Добрый человек

             Однажды в школьные летние каникулы, погоня за длинным рублем привела меня в столярный цех местного предприятия. Рабочий люд оказался веселым и колоритным, и я с удовольствием окунулся в те самые «трудовые будни» - с солеными шутками и длинными перекурами.

             Работы разнообразием не отличались: ремонт всего деревянного, что было в ходу на предприятии.

          Отдельной статьей деятельности цеха было изготовление гробов. Простых, из плохоньких досок и дешевой ткани. Работа, хоть и дорогая по наряду, считалась обязанностью неприятной; формально, все работники считались равными, но гробы всегда мастерил один и тот же – безотказный Саныч, неторопливый, обстоятельный дедок, любитель «Беломора» и бабкиных супов, которые разогревал на трубе паропровода.

           Однажды утром начальник цеха протянул бумагу Санычу:

- Ну ты… это, сделать надо. И помощником, его возьми, - кивнул он на меня.

            Саныч кивнул в ответ и посмотрел на меня:

- Пошли, досок надо принести.

             Мы отобрали доски – хуже некуда, положили рядом с верстаком и Саныч принялся за работу. Мне оставалось только наблюдать.

          Работа Саныча захватила – настолько ловко у него все получалось. Лишних, ненужных движений просто не было. Ножовка, рубанок, молоток – и через полтора часа из кучи страшных досок получилось довольно ладное на вид изделие.

- Амба! Перекур, - прохрипел Саныч.

          Сели в курилке. Саныч потягивал папироску, а я налил себе воды с газом из бесплатного автомата, что стоял тут же.

- Обшить осталось – и порядок, - довольно сказал Саныч.

           Я согласно кивнул.

          Докурив, Саныч вернулся к работе. Развернув кусок красной ткани он ловко прихватил ее гвоздями и уверенными движениями, делая равные складки натянул и закрепил по периметру крышки. Осмотрев внимательно кивнул мне, и мы поставили крышку к стене. Саныч взялся за гроб. Быстро обтянув тканью снаружи, насыпал внутрь стружку. «Для объему, ну и помягче чтоб…», - ответил он на мой вопросительный взгляд.

          Потом он молча достал из ящика верстака кусок узкого полотна от ножовки для металла и несильно прибил его к внутренней стенке гроба. После этого приладил оставшуюся ткань внутрь.

- Перекур! – сказал он и направился в курилку.

         Саныч прикурил и откашлялся:

- Осталось рюш набить по краю и все. Готова домовина.

- А кусок полотна зачем на стенку крепить? – задал я мучивший меня вопрос.

        Саныч смутился, заерзал на скамейке и глубоко затянулся беломориной:

- Ну это…тут такое дело. Видел я как-то в телевизоре, мужик рассказывал, что бывает сон такой – человек как покойник делается. Так их иногда и хоронят, не разобрав. И еще говорил, что крышку, где-то с гроба сняли, через погодя, а она изнутри поцарапана! Живой, стало быть покойник-то был! Жуть берет…Ну, я после того, обломок полотна и кладу…аккурат напротив места где рука правая будет. Пусть грешный, если что, сам судьбу решит…

         Саныч опять глубоко затянулся, а я с ужасом представил этот кошмар. «Не приведи господь», - подумал я не по-комсомольски.

- Ты это…не распространяйся, - проворчал Саныч.

         Я только сильно закивал.