Святая земля

«Храм мира» – это говорили древние о египетской земле и учились у зодчих фараона возводить святыни. В Египте храм был средоточием духовности и наук, он мог стать военной крепостью и оборонять город – иначе к чему мощные стены, подобные скалам?
Он был закрыт для «незваного» народа, но в то же время выходил ему навстречу: во время ежегодных фестивалей толпы видели перенос золотой раки с идолом в его ладье от храма к храму и к некрополю. На гуляниях народ угощали яствами с алтарей (в честь, скажем, начала года жертвовалось 100000 трапез разом). В храмах обитали оракулы и целители, при них строили школы и скриптории.

В главных городах храм строился вечно, как собор Антонио Гауди – менялись цари, и менялся его облик. Так, храм в Эдфу в греческую эпоху строили более двухсот лет, но эхо былого величия державы фараонов таилось в целых «городах» из храмов. Их соединяли дромосы со сфинксами в тени зелёных аллей. В залах анналов главных храмов этих ансамблей в камне высечена вся история царей Египта от века, когда их возвели. Архив этот лукав, но истина где-то рядом. Ап-Асауа, ныне Карнак, сонм храмов египетской столицы Нии (Фивы) возник с XI династии и с тех пор стройка и перестройка велись там до римской оккупации и далее до запрета язычества.

Но большая часть памятников возведена там в блистательный имперский период XVIII династии. В общем плане любой храм-крепость был разбит на ряд крупных центров – это череда колонных залов (включая самый грандиозный – гипостиль) и открытых солнцу дворов, обнесённых одной кирпичной стеной. Его окружали сады и священные озёра, где разводили посвящённых богам рыб и птиц. В Ап-Асауа так разводили священных нильских «солнечных» гусей, а в храме богини-кошки Бастет в Дельте – усатых сомов, «водяных котов». У самого Нила не было домов – люди жалели жирную землю, да и разлив всё равно превращал пойму в лиман.

Города и храмы в пустыне поили каналы и подземные ключи. В храм обычно попадали с причала. Он был пронизан лестницами – обязательно из камня, часто с рельефным бордюром с изображениями львов и священных змей. Те из них, что вели на крыши, брали начало внутри храма и были особенно длинными и крутыми, с пандусом для подъёма на крышу священных реликвий для обрядов и открытых мистерий. Хотя Египет и был страной рукотворных гор – пирамид, сам храм не венчали, скажем, гранёными шпилями. Его крыша – это площадь с парапетом, но всё же она выдаётся за края здания, защищая резные фризы и стенные рельефы от воды и снабжена сетью отводных желобов, выбитых в камне.

В древности египетский климат был неоднозначен, и случались неслабые зимние грозы. На выходе водостока часто была каменная голова льва – приём, до предела развитый в своё время в готике. Книги о загробном мире у египтян полны жутких химер, которым бы позавидовал и Босха, но всё же в их сакральном зодчестве не было гаргулий страшнее, чем лев. Фриз со львами до сих пор можно увидеть на стене храма в Дендера и они отличны от античных и средневековых тем, что вода бежала у них не из оскаленной пасти, а из прорези под подбородком. Ни огромных окон, ни распахнутых дверей (боковые входы для жрецов затворяли) не было – зал был кровом от зноя и слепящего света.

Лучи рассеивались через слуховые окна под потолком в ярких ажурных решётках. А самый сильный поток света падал кое-где в центральный узкий люк потолка. В глубине храма были крипты для идолов и священной ладьи, головоломные тайники для казны и реликвий со скользящей дверью, сливавшейся с рельефом стен. На дворах часто был периптер – изящный малый храм, обвитый открытой колоннадой; их даже путали с греческими постройками. В позднем Египте так строили маммизи («храмы рождения»), а изначально терем периптера – промежуточная стоянка несомой в долгой процессии ладьи бога. А земной бог, фараон, заезжая пилигримом в какой-то дальний свой храм, ночевал в особом дворце, часто слитом с ансамблем.

С ним могла быть и царица, и эскорт юных жён – в том не видели никакого греха. И он жил в своих покоях, а его «червонные дамы» – в отдельных квартирах по четыре комнаты каждая, как в королевском отеле. В особых покоях внутри башен поминального храма Рамсеса III в Мединет-Абу, рельефы пикантны: государь заигрывает с юной особой в характерной короне из золотых папирусов. Это с виду невинный флирт, и, быть может, в храме просто не допускалось изображать нечто большее, а одни лишь намёки. И всё же не очень ясно, зачем для встреч с гаремной девицей владыке нужно было подыматься в одну из камер храмового пилона над вратами.

К слову, дамских квартир в храмовом дворце этого набожного фараона было не более трёх. У Аменхотепа III в летнем дворце их и то насчитали лишь восемь – ведь жёны фараонов обитали по своим частным резиденциям, а при дворе жили лишь наилюбимейшие из них. В особом случае наложнице могли отдать и какой-нибудь малый дворец «в орбите» царского, но не в обиду царице. В любом случае, обиды имели место быть и их последствия бывали ужасны. Рамсес III, победитель «народов моря» и великий меценат главных солнечных храмов своей родины, был зарезан едва ли не в «той самой» башне, а во главе заговора стояла его фаворитка.

У врат устанавливали каменных гигантов – образ двух душ (ба и ка) фараона с миниатюрными статуями дам из его семьи рядом. Были и целые галереи из статуй царя в образе Осириса – своеобразные кариатиды. А колонный зал разбивали на три нефа с возвышением по центру, где проходил путь священной процессии – это первая в мире базилика, но почти неузнаваемая из-за стиля фасада. Врата в каждый новый зал предваряли грозные башни-пилоны с тонкими, как говорили, прознающими небо, мачтами для лент-вымпелов. У пилонов же ставили и по два узких острых обелиска из гранита – «солнечные лучи».

Ряды рифлёных или гладких, усеянных иероглифами колонн внутри залов тонко обработаны в форме снопов из папируса – это не случайно. В безлесной стране из этой нильской осоки, что была много выше роста человека, в древних хижинах ставили тугие вязанки вместо деревянных столбов. В храмах впоследствии могли быть колонны из ценного ливанского кедра, но их рано или поздно заменяли на «вечный» камень, оформленный традиционно как гигантский нильский букет. В Апе-Рес (Луксор) такие столбы увенчаны стилизованным сомкнутым бутоном водяной лилии, а в поздних храмах капители ваяли в форме пальметт или сложных букетов, в виде голов богини (получалась колонна-идол).

В храме Асет (Исиды) на острове Филэ ряд колонн в галерее вырезаны каждая на свой лад. К какой бы династии не принадлежал новый фараон, в архитектуре храмов, которые он строил египетским богам, господствовало вечное «ретро» с едва уловимым вплетением нового. В греко-римскую эпоху местами уже отказывались от пилонов, но и за границей храмы египетских культов в какой-то мере близки своему древнему «эталону» на Ниле. А античные периптер и базилика – это оммаж греческих и римских архитекторов египетским зодчим. Как мотив величественного строения густой лес из колонн в бескрайнем зале охотно переняли затем древние иранцы и арабы.

В мечети «мавров» Кордовы от VIII века н.э. было и более 1000 колонн – это дебри, но в них уже нет древней мощи. 134 колонны гипостиля фиванского храма Амона в два раза выше мавританских. А в центральной аллее Ап-Асауа на пути к третьему пилону высота 12-ти главных колонн с развёрнутой папирусной капителью была едва ли не 21 метр. На чашечке одной из таких каменных «осок» могло бы стоять разом до ста человек, но кто бы рискнул балансировать на той вершине? Под их сводами захватывает дух, как в зеве глубокого каньона или окаменелом лесу, стянутом сетью яркой резьбы.

С резной паутиной сливалась мозаика из изразцовых фигурок и плиток, алебастр, гранит и кварцит, а в греко-римскую эпоху – павлиньи сполохи экранов из стекла. Колонны уходили в синие потолки, покрытые золотым инеем звёзд или морозными узорами зодиакальных виньеток, как в Дендера. В Ап-Асауа над центральным нефом гипостиля в таком каменном «небе» летали нарисованные грифы – птицы богини-матери. И оба колосса царя, и изваяния его цариц и дочерей, стоящие у их ног как дюймовочки – они тоже были в цвете с головы до пят. По смерти мира фараонов мы видим серо-бежевую холодную сеть рельефов – то филигранных, то, увы, топорных.

За века, когда краски никто не обновлял, они исчезли, особенно там, где рухнула крыша. Кое-где слабые мазки её видны на потолках и капителях. А храмы были ещё и все в золоте, как в солнечном огне: оно сияло в культовых статуях, уборах, жезлах и реликвиях, им обивали врата и вотивные статуэтки из кедра и персеи, ковчеги, наосы, скамьи, паланкины, храмовые гондолы Солнца в святая святых. В лучах зари и заката вспыхивали золочёные «иглы» у входа и мачты; колоссы, колонны, стены и фризы, а иногда и пол, украшали в храмах золотом. Но под ноги чаще стлали серебро – оно мерцало, как нильская вода, в которой как бы «росли» папирусные колонны.

В древности египтяне «сорили» золотом и серебром, употребляя его всюду на священные украшения, хороня в склепах, и не только из-за того, что оно было нетленно и свято. Рынок при фараонах жил натуральным меном. Разные товары учёта ради оценивали в весовых единицах золота, серебра и меди, но денег не чеканили – зачем? Сами по себе металлы редко попадали на прилавок, и чаще это была медь. А много золота вошло в оборот после массовых грабежей некрополей в эпоху заката имперского периода. Его скупали торговые агенты – слуги храмов, а других центров сбыта у воров просто не было.

И при греках, когда, наконец, ввели монеты и первые банки, золото – святой покров, а уж потом средство расчёта. С драгоценными камнями уже не получалось быть столь расточительными, ведь даже парадные уборы часто унизаны бусами из стекла и фритты. В храме заведено было главные пункты и статуи украшать самоцветами, а лабиринт интерьера – их изразцовой имитацией, в отдельных случаях сочетая все инкрустации. И на солнце, и в тенистом зале всё это было как мираж или райский сон. Но его видели по большей части лишь цари, жрецы, служки и сладкопевные сирены-жрицы…

На снимке: реконструкция сцены из повседневной жизни в Египте эпохи Амарны, выполненная в рамках проекта National Geographic по поручению художественного руководителя Криса Слоана: визит царской семьи в храм Атона (основано на изображении из гробницы Хайа (Хойе, Хеви), домоправителя вдовствующей царицы Тэйе). Синтез компьютерной графики и искусства фотографии. Графика Адама Ховарда и Майкла Маллинсона. Исторический консультант и художник по костюмам - Кейт Спенсер. Фотограф - Роб Кларк (National Geographic), раскадровщик - сам Крис Слоан (Castle Studios, Dulwich).

Источники:

Кинк Хильда Августовна. Древнеегипетский храм. Издательство «Наука», главная редакция восточной литературы, Москва, 1979 г. Отв. редактор Ю.Я. Перепёлкин.

Перепёлкин Ю.Я. История Древнего Египта. Издательско-торговый дом «ЛЕТНИЙ САД» Журнал «НЕВА» Санкт-Петербург, 2000 г.

Томсинов В.А. Государство и право Древнего Египта: Монография. М.: ИКД. «Зерцало-М», 2011 г.

Мюррей Маргарет. Величие Древнего Египта. Центрполиграф; М.; 2009

Ассман Ян. Египет: Теология и благочестие ранней цивилизации. — М: Присцельс, 1999.

Шуази Огюст. «История архитектуры». Париж, 1899 г. По изданию Всесоюзной академии архитектуры, Москва, 1935 г. Перевод с французского, дополнения и комментарии В.Д. Блаватского, Б.П. Денике, В.В. Павлова, А.С. Стрелкова под общей редакцией проф. А.А. Сидорова. Предисловие к «Истории архитектуры» Огюста Шуази. /Auguste Choisy. Histoire De L'Architecture, Paris, 1899.

Кравчук А. Закат Птолемеев. Пер. с польск. М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1973. («По следам исчезнувших культур Востока») @ Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1973.

Коростовцев М.А. «Религия Древнего Египта». Изд-ва СПб «Нева», «Летний Сад», 2000 г.

Энциклопедия Британника. «Гимера, древний город Италии». https://www.britannica.com/place/Himera

Овсянников Ю.М. Рассказы об архитектуре. Детская литература, 1984 г.