Симфония запретных чувств 5

Все же Бутч был волшебник, еще утром Роут и подумать не мог о еде, однако сейчас очень даже живо уплетал его стряпню. Единственное конечно его чудесное средство от похмелья не убирало такие вещи как, боль с разбитом носу и дикий стыд перед близкими людьми. Иногда ему было по настоящему страшно что он так надирается, до беспамятства, отец, который был для него примером, никогда себе такого не позволял, да выпить лишнего он мог, но всегда стоял на ногах. Как то его даже сняли шатающимся по пути домой репортеры, для них это была сенсация, показывали по телевидению, обсуждали фанаты в блогах и соцсетях и что хуже всего вечером звонила мать, считающая что Роут влип в какую-нибудь историю, слушал очередную тираду что зря они потеряли его из вида. Положение всегда спасал отец, который в принципе понимал его всю жизнь, только лишь просил быть осторожней. Сложно было сказать кто был в большей ярости, Чарльз или Роут, первый терпеть не мог когда трогали его клиента и друга, второму что приходится выслушивать от всех долгие и нудные лекции, даже руководство вызвало его на ковер и считало своим долгом напомнить что такое поведение не подобает музыканту его уровня.
Интересно есть ли у Клефа с этим проблемы, если парня принять в труппу то не устроит ли он пьяный дебош, остановить такого громилу никому не под силу, да и Роут не особо любил скандалы. Этим его раздражал Теренс со времен еще учебы в колледже, прикрывать свои промашки другими, докладывать руководству о чьих-то проделках или распускать сплетни, о да, в этом он был мастер, следовало отдать ему должное. Из-за него выгнали Маккензи, очень талантливого и перспективного пианиста. Добродушный и веселый парень из малообеспеченной семьи, Дэвид, который любил музыку не меньше чем Роут и все свое свободное время проводивший за оттачиванием мастерства, именно мастерства и никак иначе. Играл он здорово, по крайней мере Роут заслушивался за его выступлениями и в те, свои молодые и еще далеко неопытные годы понимал, что Теренс и рядом не стоял с ним. Конечно следовало отдать ему должное играл он вполне неплохо, но Девид был на голову выше, наверное как этот Клеф, такое сравнение единственное, которое приходило на ум Роуту и это было только волку в плюс.
Теренс чувствовал конкуренцию и когда понял на сколько опасен Маккензи, быстро сориентироваться, распуская много грязных слухов, по настоящему грязных, как он нанимает проституток устраивая оргии с распитием крепкого алкоголя и приличной дозы наркотиков. В такое конечно же никто не верил, откуда у бедолаги Девида на все это деньги, но Теренсу большое и не надо было, главное что сомнения поселились у многих и медленно, но верно с ним переставали общаться друзья. Роут старался держаться в то время вне сплетен и интриг, да и друзей нельзя сказать что бы было много, с детства он был всегда застенчивым и не особо общительным парнем. Но у судьбы было свое чувство юмора, его соседом по комнате был Теренс и Роут знал о его намерениях, да и скрыть у того вряд ли бы получилось, он был страстный любитель пива с кокаином, а после такого язык развязывался у кого угодно. Поняв что проболтался он пригрозил Роуту расправой, минимум изобьют и исключат из колледжа. К своему стыду он испугался, нельзя сказать что впервые в жизни, все чего-то побоятся, но тут он именно струсил. Он молчал, улыбался Девиду, когда здоровались, крепко жал ему руку и ненавидел себя, по настоящему. И через месяц он «попался», как позже Роут узнает Теренс наймет проституток, с его то связями и деньгами родителей в этом не было никаких проблем, еще бы единственный сын сенатора Фишборна, тот изрядно баловал его. Прокравшись перед этим в его комнату и подбросив огромный пакет с «травкой» и коксом, и несколькими ящиками пива. Стоило вечером Девиду открыть дверь как за его спиной тут же появился ректор с несколькими преподавателями и студентами. Он конечно отпирался, говорил что это все не его и его подставили, был там конечно же и Теренс с ехидной усмешкой наблюдавший за этим представлением. Роут тоже вышел на шум, в коридоре уже собралась небольшая толпа, все перешептывались что зря не верили слухам или что всегда подозревали что от Маккензи другого и нельзя было ожидать. Теренс злобно глянул на Роута, у которого все внутри тут же похолодело, нет он конечно хотел сказать что вины Девида в этом нет и кто за всем этим стоит на самом деле и преподаватели бы к нему прислушались, в конце концов уже пусть пока малый, но авторитет он заработал, но он струсил. На утро был звонок от отца Теренса, сынок успел нажаловаться ему что он не может учиться музыке среди наркоманов, поэтому Девида уже днем попросили освободить комнату. Роуту на всю жизнь врезались в память его отчаявшиеся глаза, в панике ищущие хоть от кого-нибудь помощи, этот чертов взгляд часто будет преследовать его по ночам. Больше к награде отца «За отвагу» он не прикасался.
Теренс пришел к нему на следующий день, таким радостным он его никогда не видел, сказал, наверное как в любом фильме злодей говорит предателю «ты все правильно сделал», посмеялся и похлопал по плечу. Он довольно быстро переехал от Фишборна подальше, делить комнату с таким мерзавцем не было никакого желания.
Через много лет, когда он будет искать к себе в труппу пианиста он попытался найти Девида, но встретил лишь его мать в старом уже обветшалом доме. Женщина, растрепанная и с каким-то печальным и безумным взглядом расплакалась, узнав по какому он пришел поводу и лишь грустно покачала головой. После исключения семья осталась совсем без средств к существованию, до этого они с трудом перебивались его стипендией, он устроился работать грузчиком в порту, где произошел несчастный случай в результате которого погиб. Роут был в шоке от услышанного, тот вечер он провел за бутылкой виски, нет он не надрался как обычно, не хотелось делать легче от ненависти и презрения к себе.
Сенатор Фишборн, узнав что сам Роут Вайлд ищет себе пианиста, позвонил его руководству и за кругленькую сумму пристроил к нему. Роут узнав имя, кого ему подыскали был в шоке, тут же заявив что если они его примут то он уйдет. Его заверяли что это временно и просто Теренсу нужно собрать себе портфолио на будущее. Роут уступил, в основном из-за того что приближались концерты и требовалось сдавать работы по саундтрекам к фильмам, на кону были далеко не малые суммы, порою гонорары переваливали за миллионы долларов. Конечно же Теренс знал кто у него будет руководителем, но его артистизму позавидовала бы иная голливудская звезда, состроить такое искреннее удивление, так передать интонацию словами «Роут старина, не виделись со времен колледжа», повернуться к руководству филармонии показать на него пальцем и заявить «мы с этим парнем были лучшими друзьями в колледже». Похоже у него были большие планы, по крайней мере склоки в труппе начались, буквально через неделю после его прихода, он крутил и вертел всеми как хотел, заставляя в итоге действовать всех так как ему было нужно, наверное передалось от отца, не зря тот прослыл весьма хитрым и опасным сенатором, буквально по головам идущий в белый дом. Кто за всем этим стоял Роут прекрасно понимал, но испытывал странную робость при общении с Теренсом, тот это чувствовал и во все пользовался. Так шло до тех пор пока к нему в слезах не пришла Мэри и не потребовала сказать ей в лицо что он хочет ее уволить, так как своим неопрятным и потасканным видом портит весь вид офиса и на ее место он уже присмотрел большегрудую красавицу.
  Роут был в шоке от услышанного, Мэри была взведена поэтому наговорила ему много всяких неприятных вещей, но он не держал на нее зла, он прекрасно знал откуда все это пошло. Когда она выпустила пар и немного успокоилась попросил вызвать Теренса к себе, тот был в приподнятом духе, кажется привычка нюхать кокаин так никуда и не пропала.
-Эй, старина что стряслось,-он с ухмылкой глянул на немного смущенную Мэри.
-Мэри, оставьте нас с мистером Фишборном наедине,-голос был холодный и твердый как сталь, никогда он не испытывал этого чувства, странное спокойствие и в то же мощный всплеск адреналина в предвкушении, словно хищник на охоте.
-Мистер Фишборн,-Теренс состроил гримасу.-Знаешь Роут, мне нравится такое обращение, знаешь нам надо почаще общаться, узнать лучше друг друга, кто знает как может повернуться судьба, вдруг я когда-нибудь выберусь из этой дыры и стану твоим начальником или может сказать отцу что бы выкупил к чертям это заведение, знаешь тут отличное место, можно построить классный стрипклуб, будем тут зажигать, дружище. Пробовал когда-нибудь «дорожку» с груди шлюшки? Нет? Ну да, откуда тебе знать.
Роут бил его, сильно, наверное никогда в жизни он не желал смерти как этому чертову наркоману. Даже бедная Мэри, которой в тот день и так изрядно потрепали нервы вбежала и ошарашенно глядела на разъяренного Роута, который как машина разбивал всю морду едва шевелящегося Теренса в кровь. Глаза Девида и его матери, ненависть к себе за свою слабость, повлекшую за собой череду столь печальных событий, та робость в которую он впадал при его виде, то во что он превращал слаженный коллектив, но в основном за Девида и его мать. Конечно он хотел бы вернуться назад, не молчать и плевать что было бы дальше, да шайка Теренса скорее всего устроила бы ему ту еще «веселую жизнь», закончилось бы все тем что его избили и выгнали из колледжа, но по крайней мере он не мучился бы все эти года. Это в красивых книжках или фильмах доходягам дается второй шанс исправить что-то в своем прошлом, но увы, реальность максимум может дать шанс исправить содеянное, если она конечно будет в хорошем настроении.
-Мистер Вайлд, ваша рука,-откуда-то издалека он услышал дрожащий голос Мери.
Вся лапа была в крови, не его собственной конечно же, на полу распластавшись лежал едва живой Теренс, от холеной и лоснящейся морды не осталось и следа. Только сейчас он заметил что сбежалось все руководство филармонии, его собственная труппа и все практически висят на нем, стараясь оттащить его. В тех же фильмах и рассказах герои часто картинно совершая готовящуюся годами месть с гордостью и чувством выполненного долга и собственного достоинства уходят, но Роуту не стало легче. Глядя на то как хрипит на полу Теренс, как над ним склонились несколько человек трепали за щеки. Он готов был рыдать, в основном из-за того что из-за собственной трусости перед таким жалким созданием позволил погубить сначала карьеру, а потом и жизнь, совсем еще молодого Девида.
На душе было тяжело и мерзко, голова с трудом работала, он едва разбирал что ему говорят, слова доносились словно из тумана, он даже что-то отвечал, но кажется всегда невпопад. Мери быстро взяла себя в руки, понимая что произойдет дальше и набрала номер единственного кому Роут доверял как себе, Чарльзу. Бедолага в тот момент как раз выступал в суде, когда тут же попросил перерыв и не дожидаясь толком решения бросился бежать к машине. Роут сидел тихо, Теренса куда-то отволокли, наверное в соседний кабинет, вызвали скорую, это он услышал по обрывкам разговоров коллег, впрочем вместе с медиками ехала полиция и сенатор Фишборн. Мери протянула ему кофе, но он лишь покачал головой и попросил просто воды, ей было очень неловко что она сорвалась на него и чувствовала что все произошло по ее вине, едва находя от таких мыслей себе место.
Роут прекрасно осознавал во что он ввязался и что вряд ли кто сможет ему помочь, по правде говоря ему было все равно, странное гнетущее спокойствие, словно в ожидании собственной казни. Нельзя было сказать что бы он жалел о содеянном, но к сожалению и легче не стало. Наверное уже вечером его покажут по телевидению в наручниках, с громким заголовком вроде «Молодой композитор, подающий надежды, напал и избил сына сенатора Фишборна». Жаль что это увидят родители и Лиз, чо еще хуже Джесс, которую он давно не видел и которой бы вряд ли смог рассказать о произошедшем с Девидом. Она не любила трусов, любую опасность она воспринимала как личный вызов и попадись ей на пути Теренс, который бы попытался ей чем-то угрожать, что ж он бы ему не позавидовал. Уж Джесс бы точно сделала все красиво, что бы никто не смог даже и близко заподозрить ее.
Первым успел Чарльз, он уверенно и твердо вошел в кабинет, окинул всех взглядом  бросил лишь коротко что бы их оставили одних. Всегда спокоен и невозмутим, среди книг поставил малоприметную камеру и демонстративно положил диктофон на стол. Ждать долго не пришлось в кабинет ворвалась полиция и Фишборн-старший.