Август, который не забыть

Отдыхая в Черногории, я размышляла: "Вот как прилетим домой - сразу отправлюсь в приют. И пусть вокруг хоть что угодно происходит - ничто меня не напугает! Даже самые злые ОМОНовцы с самыми большими дубинками. Вот пусть автозаки хоть на каждом углу стоять будут!" Ну, что сказать - легко храбриться, находясь за тысячи километров от места действий. А на месте всё оказалось, конечно, далеко не так просто...
Стоя на перроне станции метро "Михалово" и ожидая поезд, я решила зайти на свою страничку во "ВКонтакте". Но она не открывалась. Я попробовала открыть ещё пару сайтов и поняла, что интернета нет: власти снова отключили его! Тут по громкоговорителю "уважаемых пассажиров" предупредили о том, что на станции "Октябрьская" поезд останавливаться не будет, потому что её перекрыли. "Ничего удивительного - в центре города ведь идут митинги и демонстрации! - подумала я. - А может быть, не только в центре..." "Ну что, змагарка за права котиков - пронеслась у меня в голове мысль, - добро пожаловать на фронт! Смотри случайно не попадись в автозак, а то там тебе быстро растолкуют, кто они тут, а кто ты!"
В вагоне было много всякого народу. Некоторые люди были одеты под бело-красно-белый флаг. Особенно впечатлила меня девушка в белых бриджах, красном свитере и с большим белым бантом в волосах. На лице её была вселенская грусть. И мне так жалко её стало... Я подумала, что, если у какого-нибудь ОМОНовца хватит "того-не знаю, чего", чтобы её схватить, значит, совсем всё плохо.
Как и предупреждали на станции, поезд проехал мимо "Октябрьской" не остановившись. Из какого-то динамика раздалось приглушенное "Жыве Беларусь!" То ли на телефоне включил кто-то, то ли работники метрополитена постарались... Следующая станция - "Площадь Победы". Но и тут поезд не остановился! Он стрелой пронёсся мимо перрона и крупной надписи на стене. В вагоне повисла гробовая тишина. Это было так дико!
Может быть, я просто слишком впечатлительная девочка... Но мне стало в этот момент так жутко, так тревожно! Руки словно онемели, а ноги отнялись, в голове все мысли сбились в какую-то бесформенную кучу, в животе будто засуетились бабочки. Наверное, это состояние и называется "душа ушла в пятки". Меня посетило чувство какой-то ужасной беспомощности, неизвестности и Бог знает чего ещё. Словно нас всем вагоном уже повязали! Вот никогда бы не подумала, что в мою голову когда-нибудь придут подобные мысли, но я подумала: "Хоть бы крикнул кто-нибудь: "Жыве Беларусь!", что ли! Может, не было бы так страшно". Но все молчали. "Вот как кричать поздним вечером из окон, так все смелые, а тут... - думала я. - Хотя, а я сама-то что? В Черногории вон как храбрилась: "Пусть хоть ОМОНовцы на каждом углу!" А теперь что?" "Ну уж нет! - перебила я сама себя. - Никому меня не запугать, когда я еду к СВОИМ КОТИКАМ!"
На станции "Площадь Якуба Коласа" вышло большинство пассажиров поезда. Я поехала дальше.
Я долго была под впечатлением от этой поездки в метро и вообще... Мне казалось, это всё какой-то фильм ужасов, такого не может быть на самом деле, а если и может - то когда угодно, но только не сейчас, не в нынешнее время. Хотя, казалось бы, должна б уже смириться - как-никак, на дворе 30-ое августа! Но нет... "Да я просто на уроке истории с эффектом присутствия, - думала я. - Точно! Учительница включила машину времени и закинула меня куда-то".
Но вот он, наш приют, вот они, котики, которых я никогда не брошу, что бы ни случилось, которых нужно всегда отстаивать во что бы то ни стало. Никто меня никуда не закидывал, а потому не вернёт обратно. Это - моё время. Не только моё, разумеется, но и моё тоже. Такая вот правда...
Я задумчиво перетрясала наполнитель в лотках, сметала шерсть с подстилок, поглаживала котов. В небе собиралась гроза. Взглянув на часы, я увидела, что уже почти 17.00. На это время во всех храмах нашей страны был запланирован молебен за Беларусь. Когда оно уже совсем наступило, я взяла на руки кошку Дарси, подошла к окну и стала читать "Отче наш"...
Давно уже не молилась я так искренне и самозабвенно! В последний раз, когда у мамы обострилась её болезнь, только тогда, разумеется, я испытывала совершенно другие чувства... Я читала молитву вслух и сосредоточенно смотрела в небо, а голос мой был как будто и не мой даже. Закончив молитву, я попросила Бога о том, чтобы наш народ был счастлив, чтобы все люди и животные в нашей стране были счастливы и сказала: "Я готова сделать для этого всё, что в моих силах. Только мне нужно точно знать, что именно я должна делать, чтобы это было правильно. Пусть я буду это знать, пожалуйста!.."
Пошёл ливень, коты размяукались. Но, как и все сильные дожди, этот был не слишком долгим: скоро он стих, потом совсем закончился, и в приют пришла Полина. Она взялась за лечение наших подопечных.
На обратном пути из приюта ничего необычного со мной не произошло. "И слава Богу! - подумала я. - Пожалуй, я и так на сегодня увидела и почувствовала достаточно..."
Не знаю, что в нашей стране будет дальше, но этот август я точно никогда не забуду.