Енот Листик, барсук Храпун, ручей и русалка

                ***

Енот и барсук дождались дня, когда действительно стало тепло. Ах, как хорошо! Еще не жарко, но тепло уже проникло повсюду. С легким дуновением, такое ненавязчивое тепло. Енот и барсук были в столь приподнятом настроении, что решили поплавать в ручье. Вода все еще была прозрачна, и падающие лучи солнца придавали ей какую-то трепетную живописность. К тому же, вода была прохладна, что располагало к беседе на философские темы. Так они и плыли, наслаждаясь безоблачным днем, и рассуждали.
- А слыхал ли ты, барсук, о том, что время часто сравнивают с ручьем?
- Слыхал.
- А пространство многие уподобляют чему-то вроде твоей норы или моего дупла.
- Слыхал и про это.
- А теперь представь, что мы поменяли это местами.
- А зачем?
- Ну, вот мы плывем, и у нас все от этого в сознании перевернулось. И теперь пространство – это ручей, а нора или дупло – это время.
- Кошмар, да и только!
- Чего это кошмар? Пространство как ручей. Оно может течь, покрываться волнами, и даже расти и увеличивать глубину – когда дождь или там разлив. И иногда в нем раздается какой-нибудь «бульк» - то ли кто-то всплыл на поверхность пространства, то ли кто-то погрузился в него настолько, что на поверхности пространства его попросту нет. А может быть этот «бульк» происходит потому, что кто-то проник в пространство из не-пространства, - раз, и всплыл уже в пространство. А другой «бульк» - кто-то из пространства-ручья исчез.
- От твоих слов я начинаю дрожать, енот. Вот уж не думал, что ты начнешь проповедовать мистику.
- Если б еще знать, что такое мистика.. Или вот возьмем время как нору или дупло. Значит, есть дно норы и ее конец. И мы можем нащупать дно времени и то, где оно заканчивается.
- А вдруг нора бесконечная, где мы просто движемся по кругу?
- Разве твоя нора такая?
- Нет.
- Ты когда-нибудь видел такие норы?
- Не видел.
- И мое дупло – точно не такое.
- Хм.. Ты говоришь, что время – как нора. Но ведь все вокруг утверждают, что время течет. А что же течет в норе?!
- Воздух, например.
- В моей норе воздух не течет.
- Я вообще не уверен, что время течет. Скорее мы течем в нем, или навстречу ему. Подобно тому, как ты ворочаешься в норке во сне, а я – в своем дупле. Вот нам и кажется, что время течет. А на самом деле время – это дыра (как норка или дупло), в которой мы застряли, и не можем выбраться. А если выбираемся, то..  Время – это нора, в которую мы прячемся от вечности; это постоянное убегание от вневременного в нору. Время – это разрыв в цепи. Вот как дыра в пространстве. Представь, что ты идешь как бы внутри картины, и где-то впереди на картине дыра – и ты в нее попадаешь. И тогда выпадаешь из картины или попадаешь в другую ее часть – это и есть время – возникнуть из ничего и снова стать ничем. Вот как этот «бульк» в нашем ручье – это словно впадение во время. Или выпадение из него. Ведь ручей течет только на поверхности. Над ней течения нет, и на дне тоже все спокойно.
- От твоего времени я просто дрожал, а от твоего пространства я начинаю трепетать. Будто мы не в ручье плывем, а это как бы ручей смерти..
- Я вспоминаю легенду, которую мне однажды рассказал горностай Ветерок. Правда, не знаю, откуда он ее взял. Он уверяет, что кто-то ему рассказал. Белки, кажется.
- И про что она?
- Про девушку. Звали ее Артемида. Она любила купаться в этом ручье. Но однажды утонула, и превратилась в русалку с голубым хвостом. Она выросла, и поступила в университет – ей хотелось изучать богословие.
- Но зачем?!
- Она хотела искупления и вечной жизни, а  то быть утопленницей и русалкой – это тяготило ее. Она изучала богословие, так как ее интересовало – может ли русалка обрести искупление с точки зрения богословия, распинался ли Христос за русалок? Однако довольно быстро она поняла, что с точки зрения догматики русалок не существует. Когда она это осознала, у нее возник когнитивный диссонанс, она начинает думать - и зачем я поступала изучать богословие? А потом: но ведь меня же не существует, как тогда я учусь богословию? В результате диссонанса русалка сошла с ума, и находилась на излечении в психбольнице. Только там она понимает, что значит ее несуществование - она сумасшедшая, вообразившая себя русалкой. И тогда богословие позволяет ей исцелиться от сумасшествия, и снова войти в тот ручей, и еще раз утонуть - и выйти оттуда уже Артемидой.
- Так значит в ручье она освободилась от того, что ее тяготило – когда утонула в нем во второй раз?
- Что-то вроде этого.
- И от чего она освободилась?
- Да от самой себя. От русалочности.
- Предлагаешь и нам утонуть?!
- Ну что ты! Давай просто нырнем в ручей, затем задержим дыхание мира, а потом снова вынырнем – уверен, - так мы узнаем много интересного!