилась и, поставив одну ногу на бордюр, движением плеча скинула рюкзак на руль. Поглядывая назад на затенённую деревьями дорогу, выудила из рюкзака рацию. Её, конечно, следовало сразу надеть на ремень, но не очень ловко сидеть на Веспе с этой штукой впереди на штанах, а полицейский жилет Анна сегодня не надела. Она вдруг обратила внимание, что боковые стекла у Фольксвагена разбиты, и осколки щедро усыпали салон машины и тротуар.
«Значит, эти типы могли здесь побывать», - рука потянулась к кобуре и расстегнула пластиковую клипсу. По спине у девушки пробежал неприятный холодок. Впервые в своей жизни она столкнулась с ситуацией, когда оружие может появиться в её руке в реальной жизни, а не в учебном тире.
Над головой раздался шум хлопающих крыльев, и на дерево через дорогу от Анны вдруг с шумом опустилась огромная птица с блестящим широким клювом. Чёрный ворон, но таких невероятных размеров, что толстая кленовая ветка под ним ощутимо прогнулась.
«Крух!» – сказала птица, устраиваясь, и внимательно посмотрела на девушку одним глазом.
Анна заворожено уставилась на птицу. Непослушными руками ослабила ремешок и сняла шлем.
Ворон одобрительно покрутил головой и пошёл шажками по ветке в сторону девушки, поглядывая то одним, то другим глазом.
Руки у Анны немного дрожали. Глядя на удивительную птицу, она стянула с рук дурацкие белые перчатки и щёлкнула тумблером рации. Шипение. Экстренный канал – тоже ничего, кроме слабого потрескивания. Нажала передачу и, почему-то стесняясь ворона, негромко сказала:
- Здесь стажёр Нойманн, код ноль – шесть, нападение на полицейского, меня кто-нибудь слышит? Приём.
- Крух, – утвердительно сказала птица и встряхнула крыльями.
Анна вздрогнула. Ей вдруг послышалась какая-то приглушенная речь или тихая музыка. В доме или за деревьями, или это просто ветер прошелестел листьями. Странный звук шёл словно отовсюду или, может быть, только чудился в её голове. Как обрывок мелодии… Она повернула голову, тихий звук повторился и затих.
- Тууп. – сказал ворон, глянул на девушку хитрым глазом и вдруг, сильно качнув ветку, прыгнул в воздух, мощно замахал крыльями и, легко взмыв над деревьями и над домом, полетел в сторону города.
Анна проследила за полётом птицы, собирая разрозненные мысли. В голове возникла картинка летящего в голову крюка, выпущенного злобной тварью. «Нужно зайти в пансионат, позвонить в участок и сообщить», - девушка слезла с мотороллера и ещё раз посмотрела назад на Хауптштрассе, затенённую смыкающимися кронами деревьев. Время было к десяти часам, но мглистая дымка на небе закрывала солнце. Вроде никакого движения. И по-прежнему ни одной машины, ни со стороны Линде, ни с севера, со стороны Пархима.
Анна пристегнула бесполезную рацию на пояс и прислушалась. Стояла редкая тишина, не нарушаемая звуками машин. Примолкли даже птицы. Только слегка шелестело полотнище флага на стене, и из травы доносился прерывистый стрёкот кузнечика. С холодком между лопаток, тревожно оглядываясь, стажёр покатила мотороллер к гостевому дому. Вход в кафе был со стороны террасы.
Девушка оставила Веспу возле ступенек и прошла по крашеным доскам террасы к стеклянной двери, закрытой опущенной шторой. Анна осторожно потянула бронзовую ручку. Звякнул колокольчик. Стажёр вошла в кафе и замерла, обводя глазами помещение.
По кафе были разбросаны стулья, столы в проходе опрокинуты, словно кто-то шёл от входной двери к стойке, расшвыривая мебель в стороны.
За стойкой на высоком стуле, боком к девушке, сидел светловолосый подросток, уронив голову и плечи на тарелку перед собой. Застывший взгляд стеклянно смотрел мимо Анны. Кровь сочилась из виска на недоеденный омлет и далее разливалась темной лужицей по камню стойки.
Девушку замутило, она судорожно глотнула воздух и опустилась на колени.
Она узнала паренька. Это - Тео, сын Майеров. Лет четырнадцать ему… было.
«Что же происходит? Непрекращающийся абсурдный кошмар», - девушку накрыла противная дрожь. – «Нужна помощь, нужно сообщить.… Вызвать подкрепление, медиков – действовать по инструкции. Но нет связи. Как может не работать рация? Нужно найти телефон и ещё хоть кого-нибудь. Здесь должны быть постояльцы. Потом - обеспечить сохранность места преступления, эвакуировать гражданских…». Анна сконцентрировалась на своём дыхании, попыталась расслабить сжавшиеся плечи и немного стала приходить в себя.
Раздался какой-то звук, девушка вскинула голову, рука быстрым отработанным движением выхватила пистолет из кобуры. Оставаясь на коленях, Анна выставила Вальтер перед собой в полусогнутых руках: левая поддерживает снизу правую. Замерла, прислушиваясь и поводя оружием за взглядом: в сторону лестницы на второй этаж, назад в сторону открытой двери кухни, справа от стойки.
Звук повторился: какое-то шарканье и короткое бульканье. «На кухне», – определила Анна.
Она мягко встала на ноги и, держа перед собой Вальтер, стараясь ступать бесшумно, направилась к двери.
В проходе на кухню на полу сидел повар-пакистанец. Анна не помнила его имени. Прислонившись к стене, он с искажённым мукой лицом смотрел на приближение девушки. Руки повара держались за живот. Под ними по белому переднику расплывалось тёмное пятно. Он неосознанно, в конвульсии, дёрнул ногой.
- Очень больно. Полиция, помоги, – прошелестели посеревшие губы.
Анна бросила взгляд по кухне: чем перевязать? Присела возле пакистанца. В ноздри ударил резкий запах.  Подсунула под спину раненного один конец длинного полотенца. Перехватила с другой стороны, чтобы обернуть его вокруг тела.
- Тихо, тихо, спокойно. Всё будет хорошо. Так, убери руку, - негромко говорила она, плотно оборачивая полотенцем рану. – Сейчас вызовем скорую. Вот телефон.
Она увидела стационарный телефон на стене. Но гудка не было. Полная тишина – нет даже потрескивания.
- Не работает, - прошептал мужчина. – И света нет с утра.
- Ну, ничего…. Вот, – придерживай так. Сейчас я вколю тебе обезболивающее. Потерпи.
Пальцы её нашли клапан на поясе и достали противошоковую капсулу. Девушка занималась пакистанцем, но всё время прислушивалась к звукам в доме и старалась не поворачиваться к холлу спиной. Руки у неё немного подрагивали, но действовали быстро.
- Это шайтаны приходили, – прошептал повар. - Они Тео убили, да? Бедный мальчик.
- Где они?
Пакистанец пожал плечами, черты лица немного расслабились.
- Ушли…. Наверху Пауль где-то. Там, - он показал глазами в сторону лестницы. – Мальчик младший убежал наверх. Они его не видели.
Ему стало явно легче говорить. Видимо, обезболивающее начинало действовать.
- Один поднимался наверх, но не нашёл.
- А хозяева где?
- Уехали на праздник в центр рано утром. Машина сломалась. На велосипедах.
- А постояльцы?
Он покачал головой.
- Сегодня новые должны были заехать.
- Я посмотрю мальчика. Этих двое было?
- Да. Шайтаны.
На втором этаже на лестничную площадку выходило две комнаты и санузел. Все двери были настежь открыты. Полы сплошь были укрыты тёмно-бордовым ковролином. Что за мерзкий цвет. Стажёр поднесла руку ко рту и сдавленно подышала, сдерживая желудок.
Мысль о младшем мальчике привела её в чувство. Анна опустила руку с пистолетом вниз вдоль ноги: не хотела напугать ребёнка, но спрятать оружие в кобуру не решилась. Осторожно обошла помещения. В ванной была сорвана шторка, в комнатах опрокинуты кресла, дверцы шкафов распахнуты. На первый взгляд никого не было. Мальчик хорошо спрятался.
- Пауль, - позвала она негромко. – Это полиция. Анна Нойманн. Ты меня раньше видел.
В ванной послышался какой-то звук. Стажёр направилась туда, пряча Вальтер в кобуру.
Детская ладошка сдвинула  пластиковый экран под чугунной ванной. Показались настороженные тёмные глаза. Мальчик с трудом вылезал из ниши между ванной и умывальником. Анна встала на колено и помогла ему.
- Как же ты поместился там? - изумилась она.
В ответ мальчик расплакался и схватил Анну обеими руками за рубашку, пряча лицо у неё на груди.
- Ну-ну. Теперь уже всё позади. Молодец, что спрятался. Очень ловко.
- Они меня искали, эти орки. Нюхал здесь…, я слышал, - всхлипнул он.
- Кто?
- Орки. Ты не знаешь, что ли, кто такие орки? Я в окно их ещё увидел – они по мосту шли, крались. Я подумал, может шутка. Сегодня ведь праздник. Может, думаю, друзья Тео. А они на Мариам напали.
- На Мариам?
- Ну, она убирает здесь и у нас дома, - пояснил он. – Она шла там, к мосту, а они оттуда, из города. И один орк копьём её хотел… а она с моста прямо в камыши прыгнула. Я побежал вниз. Говорю Тео: «Орки, чудовища!» А он даже не ответил. Конечно, если я младше … - он опять всхлипнул и насупился.
- Пауль, у тебя есть телефон? Мне очень позвонить нужно. Рация сломалась.
- Он не работает, - мальчик вытащил из джинсов мобильник. – Я хотел звонить в службу спасения. Нам в школе объясняли. Сети нет.
- И у меня не работает. Там внизу повар. Он ранен. Ему помощь нужна.
- Ранен? – спросил мальчик. – А Тео где? Брат. Он спрятался?
Анна взяла его за плечо:
- Вот что, Пауль. Я сейчас пойду за помощью. Меня не будет только минут пятнадцать. Ты вниз ни в коем случае не спускайся. Посматривай в окна, тебя из-за тюля с улицы видно не будет. Только не прижимайся к окнам, а если вдруг увидишь этих…, - девушка запнулась. - Ну, орков. Ты опять спрячешься. У тебя здорово получается. Хорошо?
Мальчик неуверенно кивнул.
- Только ты побыстрее. Мне страшно.
Анна ласково сжала плечо ребёнка и кивнула, заглядывая ему в глаза.
- Я быстро-быстро. Обещай не спускаться.
Она встала с колена и пошла в комнату. Взяла с кровати одеяло и подушку, связала их в куль. Пауль с испуганным лицом молча держался у неё за спиной. Прежде чем спуститься по лестнице Анна посмотрела в окно и ободряюще улыбнулась мальчику: «Никого».
Она спустилась вниз. Прошла по холлу мимо барной стойки, избегая поворачивать голову в сторону бедного Тео, и склонилась на кухне над пакистанцем. Он при её появлении открыл глаза и вопросительно посмотрел на девушку.
- Пауль в порядке, - успокоила она его. – Прятался.
Анна бережно подсунула ему под голову принесённую подушку и прикрыла одеялом. Повязка уже пропиталась кровью.
- Тебя как зовут?
- Закария.
- Я пойду за помощью. Нужно тебе вызвать скорую. Здесь нет никакой связи. Потерпи, Закария. Хорошо?
Пакистанец закрыл глаза. Смуглая кожа лица стала почти серой. На лбу выступили бисеринки пота.
Анна решила ехать в город на восток - направо через мост по Каштановой аллее. Здесь до первых домов было около километра. Нужно было срочно найти медицинскую помощь. Повар долго не продержится.
«Или хоть какую-то помощь…» - подумала девушка. В ней болезненной занозой шевелилось сомнение, правильно ли она поступает, оставляя мальчика одного наверху.
Мотороллер пришлось заводить с толчка – на ключ он не реагировал.  Девушка осторожно выехала из под густых акаций на мост и набрала скорость. Ветер вырвал из причёски прядь волос, её шлем остался где-то в гостинице.
Анна получила должность в Пархиме после окончания полицейской школы. Только два месяца назад. Это, нужно сказать, было весьма удачным назначением. С одной стороны, она вступила в самостоятельную жизнь в другом городе. Это работало на её независимость. С другой стороны, до дома было каких-то пятьдесят километров, хоть каждые выходные можно было навещать отца в Шверине.
Последние восемь лет они жили с отцом только вдвоём. Мать уехала в Голландию с молодым бой-френдом, когда Анне было двенадцать лет. Обычное, в общем, дело. Мать – скрипачка, точнее виолончелистка. Вечерами у них часто бывали гости. Всегда почти только приятели матери. Анна смутно помнила – мать с блестящими карими глазами, оживлена, с бокалом вина в руке с кем-то разговаривает, смеётся…. Потом она была на каких-то гастролях. Анна её долго ждала. Отец не сразу решился рассказать дочери, что произошло. Может быть, надеялся, что жена ещё вернётся. Из Голландии. Мать потом приехала. Навещала бабушку и встречалась с Анной. Водила её гулять в дворцовый парк, звала поехать в зоопарк. Но у девочки тогда был такой возраст…. Она замкнулась, и мать с грустью должна была отступиться. Потом у них там в Голландии родилась дочь. И общение совсем сошло на нет. Когда Анна подросла, она, конечно, поняла, что всё бывает между людьми и отец, наверное, слишком сильно погружен в свою работу в парковой службе, но ведь они были семья… И мать ушла не только от отца, но и от неё.
Пархим тоже не был совсем чужим городом для Анны. Недалеко от железнодорожного вокзала на Даммер Вег раньше жила её бабушка, мамина мама. Небольшая квартирка бабушки располагалась в муниципальном доме. В бывшем советском военном городке. Раньше здесь проживали семьи офицеров. Власти привели дома в порядок, убрали остатки забора из сетки-рабицы и заасфальтировали проезды.
Анна провела здесь не одно лето, поэтому хорошо изучила эту часть города, между вокзалом на востоке и мотодромом на западе. Конечно, знала многих своих сверстников и соседей.
Но сейчас, так получилось, она снимала комнату совсем в другой части города.
Анна вдруг вспомнила, что почти сразу на въезде в город, на Вальтер-Данке Вег, в собственном доме жил её сослуживец Йонас Беккер. В прошлые выходные она была у него там по случаю дня рождения, в компании половины сотрудников их отделения.
Йонас был высоким, весёлым парнем с открытым веснушчатым лицом. Доброжелательный и, наверное, немного провинциальный. Он даже оказывал Анне неуклюжие знаки внимания. Мама его, которая тогда хлопотала вокруг гостей, с интересом присматривалась к ней, но Анна сомневалась, что она хочет замутить что-нибудь на работе, да ещё так определённо.
 Вот только Йонас мог уже уехать в центр на праздник. Она потеряла в пансионате не менее получаса. Девушка потянулась к поясу за рацией и раздражённо хлопнула по ней рукой: «Нет, полицейский без связи – это пол полицейского». Все служебные инструкции включали постоянную связь с коллегами и с полицейским диспетчером.
Аллея уходила дальше вправо на восток. Девушка проехала прямо – по Брюнненштрассе. Начался город, и среди частных домов по левую руку Анна стала высматривать дорожку, ведущую к нужному дому.
Йонас стоял возле калитки своего дома в окружении толпы соседей. Его мощная фигура в темно-синем полицейском жилете вздымалась над всеми. Поставив руки на бедра, он внушительно говорил, поворачивая голову в белой парадной фуражке то к одной части собравшихся, то к другой. Он издали увидел приближающуюся Анну и приветственно поднял руку, продолжая настойчивым тоном что-то объяснять людям.
Анна заглушила мотор и облегчённо вздохнула, ставя мотороллер на подножку. Наконец можно переложить или хотя бы разделить ответственность и весь этот ужас с кем-то более опытным. Как бы там ни было, она только стажёр и … она девушка! Разве это совсем уж не важно?
- Дорогие друзья! – говорил Йонас. – Мне тяжело вас перекрикивать и повторять одно и то же. И на это сейчас мы не можем тратить время. Все ваши претензии, возможно, обоснованы, но вы видите, какая сложилась невероятная ситуация. Нам ещё предстоит понять, как с этим разобраться и возможно ли это. Поэтому сейчас сделайте, что я вам говорю. Вернитесь по домам, перекройте газ и наберите воду, пока она ещё поступает. Обойдите соседей, посмотрите в порядке ли они, не нужна ли кому помощь и проинформируйте их о нападениях и о необходимости быть осторожными. Не выпускайте на улицы детей, - он задумался и провёл рукой под козырьком. - Мужчины! У кого есть охотничьи ружья, проверьте их и может быть, поделитесь с соседями. Нужно организовать патрулирование района группами по два – три человека.
Люди расступались, пропуская Анну. Некоторые расходились, встревожено переговариваясь и бросая взгляды мимо неё на север.
- Постарайтесь без необходимости никуда не выходить и уж тем более не выпускайте детей, пока ситуация не нормализуется, - повторил им полицейский.
- А она нормализуется? – крикнула старушка с мелкими седыми кудряшками.
Полицейский развёл руками, но ответил уверенным голосом:
- Обязательно!
- Йонас, - потянула Анна парня за рукав. – У меня там тяжело раненый и … убитый. Подросток. И мне ещё пришлось там младшего мальчишку оставить одного.
Йонас нахмурился, но не выглядел шокированным. Видимо, ожидал чего-нибудь подобного.
– Где это?
- В пансионате у моста, - у неё вдруг из глаз побежали слезы. – Бедный мальчик. Дыра в голове.
Йонас сморщился и оглянулся.
 – Не нужно, Анна. Люди и так напуганы, – он протянул девушке пачку бумажных платков и понизил голос. – Видишь Ханса? Хозяин бакалеи возле спортклуба, - он кивнул на рыжеватого мужчину удручённо сидевшего на скамье под клёном. – Увидел через витрину, как возле его лавки напали на девчонок. Говорит – орава мерзких панков. Тащили девчушек по мостовой за волосы, как кули с картошкой…. Он вынес из подвала ружье, чтобы, значит, пригрозить, а закончилось всё стрельбой. Особо толку от него не добился, что там было. Не может в себя прийти…. Смотри! – он поднял с земли за оперение короткую стрелу с зазубренным наконечником. – Видишь? На шутки совсем не похоже.
Йонас повернулся к худенькой, темноволосой девушке с короткой стрижкой. Она стояла на колене прямо на асфальте, нагнувшись над синей медицинской сумкой. Застёгивала клипсы.
 – София, пожалуйста, возьми брата и на велосипедах поезжайте с Анной к Майерам.
- Ну, мы сами можем, - сказала она в ответ, вставая и поднимая сумку за лямки. Стажёр поспешила помочь девушке пристроить её за спину. – Здесь рядом.
- Нет. Анна вас прикроет. Нельзя сейчас одним разъезжать, – полицейский сдвинул фуражку на затылок и спросил у девушки. – Ты как нормально? Не боишься?
- Нет. Всё равно когда-то всем умирать.
- Что? – удивился Йонас. Такого ответа он точно не ожидал. – Ну, вот что: и я с вами тоже поеду. Только велосипед из подвала выведу. Так вот. Не будем рисковать.
- Друзья, - обратился он громко к расходящимся соседям, – Если будут вопросы, проблемы – я планирую быть здесь через час. Всю информацию, пока передавайте моей маме. Она побудет за секретаря, - он повернулся к Анне. - Сейчас в пансионат, потом обязательно нужно будет в отделение. Выяснить обстановку.
- Йонас, - тихо сказала Анна. – Что происходит, ты вообще понимаешь? На меня тоже напали – ещё возле Слате. У них не было носов, они выглядели как… - Анна запнулась.
- Как гоблины? – серьёзно спросила София, деловито устраивая сумку за спиной.
Анна кивнула.
– Мальчик Майеров сказал: «Орки». И нет электричества, никакой связи. Рация – молчит, Йонас. Как такое вообще возможно?
Йонас вздохнул.
 – Я этих уродов сам не видел, но это ещё не самое худшее. Это бы я ещё мог принять…. Когда весь мир летит в … к черту!
Девушка с испугом посмотрела на него.
 – Весь мир? Что ты имеешь в виду?
Он невесело протянул:
- Ну…! Ты вообще глаза сегодня поднимала на небо? Вот на это – смотрела? – он указал куда-то неопределённо за спину Анны.
Она недоуменно развернулась за его рукой.
На пол горизонта, с юго-запада до севера-востока протянулась отчётливая темно-синяя скалистая гряда и в той стороне, где должен был находиться Шверин, поднимался внушительный горный массив, сверкая снегами и темнея глубокими расщелинами. А над ним гордо возвышалась грандиозная пирамидальная вершина с острыми гребнями. Чуть левее вершины, перевалив через хребет, вставало солнце и заливало всё это яркими лучами. Взору представала внушительная панорама, неуклонно поднимающаяся от города в сторону этой одинокой вершины.
- И что должно было произойти с этим миром и с нами, - глухо добавил за спиной Йонас,  – чтобы солнце встало на западе, вылез вот такой «Монблан», а мы, пока не продрали глаза, ничего даже не почувствовали?

2. Баррион

Сэр Эльгер встал, раздражённо отодвинув доску с опрокинувшимися фигурами. Паж поспешно подбежал и нагнулся у стола, подбирая рассыпанное по дорогому реиндольскому ковру.
Рыцарь, не глядя на чародея, положил руку на пояс рядом с рукояткой длинного кинжала.
- Хорошо иметь в должниках ярла Капертаума, – сказал он, хмурясь в открытое окно. – Это тебе любой скажет по эту сторону Драконьего Хребта. Про тебя рассказывают чудеса. Так помоги отцу, раз ты уж всё равно оказался на Овечьих Холмах.
Чародей посмотрел на руку рыцаря и кротко сказал:
– Хорошо, эрл. Я поднимусь, посмотрю и помогу, но знай, что времени у нас нет. Я спешил к ярлу три дня и две ночи и почти загнал лошадь. И если я не могу поговорить с ярлом, я должен поговорить с тобой.
Рыцарь удивлённо повернулся от окна.
 – Ты добрался от Щавелевой Гати за три дня?
Чародей промолчал, лишь пожав плечами.
- Ты ехал через Чёрный Лес, - понял эрл. Смерил взглядом тщедушную фигуру чародея закутанного в охотничий плащ. В сравнении с внушительным обликом рыцаря, его мощным торсом, круглыми плечами и крепкими руками юноша выглядел почти ребёнком. – Тебя ведь называют Суток? Это такая плетёная маленькая корзинка? Никогда не встречал человека, который бы на это решился.  Сколько тебе лет, чародей?
Юноша вежливо улыбнулся.
– По пути я встретил отряд воинов с обозом. Они направляются в твердыню Закрытых Ворот. Останови их, сэр рыцарь.
Эльгер опешил.
 – Как ты смеешь давать указания! Ты – мальчишка. Знаешь ли ты…, – кровь эрла начала закипать, но он пытался обуздать себя, зная, каков он бывает в таком состоянии. Ещё и непонятно, как разговаривать со щенком. Это не сельский колдун, который врачует коз за кружку эля. Опасно ссориться с королевским чародеем. - Знаешь ли ты, - сказал он уже спокойнее, - что мой долг перед твоим хозяином, а моим королём велит мне защищать Восточный Предел.
- У меня нет хозяина, эрл, – на парнишку гнев Эльгера не произвёл никакого впечатления, он только внимательнее посмотрел на рыцаря, - а воины тебе самому неотложно понадобятся в скором времени. Мир соединяется… - непонятно добавил он. - По-видимому, обоз возглавляет твой брат сэр Баррион. Я не ошибаюсь.
- Что тебе известно? Что за игры? – раздражённо сказал рыцарь, борясь с собой. – Выкладывай всё на доску. Я не привык разгадывать загадки.
- Разделённый Мир воссоединяется, – повторил чародей. – Пойдём рыцарь к твоему отцу. Я, несомненно, всё тебе объясню. И отправь, не мешкая, за обозом.
Ярл лежал в донжоне на массивной кровати с вырезанным у изголовья гербом дома Фюргартов: красный лев в золотой короне, стоящий на задних лапах и держащий в передних двуручный меч. Раздвоенные на концах медово-оранжевые флаги с таким же красным львом украшали ворота в крепость Капертаум и островерхую крышу на самой высокой башне. Только на тех львах не было короны.
Некогда дом Фюргартов был королевской семьёй и правил обширной областью, лежащей между реками Эльда и Сестра на севере и западе, и горной цепью Гнилые Зубы на юге. На востоке границей края была величественная стена Драконьего Хребта. Она же была границей и всей человеческой ойкумены – всего Восточного Предела. Земли, принадлежащие Фюргартам, назывались Овечьими Холмами. Затем - славным королевством Элендорт.
Но те времена давно прошли, и красный лев оставался в короне только на столовом серебре и на старой мебели из железного дерева, доставшейся ярлу Дерику от его прапрадеда, легендарного короля Якова. Вернулось и непритязательное название Овечьи Холмы.
Глаза ярла были закрыты. Руки лежали поверх покрывала. Короткая борода с проседью на подбородке вздрагивала в такт с порывистым дыханием. С первого взгляда было видно, в кого пошёл обликом рыцарь Эльгер. Те же светлые короткие волосы, твёрдый подбородок, глубокая ложбинка между строгими бровями.
У изголовья, прижав сцепленные руки к груди, замерла очень юная светловолосая девушка. Она с отчаянием смотрела в лицо ярла. С другой стороны кровати знахарка, шепча заговоры, протирала виски ярла древесной улиткой. Пахло золой и уксусом. Чуть поодаль в ногах кровати, опустив голову, стоял старый оруженосец с застывшей в глазах тревогой.
Чародей поставил посох, осмотрелся и негромко сказал, повернув голову к эрлу.
– Пусть все женщины выйдут.
Эрл повелительно поднял бровь, и знахарка, подхватив узелок со звякнувшими склянками, устремилась к двери. Девушка гордо выпрямилась, подняв подбородок. Белое с серебром прямое платье как мокрый шёлк заструилось по фигурке, поблёскивая речными жемчужинами на рукавах. Юноша вздохнул и попросил, опустив глаза.
- Прошу вас, принцесса….
- Селита, - произнёс рыцарь требовательно.
Яростно сверкнув глазами на чародея и на эрла, девушка стремительно прошла к выходу, мягко шурша платьем. На юношу повеяло ароматом зелёных яблок. Он дождался, пока стражник беззвучно прикрыл за ней тяжёлую дверь и слегка нагнулся над ярлом. Эльгеру почудилось, что юноша принюхивается, словно пойнтер. Потом чародей, опираясь на посох, склонился над тяжело поднимающейся грудью ярла ниже, взял его за руку и замер, прикрыв глаза.
Через несколько долгих минут рыцарь нетерпеливо переступил с ноги на ногу:
- Он упал с коня на соколиной охоте. Лошадь понесла, - наконец проговорил он недовольный тем, что мальчишка сам ничего не спрашивает. – Второй день лежит без памяти. Трентон его привёз на своей лошади.
При этих словах чародей открыл глаза и, не отпуская руки ярла, посмотрел на оруженосца. Тот пошевелился и поднял голову. Юноша внимательно взглянул ему в глаза и молча кивнул то ли ему, то ли себе и отпустил руку ярла. Кисть со шлепком безвольно упала на грудь больного. Эльгер и оруженосец вздрогнули от этого звука и неодобрительно посмотрели на чародея.
- Всё что я мог – сделал. Отец твой будет жить, сэр рыцарь. Но он пролежит без памяти несколько дней и когда очнётся, будет ещё целую луну слаб и сонлив. Придётся тебе, эрл, взять на себя заботы о доме Фюргартов, - сказал юноша, пряча руки в широкие рукава плаща.
Эрл не увидел никаких внешних изменений в состоянии отца и был явно разочарован и раздражён.
- Что говорил ты о Разделённом Мире? Разве можно всерьёз верить этим нянькиным сказкам? – угрюмо спросил рыцарь, подходя поближе к ложу и изучая лицо отца.
- Нет, это не просто старые побасенки для малых детей, – ответил чародей. – Когда ты, в день своего совершеннолетия в Королевском замке, преклонив колено перед королём Восточного Предела Вильгельтом Прямодушным, давал клятву верности, разве не говорил ты в конце её: «… и да будет так, пока Разделённый Мир не воссоединится»? И разве не этими же словами отвечал он тебе, положив меч на твоё плечо?
- Говорил, конечно, но это просто другие слова, чтобы торжественно сказать «навечно» и так заканчивают любые клятвы. Даже купцы из западных земель, когда заключают сделку, бьют руками и говорят так.
- Нет, сэр рыцарь, - при этом очередном «нет» юноша слегка поклонился, смягчая свои слова. - Это никогда не были просто пустые фразы. Это время пришло. Разделённый Мир соединился, и старые клятвы утратили свою силу. Наступает время, когда жизни всех обитателей ойкумены изменятся, хотят они этого или нет. Наступило уже,  - поправил он себя и посмотрел на недоверчивое лицо эрла. – А ты, сэр рыцарь, ведь хочешь изменений?
- Все хотят изменений, - быстро и решительно ответил тот.
Чародей мягко покачал головой.
– Люди страшатся перемен. Бурных изменений хотят натуры романтичные или неудовлетворённые своим положением. Или властители, - добавил он. - Вот, например, верный оруженосец твоего отца не хочет никаких изменений. Его устраивает, как теперь всё идёт… И он хочет лишь побыстрее вернуться домой к молодой жене.
Старый воин при этих словах вздрогнул и с тревогой посмотрел сначала на чародея, затем на молодого хозяина.
– Я только… – начал он хрипло.
Юноша поднял руку, останавливая его.
– Здесь нечего объяснять, сэр Трентон. Я у тебя ничего не спрашиваю, - он медленно прошёл к высокому окну, выходящему на запад, и встал у проёма, всматриваясь в голубую даль.
- Хотим мы этого или нет, это уже ничего не изменит. Мир прежним не будет. Каждому надлежит сыграть свою роль. Мне, эрл, – мою, а тебе – свою, - сказал он, прищурившись куда-то в сторону убегающей реки.
- Да. Теперь я вижу, что ты умеешь показывать кое-какие фокусы, Суток. Но с чего ты взял, что мир соединился?  Я ничего не вижу и не чувствую. Что изменилось? Во Имя Единого и Непостижимого!
- Подойди, высокородный рыцарь. Посмотри. Что ты видишь в своих владениях? – позвал его в ответ чародей от окна.
Эрл решительно направился к окну и замер возле чародея, нетерпеливо и настороженно изучая пейзаж за окном.
- Смотри немного левее, сэр рыцарь. В сторону Запретных Курганов. Видишь ты их? – он вытянул руку из плаща и показал верное направление.
Рыцарь нахмурился и прищурил глаза. Потом его брови поднялись, и он требовательно выкинул руку назад. Паж поспешил к серебряному ларцу на каминной полке, осторожно извлёк увеличительную трубу и вложил её в руку господина. Эльгер раздвинул замысловато декорированную трубу и направил в окно. Он долго молча смотрел, покусывая светло-рыжий ус, потом опустил трубу и признался:
 – Я не понимаю, что я вижу. Но это не Запретные Курганы.
- Это город, эрл. Очень большой город, – ответил юноша.
- В наших владениях? Чей? – растерянно сказал рыцарь.
- Город беглецов. Теперь ты видишь сам – мир соединился.

Обоз, снаряжённый в цитадель «Закрытые Ворота» был возвращён в  Капертаум посланием эрла, доставленным самой быстрой птицей.
Отряд ушёл только на полчаса пути, даже мальчишки, по обыкновению увязавшиеся за воинами, ещё не все повернули домой.
Полковник Эррум, получив короткую записку, выругался про себя, и, развернув коня, поехал в хвост растянувшегося обоза разыскивать в утренних сумерках Фюргарта Барриона, младшего сына ярла. Командиром отряда по номиналу был Фюргарт.
Солнце ещё не поднялось из-за Драконьева Хребта и предгорья утопали в сизом тумане. Молодой рыцарь задумчиво ехал за последними повозками обоза, поодаль по холму, держа в губах длинную травинку. Его лошадь плыла по брюхо в белёсой дымке. В руках всадник крутил какую-то хитроумную вещицу в виде небольшой шкатулки, грани которой состояли из ярких разноцветных квадратиков. От движения его рук квадратики менялись местами, изменяя рисунок граней. Отстав на два корпуса, на мохнатом чёрном коне за Фюргартом ехал оруженосец Барриона, который был известен по прозвищу Утёс. Очень высокий рыцарь с жёлтыми волосами, спадающими длинными прядями. Правую щеку его украшал глубокий шрам, который делал вытянутое лицо зловещим.
Разрывая слоистый туман, полковник поднялся на гребень и, поравнявшись лошадьми с Баррионом, коротко глянув на безделицу в руках рыцаря, кивнул и протянул записку.
Не останавливая лошадь, рыцарь поднял свои мягкие фиолетовые глаза на полковника, развернул полоску пергамента и прочитал послание.
- Обозу немедля вернуться в Капертаум, - он пожал плечами. - Печать – брата. Что это значит, мы только вышли.
- Вепрь меня раздери, если я понимаю, - пробурчал полковник. – Чтобы остановить только что вышедший обоз! Пока мы вернёмся…. Сегодня мы уже никак дотемна не успеем добраться до первой таверны Красного Зубца. Значит, ждать до завтра. Сэр Изгард будет в ярости, когда обнаружит, что смена задерживается.
- Может быть отцу стало хуже?
- При всем уважении, милорд, - полковник положил руку в кожаной перчатке на грудную пластину. - Эрл Эльгер не стал бы возвращать из-за этого обоз. И никто бы не стал, даже сам ярл. Не знаю, что должно было случиться. Не припомню такого.
Он махнул рукой, и к ним галопом поскакал стюард полковника.
– Разворачивай обоз, - крикнул полковник ему загодя, подтверждая слова жестом, и остановил лошадь на гребне.
Ушло не менее четверти часа, пока растянувшийся обоз разворачивался в узкой долине между холмами, воины в рыжих кожаных рубашках-хауберках разбирали с повозок щиты с красным львом, и помогали друг другу надевать на плечи гремящие стальные доспехи. В сыром воздухе раздавались гулкие звуки мужских голосов и сдержанное ржание лошадей. Не зная чего ожидать, полковник Эррум велел перестроиться отряду в боевой поход. Наконец обоз, ощетинившись копьями и мечами, двинулся по долине назад. Вперёд по холмам послали на свежих лошадях разведчиков. Ещё через час возле первых хижин, облепивших крепость со стороны Овечьих Холмов, обоз встретил эрл Эльгер с личным отрядом.
Издалека приметив брата по штандарту, который держал его знаменосец, младший Фюргарт в сопровождении полковника Эррума, поспешил вперёд по плоским камням Королевской дороги.
Когда они подъехали, Эльгер спешившись, разговаривал о чем-то с молодым юношей, держащим посох чародея и укутанным в заношенный охотничий плащ с островерхим капюшоном. Перед ними терпеливо стоял паж, развернув в руках карту, выжженную на выделанной шкуре.
- Я не стратег, высокочтимый эрл, - негромко говорил юноша, когда рыцари подошли к ним, отдав поводья стюардам, - но важно никого не выпустить на Королевскую дорогу. Поэтому думаю нужно подойти к городу с юга, но, впрочем, сейчас в игру могут вступить многие заинтересованные стороны и главное – быть на месте первыми.
Эрл кивнул подошедшим рыцарям и, глядя сверху вниз на тщедушную фигуру чародея, сказал:
– Может быть это будет важно: вчера я получил птицу с донесением из цитадели. Сэр Изгард сообщает о странном происшествии. На закате стражники Закрытых Ворот заметили, что на той стороне на берегу Эльды появилась группа людей. Был срочно вызван сам начальник цитадели, и дальнейшее он видел через подзорную трубу собственными глазами: небольшой отряд береттеев, ведущих богато одетую девушку, и с ними красный жрец. Они вошли в воды реки, и жрец выкрикивал какие-то заклятья. Потом он перерезал девушке горло….
- Открывающая жертва, - нахмурился чародей.
Рыцари переглянулись.
– Это значит...? – произнёс Эльгер.
- Это значит, что через три–четыре луны воды реки донесут кровь царственной девственницы до Залива Урбанта, и если заклятие Эдин будет снято, Эльда на всем своём протяжении перестанет быть преградой для береттеев и заодно для любой твари из Чёрного Леса, - закончил юноша.
Эльгер покатал в голове тяжёлую мысль и проронил глухо:
- Но отсюда вытекает также, что цитадель «Закрытые Ворота» потеряла своё значение, и что и самому Капертауму в любой момент угрожает нападение, – рыцарь махнул пажу и тот подвёл к нему гнедого жеребца. - Нужно срочно оповестить остальные дома и короля… - он запнулся и, обведя глазами присутствующих, решительно поправился, – и ярла Вильгельта.
Озадаченные и встревоженные рыцари садились на подведённых к ним скакунов. Они не понимали, что происходит, только видели, что обычной порядок дел нарушен, и события стремительно набирают скорость.
- Эльгер назвал короля ярлом! – пробормотал себе под нос полковник Эррум, так, что его слова с трудом разобрал лишь Баррион. – Чтобы это значило? Мятеж?
- Благородный эрл, - обратился к Эльгеру чародей, - статус цитадели пока рано пересматривать. Для этого мало сведений. Мы не знаем, пропустят ли береттеи через свои земли уруктаев, но то, что Капертаум теперь рубежная крепость – конечно верно. Но не отменяй своего решения. Капертаум расположен на непреступном для штурма берегу. У тебя отлично подготовленный гарнизон. Поручи твоему брату с отрядом войти в город беглецов, пока ты, оставшись в крепости, будешь решать с другими домами политические вопросы. Этот город может быть козырной картой и ключом к успеху. Дай мне в сопровождение оруженосца твоего отца, ты ведь не вполне ещё готов довериться мне, и он будет твоей десницей, если я подведу тебя, – юноша замер, ожидая слова эрла. Рыцари на одетых в латы конях тоже молча смотрели на своего господина.
Эрл опустил голову и задумался, сидя на всхрапывающей лошади. Он давно ждал и жаждал самостоятельности, которою было непросто получить под рукой властного отца. Теперь, когда возникла необходимость самому принимать решения, это оказалось очень непросто. Нет времени даже как следует обдумать последствия своих приказов. Время не ждёт. И люди должны верить в своего лорда.
Эльгер, наконец, поднял глаза на ожидавшего брата  и произнёс:
- Будет так. Иди в лоб – прямо по Королевской дороге. Войди в город. Как говорит чародей – беглецы не ожидают чужих и не готовы. Они сейчас как дети в новом для них мире. Им нужна помощь. Мы дадим эту помощь, и они будут наши, - он сжал руку в перчатке в кулак.
Баррион молча слушал эрла, спокойно глядя на него своими фиолетовыми глазами. Пряди темных волос выбивались из-под кожаного подшлемника. Ни внешностью, ни темпераментом он совсем не походил на своего брата. Посторонний человек с трудом распознал бы их родство. Никакого душевного волнения не отражалось на лице рыцаря.
Эрл Эльгер подъехал к Барриону на расстояние вытянутой руки и с нажимом произнёс:
– Брат, наступило время великих перемен. Королевский чародей по дороге расскажет тебе, а я видел доказательство этого своими собственными глазами. Мир соединился. А это значит, что мы больше не вассалы короля Вильгельта. Это звёздный час нашего дома. Красный Лев ждёт от тебя подвига. Не подведи, брат! Сегодня решается всё! – эрл подъехал ещё ближе. Кони, вздрагивая, прижались шеями. Эльгер всматривался в глаза рыцаря невозможного цвета, ища в них радостное волнение или скользкий страх. Баррион видел это. Дыхание лошадей и людей смешалось.
- Как отец, брат? – спросил Баррион. Эльгер на мгновенье прикрыл глаза от ветра.
- Не знаю. Без изменений.
- Хорошо, мой эрл, я всё исполню, - сказал Баррион с интонацией, которую никогда не мог понять Эльгер. – Лев поднимает меч.
- Лев поднимает меч, - повторил эрл девиз дома Фюргартов, развернул коня и, пришпорив его, поскакал по неровным камням кривой улочки, уходящей к замку. Свита последовала за ним. В воздухе зазвенела мелодия, сотканная из звуков сотен копыт. Каждая подкова начинала свой напев со своим тактом, с тем, чтобы потом слиться в одну общую мелодию, затопившую улочку до крыш каменных хижин.
Рыцари поклонились вслед эрлу, принимая приказ, и тронули кулаком свои грудные пластины.
Полковник  развернул лошадь и направился к подходящему по Королевской дороге отряду. Сэр Баррион терпеливо ожидал, пока воин не поможет юному чародею взобраться на невысокую лошадь.
Путь от Капертаума до урочища, известного как Запретные Курганы, занимал походным шагом около часа. Запретные Курганы называли ещё Могилой Истода. По преданию Истод был младшим сыном легендарного маркграфа Урбанта, предка всех нынешних ярлов, и его первой и любимой жены Эдин. И хотя погребён Истод, как всем известно, был на крутом склоне Чесночного Мыса над водами Залива Урбанта, молва утверждает, что именно здесь отчаявшаяся леди Эдин, преследовавшая с яростной погоней береттеев, нашла тело своего украденного и растерзанного ребёнка. И здесь на берегу Эльды, что раньше означало «неумолимая», несчастная мать прокляла береттеев и закрыла своим отчаянием северные земли. С того времени ни один обитатель с того, проклятого королевой берега, не мог проникнуть в земли Урбантингов.
Королевская дорога, по которой двигался отряд, была сделана далёкими предками на совесть. Хотя она и не везде была вымощена камнем, покрытие было ровное, хорошо утоптанное за прошедшие тысячелетия несчётным количеством ног и колёс. Идти по ней было несравненно легче, чем по горной дороге в далёкую цитадель, и воины глядели веселее. Солдаты и офицеры шли в полном облачении. Стальные наплечники и каски тускло поблёскивали на солнце. Копьеносцы несли лёгкие кленовые копья на плечах, мечники треугольные щиты. Стрелки шли двумя змейками по обочинам. Арбалеты взведены и лежат на левом предплечье. Замыкали обоз подводы, влекомые синими волами, возле повозок шли две дюжины стрелков с длинными луками.
Полковник Эррум ехал позади передовой дюжины, посматривая на разговаривающих между собой Барриона и чародея. Они ехали поодаль от дороги и перебрасывались неслышными ему фразами. Полковник чувствовал себя как возница, отдавший поводья малым детям и вынужденный довериться им на горной дороге. Всю свою жизнь с четырнадцати лет он постигал военное ремесло и страшился авантюрных порывов молодых лордов. Худшее случалось тогда, когда приходилось вести свои отряды на неизвестную цель. Вот как это происходило сейчас. Ярл Дерик беспамятный лежит в донжоне, а молодой эрл отправляет войско на запад по указке королевского чародея. Совсем уж молокососа. Полковник понял только, что этими двумя сотнями воинов и четырьмя рыцарями, включая сэра Бариона и его самого, они должны будут взять какое-то селение, но, Молчаливые Боги, какое?! Ведь ближайшая поселение Первый Уступ находится в двух лунах пути, и зачем же его брать, если эта твердыня и вся марка Бернов испокон веков в лапах Красного Льва? Неужели сэр Реин потерял разум и предал своего сеньора?
- Уж не намериваются ли они перейти Эльду и потревожить береттеев в их логове?! – пришла полковнику в голову пугающая мысль. - И что говорил мальчишка в капюшоне про то, что твари из Чёрного Леса могут вскоре смогут приходить из-за реки? – рыцарь повесил голову в мрачных раздумьях. – И Эльгер назвал короля Вильгельта, своего зятя – ярлом!
Рядом с полковником Эррумом невозмутимо возвышался на своём чёрном коне пугающий его оруженосец Барриона – Утёс, а с другой стороны, старательно сдерживая нарастающее беспокойство, ехал оруженосец ярла - Трентон.
Трентон украдкой поглядывал на чародея и мрачнел всё сильнее: «Что он знает? Кода эрл сказал, что лошадь Дерика понесла на охоте, мальчишка как-то особенно на него посмотрел. Про чародеев чего только не рассказывают. Если он знает, почему ничего не сказал Эльгеру и потащил за собой?»
Впереди раздался короткий двойной свист разведчика, и сэр Эррум вскинул подбородок.
Баррион встал на стременах и поднял руку, призывая внимание полковника. Старый командир поспешил на зов.
- Полковник, - обратился к нему Фюргарт. – Вам необходимо подготовиться к тому, что я вам сообщу, и воспринять это как факт. На сантименты нет времени, да вы в них и не нуждаетесь. В доме Красного Льва вы один из самых лучших командиров, и нам нужен ваш стратегический талант и опыт.
- Да, сэр. Я слушаю, – подтянулся офицер.
- Мир соединился. А это значит, что он изменился. И наши Овечьи Холмы тоже изменились. Это, полковник, первый факт, - фиолетовые глаза молодого Фюргарта внимательно смотрели на рыцаря. - Через четверть часа мы должны выйти на Запретные Курганы. Королевская дорога, как вы помните, огибает их справа, ближе к реке.
Полковник кивнул.
- Так вот, Запретных Курганов там не будет.
- А что же там будет? - недоверчиво спросил он.
- Там будет большой город чужаков, о котором говорил эрл. И этому новому поселению мы должны настойчиво предложить своё покровительство. Город лежит в наших землях, и мы в своём праве.
Старый полковник нахмурил брови и поворочался в седле, поправляя меч на бедре и подбирая слова.
– Хорошо, давайте выедем из леса и возле старого остролиста увидим убегающие Запретные Холмы, - наконец сказал он.
- Этот ответ меня устраивает, - улыбнувшись одними уголками губ, сказал Баррион. Глаза его, как всегда, остались непроницаемы.
Сэр Эррум потянул вбок лошадь за поводья, но потом повернул её назад и озабочено спросил:
– А в этом городе… беглецов есть крепость и гарнизон?
Фюргарт повернулся к чародею, перенаправляя вопрос.
- Этого мы пока не знаем, сэр рыцарь, - отвечал ему юноша. – Но я полагаю, что они даже не знают о нашем существовании, не понимают, куда попали и что происходит, а тем временем мы идём к ним…
- Будто мы знаем, что происходит, - проворчал рыцарь, поворачивая коня, но, похоже, он отчасти был удовлетворён таким ответом.
- Скажи, чародей, - обратился к нему Баррион, - ведь это не единственные люди и земли, которые попали в наш край? Возможно, мы теперь живём в совсем другом Восточном Пределе, который и нам не очень знаком.
- Да, это справедливо, милорд. Но когда беглецы разорвали пространство и ушли, по преданию они взяли от этого мира совсем немного. Их мир ничтожно мал по сравнению с оставшимся нашим и теперь, когда он пророс назад в Большой Мир, я думаю, он не изменит его катастрофически. Но, конечно, нас ждут сюрпризы…, и ещё: я чувствую огромное количество людей. Это полностью мир людей.
- Мы вынуждены положиться на предания и твоё чутье?
- Раскол мира произошёл в легендарные времена, и других источников кроме преданий у нас пока нет, - юноша бросил взгляд из-под капюшона на Барриона. – Всё что происходит в эти дни в свою очередь должно стать легендой и ты, благородный рыцарь Баррион, будешь героем этой легенды.
Фюргарт равнодушно пожал плечами. Он открыл седельную сумку и вынул на свет замысловатую безделицу, которую крутил по дороге в Закрытые Ворота.
Рыцарь протянул её чародею.
- Что скажешь, Суток, об этой вещице?
Чародей с интересом осмотрел шкатулку и потрогал движущиеся грани.
– Интересный материал, лёгкий и прочный. Напоминает миктрельскую берёзу, но, конечно, не она.
- Не думаешь же ты….
- Да, эта штучка определённо из мира беглецов. Здесь особое ощущение… Похоже, они могут быть очень искусны. Как она попала в руки рыцаря? – он вернул кубик Барриону.
- Купил сегодня утром у городского мальчишки. Разбойник выторговал за него пол форинта. Он теперь местный богач, - ответил Баррион.
- Мир беглецов как-бы врастает в наш, это происходит неравномерно, - объяснил чародей. - Где-то большими областями, где-то совсем маленькими. Отдельные артефакты могут проявиться где угодно. Причём это взаимно для обоих миров.
Фюргарт слушал, но на лице его не отражалось ни удивления, ни особого интереса. Зато чародей смотрел на собеседника с откровенным любопытством: неужели его ничем нельзя расшевелить?
- Должен вам сказать, рыцарь, - наклонил голову Суток в сторону Барриона, - что за нами уже с милю бежит голован и не особо скрывает этого. Вот уж у кого нюх на события, - юноша кивнул головой вперёд и вправо.
Баррион взглянул в указанном направлении, придерживая лошадь и съезжая с дороги: мимо них бодро маршировали воины. Минуя молодого Фюргарта, солдаты старались принять бравый и воинственный вид.
– Это неспроста. А, Суток, что скажешь? У меня однажды была очень памятная встреча с голованом.
Рыцарь поднял правую бровь. Наверное, это нужно было воспринимать, как проснувшееся любопытство.
- Конечно неспроста. Тем более этот голован мне знаком.
- Вот как. Значит, вы имели с ними дело. Как же вы их различаете.
- По рисунку белых пятен на морде и лапах, по воротнику. Это – Эрргх.
Короткомордый пёс с замысловатым рисунком черных и белых отметин выскочил из подлеска, замер на миг на песчаном взгорке, коротко глянул в сторону всадников и исчез за большим деревом.
- Ушёл?
- Этого ему было достаточно. Наверняка, полподряда его заметило. Голован показал нам, что мы здесь не одни, и он присматривает за нами. В каком-то смысле это предостережение от необдуманных поступков, - произнёс чародей, глядя в глаза рыцаря.
Баррион тронул пятками коня и некоторое время ехал задумавшись, опустив глаза на дорогу.
- Вы, конечно, знаете мою сестру, леди Альду? - спросил Фюргарт.
- Королеву? Очень хорошо знаю, - охотно ответил юноша, - она всегда очень добра ко мне. Когда я появился при дворе, она проявила участие к моей судьбе и оказала покровительство. Мы много разговаривали. Она интересовалась моей родиной – Малыми Фестами и моим обучением на Вдовьих Островах. Благодаря ей я получил неограниченный доступ к Королевской Библиотеке, там оказались очень неожиданные манускрипты. На Вдовьих Островах их считали утраченными…
Рыцарь перебил его:
- Разве сейчас леди Альде и маленькой леди Узоне не потребуется самим покровительство? Мир изменился. Прежние клятвы больше не действительны. Вряд ли гордые ярлы поспешат в Эдинси-Орт подтвердить клятвы преданности, - рыцарь внимательно смотрел на чародея фиолетовым взглядом. - Ты ведь слышал эрла Эльгера. Даже он больше не считает Вильгельта своим королём. А ведь через сестру и малышку Узону мы с ним породнились.
Юноша согласно кивнул.
- Поэтому я оставлял Эдинси-Орт с тяжёлым сердцем. Меня ведёт мой посох… Хотя королеву любят, и она умеет делать… друзей. Если что-то произойдёт, я надеюсь, что они не оставят королеву. Жаль, что в столице сейчас нет сэра Ассандра Биорка. Я бы был за королеву вполне спокоен.
- Биорк… Я был совсем мал, когда он покинул Капертаум. Не помню его. Отец его был прежним нашим управляющим. Сенешалем.
 Чародей задумчиво качал головой в такт лошади.
- В самой королевской марке тоже не всё просто, - добавил он. - Знаешь ли ты, мой лорд, что-нибудь про секретаря канцлера Ахетона?
Баррион пожал плечами.
- Никогда не слышал такого имени.
- Не мудрено. Уверен, что никто из благородных рыцарей никогда не слышал о каком-то секретаре, а вместе с тем многие горожане в столице связывают свои чаянья с этим именем. Если трон Вильгельта закачается, много найдётся рук желающих подтолкнуть его. Насилие.… Слишком много людей в Королевской марке готовы к насилию.
- Кстати, скажи, Суток, правду ли я слышал, что в твои руки попали лесные гоблины, и ты отпустил их невредимыми? – не глядя на чародея, сказал Баррион.
- Это была перепуганная молодая самка с двумя цеплявшимися за неё детёнышами. Их унесло на дереве в залив Урбанта.
- И что ты сделал?
- Просто заклятьем направил дерево в сторону берега Закрытых Земель, - спокойно ответил чародей. – Не умножай зла….
- Утопить злобную тварь и её отродье – зло? – рыцарь взглянул собеседнику в глаза. - Всё же, чародей, почему ты с нами? Зачем мы тебе?
Юноша молча смотрел перед собой поверх идущих воинов, потом он перевёл взгляд на Фюргарта.
- Я помогу Красному Льву вернуть свою корону, а Лев поможет мне ввести в этот мир невредимым великого волшебника.
- Вот какую сделку ты заключил с Эльгером.
На повороте дороги, повторяющей меандр реки,  стоял разведчик и руками посылал отряду серию знаков. Лёгкий ветерок шевелил на нем и его лошади узкие полоски ткани, на таком расстоянии всадник почти сливался с подлеском.
Полковник Эррум пришпорил лошадь и выехал по обочине вперёд отряда. Его сопровождал стюард. Они подъехали к разведчику и рыцарь, наклонившись, стал изучать что-то на дороге. Стюард соскочил с лошади, вынул из ножен короткий меч и опустил острие на землю.
Баррион стал спускаться к дороге. Он видел движение офицера и слышал странный звук. Что они там нашли?
Полковник выпрямился в седле и развернул корпус навстречу подъезжающим к нему Фюргарту и чародею.
- Вепрь меня разбери, дорога выложена каким-то каменным ковром! – воскликнул он. – Сплошным покровом.
Серо-чёрное покрытие дороги неровной линией начиналось на плоских камнях и шло гладкой лентой насколько видел глаз. Воздух над странным покрытием слегка дрожал, как над горячим песком пустоши.
Баррион въехал на него, копыта лошади звонко зацокали по чёрному ковру. Он остановился и принюхался.
– Пахнет земляным маслом, - сказал он своим спутникам.
- Да, милорд, - подтвердил стюард полковника. – И выглядит как свернувшаяся земная кровь. Закаменевшая, - он звякнул мечом по покрытию.
- Думаю, что мы уже вошли в новые земли, - сказал Баррион офицерам. – Впереди ожидается много удивительного. Нам нужно будет к этому привыкнуть и не подавать вида, или это плохо скажется на солдатах.
Фюргарт послал коня вперёд и рысью поскакал по звонкой дороге. Остальные рыцари поспешили за ним. Стюард полковника поднял руку, и весь отряд, лязгнув амуницией, шумно сдвинулся с места.
За поворотом лес расступился, и открылось широкое пространство. Высоко в небе невидимый жаворонок заливался умиротворяющими трелями. Справа на обочине дороги в полете стрелы стоял одинокий остролист. Большое древнее дерево широко раскинуло толстые узловатые ветви-руки, покрытые темно-кровавыми листьями. В ажурной тени у самых корней гиганта белел покосившийся каменный верстовой столб.
Все остановились, осматриваясь. Чародей толкнул свою невзрачную рыжую лошадку вперёд и устремился к лесному патриарху. Немедля, пришпорив коня, за ним последовал Трентон.
Полковник недоуменно округлил глаза, призывая в свидетели окружающих.
– Остролист на месте, но Запретные Курганы исчезли, - он потрясённо указывал на крестьянское ухоженное поле, усеянное ровными рядами синевато-зелёных кочанов капусты.
- А вот, рыцари и наша цель, - указал вперёд подбородком Фюргарт на аккуратные домики с красной черепицей, скрываемые рядом высоких каштанов.
Он поправил на голове нашлемник и снял с луки открытый посеребрённый шлем. Грозный Утёс, пришпорив коня, подскакал к лорду, поднимая на древке копья оранжевое полотнище с красным львом, и занял привычное место впереди и справа от своего господина.

3. Ассандр Биорк

Контракт есть контракт, а эта сделка была сполна оплачена почти десять лет назад и начинала тяготить сны морского волка.
Шхуна «Утренняя Звезда» упрямо прокладывала свой путь наперекор взбесившимся водам Северного моря.
Вздымаясь над бортами, волны падали с грохотом на корабль, окатывая палубу веером жалящих капель. Неистовый ветер раскачивал стонущие мачты и рвал косой парус, оставленный на  бушприте. За последний час матросы уже второй раз меняли кливер на новый. Привязавшись верёвками, они пробирались на четвереньках по вздыбившейся палубе. Боцман оставил на палубе только небольшую команду самых бывалых моряков, остальные были отправлены в трюм.
Капитан «Утренней» Ассандр Биорк отпустил рулевого и, привязав себя линём за ремень, сам встал за штурвал.
Четыре часа продолжалась борьба человека со стихией. Море неистовствовало, слепило пенной водой и крутило судно как игрушку. Капитан упрямо выводил шхуну на верный курс. Широко расставив ноги в высоких кожаных сапогах, блестя черным мокрым плащом, он яростно щурился на вспышки молний, бьющих в морскую пенную пучину, и сквозь сжатые зубы отвечал замысловатой бранью на раскаты грома.
Капитан был уверен в своей шхуне и команде, как в себе самом. Главной его заботой было держаться далёкого берега справа. Крабья Клешня, Северо-Западная оконечность закрытых земель. Это был главный ориентир в походе на Вдовьи Острова. Нельзя было приближаться к Клешне, чтобы не налететь на многочисленные скалы, многие из которых ждали тебя сразу под водой, но и потерять его из виду – значит уйти в открытое море и пропустить цель.
Морским чутьём Биорк чувствовал, что море начало сдаваться, и голос ветра поёт уже не так непреклонно. Нужно лишь также хладнокровно и твёрдо направлять нос корабля на очередной вал, и наградой будет ясное небо и свежий крепкий ветер, который домчит шхуну к островам чародеев на несколько дней быстрее.
Капитан Биорк славился своей удачливостью и равнодушием к капризам Северного моря. Когда тяжёлые корабли купцов западных земель прятались от шторма в тихих гаванях, Ассандр бил по рукам с очередным клиентом и загружал трюм тканями Реиндола или оружием Гента, пополнял запас свежей воды и провизии и направлял свою быструю шхуну в разыгравшееся море. И если местные лоцманы отказывались выводить его из порта даже за увеличенную плату – недолго думая уходил сам.
Бывалые моряки в портах были не прочь попасть к нему в команду. Капитан «Утренней Звезды» платил вдвое против других и, если случался большой куш, вся команда получала свой приз и ходила по улицам портовых городов лордами. За это их с радостью привечали все трактирщики и весёлые девицы. Моряки держались за свои места и покидали палубу счастливой шхуны, только когда решали окончательно осесть на берегу. Поэтому редко на «Утренней» появлялась вакансия.
Капитан Биорк охотно брался за дальние рискованные рейсы, и, бывало, отклонял выгодный грузовой контракт на рейс по давно известному маршруту в пользу экзотического похода с деликатной миссией. Несмотря на то, что капитан не гонялся за монетой, дела шли вовсе неплохо. Репутация Биорка, как лучшего шкипера Северного моря, делала своё дело, и клиенты с толстой мошной не переводились.
Скалистый берег Крабьей Клешни темнел угрюмой стеной под низкими сливовыми тучами. Впереди, дальше на восток, он обрывался на последнем остром мысе. Здесь маршрут уводил шхуну на север, прочь от пустынных берегов закрытых земель. Даже береттеи избегали селиться на этих неприветливых скалах.
Подсвеченная вспышкой молнии появилась сумрачная фигура боцмана. На груди его поблёскивала начищенной медью сигнальная дудка.
– Бом-кливер поставлен. Может, сменитесь, капитан? - спросил он с укоризной.
Биорк отрицательно покачал головой:
– Пока – сам. Ещё две склянки, пока не взойдёт Селена.
Солнце на западе на несколько коротких минут сверкнуло острыми лучами в узкой полосе очистившегося неба между морской пучиной и черно-фиолетовыми тучами, и тьма обняла корабль мягкими лапами. Поворачивая шхуну влево, капитан бросил последний взгляд на низкий берег и увидел цепочку слабо мерцающих огоньков, разом усеявших в темноте далёкую Клешню. Капитан и боцман обменялись взглядами.
- Это - что-то новое… - сказал растерянно бывалый боцман.
Однажды много лет назад, когда шхуна стояла в порту Ригата, молодой капитан был приглашён в замок к Верховному Мейстеру Вдовьих островов.
Нужно признать, что Биорк был польщён и заинтригован. Мейстер Воон сам никогда не покидал замка, возвышающегося в сердце острова Ригата, и редко кто удостаивался аудиенции главного чародея.
Капитан надел чёрный камзол, вышитый серебряным шнурком, черные лаковые сапоги и сменил потрёпанную морскую фуражку на широкополую шляпу. На пояс он повесил короткий гентский меч в богатых позолоченных ножнах. Стараясь не показывать, что нервничает, отдал необходимые распоряжения старшему помощнику. О чертогах мейстера Воона болтали всякое.
В замок Биорка сопровождал молчаливый служка в коричневой сутане. Он ехал впереди на сером лопоухом ослике вверх по узким улочкам Ригата. Утреннее солнце освещало яркие черепичные крыши домов. Портовый город амфитеатром лежал на склонах полукруглой бухты. С последней верхней улицы он был весь напоказ, как праздничный пряник. Свежий морской ветерок пытался сорвать с капитана непривычную ему шляпу. Ассандр придерживал её за широкое поле одной рукой.
Потом они долго ехали по плутающей дорожке между жёлтых скал и попали в великолепный Верхний Лес. Деревья здесь были похожи на колонны в торжественном чертоге. Свет, проникая сквозь высокие кроны, разбивался на золотые и серебряные подвижные блики, вольно перемещавшиеся по изумрудной траве и мхам. Лес был наполнен звуками поющих и переговаривающихся птиц. С цветка на цветок перелетали яркие бабочки и стрекозы. На  тропу за проезжающими путниками выходили любопытные темноглазые косули.
Море сделало Ассандра жёстким и сильным: всегда готовым к быстрым и решительным действиям. Ещё совсем молодой мужчина, едва вышедший из юношеского возраста, он смотрел на мир трезвым и серьёзным взглядом. Детство его кончилось одним днём, когда он однажды отправился через полстраны из родного дома в королевский порт. С того первого путешествия Биорк всегда был настороже, особенно на суше, и немногословен, порой до угрюмости, с незнакомцами.
Сейчас Ассандр опять чувствовал себя очарованным маленьким мальчиком, без памяти зачитавшимся волшебной сказкой в библиотечной башне Капертаума. Как не похож был наполненный нежным светом и почти ручными животными лес Ригата на дремучие дебри Восточного Предела! Капитан обнаружил в себе позабытую способность к расслабленному созерцанию, не обременённому беспрестанным анализом.
За быстрым и неглубоким ручьём, который его лошадь перешла лишь слегка замочив икры, лес расступился. Открылся окружённый невысокой жёлтой стеной изящный замок. Стены его были сложены из кремового песчаника, остроконечные башни покрыты зеленоватым сланцем. Сужающиеся кверху длинные окна застеклены цветными витражами в свинцовых окладах. На шпилях - двухцветные, алые с белым длинные вымпелы.
Путники спешились, и подбежавшие мальчики в коричневых рубахах увели лошадь. Ассандр отпустил поводья и оглядывался вокруг и на замок с живым любопытством. Он ожидал чего-то удивительного. В сердце острова Ригата десятки мальчиков со всего Восточного Предела и даже окрестных земель обучалось волшебному мастерству. Где, если не здесь, ты вправе ожидать встретить чудеса?
 Со ступенек сводчатого портика спустился высокий благообразный старик с длинной седой бородой и посохом, причудливо свитым в кольцо на вершине.
 Ассандр сначала решил, что это и есть Верховный Чародей. Но внушительный старик, поприветствовав гостя, представился как мейстер Ив. Вежливо справившись, как прошло путешествие, он проводил капитана через высокие бронзовые двери и ввёл его в большое открытое помещение: величественный зал с очень высоким потолком и окнами от пола до самого верха. Между окон свисали длинные знамёна с вышитыми волшебными животными: грифонами, кентаврами, химерами. На стене напротив окон размещался невероятных размеров гобелен, изображающий встречу маркграфа Урбанта с волшебником Мериотом.
Зал был торжественно пуст, только на небольшом отдалении виднелась фигурка мальчика лет десяти, который держал руки поднятыми в луче света, падающего сверху. Кисти ребёнка делали какие-то быстрые движения.
Здесь седовласый старец поручил сопровождать Биорка щупленькому пареньку с живыми, любопытными глазами. Тот повёл гостя по высокой мраморной лестнице, зигзагами поднимающейся вдоль одной из стен зала. Биорк мог сверху обозревать внушительное помещение. Оно было наполнено мягким светом, падающим из окошек купола. Фигурка мальчика далеко внизу продолжала делать пассы руками в воздухе. Капитан наблюдал за ним, поднимаясь по ступеням,  пока его глаза не поравнялись с огромной бронзовой люстрой украшающей зал. Здесь был небольшой проход в стене. Вслед за провожатым Биорк свернул с лестницы и прошёл по длинной освещённой факелами галерее.
- Что он делает, тот мальчик внизу? – спросил Биорк своего спутника, живо оглянувшегося на вопрос.
- Это Тиис – новенький. Он ткёт заклинание из луча света, - охотно ответил паренёк. – Так проще. Нам сюда.
Палаты Верховного Мейстера находились в небольшой башне, ярко освещаемой полуденным солнцем через многочисленные узкие окошки.
Главный чародей этой части мира был невысокий мужчина неопределённого возраста с круглой лысеющей головой. На мягком постном лице покоилась тихая улыбка. Самой выдающейся чертой невзрачного лица волшебника были густые короткие брови. Черные, как два жука-оленя, наклонившиеся друг к другу перед смертельной схваткой. Слабый подбородок украшала очень длинная, но реденькая бородка. Мейстер Воон сидел за широким пустым столом, на котором лежал только один свиток, расправленный и прижатый на концах камнями с металлическим блеском.
Когда Ассандра ввели в помещение, чародей неожиданно проявил завидную прыть. Он немедленно соскочил с высокого кресла, используя посох как опору, и засеменил к капитану на коротких ногах. Пол устилал толстый ковёр, и мейстер двигался бесшумно.
Капитан немного смешался. Он был застигнут врасплох таким приёмом и не зная, как правильно обратиться к чародею, коротко поклонился, прижав снятую шляпу к груди.
– Мой господин, благодарю за честь, которую вы оказали мне этим приёмом.
Приблизившись, великий мейстер оказался ростом с двенадцатилетнего мальчишку и доставал Ассандру лишь до нагрудного значка гильдии мореходов.
Чародей улыбнулся ещё шире и гостеприимно протянул руку в сторону окна, широкий подоконник которого служил в качестве кушетки.
– Прошу вас, господин Биорк. Я очень рад, что вы откликнулись на моё приглашение. Сам я, к сожалению, не имею возможности покидать замок. Прошу, устраивайтесь поудобнее - нам с вами нужно поближе познакомиться и о многом потолковать.
Когда они уселись на мягких подушках, рост их почти сравнялся, и неловкость Биорка пропала.
- Я много о вас слышал, капитан, и очень лестного. Вы так молоды, а вместе с тем широко известны, как лучший моряк Северного моря, - сказал мейстер, лучась от дружелюбия. – Прошу вас, поведайте мне, как представитель клана истинных горцев стал таким морским волком? Ведь ваш род Биорков Урбантингов издревле славен в предгорьях Драконьего Хребта, и фамильное ваше гнездо – Биоркдолл. Не так ли?
- Да, мой господин, - отвечал немного удивлённый Ассандр, - твердыню нашу чаще называют Красный Зубец, она лежит на полпути от Капертаума к Закрытым Воротам: цитадели, что охраняет перевал через Драконий Хребет. Чейн Туган.
Чародей согласно покивал головой.
- По правде говоря, от твердыни мало что осталось. Руины, поросшие плющом и деревьями, по которым скачут козы. Даже в главном доме, где живёт мой отец, протекает крыша, и из слуг у него лишь старый привратник с женой. Красным Зубцом крепость и поселение вокруг неё называют по треугольной сторожевой башне.
- Но вы провели детство в Капертауме, верно?
- Да, высокочтимый милорд.
Чародей отмахнулся.
– Говорите мне просто – мейстер. И как же прошло ваше детство? Были ли вы счастливы?
Биорк замолчал и перевёл взгляд за распахнутое окно. За проёмом расстилался величественный простор. Царство воздуха и света. Высокий лес далеко внизу, за ним ниже - крохотные красные крыши Ригата, порт и безбрежное искрящееся море. Вершина мира.
- Да, был, – ответил он.
В памяти непрошено всплыла далёкая сценка: девочка протягивает узкую ладошку. Доверчиво смотрит синими глазами в его лицо снизу вверх. Мальчик осторожно сжимает розовые холодные пальчики и чинно, затаив дыхание, ведёт свою даму по кругу, отведя левую руку за спину.
Биорк отвернул лицо от окна. Чародей внимательно всматривался своими темными глазками в его лицо. Брови-жуки сблизились, молчаливо угрожая друг другу.
- Мой отец – сэр Гедерик Биорк служил управляющим-сенешалем ярла Дерика Фюргарта с того времени, как в Биоркдолле родами умерла моя матушка. Мы с отцом перебрались в Капертаум. И я помню себя только с этого времени. Я рос и учился вместе с детьми ярла. Фюргарты были очень добры. Они любили нашу семью и доверяли отцу, - Ассандр поёрзал на подушках. Ему ужасно хотелось расстегнуть шёлковый камзол.
- Очень хорошо. Фюргарты - достойный дом. Расти в такой семье это благо для мальчика, – чародей ободряюще улыбнулся. – Вы, наверное, овладевали всеми достойными маленького сквайра науками. Фехтованием и верховой ездой…
Ассандр отвёл глаза на далёкое море.
…Большая весенняя охота на чистокровных конях едет по притихшим Овечьим Холмам. Настоящим – тем, которые лежат к востоку от Капертаума и которые дали своё название всем владениям Фюргартов…
Впереди взрослые: ярл, его жена - леди Стиона, оруженосцы, стюарды, рыцари, лесничие, загонщики. Их окружает возбуждённая свора легавых, повизгивающих от нетерпения. Позади, весело переговариваясь, дружным рядком едет молодёжь. Юная леди Альда едет по правую руку от Ассандра. На бледных щеках нежный румянец оживления. Ассандр наклоняется к ней и что-то негромко говорит. Принцесса закидывает светлую головку в бархатном зелёном берете и звонко смеётся. Ярл оборачивается и смотрит назад на дочь, на жену, потом задумчиво смотрит на сэра Гедерика.
- Вам не рассказывали обо мне? – спросил чародей и дотронулся до колена капитана. – Мой отец был кожевником из глухой деревушки. Я в двенадцать лет знал только, как хорошенько освежевать телёнка и продубить кожу, - он довольно засмеялся и даже несколько раз хлопнул в ладоши.
Капитан Биорк вежливо наклонил голову, отвечая на шутку Великого Мейстера.
- Да. Науки... Старый учитель Верн, вечно тоскующий по своей солнечной родине. Он был добр к нам. Уроки в библиотечной башне. Ершистый Эльгер, принцесса Альда…, маленький, цепляющийся за ноги Баррион. Я долго привыкал жить без них.
- Прекрасное начало, - мейстер достал из рукава плоскую коробочку и выбрал два темно-зелёных листочка. - Образование, покровительство Фюргартов. Они очень влиятельны в Королевстве Восточного Предела. Вы могли бы сделать карьеру в королевской гвардии или возродить славу Биоркдолла. Почему же вы избрали для себя такую стезю?
…Как сияли глаза принцессы Альды, когда она вернулась с королевского бала. Как горд был ярл. Польщена леди Стиона. Их дочь дебютантка покорила кронпринца Вильгельта. Кронпринц просил её руки. Хлопоты, приготовления. Назначена дата обручения.
Ассандр, подрагивая, с нарастающей пустотой в душе выслушал восторженный шёпот Альды о прекрасных и добрых глазах Вильгельта. Принцесса по-прежнему хотела делить свои тайны с верным другом детства, её рыцарем Ассандром. Имя прекрасного принца с нежностью слетало с полудетских губ леди Альды беспрестанно. Она была влюблена и очарована. И сожалела только о том, что свадьбы не будет, пока ей не исполнится пятнадцать лет.
Юный Биорк под благовидным предлогом удалился, взял в конюшне самого злого жеребца, и ускакал в холмы. Он пришпоривал чёрного горячего коня, пока бедное животное не покрылось пеной. Конь тяжело дышал, по мышцам пробегала судорогой мелкая дрожь. Тогда Ассандр соскочил с него и повёл его за узду шагом. Животное тяжело дышало и косило на юношу карим глазом.
Он чуть не загнал вороного. Ему было стыдно.
В крепость Ассандр вернулся к вечеру. Провёл коня через оранжереи со стороны холмов. Завёл его в стойло, сам обтёр скакуна влажной мочалкой и насыпал полную кормушку ячменя.
На душе было пусто. Биорком овладели равнодушие и усталость.
По лестнице он поднялся в библиотечную башню – к себе Ассандр идти не хотел. Он зажёг лампу для чтения и прошёл по старым полированным доскам вдоль высоких стеллажей армариума. Пахло воском и книжной пылью. Ассандр бездумно протянул руку и снял томик в изумрудной обложке, который прибыл с последним купеческим обозом: «История Гантейского союза Вольных городов».
Читать тоже не хотелось. Он не знал, куда себя деть.
Возле большого окна стояло несколько парт напротив чёрной доски. Здесь учитель Верн давал им уроки. Грамматика, география, история, математика.
Ассандр сел на своё место и посмотрел вперёд на парту, за которой на уроках сидела Альда.
Здесь ему открылся большой мир, лежащий за стенами Капертаума; имена героев прошлого, прославивших свой меч; благородных прекрасных дам. Храбрые Урбантинги завоёвывали Восточный Предел, истребляли гоблинов, проливали свою кровь в бастионах, преграждающих дорогу к мрачному подземному городу уруктаев, захватывали перевал Чейн-Туган и строили первые твердыни, противостояли железным баронам Узких земель.
- Я знал, что найду тебя здесь.
Ассандр поднял голову. С зажжённой лампой и книгой отчётов, прижимаемой к боку, перед ним стоял его отец. Помедлив он сел за соседнюю парту и положил на неё тяжёлый гроссбух. Приблизил близорукие глаза к лампе и поправил фитиль.
- Ходил к леди Стионе с отчётом. В следующем году планируется свадьба. Считали, во сколько это обойдётся, - он смотрел с грустью на своего сына. Тот молчал и смотрел тусклыми глазами.
- Хорошо, что этим всё кончилось, Ассандр. Я не знал, что мне делать, и ждал каждый день беду. Я совсем не боюсь за своё место, сынок. Я боялся за вас. Молодость безоглядна -  я ещё помню это. Хорошо, что принцесса полюбила кронпринца. И всё разрешится свадьбой. Подумай, чем бы кончилось всё, если бы Альда не видела в тебе почти брата? И заслужил ли этого ярл?
- Да, Фюргарты всегда относились к нам, как к ровне. Хотя они так богаты и влиятельны, - через минуту проговорил деревянным голосом Ассандр. - Я не могу сказать ни слова упрёка. Она сделала свой выбор… и выбрали её…. А что мне теперь делать?
- Уезжай, сын. Мне старику будет горько, но уезжай. Тебе уже пятнадцать лет. Ты владеешь мечом и пером хорошо в равной мере. Это - завидный багаж. Любой лендлорд возьмёт юного урбантинга в свою дружину. Даже королевская гвардия открыта для тебя. Ярл несомненно даст тебе все рекомендации. А я после твоего отъезда буду проситься в отставку. Давно уже я вынашиваю мысль вернуться в Биоркдолл и привести наше заброшенное фамильное гнездо в порядок…
Ассандр очнулся от воспоминаний. Верховный Чародей терпеливо ожидал ответа от задумавшегося капитана, поглаживая редкую седую бородку и шевеля бровями. Биорку было отчего-то нехорошо под этим доброжелательным взглядом. Немного ныли виски, и похолодели руки, словно он наелся эльфийской ягоды.
- Видимо, в детстве я слишком начитался книг о море и далёких землях, - ответил, наконец, Биорк. – У меня была возможность попасть в гвардию. За меня хлопотали. Но в Эдинси-Орте я увидел море и порт. Корабли на рейде. Развивающиеся вымпелы на мачтах. Крики чаек. И решил заделаться моряком и увидеть весь белый свет.
- И юного сквайра взяли в матросы? – улыбнулся мейстер, наклонив голову.
- Я добирался до столицы несколько лун. Слуга, мальчишка из конюшни, сбежал от меня ещё в Первом Уступе. Не помогли даже посулы полуфоринта. Пока я добирался в королевскую марку, платье поистрепалось, да и несло от меня уже наверно кислым сыром, - тоже улыбнулся капитан, непроизвольно дотрагиваясь до виска. - Вместо меча я повесил на пояс матросский нож и зашил в подкладку куртки несколько оставшихся монет. Меня взяли юнгой на корабль, уходящий в Бизан. На эту самую шхуну, где я теперь капитан. На «Утреннюю Звезду».
- Стремительная карьера – за пять лет из юнг в капитаны, - отметил мейстер, тщательно выбирая в узорчатой коробочке ещё один тёмный листочек.
- Это долгая история и малоправдоподобная, - согласился Биорк.
- Я немного наслышан о ней, и поэтому я пригласил Вас. В Северном море не найдётся другого моряка с такой репутацией. Отважный капитан, безупречная честность, - чародей подвигал бровями, приступая к цели беседы.
- Однажды мне понадобятся ваше мастерство и храбрость, и я готов щедро заплатить за эту предстоящую услугу. Сейчас и сполна, - чародей резво соскочил с подушек, опять помогая себе посохом, и зашагал короткими ножками по узору ковра, показав привставшему Биорку рукой, чтобы он продолжал сидеть.
- Я хочу, чтобы мы заключили отложенный контракт. По всем правилам, так, как это принято в вашем деловом мире.
Ассандр согласно наклонил голову, показывая, что слушает. Чародей продолжал:
- Когда наступит время ты, капитан, на своей быстрой шхуне должен будешь немедленно прибыть в Ригат и выполнить миссию перевозчика.
- Как я узнаю, что это время пришло?
- На землях ярла Оустина, на полуострове Палец, растёт дерево Титанов, - чародей сделал паузу, ожидая реакции капитана.
- Я знаю это мёртвое дерево. Оно стоит на высоком мысу и видно издалека, словно маяк, - подтвердил Ассандр.
- Вот, когда ты увидишь, что это мёртвое дерево ожило и оделось листвой…. Даже если до тебя дойдёт только слух, что это произошло… - где бы ты ни был, что бы ты в этот миг ни делал – ты бросишь все дела и немедля устремишься сюда, в эту гавань. Здесь тебя будет ждать ценный груз. Пункт назначения ты узнаешь, погрузив этот груз на борт.
Капитан был озадачен и заинтригован.
- Это и будет наш контракт?
- Да. И плату во исполнение его ты получишь прямо сейчас, - чародей остановился и приглашающе протянул руку, указывая на каменный столик на одной ножке. На нем стоял сундучок из золотистого каштана, отполированного до металлического блеска. Биорк подошёл к нему и открыл крышку. Сундук был полон монет красного и белого золота, разного размера и достоинства: от форинтов до империалов. Между кругляшами металла сверкали разноцветными гранями самоцветы, и тускло поблёскивали серебристые и черные шарики морского жемчуга.
Капитан медленно закрыл крышку – на эти деньги можно купить небольшой город или нанять войско наёмников. Он был ошеломлён. Слишком большой куш.
- Положи руку на сундучок, Санди, - сказал мейстер.
Капитан вздрогнул - так в далёком детстве называла его на ушко его бедная матушка. Никто не знал этого ласкового прозвища. Ассандр сам забыл его и внезапно вспомнил только сейчас, когда чародей произнёс его. Поколебавшись, капитан протянул руку и положил на полированное дерево.
Мейстер прошептал несколько слов и несильно ударил посохом о пол. Ковёр скрыл звук. Створки сундучка с хищным звуком сомкнулись.
- Теперь открыть его сможешь только ты. Сам по себе он стоит небольшое состояние. Это ларец «Мёртвый Замок». Не страшись этих денег, капитан. Для пустого человека богатство представляет опасность, а в твоих руках эти деньги будут созидать и приумножаться.
Чародей подошёл к моряку поближе и протянул ему в детской ладошке серебряную брошь в виде трилистника, вписанного в круг.
– Возьми её. Не нужно носить это на одежде, капитан, но если будет крайняя необходимость - извлеки её, и ты сможешь рассчитывать на помощь нашего скромного братства.
Ассандр с благодарностью взял брошь. Это было значительно больше, чем он мог ожидать. Только ради права пользоваться этим символом следовало заключить контракт. Покровительство ордена трилистника значило очень много. С орденом никто не хотел враждовать, а бывшие воспитанники Ригата были почти в любом крупном городе.
Когда контракт был заключён, сказаны все надлежащие слова, и Биорк намеревался покинуть палаты Верховного Чародея, тот вдруг поймал капитана за обшлаг шёлкового камзола, словно ребёнок, и задушевно произнёс, заглядывая в глаза снизу вверх.
– Капитан Биорк, в твоей душе сидит заноза неразделённой любви. Она не даёт тебе насладиться собственной жизнью, не даёт тебе покоя и гонит тебя по свету. Хочешь, я вырву это жало, и имя королевы Альды не будет волновать более твою кровь?
…Биорк ехал за прежним проводником через волшебный лес глубоко погрузившись в мысли, он не жалел, что отказался от последнего предложения чародея. Он пытался понять, как получилось, что в ясном сознании он подписал контракт, сути которого сам не понимал. Да, ему предложили очень много. Слишком много. Но это уже случалось и раньше, когда клиент пытался заплатить за лояльность. Биорк всё равно всегда в любой авантюре докапывался до понимания цели предприятия и своей роли, прежде чем ударить по рукам.
Биорк вспомнил шевелящиеся брови-жуки чародея, мурашки на руках и всплывающие воспоминания. «Он копался в моей голове, - понял внезапно капитан. – Он всё это видел. И не скрывает, раз назвал меня детским прозвищем, о котором я сам успел позабыть».
Лес вокруг вдруг потерял своё очарование. Краски цветов и трав стали казаться слишком яркими – неискренними, как у ядовитых грибов. Животные – шпионами.
Лошадь капитана остановилась в давешнем ручье и потянулась губами к искрящейся воде. Биорк потянул за уздечку и не позволил ей напиться. Сумрачное и настороженное настроение овладело им. Он внезапно достал из кармана камзола брошь чародея и взвесил в руке над журчащей водой. Поколебавшись минуту, он криво ухмыльнулся и положил брошь обратно.
Эта аудиенция была в начале цикла, в Вересковом году. Много всего произошло за эти девять с лишним лет. Когда Биорк заключил отложенную сделку, он сумел правильно распорядиться доставшимся ему состоянием. Хотя деньги были получены вперёд, и раньше в таких случаях капитан не прикасался к ним, пока все обязательства не будут исполнены – здесь был особый случай. Нельзя было позволить содержимому сундука превратиться в бесполезное сокровище.
Посоветовавшись с одним прожжённым судейским стряпчим, Ассандр вложился в полоску земли между скалами и морем в Вольном городе АшгАта. Этот кусочек суши составлял всего половину лиги, к северу от порта. Но море в этом месте позволяло подходить к берегу даже тяжёлым баркам торгового приама Эссорта. В скором времени здесь начали строиться гостиницы, харчевни и увеселительные заведения. День и ночь ломовые подводы всех окрестных селений возили камень на возводимые рабочие пирсы. Но начал Биорк с широкой каменной набережной с чугунными фонарными столбами и первым стояночным рейдом.
В самом выгодном месте на естественном холме был построен помпезный амфитеатр для постановки трагедий и комедий, как это было заведено в золотые века.
Шёл Рюен – второй осенний год, когда над Северным морем несколько месяцев безраздельно властвуют северо-западные ураганы, и капитан использовал это время для обустройства своих владений в солнечном краю.
Это были приятные заботы и очень новые для него, но не это грело душу. Все эти годы Ассандр не забывал о Биоркдолле. А теперь он мог навестить фамильное гнездо не с пустыми руками.
Когда ярость пассатов начала утихать, он совершил далёкое путешествие на Овечьи Холмы. Развернувшуюся стройку в АшгАте Биорк оставил в искушённых руках стряпчего Эдиса.
Башни Капертаума капитан старательно объехал стороной…
В Красном Зубце его с радостью встретил отец. Он давно отпросился с должности сенешаля у Фюргартов и прежним лендлордом проживал в старом доме вместе со своей младшей сестрой и её детьми. Сестра приехала к нему из Кедрового Ручья с сыном и дочерью, после того как потеряла мужа, а поместье прибрал к рукам младший брат покойного.
Отец был ещё совсем не стар и крепок, как корень железного дерева. За эти годы он, как мог, пытался привести твердыню в порядок, но для этого не хватало ни сил, ни средств. Всё же на башне Красный Зубец горделиво развивался флаг с атакующим вороном, и по случаю приезда сына был дан небольшой пир. За столом даже прислуживали слуги в ливреях с гербами Биорков.
Ассандр подарил всем домочадцам небольшие подарки. Отцу он привёз щенка редкой красной овчарки. Сквайр был заядлым собачником.
На следующее утро, когда селение ещё отходило от двух бочек эля, которые отец велел выкатить возле вечевого колокола, Ассандр вместе с привезённым инженером-архитектором обследовал крепость. Вернее то, что от неё осталось.
Твердыня Биорков отстраивалась многими поколениями, как это часто и бывает. Каждый новый лендлорд, если он не был отягощён войной за своего сеньора, а иногда и против него, стремился пристроить к крепости какой-нибудь бастион или арсенал. Лучше конечно сторожевую башню. В итоге: крепостное сооружение представляло собой хаотичное каменное логово, с множеством башенок, ходов и галерей. Всё это столетиями строилось и потом столетиями ветшало и разрушалось.
На удивление Ассандра инженер вполне благожелательно отозвался о состоянии и перспективах восстановления твердыни. Удовлетворённый молодой Биорк заключил с инженером долговременный контракт, уговорился с отцом, что будет теперь время от времени навещать фамильное гнездо и уехал по королевской дороге в Эдинси-Орт.
Через два месяца в Красный Зубец прибыла целая строительная экспедиция во главе с деятельным инженером, который нанял в столице дюжину мастеров и привёз обоз с инструментами, отделочными материалами и мебелью. Выдающийся нос заезжего зодчего скоро примелькался во всех уголках Биоркдолла. С соседних деревень, началась вербовка разнорабочих и ломовиков и в Биоркдолле закипела жизнь.
Старый Биорк словно помолодел и вникал во все дела, проникнувшись к энергичному и словоохотливому инженеру глубокой симпатией. Лендлорд начал подумывать привязать заезжего молодчика какой-нибудь юбкой.
Ассандр задержался в этот раз в Эдинси-Орте. Когда обоз для Биоркдолла уже был загружен, нанята охрана и инженер отбыл с грузом на восток, капитан всё медлил брать новый фрахт и покидать привычную гостиницу «Пьяная Белка». Он бесцельно бродил по оживлённым столичным улицам, заходил в книжные лавки и посиживал за рюмкой сливовицы в трактире своего бывшего кормчего. Он всегда выбирал один и тот же стол напротив открытого окна, за которым доносилась разноголосица городской улицы, были видны королевский холм, белая крепостная белая и замок.
За этими стенами, счастливо, насколько он мог судить по разговорам, жила его принцесса, а ныне королева Восточного Предела леди Альда, и правила вместе с супругом Вильгельтом всеми подвластными марками. Знал, что королева растила маленькую принцессу Узону.
С поспешного отъезда из Капертаума прошло шесть лет. За эти долгие и важные первые годы самостоятельной жизни Ассандр окреп и стал мужчиной. Даже внешние перемены были кардинальными. Если нельзя было обойтись без парадного платья на каких-нибудь переговорах, Биорк предпочитал надевать крепкую морскую куртку и заношенную фуражку. По обычаю моряков Вольных городов он отпустил шкиперские баки, и был бы очень удивлён, если кто-нибудь узнал бы в нем прежнего мечтательного юношу из Капертаума.
Может быть, конечно, время за стенами королевского замка тычет иначе и щадит своих обитателей, но Ассандр понимал, что хрупкая девочка-принцесса с синим взглядом тоже осталась только в его воспоминаниях, и пора перешагнуть через эту сердечную болезнь без всяких колдовских приёмов. Но крепостная стена и королевские чертоги были рядом. Казалось - только протяни руку.
Однажды вечером, когда очередной контракт всё же был заключён, и шхуна стояла под загрузкой в порту, в комнату капитана вкрадчиво постучали. Ассандр с полотенцем на шее сидел за туалетным столиком и сам скоблил себе кожу узкой бритвой. Он встал и бросил в голову кудрявой нимфы, раскинувшейся нагой на кровати, подушку.
- Скройся, - велел он ей.
Смуглая девица ящерицей скользнула под покрывало и затихла. Мелькнули только овальные ягодицы и узкие розовые ступни.
- Войдите, - крикнул Ассандр, усаживаясь обратно к зеркалу.
Дверь приоткрыла рука, облитая тонкой перчаткой, и за ней в комнату проскользнул ловкий человек в чёрном. Он поклонился и в секунду осмотрел острыми глазами помещение. Ассандр был уверен, что притихшая нимфа не ускользнула от его внимания. Затем он приоткрыл дверь и впустил господина в бордовом шёлковом костюме, черных мягких сапогах и чёрной треуголке. Господин чинно вошёл и, сняв головной убор с лысеющей головы, почтительно прижал его к груди.
- Имею честь обращаться к капитану Ассандру Биорку?
- Да. Имеете такую возможность. Непонятно только, как это вы минули моего слугу, - ответил Биорк, берясь за пояс, на котором висел длинный кортик.- Это совсем ни к чему, - успокаивающе поднял руку посетитель. - Я вице-канцлер Аорн. Луций Аорн к вашим услугам, - он церемонно поклонился. - Ваш слуга был вынужден меня пропустить без доклада. Прошу извинить меня за такое бесцеремонное вторжение, но я узнал, что вы намереваетесь в скором времени покинуть Эдинси-Орт, - он ещё раз поклонился. – И вот я безотлагательно здесь.
- Вице-канцлер Аорн! – поднялся Биорк, вытирая полотенцем пену с недобритой щеки, - как же, наслышан, наслышан. Такая персона! Глаза и уши короля.
- И королевы, осмеливаюсь добавить, - сказал, приятно улыбаясь, вице-канцлер и махнул своему телохранителю. Тот тенью скользнул за дверь. – Собственно, поэтому я здесь… - он выразительно посмотрел на кровать.
- Да… Милая, как тебя, Лисс, ступай пока, – повернулся к ней Ассандр.
Клубок покрывала зашевелился, и появилась головка с темными кудряшками. Она вопросительно подняла на мужчин бровки, соскользнула с кровати и потянулась за шёлковым халатиком, перекинутым через резную ширму. Вице-канцлер с удовольствием смотрел на игриво оттопыренную смуглую попку, пока девица одевалась.
- Чем обязан, барон? – спросил Биорк, когда нимфа исчезла за дверью. Он сделал преувеличенно испуганное лицо. – Неужели вы хотите завербовать меня в ваши сексоты?
- Ну что вы, сударь, - протестующе поднял руки гость. – Этого добра у нас хватает. И разве бы я осмелился делать такое предложение Урбантингу. Я здесь только для того, чтобы лично оказать услугу нашей любимой королеве.
Биорк вопросительно посмотрел на посетителя. Сердце капитана пропустило удар.
- Ну, я сразу к делу. Королева давно интересовалась судьбой Ассандра Биорка и попросила меня навести справки. Так что, мне оставались сущие пустяки: выяснить - не тот ли вы Биорк, который был другом её детства в Капертауме. Я уже знаю, конечно, что это вы и есть. Так вот королева желает возобновить старое знакомство и просит вас быть во дворце буквально сегодня вечером.
Через два неполных часа Биорк уже ехал в курьерской карете по королевскому парку. Дорожка, посыпанная чистым речным песком, мягко светилась в наступающих сумерках оранжевой лентой. Ассандр был одет в новенький костюм, выбрать который в модной лавке ему помог королевский паж. Суровое выражение, которое придавал капитану квадратный подбородок, несколько смягчилось, после того, как Биорк избавился от бакенбардов.
Паж придирчиво осмотрел его перед поездкой и не сделал никаких замечаний, хотя и скривил губы на значок мореходов, который нацепил Ассандр на новый камзол.
Немноголюдный банкет проходил в открытом павильоне, выступающем балконом над Эльдой. Над темнеющей водой мягко звучали звуки лютни. Лампы на колоннах неярко освещали только вход в ажурное помещение. Церемониймейстер, чтобы не нарушать интимной атмосферы вечера, не объявлял входящих гостей, он только принял Биорка с рук на руки у курьера и перепоручил его ашеру. Юноша в серебристом жакете повёл капитана по полутёмному павильону между группками негромко разговаривающих изыскано одетых господ и кустами цветов в высоких вазах. Ашер вывел его на балкон, где Биорк увидел даму, сидевшую в лёгком плетёном кресле, и несколько стоящих фигур вокруг неё. Лампа на столике не давала достаточно света и освещала больше входящих, чем кружок аристократов, беседующих вокруг молчаливо сидящей женщины.
От группы отделилась фигура в блестящем фиолетовом костюме, и Ассандр узнал в ней вице-канцлера, посетившего его сегодня.
По-дружески улыбаясь Биорку, он взял его за кисть мягкой рукой и подвёл капитана к прервавшим беседу господам. По-приятельски прижимаясь к нему боком и не отпуская руки, он представил его присутствующим:
- Капитан самой дерзкой шхуны Северного моря, сквайр Биоркдолла – господин Ассандр Биорк! – вице-канцлер отступил на шаг в сторону, демонстрируя Биорка.
Дама в кресле схватилась руками за подлокотники и живо поднялась, шурша бледно-голубым платьем. Лицо её осветилось, и в ослепительной молодой женщине Ассандр узнал всю ту же прежнюю принцессу из далёкого во времени Капертаума.
Да, это уже была не та хрупкая девочка с доверчивым взглядом, но те же ничуть не изменившиеся чистые синие глаза с живостью и приязнью смотрели прямо в лицо капитана.
- Ассандр! – сказала молодая королева. – Слава всем богам! Это ты!
Она подошла к капитану и положила ему руку на предплечье, с жадностью всматриваясь в его лицо.
– Да. Это действительно ты. Но как же ты изменился!
Королева повернула его за руку к лампе.
 – Дай же мне рассмотреть тебя получше, – она ласково и пытливо смотрела в лицо Биорка, и капитан почувствовал, как у него загорелись уши.
- Леди Альда… Простите, Ваше Величество, – он поклонился, насколько это позволила не отпускающая его локоть королева.
- Но какой ты стал… лев. Настоящий рыцарь, - она мягко засмеялась. – Мой рыцарь Ассандр.
Королева развернула смутившегося капитана к собеседникам и с гордостью в голосе представила его.
- Друзья, это мой старинный друг – Ассандр Биорк, которого я не видела долгие годы и думала, что потеряла навсегда.
Ассандр поклонился и встретился глазами с мужчиной, стоявшим за спинкой кресла королевы. Это был король Вильгельт. Он спокойно и дружески смотрел на Биорка и улыбнулся супруге, когда та подвела капитана и взяла короля за руку, не отпуская руки Ассандра.
- Очень рад, - сказал король негромко. – Леди Альда много раз вспоминала о вас и хорошо, что вы нашлись, сэр Биорк.
Ассандр поклонился.
Вильгельт произвёл на капитана хорошее, хотя и несколько смешанное впечатление. Статный, черноголовый и чернобородый мужчина, с доброжелательными темно-карими глазами. Плечи и грудь рыцаря, но при этом изящные руки и тонкие пальцы рисовальщика или барда. Биорк никак не мог соединить воедино учтивого, мягкого человека, которым оказался Вильгельт Прямодушный, с высоким титулом, которым он обладал - король всего Восточного Предела и владыка Узких земель… и этот негромкий голос. Готовность слушать, а не говорить. Внимательный и терпеливый взгляд. Король скорее напоминал… библиотекаря в богатых одеждах.
Королевская чета заставила Биорка рассказать о том, как он превратился из сына сенешаля в бывалого морского волка.
- Юношей я тоже грезил морем, - сказал король капитану, - но конечно ещё в детстве вполне понял, что мечтам моим не суждено осуществиться. Хотя предки Виннов наводили ужас пиратскими рейдами вдоль берегов Благодатного моря. Расскажите нам, действительно ли есть романтика в морском ремесле, как воспевают книги, или это лишь фантазии людей, никогда не покидавших сушу?
- Вам судить, - отвечал Биорк. – Я начал свою первую вахту с просушки старых парусов и за два дня стер руки о джут по локоть. Но через месяц мы обогнули Хвост Дракона и проходили мимо острова Шлист. Руки мои к тому времени давно зажили и задубели. На заставе нам велели пристать для досмотра, и заодно мы пополнили запасы пресной воды. Боцман был добр и отпустил меня посмотреть на лицо колосса.
- И что же, – спросила леди Альда, – оно, в самом деле, так грандиозно?
- Только один глаз этого страшного лика занял бы весь этот павильон. Оно виднеется над землёй под наклоном, словно гигант выглядывает из под земли и обращает свой взор на подходящих к нему по тропе. Или, может быть, оно смотрит с тоской на корабли, проходящие мимо по морю, - Биорк сделал паузу и посмотрел на текущие в темноте воды Эльды. – Но не это поразило меня большего всего.
- Продолжай же, Ассандр, - всплеснула руками королева.
- В лиге пути от моря из-под земли виднеется каменная рука гиганта. Запястье её схвачено металлическим браслетом. Шириной не менее двух локтей. На браслете из сложного узора складываются письмена. Слова очень отдалённо напоминают общий язык, но, говорят, -  там написано: «Я Озимандус – царь царей. Содрогнись, правитель. Я был властителем всего мира и вот ты видишь, что осталось от величия моего…».
Господа в пышных одеждах примолкли, слушая голос Биорка. Королева зябко повела плечами.
- И на этой гигантской руке, действительно, только четыре пальца, - закончил капитан.
Вильгельт накрыл плечи королевы руками.
– Я только читал об этом, а ты видел своими глазами. И верно встречал много других чудес. Почему доля правителя видится людям завидной?
Придворные примолкли. Биорк почувствовал, что в воздухе повисла какая-то неловкость от вопроса монарха.
- Ну, зато научился держаться на воде я только в Бизанском порту, - продолжил Биорк немного невпопад, - Когда незакреплённый канат сбил меня с ног и швырнул за борт. Хорошо, что местные рыбаки подобрали меня в шлюп. Боцман кричал сверху, что никогда больше не позволит этому хлюпику ступить на его палубу.
Публика охотно заулыбалась, представив блестящего рыцаря барахтающимся в морской воде.
Этот вечер королевская чета провела, с интересом слушая о приключениях пропавшего друга королевы. Биорк с удивлением обнаружил в себе дар рассказчика. Оказалось, что за эти годы у него накопилось много необычных историй, у которых могут быть благодарные слушатели.
Ещё королева Альда с нежностью представила Биорку свою двухлетнюю дочь. Принцессу Узону. Милую светлоголовую девочку с удивительным фиолетовым взглядом праматери всех Урбантингов, которая доверчиво заглянула в лицо и навсегда осталась в сердце капитана.
Ночь заканчивалась, и небо над Драконьим Хребтом начало светлеть. Скоро возле каменного плеча Одинокого Малыша поднимется солнце, и наступит новый день, когда «Утренняя звезда» уйдёт в далёкий Тримор, а потом ещё дальше – в Чужое море Вольных городов.
Королевская чета отпустила Биорка с обещанием как можно чаще бывать у них на Королевском холме. До курьерской кареты капитана провожал сам всевластный канцлер Ахетон. Он не мог проигнорировать персону, так внезапно приближенную к венценосцу.
Не доехав до гостиницы, Ассандр остановил повозку возле маленькой древней часовни Тени Создателя. Зашёл через узкую каменную дверь и заключил, наконец, мир с Великим Непознанным.
С этого времени жизнь капитана изменилась.
Биорк теперь охотно брался за маршруты, которые приводили «Утреннюю Звезду» в королевский порт. Он знал, что в королевском дворце на сахарном мраморе зала приёмов встретит восторженные объятья быстро подрастающей принцессы и синий взгляд королевы Альды.
Понимал ли король Вильгельт и сама королева, какое чувство Ассандр испытывал к ней? Может быть король понимал, но был уверен в своей супруге. Видел, что она смотрит на Биорка, как на брата. И капитан был Вильгельту интересен. Совсем новое, не придворное лицо. Свежий ветер и свежий взгляд.
Биорк, в свою очередь, не хотел разбираться в своих чувствах и просто получал свою толику счастья, когда видел любимых женщин.
В жизни капитана появились новые цвета и оттенки, но он не забывал и про отложенный контракт.
В своих путешествиях по морям ойкумены капитан Биорк и раньше не упускал случая пополнить личную библиотеку редким фолиантом. После заключения такой странной сделки с мейстером Вдовьих островов Ассандр особенно рьяно разыскивал по книжным лавкам побережья книги, которые бы пролили свет, на тайные свойства деревьев Титанов, и покупал всё, что было с этим связано. В конце концов капитан выяснил из разных источников, что в Восточном Пределе было известно всего два таких дерева, и одно из них находилось на самой западной границе края в сердце Перешейка Гигантов. В горах Большие Фесты.
Эти земли редко посещались людьми: кто там обитал и какие события там происходили - сведений почти не было. В записках некого путешествующего баронета было упоминание, что в одной из долин этой горной страны у него произошло столкновение с полуросликами, обитающими в холмах вокруг дерева Титанов. Было ли дерево мёртвое - не упоминалось.
Дерево, стоявшее на мысе полуострова Палец, было известно широко и повсеместно среди моряков, которые ходили по Северному морю. Корабли придерживались берегов, и дерево титанов служило хорошим ориентиром, после которого нужно было поворачивать на юг, если ты двигался в западные земли. Возле этого дерева иногда видели голованов. Считалось, что для этих существ оно представляло объект поклонения, и было под их защитой. Ассандр узнал, что дерево это имело собственное имя – Ар. Но когда и почему оно умерло и когда должно опять возродиться - нигде не упоминалось.
Ещё одно дерево Титанов находилось за пределами Восточных земель, на полуострове Рогатая Черепаха, где в широкой бухте раскинулся Вольный город АшгАта, и где капитан Биорк основал свою резиденцию. Когда Ассандр узнал про это дерево, он не преминул сделать крюк и сам увидел гигантское создание на отвесном мысу, которое словно держало небо на своих белых ветвях. Это дерево тоже было голое, без листвы. Мёртвое или глубоко уснувшее.
Наконец, капитан нашёл в небольшой лавке в столице дома Синезубов - Чедере свиток, в котором говорилось об этом дереве на западном краю ойкумены. Дерево тоже имело личное имя - Аш. По нему, видимо, и назван был город АшгАта. В свитке пересказывалась очередная вариация всем известной легенды о том, как где-то далеко на востоке за Драконьим Хребтом погибал от нашествия кровожадного царя уруктаев Азуола город людей Юдоль. И как великий волшебник Мервин разорвал ткань мироздания и увёл людей вместе с городом в скрытое место. При этом были нарушены связи пространств и времени, и мир хаотично разделился на две неравные части на неизвестный срок. В древнем свитке говорилось, что деревья титанов особенно чувствительны к полноте энергии, которая разлита в мире. А поскольку небольшой части энергии мир лишился, деревья заснули и возродятся к жизни лишь тогда, когда разделённый мир начнёт воссоединяться.
Так вот какое событие ожидает все эти годы Верховный Мейстер!
Старая легенда, которую впервые маленький Санди услышал от старой няньки, стучится в его жизнь. Значит, чародей уверен, что древнее пророчество скоро исполнится. Ведь он заключил контракт.
И куда чародей направит Ассандра, когда мир соединится? С какой миссией? Капитан был взволнован, но обнаружил, что он вовсе не против того, чтобы поучаствовать в великих событиях. Это, наконец, привнесёт в его жизнь особый смысл.
Случилось это в третьем месяце Червонного года. «Утренняя Звезда» шла из Тримора в Благодатном море. Поход был дальний и продолжался четвёртый месяц. Ассандр предвкушал радость встречи с любимыми женщинами и вёз маленький подарок принцессе. Ожерелье из сиреневых филонитов, которые должны очень пойти к глазам малышки Узоны.
Идя на север, вдоль берега Синезубов, капитан в прозрачном вечернем воздухе издалека приметил, что дерево Титанов выглядит иначе. Оно было словно в пёстрой дымке. Пока корабль приближался и проходил мимо патриарха деревьев, он рассматривал в увеличительную трубу преображённого мертвеца. Выбеленные ветрами руки-ветви покрылись ярко зелёной молодой кожицей. Нежные молодые веточки кое-где уже пустили жёлтые бутончики, и начинали появляться золотые листочки.
Час пробил. За четыре дня Биорк пересёк Аров залив, ещё за четыре – залив Урбанта, оставив по правую руку долгожданный порт Эдинси-Орта. А там, возле Крабьей Клешни, «Утреннюю Звезду» подхватил бушующий ураган и за сутки пронёс на одном только косом парусе до точки, где корабль повернул в открытое море, к Вдовьим островам.

4. Чарли

Наконец наступила долгожданная пятница.
После школы родители отвезли Чарли на вокзал и посадили на поезд. Весь состав состоял только из двух вагонов и электровоза.
Мама обняла Чарли на перроне и крепко поцеловала в макушку. Мальчик терпеливо всё это позволил. Отец зашёл с ним в вагон и немного снисходительно дожидался, пока Чарли сам выбирал себе место. Протянул сыну билет, потрепал его по отросшим за лето темным волосам и вышел.
Поезд ещё не тронулся, но родители уже энергично помахали через стекло и, оживлённо перекидываясь беззвучными фразами, направились к выходу с платформы. Чарли наблюдал, как они спускались в подземный переход, постепенно исчезая. Последней канула в темноту седая голова отца. От этой картинки у него почему-то появился комок в горле, и защипало в глазах. Ну, этого ещё не хватало – ему, всё же, тринадцать; он вставил в уши вкладыши наушников и врубил «Oomph!».
Поезд из Шверина шёл почти два часа, останавливаясь, словно рейсовый автобус, на всех полустанках. Люди входили, выходили, но к Чарли никто не подсаживался. За окнами на берёзовые пролески опускался вечер.
В Пархиме на вокзале его встретила сестра, и они пешком прошли под зажигающимися фонарями до её дома на Даммер Вег. По пути Чарли немного рассеяно отвечал на вопросы Марии, думая о предстоящей субботе.
После ужина с Марией и её мужем, он повозился немного с маленькой племяшкой, пока её не увели спать. Питер, к счастью, не расспрашивал его о новом учебном годе, но зато сел на своего излюбленного конька и стал почти с восторгом рассказывать про новую игру по мирам Средиземья. Чарли, наверное, слишком убедительно демонстрировал внимание, и муж сестры начал обстоятельно излагать происхождение орков и гоблинов по Толкиену и разницу между ними. Поэтому к Францу Чарли сбегал уже совсем в темноте. Тот настойчиво  вызывал его сообщениями весь вечер.
Франц жил через два дома в сторону вокзала, по их же стороне улицы. Можно сказать, что теперь они были друзьями, хотя и жили в разных городах. По крайней мере, Франц взял в их отношениях покровительственно приятельский тон, а Чарли позволял собой руководить в  их вылазках по округе. Пархим был тихий благополучный городок, но Франц видел себя крутым чуваком с депрессивной окраины и даже зачем-то таскал в кармане мятую пачку сигарет. Когда Чарли бывал у сестры в Пархиме, приятель водил его по своему району на правах сторожила и с некоторым пафосом знакомил его с какими-то взрослыми пацанами.
Чарли, в общем, был не против и действительно считал Франца знатоком реальной жизни. Сам он в Шверине проводил большую часть свободного времени в сети. Франц же добавлял в его жизнь немного безопасного драйва. А знакомство их началось с небольшого инцидента позапрошлой зимой.
Когда около двух лет назад сестра вышла замуж и переехала в Пархим к мужу, Чарли с родителями приехали с визитом. Они также шли пешком со станции. Он впереди. Родители с Марией и её мужем позади, негромко переговариваясь. Через дорогу, на крыльце дома, мимо которого они проходили, стоял коренастый блондинистый мальчик, прижимаясь спиной к двери. Он смотрел, как они открывали калитку и входили в дом. Светлые, водянистые глаза пацана пристально изучали Чарли. Чарли почувствовал в этом внимании немую угрозу и отвёл взгляд в сторону.
Когда тем же вечером Чарли вышел на улицу подышать и посмотреть на редкие несмелые снежинки, падающие в жухлую траву, он услышал за спиной скрипучий голос:
- Стукнемся?
Всё тот же соседский мальчишка в заношенном свитере стоял у него за спиной, засунув руки в карманы штанов. Он был выше Чарли на пол-ладони.
До этого Чарли не приходилось драться по настоящему, тем более ему ещё никогда сходу не предлагали подраться незнакомые мальчишки.
Чарли пожал плечами, но драка не успела состояться. Вышла мама и, увидев чужого мальчика возле своего сына, стала зазывать того в гости поиграть на приставке. У мужа сестры в подвале была оборудована целая игровая студия с большим дисплеем. Мечта! Задира что-то пробурчал и поплёлся к своему крыльцу, не вынимая рук из карманов. А уже через пятнадцать минут он сам позвонил в дверь, и оставшийся вечер до самого позднего часа они резались на приставке. Никто, похоже, у Франца дома не беспокоился его отсутствием.
Потом, когда они подружились, именно Франц и рассказал Чарли о ежегодном фестивале, который проходил в Пархиме в сентябре. Он красочно описал шествие по улицам в исторических костюмах. Всякие латники, арбалетчики, меченосцы, даже конные рыцари. Раньше ещё проезжал советский танк Т-34 с развивающимся красным флагом на броне, но это было ещё до рождения Франца. При ГДР.
Чарли очень долго ждал этого события, почти год. Родители конечно знали об этом: дома он извёл не одну коробку пластилина, изготавливая фигурки средневековых воинов. Мальчиком Чарли был вполне рассудительным, и ему позволили одному поехать в Пархим. Конечно с тем условием, чтобы старшая сестра присмотрела за братом.
Вот Чарли и направился через два дома, чтобы обсудить завтрашнюю субботу. Зачем ещё мог вызывать его сообщениями приятель.
Франц был на своём заднем дворе. Счастливчик возился с мопедом, доставшимся ему от старшего брата. Чарли завидовал приятелю чёрной завистью: ему от старшей сестры досталась только комната и коллекция Барби, которую он свалил в одну коробку и, не решившись потихоньку выбросить, отнёс в подвал.
- Ну что, идём завтра? – спросил Франц, как заправский автомеханик, деловито протирая замасленные руки остро пахнущей тряпкой.
- Конечно, как договаривались, - Чарли пожирал глазами рифлёные квадратиками покрышки, хром обводов и головной фары.
- Ты в воскресенье после обеда уедешь?
Чарли кивнул головой, пальцем повторяя жёлтую молнию на бензобаке.
- Тогда, мы можем с утра пойти на мотодром, и я дам тебе проехаться на моем байке, - великодушно сообщил Франц, скомкивая тряпку и отправляя её трёхочковым броском в мусорное ведро.
Чарли подавил готовый вырваться ликующий вопль и сдержанно и солидно ответил:
- Замётано!
Но у Франца это были ещё не все сюрпризы:
- Ты понимаешь, старик. Я завтра буду не один… - он сделал паузу, совершая странные знаки глазами. – Со мной будет одна крошка. Моя бэйба.
Здесь Чарли потребовалось всё его хладнокровие, чтобы у него не отвалилась челюсть.
- Классная цыпочка. Из параллельного класса. Я с ней познакомился на рождественской дискотеке. Она новенькая. Переехала из Берлина. Представляешь? – Франц не выдержал тона бывалого байкера и зачастил информацией. – Отец у неё инженер там чего-то. Короче, в ратуше работает. Я вас завтра познакомлю. Не с отцом её конечно. С Сюзи, - он захохотал и толкнул Чарли, дурачась и раскачивая бёдрами, изображая Челентано. – Сюзанна, Сюзанна, Сюзанна мона мур….
Франц, на взгляд Чарли, имел очень странные музыкальные предпочтения. Он повесил в гараже плакат с молодым Челентано, о котором Чарли раньше и не слышал, и при всей несхожести со своим кумиром пытался также оттопыривать нижнюю губу и смотреть сбоку.
- Попрошу Сюзи, чтобы она какую-нибудь подружку захватила для тебя. Классно проведём время! – завалился его приятель в старое кресло.
В субботу телефон почему-то не разбудил Чарли, но в его странный и запутанный сон ворвался сиплый свисток чайника. Он открыл глаза и сразу вспомнил, что сегодня - тот день.
Все были уже внизу за столом. Сестра сбросила со сковородки ему в тарелку омлет с беконом и пододвинула брецель, щедро намазанный маслом. На её взгляд младший брат был слишком худенький.
Крошка Лени размазывала ложкой какую-то сиреневую кашу по тарелке, глядя на Чарли бусинками голубых глазёнок. Питер, стоя у окна, пил свой кофе и возмущённо высказывался по адресу городских властей. Всё в том духе, что типа: Докатились! В день вступления бургомистра в должность нет электричества! Он безуспешно пытался связаться с коммунальными службами. Сотовые вышки, наверное, тоже обесточены, а это значит, что авария серьёзная, и справится ли город своими силами - неизвестно.
Чарли почти осилил омлет и даже самоотверженно надкусил крендель, поблагодарил сестру и выскочил из-за стола. Через минуту он бы уже ускользнул из дома и был бы свободен, как ветер. В кармашке джинсов затаилась, сложенная в квадратик, купюра и его ждало долгожданное зрелище. И потом, ведь будет ещё ярмарка и всякие аттракционы, а вечером даже салют. Прекрасный денёк.
И вот - на тебе! Муж сестры выразил желание присоединиться к Чарли. Конечно! Раз не было света - он не мог, как обычно, проторчать субботнее утро за теликом. И нет никакой возможности отказаться, не обидев сестру. Чарли погрустнел, представив какую физиономию состроит Франц, когда увидит их вдвоём с Питером.
Паренёк, мрачнея, ждал в прихожей.
Питер спустился по лестнице с довольным выражением на продолговатом лице. Подмигнул Чарли и протянул руку, чтобы потрепать его по волосам, ну тут уж парнишка не позволил этому случиться. Что они все сговорились?! – он сердито отдёрнул голову.
- Ну ладно, Карл, – сказал ему дядя, – какие у нас планы? Пойдём сразу к ратуше?
Чарли терпеть не мог, когда его имя переделывали на немецкий манер, ещё один раз его даже учитель назвал Шарлем на уроке французского – полкласса повеселилось.
- Я – Чарли, - буркнул он. - И мы сговорились с Францем пойти вместе, мне нужно на плотине встретиться с ним.
- Хорошо, Чарли. Не переживай. У меня тоже найдётся, чем заняться на ярмарке. И у меня есть приятели, - он опять довольно подмигнул племяннику. – Ты только не сдавай меня своей сестре.
Чарли промолчал, но почему-то ему стало неприятно, что он оказался с Питером в каком-то заговоре против Марии.
Ещё было совсем рано и Даммер Вег была пуста. Праздник начинался только через два часа. Они специально уговорились с Францем пойти пораньше, чтобы посмотреть на приготовления. Может, им удастся поближе рассмотреть костюмы и средневековое оружие.
- Знаешь…, Чарли, - сказал Питер дружелюбно, – я раньше тоже очень интересовался всякими средневековыми штучками. Есть в них какая-то притягательность.
Дядя явно хотел наладить контакт с младшим братом жены и время от времени прилагал к этому усилия.
- Ты согласен со мной? Холодное оружие, мечи, кинжалы несут какую-то особую ауру. Такая честная и открытая угроза. Особенно настоящие. Не копии.
- У нас в Шверине хороший музей, - ответил примирительно Чарли. – Там много интересного, но хочется увидеть все эти кольчуги и оружие на живых людях. Это, наверное, совсем по-другому ощущается. Ну, так всё - лязгает. Металл, кожа…. Ещё бы хорошо – лошади.
- Это всё сегодня должно быть, - улыбнулся дядя. – Но не жди осадных орудий…. Смотри, что за чудак там бежит, - оборвал он себя и указал влево, где между домами блеснула Эльде.
По берегу её, сминая высокую траву, бежал толстенький человек. Из одежды на нем были только длинные трусы. Он обернулся, словно за ним гнались, и нырнул в гущу камышей.
- О! Ещё! Смотри, смотри! Видишь? Что за цирк, ну и городишко у нас – праздник ещё даже не начинался.
Там же показались ещё две фигуры. На этот раз это были женщины. Они почему-то держались за руки и бежали очень быстро. Изо всех сил. Через секунду их закрыл частный дом Кохов.
- Ну и ну…, - крутил головой дядя.
Они прошли железнодорожный переезд и миновали справа небольшое здание вокзала, окружённое старыми липами. Для осеннего утра было необычайно тепло, но на улицах почти никого не было. Похоже, горожане, лишившись электричества, решили не покидать кроватей и компенсировать ранние подъёмы за всю неделю. Дядя в прекрасном настроении после увиденной сценки широко шагал, отмахивая рукой. Чарли плелся немного сзади, пытаясь рассмотреть между домами слева странное вертикальное облако.
- Чарли, мы здесь! – окликнули его сзади.
В утренней тени дерева стоял Франц и две девчонки. Чарли оглянулся на Питера. Тот уже прошёл по улице вперёд и махал ему, улыбаясь: «Ну иди, иди…».
Паренёк засунул руки в карманы и смущённо поплёлся к приятелю. Франц что-то рассказывал, помогая себе рукой, но девчонки обе смотрели не на него, а на приближающегося Чарли. Конечно, он сразу стушевался и неловко подошёл боком, глубоко засунув руки в карманы.
- Ну вот, это – Чарли. Мой дружбан из Шверина, - представил его Франц покровительственным тоном. – Это – Сюзанна, - он указал на очень симпатичную девчонку с карими глазами и с темными волосами до плеч. – А это – Хельга.
Девочка со светло-каштановыми, почти рыжими волосами весело посмотрела на него и протянула руку. Чарли неловко взял пальцы с темно-синими ногтями и несильно пожал.
- Ну, я всё узнал, - сказал Франц. – Сбор у них на той стороне, возле пристани перед шлюзом. Думаю, они там сейчас будут надевать все эти штуки.
- Пойдёмте тогда, - сказала Сюзанна, почему-то глядя на Чарли. – Раз вы вытащили нас в такую рань.
- Гаджеты всё равно не работают, - примирительно добавила Хельга. – У вас тоже?
Питер, который уже далеко ушагал вперёд, ещё раз оглянулся и понимающе усмехнулся при виде фигуры племянника, неуклюже застывшего возле раскрепощённо державшихся девчонок.
«Почему они с таких малых лет чувствуют себя в этом, как рыба в воде, а мы вечно мнёмся, не зная даже куда деть собственные руки?» - думал Питер, выходя на Шлюзовую площадь.
Взгляд его был рассеянно устремлён вверх и, выйдя с узкой улицы на открытое пространство возле Эльде, первое, что он увидел, это вздымающуюся в небо пирамидальную гору со сверкающими заснеженными сторонами. Влево и вправо от неё отходила синеющая зубчатая гряда. За ней, по яркому небу, угадывалось подымающееся солнце.
Питер был настолько поражён, даже оглушён, что все мысли покинули его голову. Сильные и умелые мужские руки вдруг онемели и бессильно опустились вдоль тела, а ноги сами сделали ещё несколько шагов, вынося его на площадь. Он не в силах был отвести взгляда от сияющей холодным светом вершины. Из состояния полутранса Питера вывели несуразные звуки, настойчиво вторгающиеся в оглушённое сознание. Он опустил глаза….
Пространство перед шлюзовым мостом выглядело ещё более дико и неправдоподобно, чем невозможные горы, вдруг выскочившие на знакомом с детства пейзаже.
На велосипедной стоянке на коленях стояла цепочка людей. Человек десять. В основном это были женщины. На правом плече у них лежала длинная жердь, и руки людей были связаны над ней грубой верёвкой. Женщины были словно нанизаны на вертел.
Над пленниками стояло, расставив кривые ноги, чудовище с серой остроухой головой. Оно, порыкивая, деловито вязало узлы на вздёрнутых руках одной из жертв. Девушка, зажмурив глаза, сдержанно рыдала.
Питер, несмотря на оглушённое состояние и на остатки здравого смысла, отстранённо определил для себя, что это существо – типичный толкиенский орк, а если говорить строго - урук-хай. Боевой орк.
Мужчина инстинктивно попятился и прижался спиной к голой стене. Не понимая, и не принимая логику происходящего, он смотрел на разгромленную площадь перед собой. На разбитые витрины, опрокинутые стеллажи с фруктами… Апельсины раскатились яркими шарами далеко по мостовой. Питер увидел, как одна из серо-зелёных тварей подняла фрукт и осторожно его обнюхивает.
Ещё два орка копошились возле припаркованной легковой машины с той стороны моста. Передняя дверь была распахнута, и с сиденья на мостовую свисала нога завалившегося на руль мужчины.
Слева, возле разбитой витрины магазина спортивных товаров лицом вверх без движения лежал подросток. Рука неестественно вывернута за спину.
Питер поспешно отвёл взгляд и в нескольких шагах от себя обнаружил тело грузного мужчины, распластавшегося ничком. По спине расплывалось большое тёмное пятно. Рядом  с ним, лицом к Питеру, свернулась калачиком хрупкая женщина.
Он сразу узнал её. Это была его бывшая одноклассница Итка Шилган. Она первая в их классе выскочила замуж. Может быть даже, мужчина рядом с ней – её муж. Сейчас Итка лежала, пряча вздрагивающее лицо в ладошке. Над ней стоял орк в рогатом шлеме. Он засовывал длинный тесак в ножны на бедре и смотрел на жертву у своих ног.
Вдруг тварь нагнулась над телом и схватила запястье женщины. Та негромко застонала и подняла голову, глядя с ужасом в серое лицо. Тварь наклонила голову на собачий манер, рассматривая кольцо на руке Итки.
Одобрительно хрюкнув, когтями другой руки орк уцепился за украшение на пальце жертвы и начал тянуть на себя. Кольцо застряло и не двигалось.
Орк сильно дёрнул раз, другой. Злобно рявкнул и вдруг засунул палец женщины в свой рыбий рот. Раздался тошнотворный хруст и тварь достала из пасти окровавленный палец с кольцом. Женщина слабо взвизгнула и прижала покалеченную руку к животу. Подогнула колени. Едва слышные рыданья сотрясали её тело.
Орк не обращал на неё теперь никакого внимания. Он был занят извлечением кольца с женского пальца. Наконец, чудовище сняло кольцо и оценивающе поднесло его к своим маленьким глазкам. Палец орк, не глядя, отбросил на мостовую.
Питер, стоявший до тех пор в оцепенении, отделился от стены и необычайно высоким голосом заорал на пригнувшуюся от неожиданности тварь:
- Ты что, скотина, делаешь. Да я тебя сейчас…, - он схватил за ручку оставленный кем-то у стены самокат и с размаху влепил оборачивающемуся орку этим оружием в сгорбленную спину.
Тварь не успела среагировать и рухнула на мостовую, отлетев на пару метров. Мужчина, похоже, сам ошеломлённый своей яростью, перепугано сделал шаг в сторону упавшего орка, всё ещё удерживая в руке хромированное оружие. Орк с трудом поднял уродливую голову. Из вывернутых ноздрей потекла темно-зелёная жидкость и начала капать густыми каплями на булыжник мостовой.
Увидев подходящего Питера с блестящей железкой в руке, тварь хрюкнула и начала отползать, волоча ноги по брусчатке.
Питер растерянно опустил самокат, и тут сзади в его правое плечо с влажным звуком вошла тяжёлая стрела. Мужчина уронил своё импровизированное оружие и развернулся в сторону опасности. Вторая стрела вошла в тоже плечо, но уже спереди. Питер удивлённо смотрел на оперение стрелы, подрагивающей перед его глазами. Грудь его издала всхлипывающий звук.
Он почти не чувствовал боли, но ноги его вдруг стали слишком слабы, чтобы удерживать тело, и Питер осел на колени. К нему от магазина игрушек на кривых ногах приближался орк с большим ножом, расширяющимся к острию. Вторая тварь стояла чуть сзади в открытых дверях, держа в опущенной лапе короткий лук.
Питер смотрел на замахивающуюся тесаком тварь, и искра понимания загорелась в его глазах за мгновенье до того, как лезвие вошло в тело между шеей и плечом.
…Ребята шли двумя парами по тротуару: Франц с Сюзанной - впереди, Чарли с Хельгой - за ними. Хельга бросала на мальчика любопытные взгляды, но Чарли не знал о чем говорить с этой девочкой и делал вид, что внимательно слушает, что рассказывает Франц своей подружке. Хотя приятель, наверное, здорово приукрасил состояние своих отношений с красоткой Сюзи: когда он, как бы невзначай, положил руку девчонке на ремешок джинсов, та незамедлительно скинула её. Да ещё посмотрела на Франца отрезвляющим взглядом.
Чарли, перебирающий в уме темы, которые можно было бы поднять для общения, совсем уже собрался рассказать девчонке, что на плотине, куда они идут, можно натягать подлещиков на леску с крючком, накрученную на палец. Он только соображал, как же это всё начать…, но тут очень кстати обнаружил, что у Хельги развязался кроссовок и белые хвостики шнурков мелькают над брусчаткой. Это было проще!
- Хелли, у тебя там шнурок – он ткнул пальцем вниз.
Она прыснула и присела на колено, чёлка упала ей на глаза. Чарли тоже конечно остановился и прислонился к ограждающему столбику спиной. Сейчас он мог беспрепятственно рассмотреть  девочку, пока она неторопливо занималась обувью.
Курносый маленький носик, веснушки и розовые ушки за рыжеватыми завитушками волос. «А она всё-таки симпатичная», - решил Чарли.
Хелли, затягивая аккуратный бантик на обуви, вдруг взглянула ему в лицо снизу вверх. Мальчишка не успел отвести взгляд и был пойман с поличным. Он начал краснеть, начиная с шеи, но Хельга улыбнулась ему, бодро встала и запросто взяла его за руку, как само собой разумеющееся.
- А твоё полное имя – Чарльз, прям, как у английского принца? – спросила девочка, глядя золотистыми глазками.
- Это - в честь дедушки. Моя мама наполовину англичанка, - пояснил мальчик.
- Здорово. А в Англии ты был?
- Нет ещё. Дедушка уже давно умер. Но мы поедем на это Рождество.
Первая пара шла, не оглядывалась на них, и была уже далеко впереди, в самом конце улицы.
Франц обогнул стеклянную угловую витрину магазина игрушек и, выйдя на площадь перед мостом, резко остановился и замолчал. Рука его повисла в воздухе и начала медленно опускаться, словно жила своей отдельной жизнью. Сюзанна вдруг вскинула руки к лицу и пронзительно завизжала, так что у Чарли, который был с Хельгой на приличном расстоянии, заболели уши.
Франц начал пятиться назад. Сюзанна внезапно оборвала визг и, резко развернувшись, припустила прямо посередине улицы.
Хельга впилась в рукав Чарли. Мальчик, не понимая, смотрел на происходящее. Что могло так напугать приятелей? Какая-то страшная авария на площади? С жертвами? Или сорвался с привязи злобный пёс?
Через несколько секунд Сюзанна пронеслась мимо них, энергично отмахивая загорелыми руками. Франц, наконец, перестал пятиться спиной и, развернувшись, тоже устремился назад по улице.
Чарли не понимая источника опасности, но видя, что ребята от чего-то спасаются бегством, подскочил к двери бакалейной лавки и распахнул её настежь. Звонко ударил колокольчик над дверью. Девочка крепко держалась за руку Чарли двумя руками.
Паренёк, придерживая дверь, стал заталкивать Хелли в лавку. Она не придумала ничего лучше, как закрыть глаза.
Мимо них, отчаянно дыша, промчался Франц. Он глянул на них дикими глазами и что-то крикнул.
Хелли уже была внутри, и Чарли собирался закрыть массивную дверь, когда посмотрел в сторону шлюзовой площади. Две приземистые фигуры непонятных существ появились оттуда, и злобные глаза их сразу встретились с глазами мальчика. Одна из невозможных серых тварей начала поднимать арбалет, и мальчик, схватившись двумя руками за ручку, захлопнул дверь. Чарли начал искать какой-нибудь шпингалет, как за стеклом двери появилось красное лицо Франца. Он отчаянно забарабанил в дверь и Чарли, приоткрыв её, впустил приятеля. Паренёк, наконец, нашёл массивную задвижку и с шумом защёлкнул её.
Хельга сидела на полу возле прилавка. Она обхватила колени руками и со слезами в глазах смотрела на Чарли и на Франца, который согнулся и шумно дышал. Приятель порывался что-то сказать, но никак не мог восстановить дыхание.
Раздался звук шагов, и сверху по лестнице, из жилой зоны, стала спускаться хозяйка бакалеи. Её блеклые глаза на продолговатом лице строго смотрели на подростков. Она видимо пришла уже к каким-то нелестным выводам. Фрау явно знала Франца и, ступив на пол, выставила костлявый палец  в направлении потного лица паренька. Он всё ещё отдувался, громко выпуская воздух.
Крепкая сорокалетняя женщина была готова разразится грозной тирадой, но в этот момент Франц через силу, глотая окончания простонал:
- Фрау Ланге, там монстры, понимаете. Они гонятся за нами. Они на площади такое устроили! Там всё в крови, - мальчик задыхался, слезы текли по его пылающим щекам.
Фрау Ланге проглотила готовую сорваться отповедь и недоверчиво посмотрела на дверь. Было очевидно, что репутация Франца в её глазах была очень подмоченной. И всё же, сейчас он выглядел слишком напуганным и убедительным. Женщина направилась к входной двери.
- Нельзя открывать. Нет! – вскричал Франц ещё громче. - Нужно спрятаться.
Чарли стоял между ними. Он перевёл взгляд с хозяйки на приятеля: « Всё в крови? А Питер?»
В этот момент в дверь начали ломиться с такой яростью, что она застонала на старых латунных петлях. Через верхнюю стеклянную половину заглянула серо-зелёная морда с приоткрытой пастью. Злобные глаза в глубоких впадинах блеснули красным кроличьим отблеском.
Женщина застыла в шаге от двери, не в силах отвести взгляда от глаз монстра. Хельга на полу зарыдала в голос и стала отползать спиной вперёд к стеллажам с овощными банками.
Чарли шагнул к ней и схватил девочку за плечи.
- Хелли, нужно бежать. Здесь не спрячешься. Вставай! – он потянул её вверх, безуспешно пытаясь поймать её взгляд.
Раздался треск и по стеклу двери побежали первые трещины. Тварь за окном стала действовать широким тесаком. Остервенело повизгивая, она размахивалась сталью, и стекло звякало, поддаваясь.
Хельга вскочила с колен и повисла у Чарли на плечах. Мальчик шагнул к лестнице.
Женщина вышла из ступора и, схватив латунную ручку в стене, начала торопливо её крутить. По всей витрине сверху вниз поползли металлические рольставни. Фрау Ланге обернулась на подростков и, не прекращая крутить отполированную годами ручку, злым голосом приказала:
- Ну-ка, все наверх!
Чарли подтолкнул девчонку к лестнице. Его самого  рукой в спину толкал Франц. Гурьбой они забежали на второй этаж и в полутьме коридора стали озираться. Снизу раздавались неравномерные звуки ударов металла о стекло, о дерево и о металл. Скрежетали опускаемые рольставни.
Раздался звонкий хлопок, вскрикнул женский голос, и донёсся глухой звук падения чего-то мягкого на твёрдую поверхность.
Подростки начали толкать все двери, выходящие в коридор. А двери почему-то были заперты. Одна из дверей под рукой Чарли вдруг распахнулась, но это оказалась лишь небольшая ванная комната. Выключатель не работал, и помещение освещало только крохотное окошко под потолком. Франц отодвинул Чарли рукой и кинул взгляд на фрамугу.
- Нет. Не пролезем. Если только одна Хельга сможет.
Коридор вдруг осветился. Хельга в конце прохода открыла какую-то дверь. Приятели бросились туда.
Снизу раздался грохот. Дверь всё-таки не выдержала и слетела с петель.
Подростки вбежали в комнату, и Чарли, который был последний, захлопывая её, увидел поднимающиеся по лестнице уродливые фигуры. К счастью,  в дверной скважине торчал латунный ключ, и мальчик торопливо провернул его на два оборота. Дверь была из толстого массивного дерева и выглядела надёжной. Мальчик надеялся, что она хотя бы на какое-то время задержит этот кошмар.
Он обернулся. Это была хозяйская спальня. Небольшая комната с древней фанерной мебелью: кровать красного дерева, большой шифоньер у глухой стены, в углу ламповый телевизор на тумбочке, старушечьи обои в мелкий розовый цветочек.
Хельга тихо стояла посреди комнаты, как птичка замеревшая в западне. Шнурок на её кроссовке опять развязался.
Окна комнаты выходили на две стороны:  ряд узких - на улицу и одно широкое - в проулок между домами. Франц уже возился с этим окном, взобравшись на комод. Стоя прямо на белоснежной вязаной салфетке замызганными кедами, он со скрежетом повернул тяжёлый шпингалет и распахнул рукой створки.
За спиной Чарли по доскам коридора протопали две пары ног и что-то тяжело ударило в дверь. Девочка посреди комнаты вздрогнула и втянула голову в плечи. Но Чарли почему-то даже не обернулся на стук в дверь. Вместо этого он присел у ног Хельги и принялся удивительно спокойными руками завязывать распустившийся шнурок. Девочка опустила глаза и, протянув руку, оперлась на голову Чарли. Мальчик почувствовал на своей макушке тепло её вздрагивающей руки. Сквозь распахнутое окно на стену упало солнечное пятно.
«Солнце взошло» - подумал Чарли. Он смотрел на это живое, колеблющееся на обоях пятно, и чувствовал, что с этим тёплым светом в него вливается какая-то чудесная и радостная сила. Он изменялся. Нет. Он не становился кем-то другим. Он становился собой. Настоящим собой. Полным. Внутри таяли какие-то преграды. Теперь мальчик видел, что он намного больше внутри себя.
Пятно света щедро вливало в него эту новую силу.
Погруженный в себя, глазами он фиксировал, как Франц ойкнул и присел на комоде, а потом и соскочил вниз. Из проёма окна просвистела стрела и под углом воткнулась в белёный потолок. На  головы подростков посыпались мелкие куски штукатурки.
Почему-то Чарли не воспринимал это, как действительную опасность. Он прислушивался к своим ощущениям. Это было важнее.
Через руку девочки в него вливался поток перемежающихся образов: он видел сразу и сегодняшнее раннее утро, когда Сюзанна зашла за Хельгой, и то, как позже девочки разговаривали о Франце в прихожей у зеркала; вместе с этим он сразу увидел и узнал родителей Хельги, ведущих её записываться в школу несколько лет назад, и младшего брата Отто, который на прошлой неделе добрался до девчачьего дневника сестры и разрисовал его в пух и прах.
Картинки были блеклые, скудные на детали. Только общий образ. Чарли чувствовал, что можно погрузиться глубже в каждый момент, но это было как-то неправильно и ни к чему….
Ему казалось, что это девочка разрешила ему всё это увидеть. Хелли как бы раскрылась ему на встречу. И с его стороны не требовалось никаких усилий. Он чувствовал её доверие к нему, её затухающий испуг, который сначала был всепоглощающим паническим ужасом. Она даже перестала вздрагивать от настойчивых ударов в дверь. Её успокаивало прикосновение к Чарли и их установившаяся связь. Через мальчика энергия солнечного света вливалась и в Хельгу.
Франц, присевший спиной к комоду, вцепился в свои жёсткие светлые волосы обеими руками и дикими глазами смотрел на притихших подростков:
- Мы попались. Там внизу ещё один с арбалетом караулит. Амба. Эй, вы!
- Что ты видел на площади? - спросил Чарли, поднимаясь с колен. – Ты говорил, что там везде кровь. Питер пошёл туда.
Девочка неохотно убрала руку и осторожно подвинулась к окнам, выходящим на улицу. Она совсем перестала плакать.
- Твой дядя мёртв, - с неожиданной злостью сказал Франц, следуя глазами за Хелли. - Там были люди, привязанные к палке, и много лежало на дороге. Как мёртвые. В крови. И эти страшилища всюду. А Питер… он тоже лежал. Его зарубили.
Чарли знал, что это правда. Он слышал и видел приятеля, но одновременно он видел двух существ, пыхтевших за дверью, и чувствовал их угрюмую и привычную ярость. Сейчас, когда Хелли сняла руку с его головы, он ощущал присутствие чудовищ даже сильнее.
Они были другие. Разум их бы тёмен и чужд. Обитатели каменистых пустошей и сумрачных пещерных городов, они  ненавидели открытые пространства и солнечный свет. Себя они называли Урукт-Аим. Все остальные звали их уруктаями или орками. В их венах пульсировала тягучая темно-зелёная кровь.
 Орки. Злобные, постоянно раздражённые существа. Они были готовы убивать всегда. Война была образом их жизни. Но сейчас они были здесь не случайно. Чья-то воля направляла их.
Чарли не знал, откуда это знание пришло к нему. Информация словно была вокруг. Она была в воздухе, но в другом состоянии. Он видел её не глазами, она  входила в него через кожу рук, когда он хотел этого. Нужно было лишь потянуться. Не всё, что он получал, было понятно, но это знание про народ Урукт-Аим и их неумолимую злобную сущность – это было на поверхности и просто. Знал мальчик и то, что язык, на котором их называют уруктаями, известен, как «общий», и он действительно понятен всем обитателям Большого мира.
Но там было что-то ещё. Это было сложнее. Чей-то острый и насмешливый разум….
Франц, сидя на полу, и Хельга, отошедшая к окошкам и обернувшаяся, смотрели, как Чарли протянул руки в воздух и дотрагивался до каких-то невидимых вещей. Франц с недоумением и опаской, а девочка – с пониманием. Её новый друг был особенный. Она уже узнала это.
Чарли на секунду остановил в воздухе руки, потом медленно их опустил, обернулся и пошёл к терзаемой двери. Подойдя, он взялся за массивный ключ и взглянул на друзей:
- Я не совсем уверен. Пожалуйста, отойдите в сторону и лучше присядьте, - сказал он спокойным голосом.
Хельга сразу присела на месте.
Франц торопливо пополз в сторону от комода, не отводя взгляда от приятеля:
- Подожди, Чарли. Может быть, нас спасут – дверь крепкая, - торопливо говорил он. – Мы что-нибудь придумаем.
Чарли повернул ключ и открыл дверь.

5. Баррион

Инга Кофф увидела за окном чередующиеся отблески и потянулась за очками. Её излюбленный столик стоял у окна, выходящего на Шверинер, так что у неё непроизвольно появилась привычка поднимать голову от работы и смотреть, кто проезжает по шоссе.
Сегодня было странное утро. За всё время ни туда, ни обратно по улице не проследовал ни один автомобиль. Старая учительница решила, что это как-то связано с отсутствием электричества. Может быть, на линии от Кривица произошла большая авария.
Женщина представила перевернувшийся бензовоз, опрокинутую опору электропередачи и разливающуюся по асфальту опасную жидкость. Людей в жёлтых жилетах, останавливающих транспорт…. Да это могло бы всё объяснить. Но как быть с движением из Пархима?
Размышляя и присматриваясь к бликам за окном, она достала мельхиоровую ложечку из специального футлярчика.
Учительница вспомнила, что несколько велосипедистов сегодня всё же проследовало в сторону центра. Это были группки местных жителей, некоторые с детьми, и Фрау Кофф конечно решила, что они направлялись в центр к открытию фестиваля. Но на автомобилях никто не поехал. Сама она решила в этом году игнорировать праздник. Главным образом потому, что на выборах бургомистра победил этот Финн Бремер. Как город мог выбрать такого человека….
С минуту ещё она созерцала происходящее на улице, надев очки для дали и удерживая рукой очки для чтения над седыми бровками. Потом она положила очки на стол и вышла с кружкой некрепкого кофе через открытую дверь на крылечко.
Со стороны Кривица шла длинная колонна одетых в бурую кожу и металл людей. Это, как минимум, было очень странно. Даже абсурдно. Приезжие участники костюмированного шествия всегда пребывали на железнодорожный вокзал, что и понятно. «И зачем же их так неоправданно много!»
Длинный хвост колонны скрывался за каштанами, росшими вдоль ручья, а голова её как раз поравнялась с аккуратным одноэтажным домом фрау Кофф. Впереди шли солдаты в круглых касках, похожих на древнеримские, по крайней мере, как они изображены в учебнике для начальных классов, но значительно грубее и примитивнее. На согнутой руке у каждого лежало какое-то орудие для метания стрел. Видимо - арбалеты. Насколько Инга могла судить – в полной готовности. Солдаты тянулись двумя цепочками по обеим сторонам улицы, опережая основной отряд.
Один из мужчин прошёл совсем рядом с крыльцом, и женщина успела рассмотреть красное небритое лицо и пот, стекающий из-под каски.
Фрау Кофф решила взглянуть на аниматоров поближе и спустилась по ступенькам к низкой изгороди из подстриженных кустов. Прихлёбывая кофе, она рассматривала группу живописных всадников на крупных породистых лошадях, возглавляющих колонну.
Впереди на чёрном коне ехал высокий мужчина с длинными волосами и грубым лицом. В руке он вертикально удерживал копье с большим флагом. С правого бока лошади висело специальное снаряжение, куда всадник вставил конец древка. На оранжевом штандарте был изображён стоящий лев с мечом.
Следом ехал красивый юноша в серебристых доспехах. С его плеч на корпус лошади спускался тёмный с отливом плащ.
Глаза женщины задержались на молодом приятном лице всадника. Юноша почувствовал взгляд и несколько секунд пристально рассматривал пожилую учительницу, пока проезжал мимо её дома. Потом обернулся к группе всадников, которые следовали за ним. Все они повернули свои головы в блестящих шлемах и пристально уставились на Фрау Кофф. Один из мужчин с толстым торсом что-то сказал и, подняв от пояса руку, невежливо указал на учительницу пальцем.
Фрау Инге стало не по себе от такой грубой развязности и она, повернувшись к заигравшимся аниматорам спиной, с достоинством, как ей самой хотелось думать, поднялась по ступеням крыльца.

- Клянусь своим мечом, у неё и вправду синие волосы, - сказал полковник Эррум. – Это вообще люди, как вы думаете? – он обернулся к чародею, который коротко взглянул на голубые кудряшки женщины. - Или это местная ведьма? Никогда не видел женщин с таким цветом волос. Прекрасный вышел бы плюмаж на мой шлем, - он громко захохотал своей шутке, держась свободной рукой за блестящий бок.
- Женщины бывают очень изобретательны, чтобы выделиться среди товарок, - сказал стюард полковника, поправляя войлочный подшлемник. – Говорят, что в столице некоторые девицы совсем потеряли стыд и прикрывают спины тканью прозрачной, как рыбачьи сети. Сплошь - сверху донизу, так, что видна даже ложбинка там внизу.
- Хороша девица, вепрь меня раздери! - поперхнулся полковник. – Да она же старше чем… сестра моей матери!
« … и страшна, как оруженосец Барриона» - добавил он про себя.
Офицеры ехали, переговариваясь и рассматривая зажиточные аккуратные дома. Очень странное это было селение. Не было слышно ни мычания скотины, ни ржанья лошадей. По улицам не бегали привычные худоногие собаки, и в мусоре на обочине не копошились куры. Даже солдаты шли молча, с опаской и недоумением посматривая на большие, чисто вымытые окна. В них отражался уже целиком вылезший на широкую улицу отряд.
Полковник Эррум продолжил грубо шутить, но на душе у него было неспокойно. Он бы, может быть, и смирился бы с городом, возникшим из ниоткуда. Но разве это правильный город? Никто их до сих пор не остановил окриком, не потребовал доложиться. Такие славные дома, словно откормленные овцы, и ни одного стражника для защиты от голодных волков. На въезде не было никакой, даже самой завалящей заставы. Хотя бы пара разморённых жарой и ленью караульных. Конечно, они могли не заметить засадного отряда. Пусть уж лучше так, чем эта несуразица.
Полковник невзначай коснулся своего меча. Он почти желал, чтобы это обернулось ловушкой. Тогда бы это всё объяснило. И то, что жителей почти не видно, и нет привычного гомона детворы. Он повернул голову и поискал глазами вражеских лазутчиков.
Чем дальше отряд продвигался, тем тревожнее становились лица солдат и их офицеров. В нескольких шагах от командиров по обочине шёл молоденький капрал, нервно сжимая в руке меч, хотя строгий приказ был не обнажать оружия без команды.
Баррион почувствовал нарастающее напряжение, придержал лошадь и сказал, обращаясь сразу к полковнику и к стюарду.
– Пусть офицеры ещё раз пройдут вдоль колонны и напомнят, что это дружеское селение. Никакого насилия!
- Кто коснётся хоть одной девки пальцем – отрежу все причиндалы! - пряча тревогу, рявкнул полковник в сторону солдат.
Стюард развернул коня и медленно поехал вдоль продвигающейся колонны, давая указания офицерам.
Утёс повернул к Фюргарту своё обезображенное лицо и угрюмо произнёс:
- Нет, милорд. Что-то здесь не то. Посмотрите… - он протянул руку в сторону отходящей влево улицы. – Нигде ни одного дымка над крышами. Даже очагом не пахнет. Улицы словно выскоблены. Ни одной навозной кучи. Всё неправильно. Нас даже собаки не облаивают. Это - непременно засада!
Фюргарт повёл головой вдоль улицы. Лицо его не изменилось и не выказало никакого беспокойства, но оказалось, что слова оруженосца всё же возымели эффект. Рыцарь поднял руку и дал знак командиру остановить отряд. По всей длине колонны волной прошёлся шелест железа.
Баррион поискал глазами чародея. Суток понял этот взгляд и, тронув свою лошадку, поспешил подъехать. Задумчивой тенью за юношей следовал Трентон.
- Проведём небольшой совет, - сказал Баррион полковнику и перевёл вопросительный взгляд на чародея.
Юноша кивнул. Конечно, объясняться придётся ему. Он секунду помолчал и стянул капюшон с головы. Подождал, когда все офицеры обратились него.
- Повторю ещё раз: эти люди - из мира, который тысячи лет жил по своим законам. Потому, не нужно примерять к ним наши лекала. Смотрите на них, как смотрели бы на далёких чужеземцев, ведь тогда бы вы ожидали увидеть что-нибудь эдакое…. Теперь мы с ними несхожи, может быть, больше чем с обитателями запретного леса. Так и должно быть. Но они всё же люди.
- Раздери меня вепрь! Если всё так, может, тогда они так же опасны, как береттеи или уруктаи? Они даже могут быть искусны в каком-нибудь страшном колдовстве! – воскликнул полковник Эррум.
- Или в том, что его им заменяет… Вы знаете, полковник, чтобы поймать рака нужно сунуть руку в его нору. Мы передовой отряд, и нам придётся это сделать. Разве не для этого мы здесь? - сказал чародей.
- Правильно, - сказал Утёс, - нужно взять одного за шкирку и вытрясти всё из него. Ничего страшного не случится, если какой-нибудь башмачник наложит в штаны. Вот, сэр, велите, я притащу вон того толстяка, что подстригает кусты, - обратился он к Фюргарту.
 - Неплохо, - поспешил вставить Суток. - Но может, мы просто найдём предлог и зайдём в любое из этих жилищ. Сразу многое станет понятно. Конечно, не стоит ломиться с обнажёнными мечами и всей толпой. Иначе мы их просто напугаем.
Фюргарт посмотрел на угрожающую фигуру Утёса, перевёл взгляд на красное раздосадованное лицо полковника.
- Хорошо, - сказал он ровным голосом, приняв решение. – И я это сделаю сам. Не будем пугать ветер в кустах. Суток, ты пойдёшь со мной. Все останутся здесь и будут ждать. И вот, что ещё я хотел сказать: если кто-то забыл о своей рыцарской чести и находится в предвкушении настрогать немного бастардов в новом селении, пусть подберёт свои слюни. Этого при мне не будет. Я хочу, чтобы это все хорошо уяснили. От офицера до последнего солдата.
Фюргарт решительно соскочил с коня и отдал повод оруженосцу, неодобрительно смотрящего сверху: рыцарь спешивается, чтобы поговорить с простолюдином? Это не укладывалось в голове. Сам он слезал с лошади только в крайнем случае, несмотря на то, что со своим ростом мог не бояться затеряться в толпе челяди.
Пока чародей неуверенно спускался с седла, Баррион передал Утёсу серебристый шлем, а сам остался в кожаном подшлемнике, из-под которого выбивались тёмные волосы.
- В какую хижину пойдём? – спросил он чародея, когда тот очутился обеими ногами на твёрдой почве.
Суток повернул голову и показал на ближайшее к ним строение, во дворе которого была видна фигура мужчины, погруженного в какое-то занятие.
- Вот этот, с флагом у крыльца.
Рыцарь и юноша, стараясь не спешить, направились к двухэтажному дому красного кирпича. Чародей засунул руку за пазуху и извлёк небольшой амулет на цепочке в виде янтарного диска.
Баррион вопросительно посмотрел на юношу.
- Ты всё же опасаешься. Это какая-то особая защита?
- Глаз Мериота, - пояснил Суток. – Мы привыкли, что все расы хоть как-то понимают общий язык. Так и должно быть. Это в крови у разумных. Но эти люди слишком долго жили в отдельном мире. Может быть, понадобится инициация.
- А потом они смогут понимать нас?
- Так это должно работать.
Они подошли к крашеному деревянному палисаду, едва достающему им до пояса, и остановились возле такой же невысокой калитки.
- Хозяин! – громко позвал Суток.
Из  сарайчика во дворе вышел весьма упитанный мужчина в синих парусиновых штанах и лёгкой рубашке без рукавов. Он протирал руки куском материи с резким запахом.
При виде гостей он вначале недоуменно установился на них, но затем, что-то сообразив, медленно пошёл навстречу, продолжая мять в руках тряпку. Его не покрытую, коротко стриженую голову украшала большая лысина. Со лба на толстые щеки текли капли пота, которые он стряхивал тыльной стороной руки. Мужчина приближался без опаски, с откровенным любопытством рассматривая гостей. Особенно - Фюргарта.
Выйдя со двора, он увидел на улице колонну из двух сотен одетых в кожу и металл людей и удивлённо покрутил головой:
- Сколько же вас! На чем это вас привезли? – спросил он со странным выговором.
- Мы сами приехали, - ответил Суток, глянув на молчащего рыцаря. – Нам бы воды испить, хозяин. Будь добр.
Мужчина поколебался секунду под пристальным взглядом Фюргарта и открыл калитку.
 – Ну, заходите. У нас, правда, с утра нет света – на линии видимо что-то случилось, но у меня накопитель на полкуба, – он повернулся и пошёл к крыльцу.
- Где нет света? – переспросил Баррион.
 Фюргарт поднимался по ступенькам, рассматривая коронованную голову коровы в центре трёхцветного флага и не смог сдержать удивления, услышав подобную несуразицу. Утро было пронзительно ясным и на небе - ни облачка.
- Да в районе, а может и во всем Пархиме, – ответил недовольно мужчина, открывая дверь в дом. – Собрались праздник проводить, инаугурацию. Гостей вон назвали, - он, обернувшись, кивнул на них, - а в городе полный бардак. Электричества нет, телефон не работает, с мобильными – вообще, как умерли…
Баррион на этот раз счёл за лучшее промолчать. Они зашли за хозяином в дом и остановились озираясь.
- Все эти неприятности после сегодняшней ночи случились? – спросил Суток.
- Да. Не припомню такого. Все коммуникации отказали. Газ вот пока есть. Хорошо, что на магистральный в своё время не перешли.
Гости почти ничего не поняли из этих слов и молча осматривали устройство хижины.
Прямо перед ними была лестница на второй этаж. Справа - большая комната с диванами и столиком между ними. В кресле сидела маленькая насупленная девочка с мокрыми глазами. Она повернула голову и, задержав на секунду взгляд на фиолетовых глазах рыцаря, упрямо отвернулась. Комната была очень опрятная. На стенах висели изящные портреты, выполненные с удивительным мастерством. Видимо, все члены семьи. Над маленьким камином помещался отполированный до блеска большой прямоугольник чёрного зеркала. На взгляд Барриона выглядел он зловеще.
- Вот видите, дети уже без гаджетов дня прожить не могут, - опять непонятно сказал мужчина и пошёл в помещение слева от лестницы.
Гости следили за ним от двери.
Хозяин подошёл к ряду висящих над столом шкафчиков и достал две кружки в цветной глазури. Очень искусной работы. Подставил одну под блестящий краник и привычно набрал воды. Мужчины внимательно следили за его действиями.
Суток шагнул вперёд и принял протянутую ему кружку воды. Он сделал глоток и посмотрел на ожидающего рыцаря. Тот последовал его примеру и, отпив из своей кружки, стал осматривать помещение.
Комната напоминала Барриону трапезную, но только очень маленькую. В центре находился деревянный стол и придвинутые к нему шесть стульев. На непривычно больших окнах висели чистенькие занавески. Он искал глазами очаг, но ничего подобного не находил. Фюргарт отметил хороший каменный пол квадратиками, чисто выметенный. Всё непривычно, но никакой опасности не чувствовалось. Мужчина не побоялся ввести незнакомцев в дом с ребёнком; не задумываясь, поворачивается к ним спиной. Нет, ловушкой здесь не пахнет. Он допил воду и протянул назад кружку.
- Благодарю, тебя. Скажи, добрый человек, чья инаугурация будет сегодня?
- Новый бургомистр сегодня вступает в должность, - охотно ответил мужчина, разглядывая доспехи Фюргарта. – Бремер. Приурочили ко дню города. Правильно, на мой взгляд. Дешевле обойдётся.
Барриону показалось, что хозяин едва удерживается, чтобы не дотронуться рукой до его меча. Он не сводил глаз с позолоченного эфеса.
Фюргарт промолчал, опасаясь сказать что-нибудь невпопад, и посмотрел на чародея. Юноша тоже протянул кружку и поклоном поблагодарил.
- Мы, наверное, немного сбились. Ты не укажешь нам путь… на торжества.
- А… понятно, неудобно без навигатора. Правда? Но вы правильно идёте. Вот сейчас после озера перекрёсток будет. Там направо и будет мост у шлюза. Через Эльде не переходите – это к вокзалу. Просто идите по набережной - к центру и выйдете. Ну, там уже спросите.
Фюргарт и чародей вышли на крылечко и спустились к калитке. Группа всадников ожидающе смотрели в их сторону. Утёс на своём чёрном коне нервно гарцевал недалеко за заборчиком.
- Мост, – сказал чародей Фюргарту. – Город на обеих сторонах Эльды. Даже на запретном берегу.
- Да. Я понял. Но инаугурация будет вроде на этой стороне.
- Друзья, - они обернулись на голос сзади, - возьмите вот бутылочку воды с собой. Одёжка на вас конечно забавная, но тяжело, наверное, по такой погоде.
Хозяин дома протягивал им узкую полупрозрачную бутылку.
Они подошли к нетерпеливо ожидавшим всадникам. Баррион привычно вскочил в седло и хмурил брови в раздумьях, пока Суток неловко вставлял ногу в стремя и, схватившись обеими руками за седло, вытягивал себя на лошадь.
Фюргарт вопросительно посмотрел на своего ухмыляющегося слугу и тот, поспешно подскочив, подставил чародею руки под колено.
- Это просто люди, - ответил, наконец, рыцарь на молчаливый вопрос офицеров. – И мы очень вовремя. Нас воспринимают как гостей на торжества.
Полковник хмуро пожевал усы, поднял руку, и колонна тронулась с места.
- Странный у них флаг, - сказал Баррион чародею. – Коронованная корова.
- Или бык… с золотыми рожками косули, – добавил Суток. – Но да, корона это очень важно.
Хозяин дома стоял на крыльце и провожал глазами людей в запылённых кожаных доспехах. Люди шли молча, словно выполняли тяжёлую, но привычную работу. За последними воинами двигались деревянные повозки. Иссиня-чёрные волы тянули шеи в ярме. Мужчина вздохнул, думая о том, сколько бездельников развелось в их стране, и пошёл во двор разбираться с генератором.
Слева, за рядом почти одинаковых домов, всадники видели гладь довольно большого озера с белой посудиной посередине. Полковник хмуро смотрел на это очередное подтверждение слов чародея. Было видно, что сэр Эррум никак не мог смириться с такими взбрыкиваниями в их землях. Вправо от главной дороги отходили небольшие улочки. Баррион, проезжая, бросал вдоль них  взгляд, пытаясь представить жизнь в этом странном селении. Кое-где люди всё же показывались. Вот на перекрёстке вышли двое детей: мальчик и девочка. Светловолосые, они смотрели на проходящих солдат. Мальчик указывал рукой на оружие и что-то объяснял младшей девочке. Девочка держала в руках крохотную собачонку.
Баррион посмотрел на чародея, неотступно сопровождаемого оруженосцем отца, сэром Трентоном. С тех пор как он узнал, что Суток прибыл из столицы, Фюргарта не оставляла мысль навести у юноши справки о судьбе одной особы….
Около двух лет назад - тогда ещё был в разгаре Муравный год, Баррион поехал в Эдинси-Орт. Это была его первая самостоятельная поездка в столицу. Когда сестра Альда выходила замуж за принца Вильгельта, Барриону было только шесть, и тогда он ещё себя не вполне осознавал.
Баррион с трудом добился позволения матушки на дальнее путешествие. Она тогда словно что-то предчувствовала… Отец-то был давно не против. Младший брат королевы. Ярл Дерик не видел ничего плохого, если младший сын присмотрится к тамошней жизни. Может быть, заведёт какие знакомства. Доля младших сыновей - или искать счастья на стороне, или всю жизнь выполнять волю отца, а затем и старшего брата. Быть их знаменосцем. Но Баррион руководствовался не этим. Хотя он и не мог для себя вполне определённо назвать причину, по которой ехал. Да и зачем? Ему было восемнадцать. Стояли весенние года цикла и сам он был юн. Это повторится только через двенадцать лет и тогда он будет совсем зрелым мужчиной. Дорога и ветер в вересковых холмах звали в путь, и зачем было сопротивляться.
Мать всё-таки сдалась и, взяв обещание, что сын вернётся домой с наступлением Червоного года, отправила венценосной дочери несколько птиц. Одна птица не смогла бы унести все наставления Леди Стионы, перепоручающей судьбу младшенького.
В Эдинси-Орте в распоряжение Барриона выделили охотничий флигель в королевском парке. Но это не была, какая-нибудь деревянная сторожка. Винны использовали этот небольшой замок для неформальных мероприятий. Даже слуги Фюргарта устроились с большим удобством. Многие сквайры из дальних предгорий могли только воображать такой комфорт.
Был устроен приём, как он понимал - в его честь. Но всё здесь делалось не так как дома. В Капертауме поставили бы в Большом холле длинные столы на козлах. Насыпали бы на пол чистого речного песка. И по случаю большого веселья за столами сидели бы все приближенные ярла вплоть до главного конюха. Лендлорд не упускал случая увидеть своих людей в непринуждённой обстановке. Развязываются языки, и выплёскивается всё, чем люди дышат каждый день. Да и дружеские попойки связывают людей, даже если иногда в подпитии и случаются стычки между ними. Нельзя ведь просто раз в луну выдать людям серебра и быть уверенным, что они всегда будут готовы пролить кровь за своего господина. Даже в городской посад, к дому старосты в такие дни посылали две бочки доброго эля.
А здесь… зал приёмов королевского замка поражал воображение: белоснежный мраморный пол, на котором ребристые колонны двумя рядами поддерживают высокий потолок. В центре золотым кольцом свисает люстра, усеянная огнями. Сотни гостей и сотни слуг. Шарканье туфель и шелест одежд…
Фюргарт знал, что на него будет устремлено множество любопытных глаз и рассеяно смотрел перед собой, ни на чём не задерживая взгляда, слегка улыбался и старался не крутить головой.
Королевский стол, за который посадили и Барриона, стоял на отдельном подиуме в особом алькове. После торжественной части, когда Фюргарта представил собравшимся сам король, юноша уже был готов расслабиться и искал глазами в какое же блюдо ему впиться. Но начались танцы. Или, как у них это называется – балет. По просьбе сестры, он был вынужден вставать из-за стола и приглашать очередную девицу. Их имена и титулы никак не задерживались в опухшей голове. Музыка была очень громкая и какая-то чересчур звонкая.
Запомнилась только одна полненькая весёлая барышня, которая уверенно управляла рисунком их танца и, посмеиваясь, прятала белые зубки за ярким веером. Девица пообещала, что обязательно приснится ему и спросила, какие у него будут на этот счёт пожелания. Он слышал ещё дома, как этот приём использовал подвыпивший сквайр, флиртующий с белошвейкой. В ответ Баррион не нашёлся, что сказать и сделал вид, что в шуме не расслышал вопроса.
После бала последовали череда королевских вечеров. Какие-то сановники вели с Баррионом беседы, суть которых он не улавливал и даже не пытался. Гостя передавали из рук в руки, так, что очень скоро он чувствовал себя, как учебный меч, захватанный сотней разных рук. Скоро он догадался сказаться приболевшим и его, наконец, на время оставили в покое.
Через одну неполную луну сестра пришла к нему во флигель и, смеясь, уличила в неумелом симулировании. Он взмолился о пощаде.
- Милый братик, я очень хорошо понимаю тебя, - сказала королева. - Чтобы выдержать светскую жизнь на Королевском Холме нужно иметь особое призвание и способности. Поэтому я поселила тебя на краю парка, где вот там - я покажу, есть калиточка. О ней мне рассказал мой милый муж, когда мы только обручились. Через неё можно сбегать в город или, если тебе угодно более, в Заветный лес на охоту. Я пришлю к тебе сокольничего, и ты уж сам разберёшься, - она, смеясь, ухватила его за ухо. - Только обещай, что ты не влипнешь в какую-нибудь историю. Не носи, по крайней мере, никаких вепрей на одежде.
- Зачем мне ваши вепри, - отмахнулся Баррион. - Чем плох наш красный лев? Я знаю, что сейчас из наших земель здесь полно искателей удачи, рыцарей. И лев, наверное, нередко мелькает на улицах. Никто не обратит внимания ещё на одного.
- Это столица, братик. Здесь все марки - на застёжках: и львы и медведи и вороны с орлами, – она смотрела на него искрящимися синими глазами. – Скажи мне, Баррион, что ты ищешь в Эдинси-Орте?
Он пожал плечами: « Если бы я знал…»
Самая западная точка, где смог Баррион побывать, войдя в возраст сознания, была пограничным городом Первый Уступ. Сэр Реин, лорд этой окраины, больше известный по прозвищу Медведь, был вассалом его отца. Он женил своего сына и послал письмо вежливости с приглашением. Ярл считал полезным брать в поездки по подвластным землям подрастающих сыновей. Львят нужно было натаскивать с детства. Как натаскивали его самого.
 Эльгер тогда недавно женился, и отец оставил его вместо себя в Капертауме. Нужно было показать своего младшего. Пусть гордые медведи увидят фиолетовые глаза мальчика, унаследованные от основательницы рода Эдин. Это хорошо. Нужно напоминать людям, что ими правит дом настоящих Урбантингов - от первого Фюргарта, старшего сына Урбанта.
Тогда из высокой сторожевой башни медвежьей твердыни Баррион пытался увидеть королевскую марку за рекой и столицу. Но отец, посмеявшись, сказал, что это старая шутка и Эдинси-Орт на расстоянии нескольких лун пути. А марка – вот она - сразу за мостом. Вот тот верстовой столб с вепрем - уже королевский. Здесь земли их дома заканчиваются.
- Может быть, я хотел увидеть, что в мире есть что-то ещё кроме Овечьих холмов, вересковых горных пустошей и лесных дебрей за Запретными Курганами, - ответил Баррион.
- Например, Северное море? – спросила вдруг с непонятной грустью сестра.
- Например, Северное море, - согласился он.
Тем же днём пришёл королевский сокольничий  Ольд Исхор. Он вежливо осведомился о познаниях гостя в охоте с хищной птицей, удовлетворённо покивал и перепоручил Фюргарта двум своим сыновьям. Один был чуть младше Барриона, другой - его ровесником.
Баррион коротко сошёлся с ними обоими, особенно со старшим – Эллом.
Вместе с братьями Исхорами юный Фюргарт открыл для себя настоящий Эдинси-Орт. Тот, который лежал у подножья королевского холма. Тысячи людей жили в устье Эльды, впадающей широким фьордом в Залив Урбанта. День и ночь кипела жизнь в королевском порту. Десятки судов с разными флагами стояли на рейде. Люди со всеми оттенками кожи сновали по набережной и улочкам, сбегающим в гавань.
Элл и Эст были отчаянными повесами и знали все самые замечательные места столицы. Они провели Фюргарта в игорные дома, и он увидел, как за ночь проигрываются состояния. В сияющих огнями музыкальных домах он видел девиц со всех марок Восточного Предела и темнокожих южанок из-за перешейка Гигантов. В портовых тавернах друзья посещали петушиные и собачьи бои. А в квартале ломовых, видели схватку грузчиков за денежный приз. Обнажённые по пояс бойцы кружили в свете факела, сжимая в руке рыбацкие ножи. Ценой жизни одного из них было всего два форинта.
Утомлённые очередным ночным рейдом, юноши отдыхали в тавернах, положа гудящие ноги на бочки из под рома, и внимали рассказам о землях, лежащих далеко на западе, где встретить человека было такой же редкостью, как у нас полурослика. Мир был бесконечно велик, и Эдинси-Орт был дверью, открывающий вход в этот мир, как тайная калитка возле флигеля открывала проход в мир соблазнов столицы.
И Фюргарт стал  привычно пользоваться заветной дверцей в королевском парке. Стражники доброжелательно ухмылялись, когда Баррион возвращался с рассветом в свой флигель. Иногда, чтобы добраться до своей норы, он не мог обойтись без помощи слуги или верного Элла.
Деньги, полученные от отца при отъезде в столицу, давно закончились. Закончились и те золотые, которые мать втайне от супруга вложила в кармашек его камзола. И вот как-то при встрече с сестрой молодой Фюргарт был вынужден начать неприятный разговор. Но сестра сразу всё поняла, смеясь, прервала его неуклюжее бормотание, и стала посылать ему раз в луну кошелёк чёрного бархата со своими инициалами на вензеле. Хорошо, что королева была осмотрительна, и кошелёк был скорее пуст, чем полон.
Однажды в ночь безумного школяра, Фюргарт с сыновьями королевского сокольничего был остановлен шумной группой гуляющих студентов, которые потребовали, чтобы достопочтимые лорды выпили во славу цеха корабелов. «Достопочтимые» охотно завопили «ура!» и продолжили ночь с бузящими студентами.
В эту ночь школярам не возбранялось гулять в своё удовольствие. Стражники старались к ним не цепляться и закрывали газа на мелкие шалости. Поэтому горожане крепко запирали окна и двери и смотрели за своими дочерями.
Даже уже закалённому ночной жизнью Фюргарту в этот раз пришлось нелегко. Пасмурным утром сонный Баррион шёл по узкой портовой улочке, пытаясь сориентироваться и найти верное направление к королевскому парку. Он где-то разминулся минувшей ночью с братьями Исхорами. Плащ его был помят и забрызган проехавшей каретой. Голова неприятно гудела, словно улей с сердитыми пчёлами. Поскользнувшись на свежем навозе, он остановился очистить сапог о каменный жёлоб водостока. Его тяжёлый взгляд упал на вывеску аптекаря – змея обвивающая чашу. Баррион с надеждой подумал о кружке горячего шоколада и поднялся по каменной лестнице. Над головой противно тренькнул злой колокольчик.
Фюргарт зашёл в небольшое помещение лавки. Аптека была пуста. Сквозь небольшое витражное стекло падал приглушенный свет. Возле высокого дубового прилавка стоял тяжёлый табурет, за ним стеллажи, наполненные склянками с разноцветными жидкостями. Пахло полынью и чем-то сладким.
Баррион взобрался на табурет и облегчённо сомкнул тяжёлые веки. Он сразу стал проваливаться в сон, но вздрогнув, открыл глаза и сердито потянулся к латунному звоночку на прилавке. Несколько раз он нетерпеливо нажал на большую кнопку. Из-за прилавка вдруг показалась девичья головка с гладко стянутыми на затылке волосами. Девушка растерянно смотрела на посетителя поднимаясь с низенького стульчика, в руках она держала солидный фолиант в сафьяновой обложке.
- Простите, - сказала она дрожащим голосом, - я, наверное, опять зачиталась. Вы давно здесь сидите?
Досада Барриона при виде полудетских губ и озадаченной складочки между бровей тут же улетучилась.
- С вечера, - пошутил он, невольно улыбаясь испугу девушки.
В ответ на его слова она тоже облегчённо улыбнулась и спрятала книгу под прилавок.
- Вы хотели что-то? – спросила она Фюргарта. – Дядя в отъезде, я смогу только принять заказ…
- Горячий шоколад вы мне сможете смастерить?
- Это я могу, - радостно согласилась девушка. Она посмотрела в его усталое лицо и понимающе кивнула. – Ночь школяра. Тяжело пришлось?
Она лёгкими шагами подошла к стеллажу и пробежала руками по ящичкам, доставая нужные ингредиенты. Баррион смотрел на её точные, мягкие движения. Как она зажигает горелку, наливает воду медным ковшиком из ведра. Сыплет тёмный порошок в джезву.
- Что же это за ремесло, которому вы обучаетесь? – спросила девушка, и бросила на него быстрый взгляд, пока её руки ловко занимались приготовлением напитка.
- А вы угадайте.
- Она оценивающе посмотрела на него. Пробежала серыми глазами по грязной, но изысканной одежде. Ступила чуть ближе и задержала взгляд на дорогих яловых сапогах.
- Да я вижу, что вы не мастеровой, пожалуй. Только если ювелир. Нет? Не угадала? Ну, тогда вы будущий зодчий! – просияла она.
Баррион не ответил, с улыбкой глядя в её лицо своими фиолетовыми глазами.
Девушка смутилась под его пытливым взглядом и наклонилась над закипающим шоколадом.
- А что это за книга, в которую вы погрузились так глубоко? – спросил он.
- Это записки баронета Ренно. О путешествии через перешеек Гигантов, - она поправила выбившуюся прядь волос, не поднимая глаз от сосуда на огне.
- Действительно интересная книга, - сказал Баррион, - только я думаю, что он там много насочинял, если только не всё.
Ему хотелось, чтобы девушка опять посмотрела на него, но она была очень занята изготовлением напитка и слегка хмурила брови, помешивая ложечкой в медной ёмкости.
- Да, вы, может быть, и правы. Но это такой стиль… это не книга познаний. Скорее особая игра со словами, как поэзия древних, - объяснила она, извлекая из пакетика зёрнышко кориандра и окуная его на несколько мгновений в напиток.
- Вот, - она перелила тёмную густую жидкость в глиняную кружечку и поставила перед ним на стойку. – Теперь вы можете восстановить ваши силы перед занятиями.
Девушка упорно продолжала избегать его взгляда.
- А как вас зовут, милая барышня? – спросил Баррион, делая скупой глоток. Он не хотел теперь спешить.
Она всё-таки взглянула на него быстрым взглядом и, поколебавшись, произнесла. – Марта.
- Марта, - повторил он, прислушиваясь к звуку имени. – Очень необычно. Никогда не слышал такого имени.
- А ваше имя? – спросила она, взяв в руки какую-то склянку со стеллажа.
- У меня, как раз очень обычное имя – Баррион. Так звали многих предшественников в моем роду, и может быть, вы знаете, что самым известным Баррионом в Восточном Пределе был Баррион-Окаянный. Но вы не думайте, вместе с именем я не обязательно унаследовал все кровожадные черты его носителей.
Она кивнула и, явно не зная, что делать с баночкой в руке, поставила её на подоконник.
За спиной звякнул колокольчик и Баррион с сожалением поставил пустую кружечку на прилавок.
- Сколько я должен за спасение, - спросил он и покосился на входившую фигуру старика в шёлковом зелёном плаще и жабо.
- Один серций или семь либр, - ответила девушка и торопливо заговорила, когда он полез в кармашек за монетами. – Но если сейчас вы не при деньгах, вы можете занести их позже. Я обычно всегда здесь по вечерам…
Она добавила это, коротко взглянув Барриону в глаза и краснея ушами.
На следующий день, когда солнце упало в залив Урбанта, Баррион в чистом, но скромном платье был на кривой Аптекарской улочке с новеньким серцием в руке.
Жизнь Фюргарта в столице пошла по совсем другой колее. Он стал неохотно выбираться на ночные приключения с братьями Исхорами и теперь чаще требовал от них сопровождения на соколиную охоту в Заповедный лес. Особенно по утрам.
Вечера он приберегал для посещения аптеки в Школярном квартале.
Марта оказалась очень начитанной девушкой, и пока она занималась в лавке, им было о чем поговорить. А позже она открыла ему существование в Эдинси-Орте маленького театра, который ставил постановки не только по драмам Золотого века, но и дерзко исполнял пьесы новых неизвестных в высшем свете авторов. Отсутствие богатого реквизита и декораций с лихвой компенсировалось страстью и преданностью лицедейству.
Маленький зал тонул в полутьме и на узкой сцене, подсвеченной закопчёнными лампами, перед юношей и девушкой открывался совсем другой мир. Мир страстей, неожиданных убеждений и странных вопросов…
Всё перевернулось в один миг, когда Баррион после визита к сестре в рассеянности забыл переменить платье и появился в аптеке в изящном реиндольском камзоле.
Радостные глаза Марты скользнули по фигуре юноши и запнулись на золотом льве, стягивающем концы его плаща. Улыбка медленно поблекла на её губах, и она обратила свои серые глаза на посетительницу.
Деревенская женщина принесла на продажу корень электрума. Она бережно развернула на прилавке сосновую кору и отогнула артритным пальцем мох. На его зелёной подушке были уложены четыре тонких золотистых корешка.
- Лучший товар, - проговорила она, заискивающе заглядывая глаза девушке. – Собирала собственноручно на этой луне, до восхода солнца.
Марта бережно переложила корешки в чашечку весов и уравновесила их, положив на другую динарий, а затем, один за другим, четыре серция. Фюргарт заметил, что её тонкие пальцы нервно подрагивают и прикусил нижнюю губу.
- Но этого мало, - не согласилась торговка. – В этом цикле это последний урожай. Теперь только через двенадцать лет….
- Подождите. Я позову дядю, - сказала Марта и быстро вышла в резную дверцу между стеллажами.
Через короткое время вернулся пожилой аптекарь с согнутым к губе носом и занялся торговлей с женщиной. Он внимательно посмотрел на Фюргарта, словно видел его впервые, и учтиво поклонился. В итоге он доложил на весы ещё два серция. Торговка не уступала и хотела два целых динария.
Марта не возвращалась. Фюргарт растерянно ходил по скрипучим полам и чувствовал, что совершил ошибку. Не сейчас, когда забыл сменить придворное платье, а раньше, когда позволил думать девушке, что он простой школяр.
- Чего изволите, высокородный лорд, - спросил аптекарь, разобравшись с торговкой, и спрятав снадобье в один из ящичков. Он держал над раскрытым гроссбухом перо и старательно выводил буквы, не глядя на Барриона.
Баррион остановился и не нашёлся, что сказать. Раньше старик благосклонно относился к его появлениям и со временем совсем перестал волноваться из-за поздних возвращений племянницы. Сейчас он разговаривал с ним неприятным голосом лавочника. Фюргарт шагнул к прилавку и завис над склонённой плешивой головой старика.
- Мне угодно горячего шоколада, - наконец громко сказал он.
- Простите, не держим для продажи, - искренне ответил аптекарь, блеснув стёклышками очков.
Баррион удивлённо воззрился на него, резко развернулся и решительным шагом вышел из лавки. Колокольчик взвыл над дверью, когда он сердито спускался по ступеням.
Вернувшись к себе, он немедленно велел слуге взять походный плащ и, взяв арбалет, пошёл вдоль Эльды в Заповедный лес. Накрапывал дождь и по небу со стороны моря неслись лиловые облака. Не поднимая глаз, Баррион шёл по жёлтому песку дорожки и безжалостно наступал на ладони листьев, которые усиливающийся ветер бросал ему под ноги. Слуга, парнишка четырнадцати лет, брёл сзади, с испугом озирая грозное небо.
Быстрым шагом, не замечая усталости, Баррион прошагал не менее двух лиг, всё дальше и дальше углубляясь в нетронутый лес. Птицы и животные попрятались из-за непогоды, но на свою беду одна косуля всё же попалась юноше на глаза, выйдя доверчиво из-за столетнего бука. Он вскинул руку с арбалетом и, не целясь, послал стрелу. Животное в короткой агонии засучило передними ногами. Тяжёлый ясеневый болт пробил шею и пригвоздил косулю к дереву.
Баррион приблизился и, досадуя на свою меткость, смотрел в глубокие тёмные глаза, пока они не остекленели. Слуга держался на расстоянии и не решался подойти. Он не узнавал своего господина. Фюргарт повернул к нему почерневшее лицо, облепленное мокрыми волосами, и прокричал сквозь ветер:
- Иди домой. Пусть меня не ищут. Я охочусь.
Мальчишка, не приближаясь, положил узелок с провиантом на траву и припустил, не оборачиваясь, домой.
Вернулся Баррион в свой флигель через четыре дня в темноте. Промокший, без плаща и арбалета. В кресле возле его кровати спал паж со срочным посланием от королевы в руке.
В своих покоях сестра с тревогой, показала ему короткое послание от отца из Капертаума: леди Стиона в очень плохом состоянии. Верн подозревает тяжёлую хворь.
Баррион взял коня у знакомого гвардейца и прямо с Королевского холма поскакал в город. Он взбежал по знакомым ступенькам, которых поклялся избегать, и грязный и небритый вломился в лавку. Ещё через витраж он увидел женскую фигурку, скрывающуюся бегством.
- Мы уже закрываемся. Совсем закрываемся, высокородный лорд! – поднял руки старый аптекарь, идя ему на встречу.
- Уйди, старик. Где она? – Баррион прошёл за прилавок и толкнул резную дверь.
Когда глаза немного привыкли к полутьме, он увидел свет, падающий в коридор из открытой двери, и решительно направился туда. Аптекарь следовал за ним и испуганно требовал, чтобы высокородный лорд прекратил безобразничать.
Баррион, не обращая внимания на старика, вошёл в комнату и остановился на пороге.
Марта сидела на маленьком стульчике, прижимаясь спиной к стене и нервно сжимая руки перед грудью.
- Марта, мне нужно уехать. Срочно. Уже этим утром. Пришло известие – заболела моя мать.
Девушка повернула к нему страдающие глаза, по щекам у неё катились слезы.
- Я не мог ждать. Не мог уехать, напоследок не увидевшись с тобой, - он шагнул к ней.
Марта протянула навстречу Барриону руки.
- Дитя моё, что ты делаешь! – вскричал слабо старик. – Опомнись - он Фюргарт. Зачем ты ему? Кем ты станешь для него…. Есть же и на них какой-то закон. Не бойся, мы под защитой короны!
- Ах, дядя, оставь. Всё равно теперь… Что же мне теперь делать. Пусть так.
Девушка запрокинула голову и с непонятным выражением смотрела в фиолетовые глаза Барриона. На груди её блеснула монетка. Продетый тонким шнурком серебряный серций.
- Но утром я должен уехать, - повторил Баррион, осторожно сжимая её горячие ладони.
- Но это только завтра. Не сегодня.
Старик-аптекарь, печально качая головой, шёл по коридору к резной дверке:
- Где были мои глаза? Бедная девочка. Коготок увяз – всей птичке пропасть…, - бормотал он.
Утром Баррион умчался с подорожной, обязывающей королевским повелением безотлагательно предоставлять подателю сего памфлета и его сопровождающим свежих лошадей
Он приехал слишком поздно. Леди Стиона Фюргарт из дома Кертов обрела покой на высоком берегу Эльды. В головах её могилы посадили годовалый росток остролиста. Весь покатый лоб холма над рекой порос остролистами над последним пристанищем Фюргартов. Роща из сотен красных деревьев трепетала резными листьями над проклятой рекой.
Баррион узнал от старого учителя, что мать его давно была больна трудной хворью, но взяла с учителя Верна обет не сообщать об этом её детям. Она предчувствовала скорое разрешение тяжёлой болезни и поэтому не хотела отпускать Барриона от себя так далеко.
Подросшая Селита ходила, как призрак, в светлом траурном платье по длинным коридорам крепости и бесцельно смотрела между зубцами крепостной стены на медовое разнотравье холмов. Ему было до слез жалко свою маленькую сестричку, но он не находил слов, способных вернуть ей радость жизни. Отец пил со своим оруженосцем Трентоном и начальником стражи в донжоне. Эльгер мрачно инспектировал хозяйство и вникал в гроссбухи. Даже слуги ходили по твердыне тихо, как призраки.
Баррион чувствовал себя виноватым. Он один отсутствовал в Капертауме, когда мать проходила через все муки тяжёлой хвори. Она умирала у родных на газах. А его не было - он веселился в столице.
Через несколько дней отец вызвал его в зал малого совета.
Сводчатая комната помещалась в конце галереи, соединяющей донжон и башню подъёмных ворот. В центре стоял каменный прямоугольный стол. Ярл сидел во главе стола в тяжёлом кресле. На стене за его головой отца сердоликовый лев держал меч острием вверх. Здесь символ дома был в короне.
Справа от ярла располагался Эльгер с серьёзным лицом, слева – дядя, лорд Изгард. Дядя улыбнулся Барриону и показал на стул рядом с собой:
- Садись со мной, мой мальчик. Будем говорить о тебе.
Баррион молча сел и обвёл всех взглядом своих фиолетовых глаз.
Отец внимательно смотрел на него и переставлял на каменной столешнице фигурки воинов, вырезанные из кости. Поверхность стола представляла собой карту Восточного Предела и та часть, которая была ближе к ярлу, изображала Овечьи холмы.
- Вот что, мой сын: тебе почти девятнадцать лет. Ты здоров телом и дружишь с головой, - начал ярл Дерик, решительно поставив фигурку воина на перевал Чейн-Туган. – Ты побывал в столице и изрядно пожил там. Как тебе тамошняя жизнь? Хотел бы ты остаться там?
Баррион, не раздумывая, решительно кивнул.
Отец его, похоже, был несколько озадачен таким быстрым ответом. Он переглянулся с сэром Изгардом и продолжил:
- Завёл ли ты там какие-нибудь полезные связи?
Баррион поколебался и неуверенно кивнул опять:
- Да, но пока не очень многочисленные. Ведь не прошло и года.
- Сын мой, я скажу тебе без обиняков. Ты уже не мальчик и понимаешь, что такое политика. И она делается при королевском дворе. Твоя сестра, а моя дочь – королева Восточного Предела. Дом Фюргартов пока не очень много получил выгоды с этого. Мой кузен сэр Риар служит в королевской гвардии уже четыре года, но даже он не особо преуспел в продвижении по службе. Я не могу из Капертаума влиять на течения, которые сталкиваются в канцелярии короля, а королева не особо вникает в эти игры. Может, мой кузен и не очень хорош…, но думаю, для родного брата она сможет войти в эту воду. Ей стоит лишь крепко пожелать. Разве жена не ближе всех к уху мужа?
Ярл шумно вздохнул и потянулся за кувшинчиком на столике слева от него.
- Ты Фюргарт и я хочу, чтобы ты возглавил королевскую гвардию. Понимаешь? Мы по праву крови - старший дом среди великих домов, а кто считается с нами? Хорошо, мы утратили свою корону. Может быть, король Яков знал, что делает. Может, это было неизбежно. Под натиском железных баронов дрогнул весь Восточный Предел. Но сейчас на троне рядом с королём сидит моя дочь, а вокруг трона если не Винны, то Сонетры…. Сонетры, Сонетры. Всюду одни Сонетры с их проклятым золотом!
Баррион молчал, не выказывая никаких эмоций. Отец недовольно посмотрел на него. Он ждал более определённой реакции.
- Но ты, конечно, не можешь в статусе просто сквайра дома Фюргартов, претендовать на такой пост, - продолжил ярл. - Ты должен стать рыцарем ордена Закрытых Ворот. С этой позиции мы сможем с помощью королевы Альды претендовать на высокую должность, - он снял фигурку с перевала и со значением поставил её на символ Эдинси-Орта.
Баррион понял, что его ждёт поездка не на запад в королевскую марку, а далеко в горы. Ближайший год или больше он проведёт в твердыне Закрытые Ворота.
Юноша спокойно продолжал смотреть в глаза отцу. Баррион понимал, что никакая сила не сдвинет ярла Овечьих Холмов с принятого решения. Возражения будут восприняты с недоумением, а сопротивление вовсе неприемлемо. Это только усугубит положение вещей.
Рыцари смотрели на младшего Фюргарта. Лорд Изгард с усмешкой подумал, что не стал бы играть с племянником в кости. Через это твёрдое лицо не пробивалась ни одна эмоция. А Баррион думал сейчас о том, как же известить Марту о том, что он не в силах сейчас быть с ней, но помнит её и сделает всё, чтобы приблизить время встречи.
Отец оглядел присутствующих и, похоже, был удовлетворён молчаливым спокойствием младшего сына.
На закате следующего дня его дядя сэр Изгард, лорд твердыни Закрытых Ворот, посвятил Барриона в свои оруженосцы. В водах Эльды младший Фюргарт встал на одно колено и старший возложил свой меч поочерёдно на его плечи и голову. Ярл Дерик, стоя на берегу, молча смотрел на обряд.
Через одну луну был готов обоз, и Баррион отбыл в горы. Отправить послание на Аптекарскую улицу в Эдинси-Орте ему не удалось.

…Решившись, Баррион направил коня к чародею, но тот уже сам дёргал узду своей лошади, разворачиваясь к рыцарю. Глаза юноши тревожно блестели под капюшоном.
- Сэр рыцарь, вели отправить по этой улице воинов, там что-то происходит, - Суток указывал на последнюю улочку перед поворотом.
Баррион ничего не увидел, но кивнул насторожившемуся полковнику Эрруму. Он выехал из колонны и остановил лошадь.
Стюард полковника сэр Семис с двумя конными офицерами и десятком воинов поспешили по улице. Баррион направил своего коня за ними. Уже за вторым домом они обнаружили мужчину возле жёлтой металлической повозки необычной формы. Мужчина лежал навзничь на дорожке с искажённым лицом, в боку у него была рваная рана, как от удара крюком.
Чародей ехал шагом позади воинов и поворачивал голову из стороны в сторону, прикрыв глаза от поднимающегося солнца. Больше всего он был похож сейчас на сыча, застигнутого дневным светом. Над телом мужчины Суток остановил лошадь. Баррион видел, как чародей блеснул глазами под своим капюшоном и нагнулся над жертвой, не спускаясь с седла. Потом он пристально посмотрел на дом, а затем перевёл взгляд на соседний. Казалось, что юноша принюхивается.
Все офицеры с нескрываемым интересом наблюдали за его манипуляциями.
- Там. В этом доме, - чародей решительно поднял руку, – уруктаи. Скорее всего - двое. Могут ускользнуть через сад.
Капрал, не дожидаясь распоряжений, перемахнул через заборчик. Двое воинов с короткими мечами последовали за ним. Ещё два солдата с арбалетами и два мечника, направляемые рукой стюарда, обогнули дом с другой стороны и подползли к дальней стене дома. Тут же без предупреждения раздался короткий звон спускаемый тетивы и в саду ломая кусты, заверещала неясная фигура.
С улицы было плохо видно. С другой стороны дома туда метнулась фигура мечника. Он двумя взмахами обездвижил противника. Раздался жалобный визг, который после ещё одного движения меча, резко оборвался.
Входная дверь дома внезапно распахнулась во всю ширину и на крыльцо, безумно рыча и размахивая секирой, выскочил орк с шипами на предплечьях.
Утёс на своей высокой лошади оттеснил Барриона, выехав перед ним. Воины подняли треугольные щиты и ощерились копьями. У твари не было шансов, но она издала боевой клич и бросилась от двери. Несколько стрел, с разных сторон запели свою песню, и одна вошла с хрустом в правую глазницу уруктая. Уродливое чудовище прервало рёв и молча кубарем скатилось по ступеням.
- Всё кончено, - сказал Суток из под капюшона.
Сэр Семис приблизился к поверженному орку и сделал знак рукой в сторону ожидающих начальников.
Утёс подъехал к своему лорду. – Разрешите, сэр. Давно я не встречался с этим отродьем. Биорк кивнул ему и рыцарь поспешил к месту действия.
Возле орка уже стояли солдаты и древками копий пихали его в брюхо. Никто не решался первым дотронуться до чудовища.
Утёс, не задумываясь, соскочил с коня и потянул из ножен сверкающий меч. Рыцарь вытянул из глаза уруктая обломанную стрелу, затем схватил мёртвую тварь за прядь волос на черепе и быстро взмахнул клинком. Подняв отрубленную голову повыше, заглянул в глубокие глазницы.
- Эта тварь ещё страшнее, чем я, - сказал он хрипло.
Воины нерешительно засмеялись и умолкли, когда высокий рыцарь перевёл на них холодный взгляд.
- Смотри, золотишком разжился, – показал сержант на связку разнокалиберных колец на поясе обезглавленного орка.
Утёс поднялся в седло. Страшную голову он держал в руке на весу.
- Золото – тому меткому стрелку, который сразил уруктая в глаз, - сказал он с нажимом. – И не вздумайте забыть, про десятину ярла.
Утёс подозвал копьеносца и нанизал страшную голову ему на острие копья. Он с удовольствием осмотрел трофей и велел воину бежать вперёд в голову колонны и нести копье повыше.
Суток смотрел, как за ноги выволокли из сада второго уруктая. У него оказался вспорот живот, и воинов окатила волна смрада. Воин с висячими усами присел у тела и стал шарить руками по грубым доспехам. Он сморщил в страдании физиономию, но засунул руку поглубже - за пазуху грязной рубахи. Может хоть пару монет….
- Нужно эти два дома обследовать, - сказал чародей стюарду.
- Ещё уруктаи?
- Нет. Уруктаев больше здесь не чувствую. Но может быть, там есть ещё пострадавшие, - он развернул лошадь и поспешил к колонне.
Тем временем отряд не прекращал своего движения и подошёл к перекрёстку. Замыкающие повозки, скрипя колёсами, поворачивали за колонной солдат направо. Баррион с Полковником ехали опять впереди.
- Признаю, милорд, этот колдун работает впечатляюще. Мне бы хотелось иметь такую легавую возле своего седла, - сказал Дион Эррум.
- Я бы советовал, полковник, быть поосторожней с этим юношей. Как знать, может он способен нас слышать и ему не будет лестной такая оценка, - Фюргарт оглянулся на догнавшего его Утёса. Обычное угрюмое лицо рыцаря с обезображенной щекой выражало удовлетворение. Он указал своему господину на ратника, несущего по обочине дороге высоко поднятую голову с острыми ушами.
- Явимся на праздник с подарками, - сказал оруженосец. – Пусть попробуют не воздать должное.
Фюргарт кивнул. Он думал, что уруктаи столетиями не ступали на эти земли. Единственной заботой последние тысячелетия было блокирование перевала через Драконий хребет. Только там твари могли проникнуть в Восточный Предел. После того, как в незапамятные времена была воздвигнута твердыня Закрытых Ворот, это случалось всё реже и реже. Обычно уруктаев останавливали ещё на подходах к крепости. На перевале Чейн-Туган. В древности бывали случаи, когда чудовища сминали стражу твердыни и прорывались в предгорья, но Фюргарт не мог припомнить, чтобы и тогда они могли пройти дальше крепости Биорков.
Впереди из далека раздались странные хлопающие звуки. Словно с треском ломали гигантские сучья железного дерева. Эхо прокатилось по улице. Затем последовала целая очередь таких хлопков. Лошади рыцарей тревожно застригли ушами и сдержанно заржали.
- Что это может быть? – спросил Фюргарт.
Все молчали вслушиваясь. Ещё раз повторился одиночный сухой хлопок.
- Наковальня? - предположил кто-то.
Звуки больше не повторялись. Солнце уже поднялось возле каменного плеча Одинокого Малыша и улицы осветились ярким утренним светом.
Суток спешно нагонял Фюргарта, подбадривая свою низкорослую лошадку. Лицо чародея утратило обычное равновесие и было весьма озабоченным. Поймав внимательный взгляд рыцаря, он поправил сбившийся капюшон.
- Здесь ты чувствуешь опасность? – спросил его Баррион.
Чародей пожал плечами:
- Это не всегда так очевидно. К сожалению… Но известно, что они избегают активно действовать при солнечном свете. Даже боевые Урукт-Хаи. Признаюсь, я не ждал, что они так скоро здесь появятся.
Утёс привлёк внимание Барриона взмахом руки.
В конце улицы, на её середину, не скрываясь, выехал всадник. Разведчик. Он остановился и поднял руку, посылая знаки в сторону приближающегося отряда.
- Там мост через Эльду, - пояснил полковник. - И ещё чужие воины.
Рядом с их всадником появились две пеших фигуры в замысловатых шляпах с козырьками.

6. Селита

У стены раздался звук очередного удара и за ним последовал звонкий возглас. Чтобы отсюда, с галереи, увидеть происходящее внизу, Селита остановилась и сунула плечо в бойницу стены. Она с любопытством рассматривала фигурки мальчишек во дворе перед арсеналом: «Да конечно это опять Корунд Форт выбил меч из рук Хонга. Отлично, пусть его проучат. Будет знать, как задаваться. Рыжий Хонг!»
Долговязый мальчишка внизу выронил свой учебный меч и, стискивая зубы, баюкал в другой руке быстро опухающие пальцы. Меч хоть и деревянный, но внутри для тяжести залит пруток свинца, и если хорошо приложиться, можно даже раздробить кисть.
Форт, который был на два года младше и почти на голову ниже своего соперника, повернулся в сторону, поправляя застёжки на стёганом дублете, и его лице просияло улыбкой превосходства.
Мейстер оружия, сэр Лендор Орт подошёл к Хонгу и быстро осмотрел его руку.
- Ничего-ничего. Только кожа немного содрана. Иди, сунь руку в ведро с водой.
Мейстер Орт хлопнул в ладоши и возобновил остановившийся сам по себе бой между двумя другими мальчишками: пажом капитана Тесчера, Хорном Неистором, и сыном одного из офицеров стражи. Укутанные в ватные жакеты они оба были похожи на перекормленных перепёлок.
Посрамлённый Хонг поплёлся к колодцу, стягивая с головы кожаный подшлемник. Его спутанные мокрые от пота волосы были иссиня-чёрные, как чернила - вовсе не рыжие.
Девочка удовлетворённо прищурилась и быстрыми лёгкими ножками побежала по галерее. Она только вышла от отца. Ярл ещё не открывал глаз, но знахарка признала, что после визита чародея ему стало намного лучше. Она понизила голос, когда вернулся Эльгер, и доверительно сказала принцессе, что боится теперь вмешиваться. Суток в её глазах был могущественным и непонятным. Дыхание отца сказало травнице, что ярл спит. Теперь - просто спит, а лучше лекарства невозможно найти.
Эльгер долго стоял у окна в спальне отца и смотрел через подзорную трубу на новый город. Селита при нем даже не взглянула в ту сторону. После того, как по требованию чародея брат бесцеремонно выставил её за дверь, девочка не хотела ни о чем расспрашивать его. Хотя язычок чесался… и даже очень. Может быть даже так было нужно для чего-то, чтобы она тогда удалилась. И что же? Разве так предлагают принцессе великого дома покинуть общество? Таким тоном?
В твердыне все уже знали, что случилось необыкновенное происшествие. Разносчиками сплетен по замку всегда были слуги. Они были везде и их обычно не брали в расчёт, не замечали. А они любили поделиться с другими своим знанием, ведь это так поднимает статус в определённой среде. Остановить распространение слухов не могла даже строгость брата. Если ты хотел быть в курсе событий, нужно было проявить лишь небольшую заинтересованность и выразить сомнение – обязательно найдутся преданные информаторы. Тебя начнут горячо уверять, и ты будешь обладать ворохом подробностей. Ничего, что они будут не согласовываться друг с другом даже у одного рассказчика. Если ты послушаешь двоих, уже будешь знать достаточно, чтобы выбросить лишнее. Этому искусству принцессу научила ещё матушка. Тот, кто разрешал говорить простолюдинам и имел терпение слушать, тот знал все секреты.
Ранним утром, когда брат вернулся с личной дружиной, слухи потянулись по всему Капертауму. Говорили об обозе, который вернули сразу после разговора эрла с чародеем. О том, что Эльгер встретил Барриона с отрядом у стен Капертаума и немедленно отправил его на запад по королевской дороге. А сам брат с личной дружиной вернулся в твердыню, и рыцари были во всеоружии!
Ещё все говорили о Воссоединении. И все, как один, со смесью восторга и ужаса! Вспоминали и пересказывали друг другу легенду о волшебнике Мервине и царе уруктаев Азуоле. Сами рассказывали и сами же не могли поверить, что им довелось жить во времена, когда древние пророчества начали сбываться. Люди, которые по долгу службы или по случайности не спали этой ночью и покидали кров, рассказывали об изменившейся Селене. Она стала больше! И на ней вновь, как в сказаниях, красовался сизый заяц. Селита решила этой ночью не спать и самой убедится в этом.
Как жалко, что учителя Верна не было в твердыне. Вот кто смог бы ответить на вопросы, которые атаковали этим утром принцессу. Мейстер не стал бы отмахиваться от неё.
Несколько месяцев назад Верн с разрешения ярла покинул Капертаум и с двумя стражниками отправился в ФортРок. На стражниках настоял отец. Селита присутствовала при нескольких разговорах Верна с ярлом. Учитель был одержим желанием побывать в городе Урукт-Хаев. Он долго собирал сведения о подземном городе этой расы. В легендарные времена тот был цитаделью зла, державший весь край под своим могучим игом.
 За горгульей, показывающей поднимающемуся над хребтом солнцу каменный язык, Селита нырнула в неприметный боковой проход. После открытой галереи девочка почти ослепла в темноте башни. Дотронувшись пальцами до грубой стены, она постояла на верхних ступеньках, позволяя глазам привыкнуть к сумраку. Вниз она пошла медленно, нашаривая ногой следующую ступень узкой лестницы. Здесь было грязно и заброшено, и Селита сосредоточилась на том, чтобы не наглотаться пыли. Возле маленького квадратного продуха, принцесса остановилась и, не дыша, просунула в маленькой нишу узкую руку. Нащупала нужный обломок кирпича и передвинула его в сторону. За открывшейся щелью находилась комната малого совета. Согнувшись, Селита взялась рукой за металлический крюк, кем-то очень кстати вбитый в стену, и прильнула к выемке. В полумраке комнаты принцесса видела краешек каменного стола с несколькими фигурками на нем, пустое кресло отца и два высоких стула, по правую руку от него. Никого не было, но Селита знала, что сегодня Эльгер обязательно соберёт здесь советников. Нужно только не упустить момент.
Она осторожно поставила осколок кирпича на место и неслышно побежала дальше вниз. Это был самый короткий пусть к южным воротам, там, возле пекарни, жила с семьёй её кормилица.
Девочка остановилась внизу и, прежде чем выйти, перевела дыхание. Она бесшумно открыла дверцу и гибкой ящерицей скользнула в тень между кирпичными столбами, поддерживающими глубокую арку. Никто не знал лучше юной принцессы твердыню Капертаума. Она по крохам копила это знание и ни с кем не собиралась делиться своими секретами.
Сдерживая себя, она медленно прошла по дорожке между высокими кустами жасмина, осматривая своё платье и снимая комочки паутины. Дверь с нарисованными целующимися голубками распахнулась, и вышел муж кормилицы. Он был облачен в оранжевое сюрко стражника поверх доспехов варёной кожи и носил офицерские шевроны.
Увидев принцессу он, как всегда, отчего-то смутился и неловко поклонился, придерживая рукой меч.
Принцесса чинно сложила руки перед собой и спросила дома ли хозяйка.
- Дома, моя госпожа, - мужчина приглашающе придержал дверь. – И Роза и Хло – они дома. Рукодельничают.
Кормилица прибирала со стола, а её дочь Хло и правда сидела возле окна и шилом копировала рисунок с лекал на широком подоконнике.
При появлении принцессы Роза искренне обрадовалась и принялась хлопотать. Она обмахнула полотенцем деревянное кресло мужа, стоящее у очага, и подвинула его девочке. Хло оставила инструмент и подсела поближе к Селите - на маленький стульчик.
Хло была ровесницей принцессы, только на два месяца старше, но уже налилась в груди и бёдрах. Как говорила Роза - заневестилась. Подруга сидела у ног Селиты, обратив радостное лицо снизу вверх. Принцесса не могла не улыбнуться в ответ. Хло была сейчас похожа на преданную собачонку, следящую за каждым движением хозяина. Селита ласково дотронулась до её руки и лицо девушки немедленно просияло.
- Какая она хорошенькая, - подумала принцесса. – Пушистые ресницы, носик с небольшой горбинкой. У неё самой нос совсем маленький, курносый, да ещё и с веснушками. Разве лучше ей не подошёл бы такой вот изящный носик, как у подруги. У Барриона именно такой нос, потому он и красавчик, а у неё и Эльгера – нос и волосы отца.
Селита мысленно одела Хло в атласное платье, добавила пышную причёску. Каштановые волосы нужно свободно пустить локонами по обоим плечам. Диадему в волосы.… И замерла поражённая. Подруга была больше похожа на благородную леди, чем она сама или даже леди Эссина – жена Эльгера.
Девочка перевела взгляд на подсевшую к ним кормилицу. Говорят, что в молодости она была настоящей красоткой, поэтому была охотно взята в прислуги к матери. Хотя и была дочкой фермера. С какого-то хутора у Кедрового ручья.
Принцесса посмотрела на холщовые нарукавники, которые одела Хло, рукодельничая.
– А если наоборот? Она, Селита, носила бы такую одежду, жила бы в этой маленькой коморке. Спала бы вон там, за той занавеской, – принцесса закрыла глаза и энергично помотала головой.
- Что, ты милая? - спросила участливо Роза. – Что с тобой? И не заходишь к нам. Не даёшь нам полюбоваться на твои небесные голубые глазки.
- Ну, ты же знаешь, Роза, какое несчастье с отцом, – Селита открыла глаза, которые против её воли наполнились слезами. – И я не знаю, что делать. Мейстера Верна всё нет, хотя Эльгер говорил, что ещё две луны назад ожидалось его возвращение. Привезли знахарку из хутора Горячий. Говорят, хорошая знахарка - она помогала мейстеру, когда мама меня носила. Но под утро заявился это чародей и выгнал её. Не знаю, что он там делал. Мне тоже почему-то нельзя было остаться.
- Вот как? Знаешь, моя маленькая госпожа, говорят, что это очень сильный колдун. Он из самого Эдинси-Орта. Про него рассказывают…
- Подожди, матушка, - перебила её Хло. – а сейчас, что? После него полегчало господину?
Принцесса опустила голову и пожала плечами. Слезы закапали на её вышитое серебряной гладью платье. Она сомкнула ресницы, пытаясь их сдержать. Искреннее сочувствие против воли вызвало эту женскую слабость. Суровость Эльгера заставляла быть сдержанной, а здесь она совсем раскисла. Матушка учила, что слезы можно позволять себе только, если это необходимо - как оружие.
- Ну, моя девочка. Всё будет хорошо, - Роза сама утирала слезу. Бедная сиротка. Лишиться в десять лет матери. А теперь ещё с отцом такая беда приключилась.
- Если здесь, к счастью, оказался Суток, он не мог не помочь твоему отцу, - стала горячо уверять кормилица. - Для него это пустяки. Право дело. Ты знаешь он оживил совсем мёртвую девочку. Правда-правда. Это было у синезубов. Совсем обычная девочка из простых. Семья бондаря. Быстрая хворь у неё приключилась. Говорят – она уже холодная была. А он там, на счастье оказался и сам пришёл. Никто его не звал. Он всех выгнал из дома, значит. Заперся там. Люди собрались. Некоторые уже за вилы взялись. Страсть. А он выходит весь шатается, говорит: «Накормите дитя». А сам - брык и упал…. Его на гумно отнесли. В дом не решились…. Как вдруг колдун в доме помрёт? День лежал, а потом – ничего, стал шевелиться. Шевелился, шевелился и оклемался. А бондарь хотел ему дать золотой империал. Вот как он свою дочку любил. Никто и думать не мог, что у простого бондаря такие деньги могут быть. Ну вот. А Суток этот…ну, чародей – не взял. Только говорит: «Раз деньги есть - возьму один динарий, а ты - когда у неё первая, значит, кровь пройдёт, отдай её за своего сродственника, с которым в парнях жену не поделил, но разделил её братьев….»
Селита перестала ронять слезы на платье и невольно задумалась:
- Это как?
Хло всплеснула руками:
- Ну что ты слушаешь! Не то ещё наплетут. Целый империал у бондаря – кто поверит! И где это было. У синезубов! Кто там был у тех синезубов, кто их знает!
- Леди Эссина из дома Синезубов, - напомнила принцесса. Слезы её совсем высохли. – Жена Эльгера. Она из Чедера. Отец её - ярл Оустин. Их твердыня на берегу Бисканского залива.
Мать и дочь замялись, переглянувшись.
– Ну вот, сейчас видно - не зря вас учитель Верн премудростям учит. Всё вы знаете, моя госпожа.
- А почему же у нас в Капертауме нет своего чародея, - спросила невинно Хло со своего стульчика. – Чем же мы хуже? Говорят не только у короля Вильгельта, но даже и у Сонетров есть чародей с Вдовьих островов.
- И у Калле, и у Кертов в Триморе, - добавила принцесса, задумавшись.
- Это вот - я сейчас скажу. Это я знаю, - оживилась кормилица. – Это было, когда твоя матушка носила своё первое дитя – Альду. Да – был первый весенний год – Брежень, - Она стала подсчитывать на пальцах. - Два полных цикла прошло и ещё три года. И жив был ещё твой дед, ярл Синнар. Ох и грозный был ярл! Вот тогда в Капертауме был свой чародей. Прозвище его было – Реун. Это такой маленький гриб, который в зимние года может расти. А какое у него имя было – кто же это может знать. Только, наверное, его матушка. Имя своё колдуны берегут, как зеницу…. Это был самый настоящий чародей, присланный с Вдовьих островов. И случилась тогда война в Гнилых Зубах: в ВергДолле и на Ноне.
- Да. Я знаю про мятеж. Тогда в этих горах погиб дядя Ронт, который был эрлом. И наследником стал мой отец, - сказала Селита.
- Так и было, - согласилась Роза. – Рыжие Хонги решили, что раз они такие же богатые, как и Сонетры, то не будут больше вассалами Фюргартов, а только самого короля. И Неисторов подбили. Эти - завсегда в любую бузу готовы.
Когда Хонги взбунтовались, дядя твой был у Фортов. И вот он с малым войском пришёл усмирять в Нону неисторов. Он их сильно усмирял, там всякое говорят… и говорят, он дочку тогдашнего лорда… нет, не буду об этом рассказывать – вы ещё девицы. Но красоты она была необыкновенной и… всё это было при её родителях, - Роза понизила голос и дотронулась до руки Селиты. – Так люди говорят. Не я. Может, всё и не так было, но только Реун – чародей, отказался дальше идти с эрлом и уехал один в Капертаум. А дядю твоего той же ночью убили, – кормилица сделала страшные глаза. – А потом сожгли. И вот Реун приезжает в Капертаум, а его уже ждут. Птица-то насколько раньше с известием поспела. Ярл Синнар его бросил в темницу и всё хотел дознаться: что было и кто его сына порешил.
- И что потом? Он чародея казнил? – предположила принцесса.
- Нет. Не решился. Никаких доказательств-то измены не было, – ответила Роза. – И знаешь, даже если бы старый ярл не побоялся королевского гнева, ведь никто не хочет связываться с мейстером Вдовьих островов. Он Реуна изгнал. Его вывели через западную башню, а ярл сверху громко поклялся, что не примет на своих землях отныне ни одного чародея, пока разделённый мир не воссоединится.
Селита замерла, поражённая. Она переводила взгляд с Розы на Хло и ничего не говорила. Роза, польщённая такой реакцией на её рассказ, встала, чтобы поставить на огонь чайник.
– Вот так всё и было. Поэтому у нас нет своего чародея. Но правда - у нас есть мейстер Верн. Хороший человек. Очень учёный. Пропадает вот только где-то слишком долго, – говорила она, наливая воду и подвешивая чайник на крючок в очаге.
 Хло со своего стульчика внимательно смотрела в расширившиеся глаза подруги. Лицо принцессы раскраснелось и отражало лихорадочную внутреннюю работу. Пальцы её крепко сжимали деревянные подлокотники.
- Мне нужно очень срочно идти, - сказала она вдруг.
- Ну как же. Попей с нами чайку, принцесса, - сказала растеряно кормилица. – Я тебя не очень расстроила – про дядю? Может - врут всё. Ты же знаешь, люди…
Селита вскочила и, махнув рукой, устремилась за дверь.
Оказавшись у южных ворот, она остановилась: «Где может быть Эльгер? Когда она уходила из донжона, он был там – в покоях отца, а потом…. Куда он мог пойти. Она слышала, как он вызывал сокольничего. Не для охоты ведь. Мейстер Лисовски ещё мейстер посланий…»
Селита решила, что она направится в палату малого совета. Будет его ждать прямо там. Эрл обязательно соберёт советников. Пока есть время привести мысли в порядок. Не так просто будет заставить брата выслушать её. Может при людях, он не пойдёт на скандал. Девочка гневно сжала кулачок: «Что за упрямый осел! Баррион обязательно бы выслушал её. Может быть, ничего бы не сказал, и она бы не узнала, что он для себя решил, только слушал бы очень внимательно. А Эльгер может просто отмахнуться»
Селита в размышлениях достигла башни подъёмных ворот и по лесам стала подниматься на крепостную стену. Из башни по крытому переходу можно было попасть в палату совета. Стражники на площадке приветствовали её, дотронувшись рукой до грудной пластины. Девочка обратила внимание, что на них обоих сегодня были надеты под сюрко со львом кольчужные рубахи.
- Эрл был здесь? – спросила она.
- Вернулся через ворота. Совсем недавно, госпожа, – ответил один.
- Но в галерею к донжону не проходил?
Стражники ответили отрицательно. Только переглянулись. Один из них был капрал. Принцесса не помнила его имени, но кажется - он был лехордиец. Теперь это вдруг стало для неё иметь значение. Селита направилась по крытому переходу к донжону.
В комнате малого совета горел только один светильник. Она села за стол по левую руку от кресла отца и стала водить пальчиком по знакам на карте столешницы. Линии были вырезаны в камне сотни лет назад и потемнели со временем. Селита поставила пальчик возле Первого Уступа, для этого ей пришлось лечь грудью на стол и дотянуться почти до середины стола, и начала двигать его по плавной линии, которая обозначала королевскую дорогу. «Как заставить Эльгера слушать? Хотя брат часто бывал груб, он же не решится использовать против неё силу. Она должна не уступить на этот раз. Почему она боится его больше чем отца?» Палец остановился на пирамидках, обозначающие Запретные Курганы. «Они совсем рядом - возле самой твердыни. Если верить легенде, здесь береттеи бросили тело Истода. А как же тогда быть с тем, что война четырёх королей против цитадели орков началась с твердыни Уступа? Она во-о-он где…. И крепость была тогда пограничной.  Не-по-нят-но…» - принцесса встала и обошла стол. – «Вот здесь под светильником, этот потайной кирпич, который можно немного сдвинуть с винтовой лестницы. А отсюда? Нет – отсюда он не сдвигается. Хитро. Совсем не заметно. Лампа скрывает. Кто же сделал эту штуку? Дедушка или может ещё при короле Якове…»
За приоткрытой дверью, по проходу зазвучали шаги сразу нескольких человек, и у принцессы похолодело внутри. Она метнулась назад вокруг стола и уселась на прежнее место.
- Может, сесть левее? Куда сядет Эльгер? – она затрепетала.
Один за другим в сводчатое помещение, скрипя доспехами, вошли мужчины, внося с собой запах варёной кожи, масла и пота.
Первым вошёл Ив Тесчер - капитан стражи. В руке у него был масляный светильник, который он поднял повыше и повесил на стене напротив кресла ярла. Сердоликовый лев на стене заиграл полированными гранями. Высокий офицер молча взглянул на девочку безо всякого удивления на продолговатом лице и прошёл вдоль стола со стороны выжидающей принцессы.
Следующим был Стью Форт, управляющий Капертаума и сенешаль Овечьих Холмов. Он тоже сразу заметил принцессу и на лице его отразился немой вопрос. Он отступил в сторону, ожидая, когда пройдёт эрл.
Тесчер взялся рукой за спинку стула возле Селиты. Путь к отступлению был отрезан.
– Хорошо, - решила девочка. - Пусть.
 Последним вошёл Эльгер. В кольчуге и коротком плаще. Концы оранжевого полотнища стянуты золотой застёжкой на плече. Он, не глядя по сторонам, решительно прошёл мимо Форта по правой стороне стола. К креслу отца – решила Селита. Но брат остановился возле стула справа от места ярла, напротив девочки, и только теперь увидел сестру. Форт пошёл за эрлом, трогая рукой свою острую бородку и хитро посматривая на принцессу.
Эльгер ничего не говорил. Он просто стоял, холодно глядя на сестру, положив обе руки на спинку стула. Тесчер и Форт тоже молча стояли, каждый за своим стулом.
Селита посмотрела на них и поднялась со своего места. Она обошла стул и стала как мужчины - за ним. Положив руки на высокую спинку.
- Я так понимаю, - сказал Эльгер ровным голосом, - тебе есть, что нам заявить. И это очень важное сообщение, которое ты намерена донести до нас непременно.
Селита смотрела прямо на него, боясь только, чтобы ноги не подвели её.
- И если мы откажемся выслушать тебя и попытаемся вывести, - продолжил брат, - ты будешь царапаться, кусаться и кричать.
- Царапаться? – холодно спросила Селита. Гнев, который медленно начал подниматься со дна её души, придал ей силы. – Кусаться?
Офицеры внимательно слушали диалог брата и сестры.
Эльгер помолчал.
– Ну, хорошо, - он с коротким вздохом сел за стол и положил руки на стол.
Его левая рука закрыла на каменной столешнице весь залив Урбанта и столицу королевства. Мужчины последовали за эрлом и сели за стол. Принцесса, помедлив, обошла спинку стула и тоже уселась на своё место.
Эльгер сделал рукой приглашающий жест.
- Говори, принцесса. Мы слушаем тебя.
Селита сжала лежащие на коленях руки в кулачки.
- Во-первых, я должна сказать, что мной движет только желание указать на возможную угрозу. И во-вторых, понимаю, что эту угрозу вы уже могли предусмотреть, - Селита старательно пыталась говорить, как взрослая. Как это делал учитель Верн.
Эльгер кивнул. – Хорошо. Что тебе стало известно?
- То же, что и всем вам…. Тоже, что и всем, - поправила себя девочка. - Сегодня ночью произошло Воссоединение…. – она посмотрела вопросительно на брата. – Это действительно так? Потому, что всё, что я хочу сказать, имеет смысл только, если это так.
Эльгер выдвинул подбородок, делая над собой внутреннее усилие. Он посмотрел на капитана стражи, потом на сенешаля.
- Да, - неохотно ответил он. – Мы считаем, что, безусловно, произошло Воссоединение мира.
Девочка подалась вперёд, подложив под себя на холодную столешницу руку.
- И что вы предприняли, - горячо спросила она.
Эльгер недовольно поморщился.
- Ну, зачем тебе это всё, Селита. Мы много чего предприняли. И нам много ещё чего нужно предпринять. У нас нет времени. У тебя всё? Ты закончила?
- Нет, я не закончила, - она вцепилась в край камня побелевшими руками. – Главное вот что: вы понимаете, что все договора и клятвы перестали действовать этой ночью. Как говорит мейстер Верн – формально. Формально перестали действовать.
- Да мы это понимаем, - спокойно ответил брат, смотря в сторону. – Теперь мы не вассалы Эдинси-Орта. Пусть Вильгельт – король. Это его дело. На Овечьих Холмах теперь возродится древнее и славное королевство Элендорт, - он посмотрел на сестру. - Великий день.
- А ты понимаешь, - продолжила Селита дрожащим голосом. Она остановилась и набрала воздух в лёгкие. – Ты понимаешь, что вассалы Красного Льва тоже теперь свободны от своих клятв?
В воздухе повисла мёртвая тишина.
Эльгер, наклонив голову, смотрел на Гнилые Зубы, тянущиеся цепочкой от Драконьего хребта к Благодатному морю. Он перевёл взгляд на Тесчера, который кашлянув начал говорить.
- Принцесса права, мой эрл. В своё время Хонги начали мятеж, используя дикий слух, что ярл Синнар не сын своего отца. Просто как повод, чтобы нарушить клятву. В этот раз всё может быть серьёзнее.
- Мы первыми сделали этот шаг, - заговорил и Форт. – Птицы уже улетели по великим домам.
- И что? Никому не пришло в голову то, что пришло в голову девчонке? – спросил раздражённо Эльгер. – Вы же советники. Малого совета.
Мужчины переглянулись. Форт намеревался что-то возразить.
Принцесса с ужасом смотрела на них. Это взрослые мужчины. Рыцари, герои. Стратеги. Она привстала, держась за столешницу.
- Но ведь и это ещё не всё.
Мужчины замерли.
- Дружина. Стража. Гарнизон Закрытых Ворот, – произнёс Ив Тесчер чётко и раздельно.
Эльгер обвёл взглядом офицеров.
- А ты, мой сенешаль Стью Форт? – он выделил голосом его второе имя.
Принцесса смотрела вовсе глаза и даже перестала дышать. Ей показалось, что брат готов схватиться за свой кинжал. Прямо на её глазах происходила драма достойная гения барда Стевантиса.
Рыцарь решительно встал. Треугольный клинышек бородки оттенял бледное, как полотно лицо. Форт поднял правую руку:
- Я, Стью Форт из ФортРока, сквайр, рыцарь Закрытых Ворот, клянусь в моей преданности дому Фюргартов… и в исполнении всех мои прежних клятв, - сказал негромко он. – Отныне и до… пока не остановится моё сердце.
За ним встал капитан:
- Я, Ив Тесчер с Сухой речки, простолюдин, клянусь в преданности дому Фюргартов, до моего последнего дыхания.
- Я принимаю вашу клятву от имени ярла, - сказал Эльгер вставая. – Он помолчал глядя на своих офицеров.
- Благодарю вас. Я и не сомневался. И вы не сомневались и ничего не таили в своём сердце. Поэтому нам не пришло в голову требовать от наших людей очевидного, - он посмотрел на сестру. – Но какова леди Селита! Истинная дочь своей матери. Всего тринадцать лет.
Все смотрели на девочку. Форт – даже с какой-то отцовской гордостью. Селита опустила глаза на карту и почувствовала, что щеки её горят. Сердце бешено колотилось.
- Садитесь, офицеры, - сказал Фюргарт. – Отныне я ввожу леди Селиту в малый совет. Отец, когда вернётся на своё место, решит, как будет дальше, а пока…. Спасибо, Селита. – Брат протянул руку через стол и накрыл руку принцессы. Девочка подняла с благодарностью глаза.
- А теперь, - продолжил эрл, - очерёдность действий.
После короткого обсуждения было принято решение провести церемонию принесения присяги в большом холле. Незамедлительно послали за знаменосцем полковника, который в его отсутствие осуществлял командование дружиной. Вент Лисовски принял присягу в комнате малого совета и присоединялся к обсуждению проведения рыцарей и офицеров через ритуал.
В Капертауме после ухода отряда Барриона и полковника Эррума на запад, было около трёх сотен воинов. Из них чуть менее сотни – городская стража.
В Большом холле можно было разместить всех рыцарей, офицеров и младших офицеров за один раз. Но у каждого нужно принять клятву отдельно. Лично эрлом и на глазах у всех офицеров. И в страже и, особенно в дружине, служили выходцы со всех Овечьих Холмов. На должностях офицеров были даже вольные всадники из земель других великих домов.
Ещё пажи и оруженосцы. Их присягу нужно принять заранее и лучше здесь в узком кругу. Здесь могут быть эксцессы. Мейстеры и староста посада, здесь не должно быть проблем, но для них тоже решили провести процедуру здесь и прямо сейчас. Это ключевые фигуры, в их руках все ниточки управления крепостью и городом.
Селита, положив руки на стол, как это она привыкла делать на уроках мейстера Верна, смотрела на входящих и выходящих слуг, офицеров и порученцев. Теперь она только поняла, какое сложное действо запустили её слова. Офицеры, которые входили в комнату, даже если это были только капралы, незамедлительно приводились к присяге. Была выбрана короткая формула, произнесённая Тесчером: «…до последнего дыхания.» Входившим официально сообщали о великом событии – Воссоединении мира и предлагали незамедлительно возобновить клятву верности дому Фюргартов. Была разная реакция на известие о Воссоединении, но с присягой заминки пока не случалось.
Принцесса улучила момент в обсуждении и спросила негромко у брата:
- А Баррион. От него есть известия?
- Пока только одно сообщение, - нагнулся к ней через стол Эльгер. - Большой город людей, - он разогнул один палец на руке, - герб с короной, - он разогнул второй.
В комнату вошли мейстер сокольничий Севт Лисовски и констебль Инн Ховест, конюший мейстер.
Мейстер Лисовски удивлённо, с высоко поднятыми седыми бровями молча выслушал про Воссоединение, но с готовностью поднял руку для присяги. С констеблем произошла заминка, он крякнул и высоким срывающимся голосом заявил, что стар и просится на покой в отставку.
- Мы найдём вам замену в самое ближайшее время, - ответил ему Стью Форт, нахмурившись. - Если у вас есть на примете достойная кандидатура, мы можем прямо сейчас позволить передавать ему ваши дела. Но сейчас, мейстер, вы должны подтвердить свою присягу дому Фюргартов.
Ховест, в итоге, поднял руку и прокряхтел слова клятвы.
Когда констебль покинул помещение, Эльгер велел привести воспитанников.  Первыми ввели братьев Фортов. Неруда и Корунда. Оба они были пажами ярла. Корунд был наследником ФортРока. Ему уже исполнилось четырнадцать, и в скором времени он должен был принять титул оруженосца ярла Дерика. Эльгер кивнул сенешалю, и Стью Форт сам объявил своим землякам о Событии и о необходимости присяги. Корунд присягнул первый, за ним последовал его брат.
- Ну вот, самое интересное, - сказал Эльгер и пересел в кресло ярла. – Давайте Неистора.
Ввели Хорна Неистора. Наследника дома Неисторов из Ноны. В твердыне на престоле сидела его мать леди Эстиара. Отца на охоте убил собственный егерь. Та ещё история. Мальчишке не исполнилось ещё и одиннадцать лет. В Капертауме он провёл только полгода и ходил в пажах у капитана стражников.
Хорн стоял перед столом и с тревогой смотрел на офицеров. Мужчины тоже внимательно разглядывали маленького Неистора. Селита взглянула на его плотно сжатые губы и блестящие от волнения глаза. Несмотря на возраст, он достойно держался под строгим взглядом брата.
Говорить на этот раз начал Эльгер:
- Хорн Неистор!
- Да, мой господин? – отвечал детским, но твёрдым голосом мальчик.
- Ты принял присягу и служишь дому Фюргартов пять месяцев в качестве пажа капитана городской стражи.
- Да, мой господин.
- Ты знаешь, что произошло этой ночью?
- Да, мой господин. Воссоединение миров.
Офицеры переглянулись. Эльгер сделал паузу и продолжил:
- Кто сказал тебе?
- Этой ночью я стоял смену в карауле у двери ярла и видел Селену.
- И сделал выводы…Хорошо, я вижу, что ты толковый парень. Ты понимаешь, что теперь ты должен возобновить присягу и произнести слова клятвы?
Мальчик переступил с ноги на ногу прежде чем ответить.
- Я не могу этого сделать.
Эрл нахмурился и поставил обе руки на стол. Селита повернула голову, ей было больно смотреть на лицо мальчишки.  Бровки над темными глазами изогнулись и нос сморщился. Девочка ясно поняла, что он боролся с непрошеными слезами. Для наследника дома Неисторов сейчас ничего на свете не было важнее. Он бы предпочёл лучше умереть…
- Я не могу этого сделать прямо сейчас, - повторил негромко Хорн.
- Что это значит?
- Я должен получить одобрение из дома. Из Ноны.
- Это неповиновение, - сказал почти печально Эльгер. – Мы примем решение, как с тобой поступить, а пока ты отправишься под арест. Пока - в свою комнату.
Высокий стражник в коническом шлеме требовательно протянул руку. Мальчик расстегнул пояс с кинжалом и передал его воину, которому он был едва по грудь.
Когда его увели, Фюргарт, ухмыльнувшись в пшеничные усы, посмотрел на сестру.
– Устала? Отец часто говорит, что правитель должен иметь крепкое седалище.
Селита помотала головой. Об усталости не могло быть и речи. Принцесса так много сегодня увидела. Это так важно. Впервые её воспринимают всерьёз. Она - в малом совете!
- Ну что ж, если с Неистором были сомнения, то мой паж точно откажется принести присягу. Потом разберёмся, что с ними делать, когда получим ответ от всех домов Овечьих Холмов. Давайте вводите его - пора заканчивать.
Капрал открыл дверь и в палату вошёл Риард Хонг. Наследник  ВергДолла достиг уже пятнадцати лет и над верхней губой у него пробивались маленькие черные усики. Селита посмотрела на правую руку юноши. После утренней тренировки на неё была надета холщовая перчатка и сверху наложена лента.
Хонг всё ещё носил курточку пажа, хотя по возрасту он должен был давно получить статус оруженосца. Но Эльгер всё медлил. Старое предубеждение против смутьянов Хонгов просто так не могло выветриться. После мятежа в Гнилых Зубах, отпрыски неисторов и хонгов мужского рода с десяти лет жили в Капертаума. Это было одно из непременных условий, которые дед Селиты поставил после обуздания мятежных домов. Считалось, что мальчики являются гостями ярла и воспитанниками, но фактически они были залогом того, что не вспыхнет новый бунт. Ведь это сразу поставит под удар наследника. Это способно окоротить любые спесивые головы. А золото, которое добывали в Гнилых Зубах, порождало излишнюю гордость Неисторов и особенно рыжих Хонгов. Они предпочитали, чтобы их называли золотыми Хонгами. Не по цвету волос, присущий их фамилии, а по количеству золота, которое они выкачивали из своих шахт. Да, они платили свою десятину ярлу, но были не беднее, а на много богаче своего господина. С южной стороны, за хребтом Гнилых Зубов, лежали земли Сонетров. Они были самым богатым и влиятельным семейством и черпали свои богатства из того же источника – золотых шахт в горах. Но Сонетры были великим домом и блистали возле королевского трона и по всему Восточному Пределу, а Хонги были лишь вассалами ярла Дерика.
- Риард Хонг, - произнёс Эльгер.
- Да, мой господин?
- Знаешь, зачем ты здесь?
- Мир соединился, – ответил юноша – я здесь, чтобы произнести слова клятвы.
- Вот как? - неприятно удивился эрл.
Похоже, скоро все в Капертауме будут знать, что происходит в малом совете.
- Ты принесёшь присягу дому Фюргартов? - скучным голосом спросил он, не глядя на своего пажа.
- Да, мой господин, - ответил Хонг, решительно тряхнув черными волосами.
Эльгер посмотрел на юношу почти удивлённо. На несколько секунд под сводчатым потолком повисла полная тишина. Все офицеры смотрели на пажа со схожим выражением на лице. Произошла заминка, но юноша ждал, не выказывая видимого беспокойства.
Почему-то, когда он торжественно поднял руку и произнёс за эрлом нужные слова, у принцессы потеплело в груди. Она даже ободряюще улыбнулась юноше, когда Хонг быстро взглянул в её сторону.
Формальности были закончены. За Риардом Хонгом закрылась тяжёлая дверь, и Эльгер встал со стула отца. Встали и все офицеры, и, глядя на них, Селита. Эльгер пристально смотрел на Селиту, и девочка почувствовала беспокойство. Но эрл перевёл взгляд на своих рыцарей.
- Мне было бы спокойней, если бы пришлось отправить его, как Неистора - под арест. Может, он бастард? – предположил вдруг Фюргарт. – Ведь он не рыжий. Все Хонги рыжие? Вдруг нам пять лет назад подсунули вовсе не Хонга?
- Тогда они хотя бы постарались найти рыжего мальчишку, - сказал Форт.
Эльгер молча обкатывал эту мысль в голове.
- Когда мы можем ожидать ответа наших вассалов?
- Если они ответят незамедлительно, из Красного Зубца и Лехорда – завтра к вечеру. А от остальных – не ранее третьего дня. Если все птицы удачно долетят.
- Да. Если все птицы долетят и если они станут отвечать, – сказал эрл – Ладно. Сейчас нас ждёт большой холл…. А всё-таки нужно присмотреть за Хонгом, что-то мы упускаем…
Селита, задумавшись, шла по галерее. В голове, мешая друг дружке, толкалось сразу несколько мыслей и одна была очень неприятной: что, если Хонги и, особенно, Неисторы, имели право, имели настоящую причину, чтобы ненавидеть Фюргартов?
Проходя над двором арсенала, принцесса привычно дотронулась до каменного крыла горгульи. Эта была самой безобразной, но, почему-то, именно она, ещё с раннего детства больше всех нравилась девочке. Крыло было шероховатое и тёплое. Селита бросила взгляд на запад. Где-то там, совсем рядом - таинственный город, новые люди. Так и должно быть: её жизнь будет наполнена необыкновенными событиями…
За спиной раздался хлопающий звук мощных крыльев. От порыва воздуха взметнулась вверх выбившаяся прядь волос. Принцесса остановилась. Дикая мысль, что она прикосновением оживила каменное чудовище, промелькнула в её сознании. Руки покрылись гусиной кожей.
- Крух.
Селита развернулась. Возле каменного изваяния на зубце сидел большой чёрный ворон. Блестящая горошина глаза с иронией смотрела на принцессу.
- Чёрный шептун. Настоящий, - проговорила обомлевшая девочка. – Как в сказке…

7. Анна Нойманн

- И что мне прикажите делать? У меня личного состава – пятьдесят четыре человека, включая секретаря, бухгалтера и делопроизводителей…
Анна подошла к высокой двойной двери и прикрыла створку. Ни к чему было выслушивать это во второй раз. И снова с теми же жалобными интонациями в конце каждого вопроса. Она уже была свидетельницей того, как возле участка шеф объяснялся с бургомистром по тому же поводу. Отряд чужаков был пропущен в центр города и ситуация выходила из-под контроля властей. Похоже, у госпожи судьи к полицмейстеру те же неприятные вопросы. Девушка ухмыльнулась. Видимо шеф предполагал, что его здесь ждёт взбучка. Он даже двери неосознанно оставил приоткрытыми. Ничего, с него не убудет.
Девушка оперлась руками на подоконник и окинула взглядом Мольтке Платц. Всю площадь занимал широко раскинувшийся бивуачный лагерь. Гости не стеснялись. Внимание сразу привлекал высокий костёр, который пылал прямо на брусчатке напротив Сберегательного Банка. Дым от него то поднимался вверх, то начинал стелиться по земле, лез в глаза и прогонял с места многочисленных зевак, которые собрались вокруг. По всему периметру лагеря стояли караулы из двух-трёх воинов и горожане не решались заходить за невидимую линию. Но это ничуть не останавливало детей.
Анна видела, что подростки уже проникли в лагерь и по-свойски общались с солдатами. Воины давали им возможность рассмотреть себя, свою амуницию, оружие. Кто-то из ребят на байке демонстрировал своё умение стоять на одном колесе и другие акробатические трюки. Гости шумно высказывали своё одобрение. Велосипед сам по себе вызывал большой интерес. Солдаты пробовали пальцем упругую резину покрышки. Трогали хромированный руль. Мальчишка поднял заднее колесо и показывал на весу, как цепь крутит шестерёнки.
В сквере у Эльде были разбиты палатки, и сквозь листву девушка видела выгоревшие парусиновые крыши, перемещающихся людей между ними и отблески солнца на их полированных шлемах. Возле памятника генералу Мольтке, прямо на газоне, стоял видавший виды круглый оранжевый шатёр. Полог был откинут в сторону, и возле входа в карауле стояли два солдата. Один из воинов держал в руке знамя на длинном древке. Полотнище лениво шевелилось на слабом ветру, показывая оранжевые и красные всполохи рисунка. Анна знала, что там изображён красный лев с мечом. Этот герб украшал накидки и щиты многих солдат. Наверняка в этом шатре должен был находиться их предводитель. Какой-нибудь сеньор или лорд.
Девушка видела, как несколько минут назад подъехал рыцарь в сверкающих доспехах. Спешившись прямо у памятника, он оставил гнедого коня слуге и зашёл внутрь. Тот привычный жест, которым всадник, не глядя, бросил поводья подбежавшему парнишке, был настолько непосредственным и неподдельным, что девушка, ещё не зная характер социального устройства мира гостей, почувствовала её глубинную природу. Для одного из участников этой сценки повиновение было настолько же привычным, насколько для другого - обладание властью и привилегиями.
Полицмейстер вышел из двери, вытирая бумажным платком лоб и висящие щеки. Анна внутренне поморщилась. Белая рубашка у шефа промокла вокруг подмышек.
Он остановился рядом с девушкой и рассеянным взглядом уставился в окно. Увиденное явно не поднимало ему настроение. Со стороны ратуши толпа людей расступилась, чтобы пропустить подходящий по улице отряд воинов в конических шлемах. В руках они несли поднятые вертикально копья и треугольные щиты.
- Ну, ведь в это невозможно поверить, - сказал полицмейстер Отто Ренк. – Рыцари, кони, флаги. Когда же кончится весь этот бред…. Вон там, на копье. Это что? Голова? – спросил он обвиняющим голосом, указывая на стражника, стоящего внизу, возле входа.
Анна вдруг заметила, что у солдата в карауле перед зданием суда действительно на копье висела страшная серая остроухая голова. Челюсть маленького рта была приоткрыта, и сквозь острые зубы виднелся грязно-зелёный комок языка.
 - … и интересно знать, куда они все ходят в туалет? – вдруг задал шеф неожиданный вопрос.
 Анна с трудом отвела взгляд от мерзкой физиономии:
- Я видела, они поставили палатку на самом берегу…
- Да? В самом деле? – полицейский неодобрительно рассматривал воина, держащего на пике страшный трофей.
Бледно-голубые глаза Ренка изучали шлем солдата усиленный крест-накрест обручами, и оранжевую накидку поверх длинной кольчуги. Он словно пытался уличить кого-то в обмане.
- Какое-то средневековье…. Стажёр, вы знаете стенографию? – спросил директор, поворачивая к ней голову.
Анна растеряно помотала головой.
- Конечно, никто больше ничего не умеет делать руками. Диктофоны, компьютеры, регистраторы… - сказал он. – А вот раз, и ничего не работает… Что делать? А будут переговоры. С этими вот… 
– Я могу очень быстро конспектировать, - ей вдруг очень захотелось принять участие в собрании.
Это было намного привлекательнее, чем бегать с записочками по поручениям начальника. Несколько часов назад они с Йонасом оставили младшего мальчишку Майеров на попечение той тёмненькой медсестры Софи и её брата, и затем направились в штаб полиции. С того времени Отто Ренк, шеф полиции, таскал Анну за собой по учреждениям и использовал в качестве курьера.
– В полицейской школе на семинарах… я всё записывала.
Полицмейстер не отвечал. Теперь его внимание привлекли быки, которые паслись  на аллее, напротив полицейского участка. Директор огорчённо скомкал бумажный платок и, безуспешно поискав глазами куда его выбросить, сунул к себе в карман брюк.
- Хорошо. Стажёр Нойманн, найдите, на чем писать, подготовьтесь…. Заседание будет через полчаса, здесь, в здании суда, - он болезненно моргнул двумя глазами и пошёл к лестнице. Но взявшись рукой за поручень, вздохнул и опять остановился:
- Это ведь вы обнаружили убитого мальчика в пансионате на Брюнен? - спросил директор, глядя вниз на ступеньки.
- Да, когда утром ехала на работу.
- А его мать в городском совете, - печально сказал он. – Илка Майер. Нужно, чтобы кто-то сказал ей.
- Вы хотите, чтобы это сделала я? – неприятно удивилась Анна.
- Невежливо, когда о трагедии сообщают посторонние, походя, - директор всё-таки повернул к ней голову. - Получается, как-то безучастно. Вы его нашли, увезли оттуда младшего мальчика. Можно даже сказать – спасли. Найдите в себе силы. Это часть нашей работы. Члены городского совета тоже будут участвовать в переговорах, по крайней мере, те, кого удалось найти.
Анна увидела, как полицмейстер вышел из здания суда, и внизу к нему присоединился офицер Бернд Флерке с автоматом Хеклера на плече. В арсенальной комнате участка она видела четыре единицы пистолет-пулемётов. Конечно, раньше и в голову не могло прийти, что они когда-нибудь могут быть востребованы. Сама Анна раньше держала в руках MP5 только  два раза. Оба – в учебном тире, в подвале полицейской школы.
Полицейские  повернули направо к участку, который находился здесь же в сотне метров от здания суда. Шеф некоторое время шёл, рассматривая голову орка на копье караульного и что-то говоря сопровождающему.
В поисках письменных принадлежностей Анна спустилась вниз. В секретариате суда она нашла двух сотрудниц, которых срочно вызвали на работу курьером. Когда стажёр зашла к ним за стеклянную перегородку она услышала, как одна из секретарей - молодая тёмненькая девушка, рассказывала, что столкнулась с непреодолимыми трудностями, когда собралась утром позавтракать. Девушка была одета, в светлую рубашку и черные леггинсы. Рассказывая о своих злоключениях женщине постарше, она, сидя в офисном кресле, качала ногой с висящей на ней вьетнамкой.
- Ну, тогда я решила, что поем в городе. Как же! А деньги? У меня в кошельке не оказалось и двух евро. Да и кошелёк я едва разыскала. Я уже забыла, когда последний раз им пользовалась. Привыкла телефоном за всё расплачиваться. Последнее время уже и на рынке без наличных можно обойтись. Хорошо, что здесь в офисе крекеры нашла. А чайник не вскипятишь. Даже без кофе пришлось сегодня.
Анна подумала, что у неё-то самой тоже наличных денег совсем нет. Ей стало неуютно. После того, как она увидела солнце, встающее на северо-западе, стало совершенно понятно, что мир прежним уже никогда не будет. Но ей пока не приходило в голову, насколько её жизнь зависела от призрачных циферок на экране смартфона. Циферки – фью! И исчезли… Кто мог предположить, что удобство мира может повернуться такой неожиданной стороной? И как же теперь решать самые простые бытовые вопросы? Что же получается: все её небольшие накопления… у неё теперь совсем ничего нет - ни гроша?
Девушка прикинула, что зарплата должна быть уже в понедельник. Интересно, и каким образом её начислят? И кто-нибудь будет в магазине продавать товары за евро?
Женщина постарше, одетая в узкий светлый пиджак, приветливо кивнула Анне.
- А вот офицер полиции нам сейчас хоть что-то растолкует. Слухи ходят просто невероятные. Можете нам объяснить, что происходит в городе и что это за войско короля Артура на площади?
- Ну, как вам… я думаю, что это - местные обитатели. У них здесь, наверное, типа… средневековье.
Женщины переглянулись. У дамы в офисном пиджаке на лице появилась саркастическая улыбка.
- Прикалываешься, подруга? - спросила девчонка в леггинсах.
Анна поняла, что девушка с темной чёлкой ещё моложе её. Может быть только летом школу закончила.
- Вам что, никто ничего не объяснил?
Девица интенсивно покачала тапочкой.
- Ну, курьер, который меня нашёл, сказал, что в городе чрезвычайная ситуация, не работают коммуникации и ещё нападения на людей, - сказала дама в пиджаке. - Но ведь это наладится. Ведь так? Пришлют кого-нибудь из Шверина.
- Из Шверина…. Но вы же видели горы? – спросила стажёр.
Брюнетка перестала качать ногой и неуверенно кивнула.
– А это правда - горы? Как они могли там оказаться?
Анна пожала плечами.
- В том-то всё и дело, что это объяснить нельзя. И солнце. Сейчас оно уже поднялось, но когда было утро – оно вставало оттуда, из-за этих гор.
- И что это значит?
- Да что угодно правдоподобнее, чем это. Это вообще невозможно. Понимаете? Ведь там север. Солнце ведь должно вставать на востоке, - Анна развела руками. В самом деле? Она должна взрослым тёткам объяснять, как устроена солнечная система?
- Ты хочешь сказать, что мы теперь не здесь, а где-то в другом месте? – вдруг сообразила брюнетка.
Анна кивнула, думая, как им сказать про орков и стоит ли поднимать эту тему.
- Вы же видели их. На площади. Они же настоящие. С копьями и мечами. Настоящие средневековые воины…. И они нам помогли. Против нападений.
Анна не знала, что ещё можно добавить для убедительности. Вот что нужно было сделать в первую очередь городским властям: развесить по городу информационные бюллетени. Уже ведь полдня прошло.
В холле раздался звук открывающейся двери. Голоса, звуки шагов. За стеклянной перегородкой двигались силуэты входящих в здание людей.
- Это сейчас здесь переговоры будут, - сказала Анна.
- Да. Я должна вести стенографию заседания, - откликнулась девушка с чёлкой. – Меня для этого и вызвали. Но то, что ты сказала… это чистый адреналин: посмотри, у меня даже руки трясутся.
Может, это даже неплохо, всё равно когда-нибудь потом мы все умрём, - рассеянно сказала Анна.
Женщины удивлённо уставились на неё.
- Ну, я хотела сказать, что хоть что-то новое… Драйв, - объяснила стажёр.
Она вздохнула с облегчением. По крайней мере, не на ней одной будет лежать ответственность за протокол. Значит, шеф решил обзавестись своим секретарём на переговорах.
Внизу возле лестницы толпилось не менее двух десятков людей. Кроме секретариата сюда же выходила дверь в большой зал судебных заседаний. Сейчас она была открыта, и было видно, что в зале идёт или завершается какое-то совещание. В некоторых участниках Анна узнавала членов городского совета. На трибуне, боком к ней, стоял Гельмут Скиба. Его девушка тоже знала, он был первым заместителем шефа полиции.
Люди, вошедшие в здание, неспешно поднимались по широкой лестнице. Внизу возле ступенек какой-то пожилой мужчина в твидовом пиджаке разговаривал с новым бургомистром Финном Бремером.
- То есть, резервные генераторы не запускаются, потому что слишком современные? – переспросил градоначальник у мужчины.
- Фактически - да. Но в этом и заключается хорошая новость. Мы поняли, что слабое звено – полупроводники. Они или вышли из строя или неправильно функционируют, что в общем - одно и то же…
- Поэтому не работают все электронные устройства?
К Анне подошёл шеф, и она была вынуждена перенести своё внимание на него. Он глянул на толстую тетрадь, которую девушка позаимствовала у секретарей.
- Хорошо. Комиссия сформирована. Переговоры будут в совещательной комнате присяжных, на втором этаже.
Полицмейстер отошёл с озабоченной физиономией и Анна пододвинулась поближе к Бремеру и его собеседнику, с их интересным разговором. Анна всё удивлялась, почему все автомобили в городе сломались, а её старенькая Веспа, хоть и с толкача, но заводится.
- … а такие механизмы, как например: двигатель внутреннего сгорания – работают. Но нужно исключить из цепи различные контроллеры и другие устройства с электроникой.
- Хорошо. Пожалуйста, господин Рор, займитесь этим в первую очередь. Если мы вернём электричество, мы решим сразу много проблем: начиная от воды и кончая телефонной связью.
- Да. Да, - подтвердил мужчина в твидовом пиджаке. – Мы сможем наладить телефон. Через ручной коммутатор, естественно.
Бургомистр пожал руку мужчины снизу за локоть и направился вверх по лестнице. Анна поискала глазами директора Ренка и устремилась к нему, лавируя между людьми. Вряд ли всю эту толпу запустят на переговоры. Она вдруг увидела возле входа в зал заседаний фрау Майер. Симпатичная моложавая блондинка, лет тридцати пяти, встревоженно расспрашивала о чем-то офицера полиции. Нет. Только не сейчас. Может кто-то другой расскажет бедной женщине, что случилось в пансионате. Анна поспешила отвести взгляд и почти прижалась к квадратной спине директора Ренка. Она была почти уверена, что глаза её обязательно бы выдали.
Наверху бургомистр теперь остановился переговорить с президентом городского совета Франко Шмидтом. Анна выскользнула из-за спины шефа, пробралась между людьми и, в итоге, первой зашла в приоткрытую дверь помещения.
В комнате присяжных заседателей в центе стоял большой овальный стол. Он занимал почти всё свободное пространство, только возле дальней стены располагался небольшой буфет. Подразумевалась, что присяжные могли совещаться при желании всю ночь, как в фильме «Двенадцать разгневанных мужчин». Здесь, правда, было больше всяких удобств. Даже кушетка…
Девушка по привычке пощёлкала выключателем: электричество конечно не работало, но во всю стену был ряд больших окон, и было достаточно светло несмотря на то, что отделка комнаты и мебель были выдержаны в тёмном классическом стиле.
Анна решила пока занять место в дальнем конце стола. Больше шансов, что потом не сгонят. Она уселась поближе к кулеру, положила на стол тетрадь и налила себе стаканчик воды. Как раз вовремя - начали заходить участники комиссии. Первыми вошли шеф и его заместитель Скиба, потом появился бургомистр и, коротко взглянув на Анну, обернулся на следующего за ним Франко Шмидта:
- Так вот, нужно немедленно организовать курьерскую службу. И у меня предложение сделать это на базе почтамта, - сказал ему председатель совета.
- Но почта - в федеральной компетенции…, - начал было Бремер, и сам себя оборвал. – Да, конечно, это тоже теперь наша забота. Трудно к этому так сразу привыкнуть, - он занял место в центре стола, спиной к окнам. Шмидт уселся слева от него.
- Конечно. И поверьте, куда труднее будет решить разные ведомственные и процедурные вопросы. Нужно обязательно…
Входили всё новые люди и градоначальник привстал:
- Извините, друзья. Чётко определено - в комиссии по переговорам четыре человека. Прошу всех остальных покинуть комнату совещаний.
Скиба кивнул шефу и в числе остальных ретировавшихся направился из комнаты. Полицмейстер уселся возле Шмидта и покойно сложил руки на животе.
Энергично вошла седовласая сухая женщина без следов макияжа на жёлтом лице и, поприветствовав всех, заняла место рядом с бургомистром. Она сразу же повернулась в кресле к Финну Бремеру:
- Бургомистр, объясните мне, какую цель мы преследуем, проводя эти переговоры? Вы понимаете, что переводя наши взаимоотношения в формальное русло, мы можем попасть в какую-нибудь правовую ловушку? У нас нет понимания, в какой правовой среде мы находимся.
Бремер успокаивающе поднял руку:
- Госпожа судья, мы не будем ничего пока подписывать. Никаких документов. Вот именно, что наша цель – получить как можно больше информации. Если мы будем избегать контакта с аборигенами, они начнут действовать по своему усмотрению. Решат, что здесь вовсе нет никакой власти. Да они уже так делают. Их военный лагерь стоит у вас под окнами и по их же настоянию совместные отряды патрулируют мосты через Эльде. Пока с ними контактировал только господин директор….
- Вот именно, - не смущаясь, прервала его судья. – Я считаю, что нельзя было вовсе допускать их в город. А ты, Отто, позволил им перехватить инициативу и делать, что вздумается, - на последней фразе судья понизила голос.
Открылась дверь, но это вошла женщина в узком пиджаке из секретариата. Она положила на стол толстую тетрадь с пружиной и уселась с торцевой стороны стола. Прямо напротив Анны.
- Да, конечно. А что можно было сделать? Когда на город напали вооружённые головорезы. Понимаете? Настоящие монстры, - ответил шеф, сразу обильно потея широким лбом. - Вы знаете, что у нас не менее сотни пострадавших? Уже сейчас -  тридцать два смертельных случая!
Судья ахнула и прижала к щекам костлявые руки.
- И восемнадцать из них – несовершеннолетние, - сморщившись, добавил полицейский.
Капля пота не удержалась на рыхлом носу и упала на стол.
 Бургомистр нахмурился и передал ему пачку бумажных платков. Полицейский принял её и начал машинально крутить в толстых пальцах.
- Мы ведь не сразу осознали масштабы происходящего. Я двадцать лет на службе, но с таким циничным и безоглядным насилием никогда раньше не сталкивался. Мне за свою карьеру даже ни разу не пришлось выстрелить в человека. Конечно, люди медлили, - его голос дрогнул. - На Шлюзовой застрелили офицера Рихтера. Мне сказали, что сотрудники не решались открыть огонь, пока его всего не утыкали стрелами. Как ёжика. Извините, Франко, – я сам видел, - отреагировал Ренк на поднятые брови председателя Шмидта. Он, наконец, утёр пот со лба. - А эти аборигены помогли это всё купировать. Я про насилие, конечно… Быстро и решительно.
Опять отворилась дверь и Ренк остановился. Вошёл полицейский с МР5 на плече, сразу за ним - высокий рыцарь с длинными волосами и обезображенной щекой. Он холодными глазами убийцы осмотрел помещение и замер возле стены, сложив на груди руки в кожаных крагах. За ними проследовали в комнату ещё трое мужчин. Анна, во все глаза смотрела на гостей. Впрочем, все присутствующие в комнате также не скрывали своего жгучего интереса. Двигая стульями по паркету, комиссия поднялась со своих мест, приветствуя другую сторону. Бургомистр немного громче, чем требуется, как обычно разговаривают с иностранцами, обратился к гостям:
- Хочу официально поприветствовать наших гостей на земле города Пархим и поблагодарить за содействие в отражении агрессии.
- К вашим услугам, милорды, - ответил юноша, одетый в серебряные доспехи.
Его глаза невозможного фиолетового цвета внимательно и дружелюбно смотрели на губернатора. На груди у рыцаря поверх грудной пластины висела внушительная золотая цепь с золотым брелоком в виде льва.
Один из спутников юноши был также облачен в доспехи. Тоже кожа и металл, но его защитные одежды были намного скромнее, чем у молодого рыцаря, а сам их владелец был значительно старше. Третий парламентарий был одет в длинный зелёный плащ с островерхим капюшоном, который он не снял с головы, даже войдя в комнату. В руке он держал посох с хитрой завитушкой наверху. Анна отметила, что этот абориген был самым младшим, почти подростком. Хотя капюшон не позволял хорошо его рассмотреть.
Он живыми глазами пробежал по присутствующим людям и слегка улыбнулся, задержав взгляд на лице девушки.
- Прошу садится, господа, - Финн Бремер указал на другую сторону стола.
Мужчина в дорогих доспехах кивнул и занял место напротив бургомистра. Слева от него уселся юноша в капюшоне, а справа – рыцарь с коротко стриженной, седой головой. Вошла молоденькая секретарь, уже знакомая Анне, и принесла поднос с минеральной водой в маленьких бутылочках и несколько стеклянных стаканов. Сохраняя суровое выражение лица, высокий рыцарь у стены опустил глаза на её черные, облегающие леггинсы, когда девушка размещала всё это в центре стола.
- Ну что же, разрешите мне представить себя и моих спутников, - начал бургомистр, улыбаясь как федеральный политик. – Моё имя Финн Бремер, я бургомистр города Пархим. Градоначальник. Рядом со мной судья …м-м города госпожа Эмилия Леманн. С другой стороны – Франко Шмидт. Он является главой городского совета. За ним - господин Отто Ренк. Возможно, вы с ним уже встречались. Директор городской полиции. Это - наши силы правопорядка.
Рыцарь с фиолетовыми глазами переводил взгляд с одного чиновника на другого, когда их представляли, и вежливо наклонял голову. Его удивительно красивое лицо оставалось бесстрастным и почти неподвижным. Словно, нарисованным.
- Баррион Фюргарт, сквайр, - представился и гость, когда бургомистр закончил. – Я говорю здесь от имени великого дома Фюргартов. Это – сэр Дион Эррум, полковник, рыцарь ордена Закрытых Ворот. Начальник дружины.
Седовласый рыцарь дотронулся рукой до нагрудной пластины.
- Справа от меня – мой советник. Он предпочитает называться просто Суток.
Юноша в капюшоне при этих словах блеснул темными глазами и поправил оранжевый медальон у себя на груди.
- Очень приятно, - отреагировал бургомистр. – Я предлагаю начать разговор с ситуации, которая сложилась… у нас здесь. Собственно, катаклизм, который произошёл…видимо прошедшей ночью – он всё для нас перевернул с ног на голову. Мы не совсем понимаем, что происходит. Очевидно, что локация нашего города странным образом изменилась. Может быть, вы нас просветите, с чем мы столкнулись?
Фюргарт посмотрел куда-то за спину градоначальнику.
- Это событие называется Воссоединение, - сказал он через паузу. – В нашем мире оно ожидалось очень долгое время. Настолько долгое, что перешло в область преданий. Некогда наш мир был единым. Я не хочу сейчас пересказывать древнюю легенду. В своё время вы обязательно услышите её. Главное, что в незапамятные времена мир был расколот и небольшая часть его – ваш мир, жил изолированно. Отдельно от нашего. Было предсказано, что это не будет продолжаться вечно: однажды миры вновь воссоединятся. Собственно, даже говорить «миры» – не верно. У нас один общий мир. Теперь единый.
Представители города обменялись взглядами, но им нечего было ответить на эти слова. Анна только отметила для себя, что возврата к прошлому устройству мира не предвидится.
- Нам, конечно, трудно это принять, сразу, - сказал Бремер и постучал нервно пальцами по столу. – Мы привыкли жить в очень рациональном, в целом, комфортном мире. Но, конечно, это не значит, что мы не доверяем вашим утверждениям. Ни в коей мере. Просто нам нужно время…. Во всем разобраться. Пережить последствия катаклизма. Мы сейчас просто пытаемся адаптироваться в новых обстоятельствах.
- Вы сказали, что представляете великий дом…, -начала судья.
- … Фюргартов, - подсказала стенографистка, подняв голову от тетради.
- Великий дом Фюргартов, – продолжила судья Леманн, кивнув. – А что это, собственно, значит?
- Всё, что вы видите вокруг - это владения дома Фюргартов, - сказал молодой рыцарь. – Даже больше: от Драконьего хребта на востоке до реки Сестры на западе и от Эльды до Гнилых Зубов на юге. Всё это земли Фюргартов и наших вассалов. Больших домов Овечьих Холмов: Биорков, Бернов, Стимов, Фортов, Неисторов, Хонгов… Ещё и множества малых домов… До дальних уголков владений Фюргартов всадник может добираться больше месяца.
Чиновники переглянулись.
- Впечатляет, - сказал Франко Шмидт с изрядной долей сарказма. – Хочу только заметить, что наш город находится в одном из самых больших и богатых государств мира.
- Господин председатель, - поморщился бургомистр.
- Вы хотели сказать – находился, - отреагировал, не меняя скучного выражения лица, Фюргарт. – Находился. Теперь вы находитесь в нашем государстве. Вы в любом случае быстро поймёте это.
- То есть, вы хотите сказать, в свою очередь, что наш город теперь находится  в юрисдикции дома Фюргартов? – спросила судья.
- Если это значит - под рукой дома Фюргартов, - ответил рыцарь, переведя фиолетовые глаза на женщину, - то да. Можно только говорить о статусе Пархома в Овечьих Холмах. Потому что вы находитесь почти у стен Капертаума. Главной твердыни Фюргартов.
- Пархима, - поправил его негромко Бургомистр.
- Пархима, - повторил миролюбиво рыцарь. – И хорошо, что при Воссоединении город оказался возле наших стен. Мы смогли вовремя остановить уруктаев… Орков – как вы их называете.
- О, мой Бог! – простонал председатель Шмидт. – Всё-таки, орки. Не просто средневековье, ещё разные орки, гномы и колдуны! Это уже слишком.
Рыцарь усмехнулся и положил на стол продолговатый серебристый фонарик.
– Нас тоже многое удивляет в вашем городе. Хотя бы вот эта вещица, - он с удовольствием пощёлкал выключателем. – Но это ведь сущий пустяк по сравнению с тем, что нам рассказал уважаемый сэр Ренк, - он наклонил голову в сторону шефа полиции. - Вы обладали поразительной магией: могли путешествовать по воздуху и под землёй, разговаривать с человеком на другом краю земли, создавать вот такие удивительные вещи в невероятных количествах. Ведь это всё так?
- Да. Это всё - правда. Наша цивилизация достигла очень много, - подтвердил бургомистр, с немалой толикой гордости в голосе. – Но после, как вы говорите, Воссоединения, мы лишились многих возможностей. Бесполезно это скрывать.
- Простите, э-э… сэр рыцарь, - обратился к нему полицмейстер. – Меня по долгу службы, прежде всего, волнует безопасность жителей Пархима. Вы сообщили, что опасность городу исходит с запада, из-за реки? То есть – теперь это север. Можем мы обсудить эту тему?
- Да. Статус города – тема сложная, - добавил и бургомистр Бремер. – Это всё равно требует времени и будет решаться с участием городского совета. Сейчас мы могли бы заключить какое-то рамочное соглашение о военной взаимопомощи.
- Река Эльда тысячелетиями являлась непреодолимой преградой и была границей между Восточным Пределом и северными землями. Наши предки отвоевали для нас этот край у уруктаев, гоблинов и береттеев. Уруктаи здесь были уничтожены, а гоблины и береттеи оттеснены за реку. Воды её они пересекать не могут из-за древнего заклятия. Драконий хребет защищает нас от обитателей диких земель на востоке. Там находится вотчина уруктаев и других страшных существ, о которых мы мало что знаем. Человеку там не место. Единственный проход туда ведёт через перевал Чейн-Туган, - рыцарь встал и, обогнув стол, подошёл к окну. – Вот видите - там, где левое плечо Одинокого Малыша встречается с той острой скалой, похожей на рыбий зуб, - указал он рукой.
Остальные участники тоже покинули свои места, и подошли поближе.
- Одиноким Малышом вы называете эту самую высокую гору? - спросила судья.
- Да. Там находится перевал и крепость Закрытые Ворота. Гарнизон в этой твердыне стоит на страже нашего края. Уруктаи время от времени пробуют его на зуб, и долгое время это было единственное место, где мы с ними сталкивались, - Фюргарт развернулся от окна. - Теперь же, когда ваш город возник на реке у стен Капертаума, ситуация изменилась. Я не знаю, что спровоцировало мгновенную атаку уруктаев, мы вообще думали, что их нет в северных землях, и там обитают береттеи – лесной народ. И ещё гоблины, это такие стайные твари. Помельче уруктаев, но раньше они были весьма многочисленны. Сами по себе, без уруктаев, они очень неудобные соседи.
Анна тоже стояла у окна и разглядывала горы за окном. Она опустилась взглядом ниже и попыталась найти Капертаум, про который всё время говорил рыцарь.
- Вот он, - сказал голос за спиной. – Вы далеко смотрите. Прямо здесь. Видите, вот над этой башней с квадратной крышей.
Анна повернулась. Рядом стоял юноша с капюшоном на голове.
- Это здание старой мельницы.
- Да. Вот смотрите прямо над ней. Эта зубчатая линия – это стены твердыни Капертаума.
Анна повернулась за его рукой и сразу увидела и стену и башенки над ней. Воздух был абсолютно прозрачный, и вокруг крепости можно было различить многочисленные здания, перемежающиеся облачками деревьев. Километров десять – прикинула для себя девушка. Или ближе.
- Мосты через реку заблокированы караулами, - произнёс бургомистр Бремер, - но там остаются горожане. Четверть, а может, и треть города лежит на той стороне Эльде. Куда нам эвакуировать их всех?
- Мы не сможем быстро построить стену вдоль западных..., простите, северных границ города, - сказал председатель совета. – Тем более сейчас – мы ведь оказались без техники.
В разговор вступил седовласый полковник, который до этого времени сохранял молчание:
- Стратегически было бы правильно вывести оттуда людей и временно оставить только один мост. Остальные – уничтожить. Единственный переход будет значительно проще удерживать.
- Может быть, - задумчиво ответил бургомистр. – В любом случае, нужно попытаться защитить ту часть города. Может быть, мы сможем наладить технику. Есть такой шанс. А пока – сокращение количество мостов и эвакуация.
Совещание или переговоры разбились на отдельные разговоры в небольших группках, и Анна перестала записывать. Шеф разговаривал с Фюргартом, Бургомистр и Франко Шмидт с другим рыцарем, судья Леманн наклонилась над столом и быстро делала какие-то пометки в записной книжке. Возле двери высокий рыцарь со шрамом что-то наговаривал на ушко посмеивающейся брюнетке с чёлкой.
- Восемнадцать тысяч человек? – раздался голос Фюргарта.
Впервые Анна услышала в голосе молодого рыцаря яркие эмоции.
- Да, - с гордостью подтвердил полицейский, - Наш город - центр района Людвигслуст-Пархим. Нужно сказать - не последний во всей Померании город.
Девушка подумала, что может быть не стоит так спешить, раскрывая перед гостями все карты.
- А как получается, что мы понимаем друг друга? повернулась она к юноше, который носил имя Суток. Этот вопрос всё время не давал ей покоя. Иногда ей казалось, что гости говорят с очень странными интонациями, но это ведь всё равно ничего не объясняло.
Юноша тронул рукой янтарный кулон на груди:
- Это вот называется «Глаз Мериота». Он пробуждает в разумных существах способность воспринимать Общий язык. Дальше вы передадите друг другу эту способность как поветренную хворь…
- Разве мы сейчас говорим не по-немецки? – спросила удивлённо девушка.
- Неважно, какие мы звуки издаём. Мы ведь воспроизводим речью свои мысли, а думаем мы все на одном языке. Он и называется – общий.
Анна задумалась. Как-то это не согласовывалось с тем, во что она верила раньше. С другой стороны, это, наверное, сегодня было наименее удивительным открытием. Всё остальное, что происходило с того момента, как она проснулась ночью от криков птиц, совсем не связывалось с привычной картиной мира.
- А кто вы? – спросила девушка. – Рыцарь сказал, что вы советник. Но вы так молоды.
- Я – волшебник, - ответил юноша, улыбаясь Анне. – И я знаю, что вы должны сыграть важную роль в моей судьбе.