Питеркин и кит

КИТ! Да, это был большой, черный, голодный кит! И каждый раз, когда Питеркин моргал, он приближался всё ближе и ближе к тыквенной лодке .

Теперь Питеркин разглядел его раздвоенный хвост и огромные, тускло поблескивающие бока. Один раз он совсем скрылся под пеной, а когда снова поднялся, то оказался так близко, что Питеркин увидел его маленькие уродливые глазки и ряд белых неровных зубов. Всякий раз, когда он мелькал хвостом и плавниками, вода сильно вспенивалась, и Пумперкин так яростно раскачивался, что чуть не сбросил своего бедного хозяина в океан.

Кит, я уверен, не знал, что с этим делать. Кит , конечно, привык к лодкам, но к лодкам с парусами и заостренными носами и матросами в такелаже. А тут было что-то круглое и жирное, и такое золотисто-желтое! У него не было ни носа, ни кормы, ни парусов, ни флагов, ни руля. “Неужели это действительно лодка?” - подумал кит. Что ж, в этом надо разобраться очень внимательно!

И вот большой кит, пыхтя, подплыл к маленькому Пумперкину.

“О, о, - вздохнула она, - какая прелестная вещь, чтобы резвиться с ней! Прямо как игрушка! Вот где я проведу свой день весело!” И с этими словами он нырнул глубоко под тыквенную лодку и вынырнул с другой стороны. “Хо—хо, - хохотнул он, как может хохотать только кит,—какой хулиган! Только поглядеть на этого маленького человечка, который выглядывает из-за желтого шара! Просто посмотреть, как он удивится, обнаружив меня здесь, где он не ожидал меня увидеть! Ай, ай!” И кит еще раз игриво дернул хвостом, едва не опрокинув Пумперкина.

Что же касается Питеркина, то он просто болтал от страха. Он не знал, что будет дальше! Возможно, кит собирался проглотить его на завтрак. Да, да, несомненно , этот черный кит затеял какую-то пакость. Ибо он снова исчез . О, что теперь?

Правда, игривый кит снова нырнул под дно тыквы. Но он не потрудился подойти с другой стороны. Он просто остался там, под водой, прямо под Тыквой.


“Хо, интересно, что будет, если я извергну фонтан в воздух?”—подумал кит-и, будучи китом, ему пришлось долго размышлять. В этой ужасной паузе Петеркин задрожал так сильно, что его плита, кровать и вся мебель тоже начали дребезжать.

И вдруг Пумперкин, Питеркин и все остальные взлетели на пятьдесят футов вверх! Вверх, вверх, как пузырь на вершине могучего гейзера, он поднимался вместе с потоком китового фонтана. На мгновение показалось, что она повисла там, а потом снова опустилась—с брызгами и всплеском в корыто моря!

Питеркин больше не мог этого выносить. Он громко закричал— таким криком, какого кит еще никогда не слышал. Это был такой крик, что каждая рыба в море вздрогнула бы.

“О боже! - вздохнул кит. - Я нажил себе врага. Боюсь, я задел чьи-то чувства. Я был бы очень рад приготовить завтрак из этого маленького человечка и его желтого пузыря, если бы только он не возражал и вел себя бодро . Но теперь, когда он такой сердитый и капризный, я накажу его тем, что уйду и никогда больше на него не посмотрю . Так вот!”

Именно это и сделал большой кит. И он никогда не мог понять, почему маленький человечек хлопал в ладоши и смеялся от восторга, когда видел, как оно исчезает в волнах далекого.