Наш тихий мирный городок - 3

Последние выходные Ленки Стрекозы.

Летом наш городок, словно впадая в сон, замирает. Пройдёшь по улицам – ни души, но это очень обманчивое видение, ведь за каждым забором скрываются большие приусадебные участки. Летний день, как известно зимний месяц кормит, вот и стараются горожане вырастить да собрать урожай побогаче, вот и стоят они, согнувшись, на грядках с тяпками, лейками и прочим незамысловатым инвентарём, и некогда им праздно шататься по городу. Разве, что молодёжь ловит счастливые моменты тёплых пряных длинных вечеров.

Был июнь. В раскидистой пышной кроне стояли сады, и домов не видать за густой их листвой в палисадах. Казалось, куда не бросишь взгляд – всё цветёт и благоухает в роскошной зелени начала волшебного лета.

Пятница. Конец рабочего дня и нам уже совсем не работалось. Мы тихо и лениво переговаривались, поглядывая на часы в ожидании, когда стрелки наконец-то укажут окончание рабочей недели.

– Ленка Стрекоза «полетела»… – скучая, начальник отдела смотрела в распахнутое окно и громко крикнула: – Ленусик, заходи, расскажи, как жизнь молодая.

И в кабинет впорхнула, ну точно, словно стрекоза влетела, нелепая долговязая девица. Крутанулась на высоких шпильках, взмахнула широкой юбочкой, оголив худые длинные ножки, одарила всех задорной улыбкой и устало опустилась на стул. Некрасива, а хороша – глаз не отвести. Вот уж действительно не красота заслуживает внимания, а внутреннее обаяние – Ленка просто заряжала им всё вокруг, как и её жизненная энергия – радостью и позитивом.

– А я замуж выхожу, – она торжественно обвела всех своими круглыми, слегка навыкате, глазами, и широко улыбнулась, – да-да, я выхожу замуж.
– Да ты что! – перебивая друг друга, загалдели мы. –За кого?
– За Алёшку – дурочка своего, за кого же ещё… – и, невесело усмехнувшись, безнадёжно махнула рукой и опустила вниз длинные ресница, скрывая ставшим грустный взгляд её лучистых зелёных глаз.

Возникла неловкая пауза. Лёшка ходил за Леной хвостиком ещё со школьных времён и совсем, на наш взгляд, ей не подходил. Этакий молчаливый увалень ничем не казался интересным, да ещё и росточком намного ниже её.

– Лена, зачем? Почему?
Она вмиг стала серьёзной и какой-то безнадёжно тоскливой: «Повзрослела я, девочки, большая стала. В прошлые времена меня бы уже из комсомола исключили по возрасту...»
Горько усмехнулась: «Погулять – желающих много, а замуж – только один Лёшка и позвал. Вот так-то».

– А может не стоит торопиться? Ты же его не любишь.
– Стоит, девочки, стоит, – Стрекоза отвела глаза в сторону и, помолчав, тихо добавила, – знаете, я вдруг ясно поняла, что если в эту субботу замуж не выйду, то так и умру в девках. Так, что это мои последние выходные... гуляй, деревня!

– Тьфу, на тебя! – замахала руками Жанна Моисеевна. – Думай, что говоришь.
– Да я про своё – про девичье наболевшее, – Лена опять стала весёлой и заливисто рассмеялась, – Лёшка своей любовью уже достал – проходу никакого, так пусть порадуется мальчик напоследок.
– Ленка, ты сумасшедшая! Зачем такими словами кидаешься?
– Да ладно вам…

Она встала, поправила юбочку, пригладила ладонью пышные волосы...
– Приходите завтра, гуляем во дворе – места всем хватит. Оторвусь по полной так, что меня надолго запомнят.
И упорхнула, весело постукивая каблучками.
Такой мы её и запомнили… Хрупкой, звонкой, светлой, и одновременно весёло-печальной и ужасно легкомысленной.

Жанна Моисеевна уже давно на пенсии. Мы меж собой прозвали её доктором околовсяческих наук, потому как не было в разговоре темы, в которой она бы не разбиралась. И сейчас наша умная Жанна не промолчала: «Ой, доболтается девка! Не доведёт до добра её длинный язык. Нельзя такие слова произносить».
– Какие?
– Да такие, которыми она, не думая, раскидывается направо и налево: «умру», «последние выходные», «напоследок». Не было в них необходимости и смысла не было. Ведь в каждом слове есть магия, особенно в пророческих, и есть в них энергетический посыл и они – слова – имеют свойство материализоваться. Тем более, она так обречённо всё это высказала.

– Ой, да ладно вам, накликаете ещё беду, – нам стало тревожно, но лишь на миг. Стрелки часов показали пять после полудня и мы, в предвкушении выходных, тотчас разбежались по домам, напрочь обо всём забыв.

И всё-таки Жанна Моисеевна оказалась, как всегда, права.

Трудно понять, почему иногда вдруг получается так, что с арифметической точностью сбываются наши случайные неосторожные высказывания и предположения? А может они вовсе и не случайные? Почему претворяются в жизнь написанные сюжеты, даже, казалось бы, самые невероятные?
Кто слышит нас и словно взрывная программа, исполняет порой фантастически достоверно наши мысли и желания? А также брошенные со смехом, необдуманные реплики…
Много в жизни неизвестного и тайного окружает нас и слово – одно из них.  Говорят, что оно материально и за ним скрывается глубинная скрытая сущность нашего «Я».

Сейчас вот, прочитав это, человек увлекающийся оккультизмом, скажет, что слово имеет магическое значение и им можно убить, либо исцелить. Если сильно сконцентрировать негативную энергию, то можно наслать проклятие, так, как сказанное в этом состоянии слово имеет мощную разрушительную силу и наоборот. И начнёт объяснять энергетический механизм звуковых волн и непрочную ауру человека.

Верующий в Бога, поведает, что вначале было Слово и это великий, Богом данный, дар только для человека духовного, бодрствующего и с чистым сердцем. Но тут же предупредит и о невоздержании языка, что порождает много зла, и о том, что «От неосторожных слов более бед, нежели от самих дел»*

Агностик махнёт рукой и будет утверждать, что всё вышенаписанное абсолютная чепуха, объяснит случайностью и разовьёт свою теорию полнейшего отрицания всего, но… на всякий случай поплюёт после через левое плечо или постучит по дереву, смеясь, и отводя глаза, ведь по сути мы все одинаковы в своей робости и страхе перед необъяснимым.

Но сколько не рассуждай, каждый из нас может вспомнить странные, не поддающиеся здравому смыслу, случаи, когда произнесённые опрометчивые слова, словно оживая, чётко исполнялись.

«Я умру в крещенские морозы,
Я умру, когда трещат березы,
А весною ужас будет полный:
На погост речные хлынут волны!» – как-то написал Николай Рубцов и был задушен в ссоре своей невестой как раз девятнадцатого января в Крещение…

«Каждый год я болен в декабре.
Нe умею я без солнца жить.
Я устал бессонно ворожить,
И склоняюсь к смерти в декабре, —
Зрелый колос, в демонской игре
Дерзко брошенный среди межи.
Тьма меня погубит в декабре.
В декабре я перестану жить» – написал Фёдор Сологуб и через четырнадцать лет ушёл из жизни именно в декабре.

Множество подобных примеров существует, и объясняют это утончённой и ранимой душой поэтов, но вот история, что случилась в нашем городке, произошла с самым обычным, можно даже сказать, бесталанным и приземлённым человеком.

Ленка по кличке «Стрекоза» – добрая провинциальная девушка – была смешливой жизнерадостной болтушкой. Стихи не писала, читала мало, помогала матери по хозяйству, вязала носки на продажу и работала медицинской сестрой в процедурном кабинете районной поликлиники.


Свадьба, рассказывали, была действительно весёлой, разухабистой и Лена вела себя на ней не совсем прилично. Была возбуждена, бойко отплясывала, пела красивым голосом в караоке, много пила да лишнего болтала. Молодой муж был явно недоволен, молча угрожающе сопел, нервно сжимал челюсти, постоянно курил и к концу свадьбы исчез вовсе.

На следующий день, в воскресенье, работники здравоохранения отмечали в пригородном лесу у озера День медика. Алексей не отпускал жену, предлагал пойти вместе, объясняя, что не подобает на второй день после свадьбы разлучаться, но Лена словно с цепи сорвалась: «Хочу нагуляться напоследок! – топнула ногой, нагрубила матери и брату. – Не ждите, когда захочу, тогда и вернусь».

Мать горестно вздохнула и тайно перекрестила, брат покрутил вслед у виска, а Алексей, громко хлопнув дверью, закрылся в комнате.
Лена ушла, не оглядываясь…

Что происходило в её душе, кто вёл её к роковому шагу – поди догадайся, но в лесу она была спокойна, тиха – устала, видимо, накануне. Спиртного не пила и часто уединялась. Несколько раз подходила к озеру. Оно было глубокое, с берегов заросшее, тёмное, неприветливое и вода в нём всегда была холодная. В нём не купались, озеро любили рыбаки.

Уже ближе к вечеру нетрезвая компания обратила внимание, что давно не видать медицинскую сестричку. Кинулись искать и вскоре громким эхом разнёсся по лесу истошный вопль молодого терапевта: «Лена утонула…»
Крик разрубил мирное щебетанье лесных птиц, нежный трепет листвы и весёлый гомон пьяных медиков. Испуганные, побежали они к озеру.

Девушка лежала в прибрежной траве, лицом вниз, неудобно раскинув в стороны руки. Пальцы её судорожно впились в грязь, словно она пыталась за неё удержаться...
Рядом болталась в воде привязанная к колышку лодка, и в стороне валялось весло со следами крови. У Лены на голове зияла рана, явно от удара веслом. Худая, длинноногая, лежала, словно тряпичная кукла, в прибрежной чернозёмной грязи...
Лицо тоже было разбито и, словно ногтями, расцарапано до крови.
Страшная неприглядная картина насильственной смерти.

Разные слухи поползли по городу. Подозревали мужа, но он весь день проспал дома, и на это были свидетели. Бывшего любовника и его жену, а потом другого… и ещё одного... О, сколько вытащили на свет Божий и переполоскали нечистого белья – уму непостижимо!
Вот так живёт человек и не знает, что в окружении о нём известно много больше, нежели он сам о себе знает. Ну такие небылицы сочиняли! Сколь же грязен человек в мыслях своих, что ради сенсационного трёпа готов даже мёртвого оболгать, обгадить.

Испугались родные всей той гадости, что выливалась на покойную и не стали писать заявление в милицию, ну а там и рады-радёшеньки. Свою картину составили: погибшая, встав в лодку, поскользнулась и, падая, ударилась затылком о её борт. Выпав из лодки, пыталась встать, но вновь упала и ударилась о тот же борт уже лицом. Хлебнув воды, захлебнулась.
Вышло, что лицо разбилась сама, а поцарапали его медицинские работники, когда вытаскивали утопленницу из озера. Но сознательно пропустили, не указав, что Лена лежала на самом берегу, где глубина была ниже щиколотки и далеко в стороне от лодки. Хотя, захлебнуться можно и в чашке. Весло испачкали кровью бестолковые пьяные врачи, что, в придачу ко всему, полностью затоптали место преступления…

На этом дело и закрыли. Трудно представить, как падая с высоты своего роста, человек мог крутить такие кульбиты, чтобы одновременно разбить и затылок, и лицо, и вдобавок отлететь в сторону. Также было совсем непонятно, каким образом медики испачкали кровью весло, если к нему никто даже не прикоснулся.
Но стражам порядка было виднее, да и родных погибшей такая версия больше устроила.

Вот такая странная, неожиданная, но как будто напророченная смерть случилась в воскресный праздничный день.
Но чтобы там и как не произошло – это действительно, в конечном итоге, оказались последние дни Ленки Стрекозы и "оторвалась" она в них по полной… как и предсказала сама себе, да ещё и так, что до сих пор никто не забыл…


Что было первичным: слово или уже стоящая на пороге смерть? Неосторожными речами ли она её пригласила или смерть через слово предупредила о неминуемом конце?
Кто знает?
А раз так, то может быть не стоит нам лишний раз бросаться словами, что несут в себе опасный судьбоносный смысл?

"Это мои последние выходные, других больше не будет. Если в эту субботу замуж не выйду, то так и умру в девках…"



* «Слово не воробей: вылетит – не поймаешь. Нередко от неосторожных слов бывает более бед, нежели от самых дел. Человек словесным потому и называется, чтобы произносил слова разумно обдуманные» – Преподобный Амвросий Оптинский.

Этот рассказ, как и другие из жизни нашего городка, написан на основе реальных событий.

08.06.2021