Просто Кошка

Мои родители купили дом в деревне, решив переселиться в сельскую местность, сменить город на деревню. Это было в начале лета. Дом был обычным, как и все дома в деревне, из толстых бревен. Большая ограда, бревенчатый амбар
в котором находилась также и овощная яма, крытый пригон с конюшней.
Крыша дома охватывала сам дом, сени с крыльцом и большую террасу рядом с ним. Тут же под крышей стоял и колодец. А наверху под крышей над крыльцом крепили свои гнезда ласточки.
Из ограды мимо пригона был выход в большой огород. Там же стояла маленькая банька. 
Родители наводили порядок в доме, что-то мыли, красили. Я им помогал по мере своих сил пятилетнего ребенка.
Через несколько дней после нашего заселения в дом мама стала замечать у нас во дворе чужую кошку. Это была обычная кошка, ничем не примечательная, трехцветная короткошерстная, только очень худая.
– Ничейная она что ли? – задумчиво спрашивала будто себя мама, смотря на исхудавшую кошку.
– Может эта кошка каких-нибудь соседей наших? – подумал вслух отец.
– Худющая такая! Не может быть, чтобы хозяйская она была.
Я также наблюдал за кошкой, которая неспешно прогуливалась по коньку крыши амбара. Но тут вдруг из ниоткуда прилетели две ласточки и начали
с громким писком пикировать в сторону кошки. От сильного звука и резких маневров птиц, кошка пригибалась на своих пружинистых лапах, прижимала уши, втягивала шею.
Ласточки не унимались, все ниже и ниже пролетали над кошкой, издавая нестерпимый резкий звук.
– Мама, они ее сейчас заклюют! – обратился я к маме, теребя ее за руку.
– У них здесь гнезда, вот они и защищают их от всех опасных гостей. На нас они также поначалу реагировали, а сейчас привыкли.
Кошка, почти полностью прижатая к коньку крыши, начала быстро проползать к воротам. Спрыгнув с крыши амбара на расположенную чуть ниже двускатную крышу ворот, кошка скрылась от пернатых преследователей. Ласточки еще несколько раз покружили над крышей, убедившись, что враг отступил, они разлетелись в разные стороны.
Через некоторое время, выйдя с мамой за ограду мы обнаружили кошку сидящей на поленнице. Она мирно дремала на солнце. Увидев нас, она привстала, села на задние лапки. Пристально стала смотреть на нас.
– Что ты домой не идешь? Заплутала что ли, горемычная? – сказала мама вслух.
В ответ кошка начала мяукать, и подняв одну свою лапу начала ею махать.
– Пойдем-ка, нальем ей молока.
Мама налила молока в алюминиевую миску и отдала ее мне. Открыв в сени двери, мама придерживала их, пропуская меня. Выйдя в ограду, мы поставили миску на завалинку амбара.
– Кис-кис-кис!!! – громко звала она кошку. Я стал также подзывать нашу гостью: «кис-кис-кис!!!».
Но никто не приходил. Я вышел за ограду посмотреть где кошка. Но на поленнице уже никого не было.
– Мама, ее там нет! – вбежал я обратно в ограду.
– Тише, не вспугни. Вон она сидит под крышей и смотрит на нас.
– Кис-кис-кис! – начал я снова зазывать кошку. Но она не поддавалась на наши уговоры и смирно смотрела на нас сверху.
– Ну пойдем, сын. При нас она не станет подходить к миске. Пойдем в дом и посмотрим из окна.
Войдя в дом мы с мамой прилипли к окну. Сначала в ограде ничего не происходило. Как вдруг появилась кошка и стала медленно подходить к миске с молоком. На полпути она остановилась, принюхалась, осторожно огляделась.
– Смотри, мама, смотри! Идет! – начал радостно говорить я.
– Тише, не испугай ее, пусть поест.
Кошка подошла к миске и, остановилась, обнюхала ее, оглянулась вокруг и начала лакать молоко, быстрыми движениями опуская в белое молоко кончик своего алого языка.
Полакав молока, кошка уселась рядом с миской и начала лизать свою лапу, которой умывала свою разноцветную мордочку.
Сейчас можно было хорошо рассмотреть кошку. У нее был белый мех на животе, боках и морде. Со спины и по бокам, а также на голове он перемежался с пятнами оранжевого и черного окраса. Таким же черно-оранжевым был и хвост. Кончики лап у кошки были белыми.
Мы с мамой наблюдали за кошкой, умиляясь ее плавным движениям и гибкости тела.
– Какая чистюля! – восхитилась мама.
– Мама, а может это кот? – озвучил я свою мысль, возникшую вдруг.
– Нет, трехцветные, – это всегда кошки. Котов с таким окрасом не бывает.
– Интересно, чья же она?
– Должно быть кого-то из деревни, – ответила мама.
В этот миг кошка, закончив свои умывания, уставилась прямо на нас своими большими круглыми зелеными глазами. Мы с мамой тоже стихли. Кошка сидела неподвижно с полминуты. Потом она немного вытянула свою шею в нашу сторону и подняла свою лапку, промурлыкала, развернулась и нырнула под ворота.
– Это она нас должно быть поблагодарила за угощение! – прокомментировала мама.
На следующий день мама в ограде у крыльца вывешивала на просушку постиранное белье. Я играл рядом на крыльце, катая маленькую машинку по ступеням. Вдруг у входа в огород появилась кошка, держа в пасти мертвую мышь. Мама остановилась, я замер. Кошка пристально посмотрела на нас, подошла к маме, выпустила безжизненное тело серого грызуна, и отошла на несколько шагов. Повернувшись к нам мордой, кошка присела и стала внимательно глядеть на маму, помахивая своим длинным хвостом.
– Ой, что это ты, кошка, хочешь показать нам, какая ты охотница хорошая, – сказала мама.
Я глядел то на маму, то на мертвую мышь, то на кошку. Последняя долго сидела, смотрела на маму и вслушивалась в ее слова. Потом она мяукнула и резко выбежала с ограды, оставив лежать свою добычу у крыльца.
– Мама, это она за вчерашнее молоко нас поблагодарила? – спросил я у мамы.
– Да, наверняка это так. Только вот куда я с такой добычей сейчас! – смеясь сказала мама, ушла в сени за совком. Убрала мертвую мышь, вынеся ее тело к меже. Мама попросила меня налить в миску молока и поставить ее на прежнее место у амбара.
Так, несколько дней кряду кошка приносила и клала у ног мамы свою добычу, а мама поила охотницу молоком. Кошка перестала уходить с нашего двора. Отдыхала в тенёчке у крыльца, гуляла по коньку амбара. Ласточки тоже привыкли к ее присутствию и не пытались напасть на нее. Лишь изредка подлетая к своим гнездам, держа какого-нибудь жучка или червяка в клюве, они делали несколько кругов над кошкой перед тем как подлететь к своим гнездам и начать кормить своих желторотых птенцов. Кошка же внимательно глядела своими круглыми зелеными глазами за птицами.
В один из теплых летних вечеров мы всей семьей ужинали напротив распахнутого окна, выходящего в сад. Неожиданно на подоконнике появилась кошка. Мы все обрадовались ее появлению. Кошка уселась на задние лапы, задрала вверх голову и, как это уже бывало раньше, подняла свою лапу.
– Ну раз пришла, то заходи! – сказала мама.
Кошка при этом не пошевелилась. Тогда мама встала из-за стола и прошла к кухне, вынув из холодильника колбасу, отрезала кусочек и поманила им кошку, положив на пол рядом с собой.
– Ну иди, кыс-кыс-кыс! – сказала мама.
Кошка спрыгнула с подоконника и подбежала к маме. Принюхавшись к куску, она его съела. Понюхав пол вокруг себя, кошка, облизнувшись, задрала голову вверх, посмотрев на маму. Гостья начала тереться у маминых ног своим боком, обвивая их своим хвостом.
– Ну живи у нас теперь, мы не против! – сказала мама, нагнувшись погладила животное.
Больше всех тому, что у нас в доме появилась кошка, обрадовался я.
Так с позволения родителей кошка стала жить у нас в доме. Ее любимым местом сразу стала печь. Оттуда она зорко наблюдала, что делается в доме, вслушиваясь в разговоры домочадцев, отдыхала после охоты на мышей.
Шли дни, мы все привыкли к нашей кошке, а она к нам. Я часто брал
её на руки и гладил. Мама тоже любила гладить ее, а папа часто подкармливал
её чем-нибудь вкусненьким, что находил у себя в тарелке.
Кошка же каждый день ловила мышей, приносила к кому-нибудь из нас показать свою добычу, гуляла по двору или отдыхала в тени у крыльца. Мы, не сговариваясь между собой, называли нашу кошку просто Кошкой.
Как-то раз, я помогал отцу что-то мастерить в ограде. Вдруг мы услышали звонкое тревожное щебетание ласточек. Оказалось, что из-под крыши из гнезда вылетела молодая ласточка. Неокрепший птенец еще плохо летал, он приземлился в заросли лопухов, и замер там. Взрослые птицы при этом летали над ним, громко издавая резкие звуки. В это время рядом у крыльца лежала Кошка. Услышав шуршание в траве она быстрым прыжком подбежала к птенцу. Это все произошло так стремительно, что мы с папой даже не успели рта раскрыть. Кошка заглянув
в траву, медленно отошла, вернувшись на свое прежнее место.
Птицы не замолкали, летали над своим птенцом. Мы с папой наблюдали
за ними. Через несколько минут молодая ласточка выскочила из кустов и в прыжке оттолкнулась от земли с трудом поднялась на козырек крыши. Она уселась там,
а к ней подлетели его встревоженные родители.
– Смотри-ка, Кошка какая у нас добрая, не стала губить молодую птаху! – с удивлением произнес отец.
Родители любили Кошку за ее прилежность в выполнении своей работы по избавлению хозяйства от грызунов, а также за покладистый нрав, который выражался в умении сдерживать себя от желания запрыгнуть на стол, испортить продукты. От мамы можно было много раз услышать похвалу Кошке.
– Разделывала сегодня рыбу на столе, оставила ненадолго, чтобы воды в дом принести, – рассказывала отцу мама. – Захожу в дом, а наша Кошка сидит смирно
у стола, принюхивается, и даже мысли у нее нет на стол запрыгнуть и рыбку подцепить. Очень воспитанная!
 – Да, хорошая наша Кошка. В деревне часто слышать можно, что их коты сметану слижут, то в кладовых продукты подъедят, то рыбу вяленую под навесом всю обкусают. А наша Кошка не такая.
Кошка прожила у нас долгие годы. За все это время она ни разу не испортила ни одной вещи в доме, не напакостила, блюла чистоту.
Она приносила потомство. Я возился с ее котятами, прикармливал их молоком, когда они немного подрастали. Всегда было грустно расставаться с ними, когда приходило время и мои родители отдавали котят в разные дома.
Когда Кошка была уже довольно старая, родители оставили от нее котёнка-девочку, которая точь-в-точь походила на свою мать. У молодой кошечки был тот же окрас и тот же характер.
Так в доме у нас было уже две наших любимых кошки. Молодую кошку мы назвали Мусей, а ее кошка-мать так и осталась просто Кошкой.