Уильям Бейтс. Как мы становимся детьми Божьими

КАК МЫ СТАНОВИМСЯ ДЕТЬМИ БОЖЬИМИ
Уильям Бейтс (1697)

Тем познаем, что мы дети Божии, что любим Бога и соблюдаем заповеди Его
1 Иоан.5.2

Из всех знаков, которые полезны при испытании нашего духовного состояния относительно вечности, ни один не дает более ясной и утешительной уверенности в особой и спасительной милости Божией, чем любовь к святым. Это часто разрешало сомнения и успокаивало страхи страдающих пытливых душ, когда другие милости не были так понятны в их действиях. Но нет такого знака, на который лживое сердце опиралось бы более надежно благодаря ошибкам естественной человеческой любви к тому, что есть духовное и Божественное: поэтому наиболее достойно наших серьезных размышлений, если обман так легок и бесконечно опасен, чтобы показать, что такое непритворная подлинная любовь братьев, к которой прилагается спасение, чтобы подтвердить смиренного искреннего христианина и нерешительных лицемеров.
Великий замысел св.Иоанна в этом послании состоит в том, чтобы возбудить и воспламенить в христианах любовь к Богу и к их братьям, к двум всеобъемлющим обязанностям и светлой сумме закона, к нашим главным совершенствам на небе и на земле. Все это он рекомендует в самых нежных и проникновенных, самых согревающих, заставляющих душу таять выражениях, говоря о превосходной любви Бога к нам и о нашем общении со святыми по природе и по благодати.
В первом стихе апостол рассуждает о реальности следствия, как о доказательстве причины. "Всякий, кто верит, что Иисус есть Христос", то есть Спаситель мира, предсказанный пророками, и выражает истину этой веры в подходящей беседе, "рожден от Бога ; и всякий, любящий Родившего, любит и Рожденного от Него". Это свойство природы. Тщетно притворяться в любви к Богу, не любя его возрожденных детей. И в тексте он рассуждает от познания причины к раскрытию искренности следствия : "этим мы познаем, что любим детей Божиих "со святой любовью", если любим Бога и соблюдаем Его заповеди".
Есть только одна трудность, которую нужно устранить, чтобы могла проявиться сила рассуждения апостола; она заключается в том, что средство доказательства вещи само должно быть более ясным доказательством, чем то, что вытекает из него. Теперь скажем, что хотя доказательство от причины более благородно и научно, все же то, что извлекается из следствия, более близко к чувству и более различимо. И это подтверждается на примере, представленном нам; ибо любовь к Богу, Который абсолютно духовен в Своем существе и превосходствах, не с тем же чувственным пылом воздействует и страстно поднимает нас ввысь, как любовь к своим детям, с которыми мы зримо общаемся и которые восприимчивы к самым чувственным свидетельствам нашей любви. Поэтому апостол говорит: "Кто не любит брата своего, которого видел, как может любить Бога, которого не видел ?" Так как мотивы любви к нашим братьям, вытекающие из нашего единства по природе и дружеского расположения, более способны притянуь наши чувства и более ощутимо поразить сердце, чем невидимое Божество, которое бесконечно выше нас; по той же причине мы можем легче судить об истине нашей любви к ним, чем о нашей любви к Богу. На это ответ ясен: апостол говорит о любви Божией не как о любви тихой, безмолвной, созерцательной, заключенной в высшей способности души, но как о любви горящей, сияющей как огонь, действующей и заявляющей о себе в тех действиях, которые неизбежно вытекают из нее, то есть добровольном повиновении Его повелениям; и таким образом она становится явной обновленной совести и является самым убедительным доказательством искренности нашей любви к святым.
Текст, будучи рассмотрен, дает это учение:
Доктрина. Искренность нашей любви к детям Божьим, несомненно, обнаруживается нашей любовью к Богу и послушанием Его заповедям.
Для иллюстрации и доказательства этого я вкратце покажу:
Что за люди описываются этим титулом, как дети Божьи.
Что входит в нашу любовь к ним.
Что такое любовь Божья и вытекающее из нее послушание.
Как из любви к Богу и добровольного послушания Его заповедям мы можем убедительно узнать искренность нашей любви к Его детям.
Чтобы объяснить первое, мы должны принять во внимание, что этот титул, дети Божьи, дается по нескольким причинам.
Во-первых, по творению ангелы называются сынами Божьими, а люди - Его потомками. Причина этого именования такова:
1. Способ их творения: Его непосредственной властью. Таким образом, Он назван "Отцом духов" в отличие от отцов плоти. Ибо хотя зачатие и образование тела есть дело Его тайного провидения, но все же оно совершается рукой природы, и родители являются вторичными причинами его; но произведение души должно быть всецело приписано Его силе без вмешательства какой-либо твари.
2. В их духовной бессмертной природе и вытекающих из нее интеллектуальных действиях есть образ и подобие Бога; отсюда это название является общим для всех разумных существ и свойственно им; ибо хотя материя может быть упорядочена и сформирована рукой Бога в образ восхитительной красоты, все же она не способна к Его подобию и образу, так что ни светила небесные, ни звери и растения земли не называются Его детьми.
Во-вторых. По внешнему призванию и завету некоторые также именуются Его детьми, ибо по этому евангельскому уставу Богу угодно принимать верующих в сыновние отношения. Действительно, там, где нет сердечного согласия и подчинения условиям завета, видимое исповедание и получение внешних печатей завета не принесут никакой пользы; но публичное серьезное владение Евангелием дает человеку право принадлежать к обществу христиан; и в этом отношении сыновство и завет едины.
В-третьих. Существует сыновство, которое возникает из сверхъестественного возрождения; это сообщение новой природы человеку, посредством которого происходит святая и благословенная перемена в направляющих и повелевающих способностях, понимании и воле, а также в привязанностях и, следовательно, во всей жизни. Это совершается действием слова и Духа и называется нашим Спасителем возрождением, потому что это не наше первоначальное плотское рождение, но второе и небесное. Это происходит с новым человеком по благодати, как с ветхим. Младенец по своей природе имеет существенные части, которые составляют человека; это душа, наделенная всеми своими способностями, тело со всеми своими органами и частями, но не в силе зрелого возраста. Таким образом, обновленная святость в христианине полна и целостна в своих частях, но не в совершенстве степеней; в нем существует общая склонность ко всему святому, справедливому и хорошему и всеобщее отвращение от греха, хотя сила действия еще не раскрыта. И возрожденные христиане воистину называются детьми Божьими; ибо как и в естественном рождении таким образом, при возрождении в душе возникают такие святые и небесные качества, которые составляют Божественную природу в человеке, благодаря чему он является причастником жизни и подобия Самого Бога; отсюда он является чадом Божьим и имеет интерес к Нему и право на его благосклонность, силу и обетования, а также все вытекающее из них благо и право на вечное наследие.
II. Я покажу, что входит в нашу любовь к детям Божьим.
Во-первых, принцип этой любви Божествен. "Душа очищается Духом к непритворной любви к братьям" (1 Пет.1. 22 KJV). От природы наше суждение развращено, и воля развращена, так что плотские побуждения к выгоде или удовольствию являются быстрыми и чувственными побуждениями любви; и пока душа не излечится от чувственной заразы, ее склонность никогда не может быть направлена на Бога, а желания привязаны к сверхъестественному образу Бога в его святых. Как святость в творении есть луч, проистекающий из бесконечной красоты святости Бога, так и любовь к святости есть искра священного. Св. Иоанн увещевает христиан: "будем любить друг друга, ибо любовь от Бога" (1 Иоан. 4.7). Естественная любовь между людьми - по Его общему промыслу, а благодатная любовь к святым - по Его особому влиянию. Естественная любовь должна быть "крещена Духом Святым, как огнем", чтобы очистить ее до Божественной чистоты.
Во-вторых, характер этой любви таков:
1. Она искренна и сердечна; она проявляется не только в выражениях языка и лица, но проистекает из целостности сердца. Это называется "непритворная любовь к братьям"; это любовь не только в слове и языке, но в деле и истине". Поддельная формальная привязанность, оттененная искусственными красками, так далека от того, чтобы быть угодной Богу, Взыскателю и Судье сердец, что она бесконечно раздражает Его.
2. Она чиста; притягательная причина ее - образ Божий, появляющийся в них. Наш Спаситель заверяет нас, что любовь будет славно вознаграждена, если она уважает ученика как ученика и праведника как праведника. Святая любовь, заповеданная в Евангелии, относится к христианам в силу их Божественного положения, как к детям Божьим, как к членам Христа и храмам Святого Духа.
3. Отсюда она универсальна и распространяется на всех святых. Церковь состоит из христиан, различных по своим дарам и милостям и по своему внешнему порядку; одни преуспевают в знании, и ревности, и любви, в деятельных милостях; другие - в смирении, кротости и терпении, которые поддерживают и украшают их в страданиях; одни находятся в более высоком звании, другие - в смиренных обстоятельствах. Как в видимом мире вещи расположены соответственно их природе, звезды на небесах, цветы на земле; так и наши особенные почтение должно быть оказано тем, кого милость Божия возвысила над другими и в ком яснее сияет сияние и сила благодати: ибо по мере того, как больше причин заставляет человека служить любви, степени любви должны возрастать пропорционально. Но даже к самым низшим святым следует питать нежную привязанность, ибо все они причастны одной и той же святой природе и в равной степени пребывают в одном и том же благословенном союзе.
4. Она должна быть пылкой не только в истине, но и в степени возвышенности. Апостол Петр соединяет эти два качества: "смотрите, чтобы вы любили друг друга с чистым сердцем горячо." Наш Спаситель ставит перед нами Свой собственный образец, как столп огненный, чтобы направлять и воспламенять нас: "Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас" (Иоан.15: 12)." Замечательный пример! Его любовь была исключительной и превосходной; любовь, которая одновременно спасает и удивляет нас, ибо Он охотно отдал свою драгоценную душу. жизнь за наш выкуп. Мы должны стараться походить на Него, хотя даже наши высшие проявления любви и сострадания к святым являются лишь слабым и несовершенным подражанием Его Божественному совершенству.
Я добавлю далее: эта любовь включает в себя все виды любви.
(I) Любовь к достоинству, соответствующая истинной ценности и особой благости святых. Один из характерных признаков небесного гражданина состоит в том, что "в глазах его презрен гнусный человек" (Пс. 15). как бы ни выделялись слава мира сего и украшения нынешнего состояния, которые, как ложная маска, скрывают свое мерзкое уродство для плотских лиц, "но он почитает боящихся Господа", хотя и обезображенных клеветой, хотя отягощенных и подавленных скорбями, и уподобленных их благословенному Главе, на Которого свалилось столько бед, что в Нем не было "ни вида, ни величия"  в суждении глупцов". В нашей оценке Божественная благодать должна повернуть чашу весов против всех естественных или приобретенных совершенств тела или ума; против красоты, силы, остроумия, красноречия, человеческой мудрости; против всех внешних преимуществ этой жизни, благородства, богатства, власти и всего, чем восхищается плотское око. Суд и любовь Божья должны управлять нашими. Святой более ценится Богом, чем высшие князья; более того, чем сами ангелы, рассматриваемые только с точки зрения их духовной природы. Для Него святые - "Его особое сокровище, его драгоценности, первые плоды творения", священные для его пользы и славы, по сравнению с которыми весь остальной мир - лишь отбросы, развращенная масса. Они именуются "Его сыновьями", будучи причастниками той жизни, Автором и Образцом которой Он является; и что значат все земные титулы по сравнению с таким Божественным достоинством.
(2) Любовь, желающая их настоящего и будущего счастья. Совершенство любви состоит больше в желании, чем в действии, и постоянные горячие молитвы, которые святые возносят Богу друг за друга, являются выражением их любви.
(3.) Любовь к наслаждению, в духовном общении с ними. Все привлекательные стороны человеческой беседы, остроумие, веселье, сладость поведения и мудрые речи не могут сделать какое-либо общество столь дорогим и приятным для того, кто любит святость, как общение святых. Давид, чья грудь была очень чувствительна к нежным чувствам любви и радости, говорит нам, что святые на земле так превосходны, что были главными предметами его восторга. (Пс.16 KJV).. И вследствие этого у него есть сердечное сочувствие к ним в их радостях и радостях. Он скорбит и сострадает им, будучи с ними членом одного тела и имея интерес ко всему их добру или злу. Можно заметить, что когда Святой Дух описывает сладчайшие человеческие утешения, которые являются настоящей наградой благочестивого человека, наслаждение его имуществом в дорогом обществе его жены и детей, к этому прилагается обещание, которое подслащивает все остальное, что "он увидит благо Иерусалима и мир Израилю" (Пс.128). Без этого все мирские утешения смешиваются с горьким неудовольствием. Есть выдающийся пример этого в Неемии, которого не могли удовлетворить все удовольствия персидского двора, в то время как Иерусалим был безутешно несчастен.
(4) Любовь к служению и благодеянию, проявляющаяся во всех внешних служениях и деяниях на благо святых; и они различны; некоторые из них имеют самую возвышенную природу и касаются их душ; как духовный совет и наставление, сострадательное увещание и утешение, утверждающие их в добре и укрепляющие их против зла, делающие все, что может сохранить и продвинуть жизнь и силу внутреннего человека; другие относятся к их телам и временному состоянию, направляя их в их делах., защищая их от травм, удовлетворяя их нужды, повсеместно помогая им на их нелегком пути через мир. И все эти действия должны совершаться с радостью; в даровании больше радости, чем в получении блага, потому что любовь больше проявляется в одном, чем в другом. Одним словом, высшее действие любви, заключающее в себе все остальное, состоит в том, чтобы умереть за братьев; и это мы должны делать, когда этого требуют честь Божия и благоденствие Церкви. "Сим познаем мы любовь Божию, потому что Он положил его жизнь за нас; и мы должны отдавать наши жизни за братьев". Если бы христиане так любили друг друга, Церковь на земле была бы живым образом благословенного общества в небесных высях.
III. Любовь к Богу и повиновение его заповедям, плод ее, также должны быть рассмотрены.
Любовь к Богу возникает из созерцания Его дивных превосходств, которые делают Его бесконечно достойным высшей любви, и из благословенных благ творения, сохранения, искупления и прославления, которые мы можем ожидать от Его чистой благости и милосердия. Таков самый ясный и существенный характер чада Божия, и это особенно отличает его от необновленных людей, хотя бы и совершенных гражданскими добродетелями.
Внутреннее же упражнение в любви к Богу состоит в ощущении Его благоволения, как лучшего, чем жизнь, в искреннем желании общения с Ним, в упоительной радости свидетельств и уверенности в Его любви, в скорби о том, что Ему неугодно, есть тайна души ; но с этим неразрывно связано истинное и видимое признание нашей любви в послушании Ему. "Это есть любовь Божия, самое действительное и искреннее выражение ее", что мы соблюдаем Его заповеди" (1 Иоан.3. 16)
Послушание, проистекающее из любви, есть,
1. Единое и всеобщее; ибо два главных и необходимых следствия любви - это горячее желание угодить Богу и равная забота ни в чем не огорчать Его. Закон Божий есть выражение Его суверенной и святой воли, и исполнение его очень приятно Ему, как по причине подчинения творения Его власти, так и по причине соответствия Его чистоте: Он говорит, что послушание лучше самой дорогой жертвы. Между любовью к Нему и презрением к его заповедям существует абсолютное и непререкаемое противостояние, и отсюда следует, что любовь склоняет душу повиноваться всем Божьим заповедям, не только тем, которые легко соблюдать, но и тем, которые нелегко исполнить, ибо в них есть самое трудное и неприятное для плотских вожделений; ибо власть Божия проходит через все, и святость Его сияет во всем. Рабский страх есть лишь начало и вызывает некоторое уважение к божественному закону; он удерживает от грехов большей вины, от таких беспорядочных и распутных поступков, при которых воспламеняется совесть; но другим он потакает: он возбуждает к добрым делам какого-то рода, но пренебрегает другими, столь же необходимыми. Но любовь относится ко всему закону во всех его предписаниях и запретах, а не только к чему-то из него, не чтобы угодить себе, чтобы не чувствовать укусов обвиняющей совести, но угодить Законодателю.
2. Послушание любви точно; и это естественное следствие первого. Божественный закон - это правило не только для нашей внешнего хождения, но и для наших мыслей и чувств, для всех внутренних дел души, открытых перед Богом. Таким образом, он требует религиозного служения не только во внешнем исполнении, но и тех благоговейных святых чувств, тех чистых целей, в которых заключаются жизнь и красота, дух и истинная ценность поклонения Богу. Таким образом, он предписывает обязанности справедливости, милосердия и трезвости, все гражданские и естественные обязанности для Божественных целей, чтобы угодить Богу; он запрещает все виды и степени греха; не только грубые поступки, но и внутренние похоти, которые имеют к ним склонность. Теперь любовь к Богу - это принцип духовного совершенства. Она называется "исполнением закона" (1 Кор. 10. 31) не только потому, что это всеобъемлющая благодать, но и потому, что она привлекает все деятельные силы души к точному повиновению ей. Это вызывает нежное чувство наших недостатков и строгую осмотрительность в отношении наших путей, чтобы не допустить ничего, что было бы неприятно Божественному взору. Так как самые прекрасные святые - главные любимцы Бога, любовь заставляет святую душу стремиться быть похожей на Него во всех возможных степенях чистоты. Таким образом, апостол Павел, в котором любовь Христова была царственным повелевающим чувством, заявляет о своем ревностном стремлении быть "сообразным смерти Христа", умирая для греха, как Христос умер за грех, и чтобы "достигнуть воскресения мертвых".
3. Послушание любви выбрано и приятно. "Сия есть любовь Божия, что мы соблюдаем заповеди Его, и заповеди Его не тяжки" (1 Иоан. 5.3). Те, кто чужд этой небесной любви, воображают, что заботливое и усердное уважение ко всем заповедям Божиим есть печальная задача; но святым она приятна, ибо послушание есть постоянное упражнение любви к Богу, рай святых душ. Умерщвление плотских вожделений и воздержание от таких объектов, которые властно вкрадываются в плотские сердца и вовлекают их, - это предмет большей свободы и достоинства для святого человека, чем чувственные вещи. Самые острые страдания за религию смягчаются, более того, услаждаются для святых из любви к Богу, и именно тогда действуют наиболее искренне, сильно и чисто. Апостол больше радовался острой скорби ради Христа, чем Божественному откровению.
4. Любовь к Богу производит упорное послушание. Рабская покорность непостоянна. Раб ненавидит обязанности, которые он выполняет, и любит грехи, которые он не осмеливается совершить; поэтому, как только он освобождается от цепей и страха, его послушание прекращается, но сын совершенно доволен волей своего Отца, и дух его жизни соответствует ей. Тот, кого страх принуждает служить в армии, при первой же возможности бросит свои знамена; но доброволец, который из любви к доблести и к своей стране записывается в солдаты, будет продолжать службу. Движение, которое вызывает внешнее равновесие, прекратится, когда противовес упадет; но то, что исходит из внутреннего принципа жизни, постоянно, и такова любовь Божья, насаждаемая в груди христианина.
IV. Мы должны доказать, что из любви к Богу и добровольного послушания Его заповедям мы можем убедительно познать значение нашей любви к Его детям.
Между этими двумя дарами благодати существует неразрывный союз, и одно возникает из другого. "Благочестие и братскую любовь" апостол соединяет. И будет видно, что там, где эта любовь к святым искренна и благодатна, там будет полное и радостное уважение к закону Божию, при рассмотрении причин и мотивов его.
Во-первых, Божественное повеление требует этой любви. "Сие заповедую вам, - говорит Спаситель наш, - да любите друг друга." Эта заповедь, так часто повторяемая и сильно подкрепляемая Им, произвела такое глубокое впечатление на первых христиан, что "у них было одно сердце и одна душа, и их владения были общими между ними", И в последующие века эта братская любовь была так заметна в исповедующих Его святую волю, что их враги наблюдали ее как редкую и замечательную вещь: "Посмотрите, как христиане любят друг друга, Посмотрите, как они готовы умереть за одного человека". Вот!" Тот же самый благодатный принцип, который побуждает нас исполнять одно повеление, сделает нас готовыми соблюдать все; ибо искреннее послушание прежде всего уважает авторитет Законодателя, Который связывает весь закон с совестью. И как тот, кто "умышленно нарушает закон в одном пункте, виновен во всем" (Иак 2). потому что нарушение одной заповеди происходит от той же причины, которая побуждает людей преступать все, то есть презрение к Божественному величию; так и тот, кто искренне повинуется одной заповеди, делает это соотносительно с другими. Его сердце и серьезные усилия повинуются всему. И отсюда ясно, что без религиозного и безусловного уважения к Божественным заповедям невозможно ни для одного человека иметь благодатную привязанность к святым; это есть продукт послушания Богу, а следовательно, соблюдение его заповедей есть несомненное доказательство нашей любви к Его детям.
Во-вторых, духовная любовь к святым возникает от созерцания Божественного образа, появляющегося в их хождении и нравах. Итак, если красота святости будет притягательной для нашей любви, то она будет крепко привязана к закону Божьему. Самые прекрасные святые на земле имеют некоторые примеси испорченности; их святость подобна утреннему свету, который смешивается с тенями и мраком ночи; и наша мудрость состоит не в том, чтобы любить их немощи, а в том, чтобы сохранять к ним незапятнанную привязанность. Но закон Божий - это прекраснейшее выражение Его природы, в котором его славная святость наиболее блистательна. "Закон Господень совершенен, обращая душу; заповедь Господня чиста, просвещая очи." (Пс. 19. 7-8 KJV). Это восхитило сердце Давида невыразимой любовью. "О, как я люблю Твой закон! Это мое размышление весь день" (Пс.118 KJV). И он повторяет свое признание в любви к нему с новым пылом, на этом же основании: "Я люблю Твой закон, потому что он чист". Пусть любовь к заповедям Божьим запечатлеет их в наших сердцах и жизнях. Как ласковые слова к детям Божьим, без реального удовлетворения их нужд являются лишь тенями любви, так слова почтения и уважения к закону Божьему, без искреннего и универсального послушания, являются лишь пустым притворством.
В-третьих. Божественное отношение святых к Богу, как к своему Отцу, является мотивом духовной любви к ним. И это вытекает из первого, ибо, причащаясь Его святости, они причащаются Его жизни и подобия. И отсюда они являются самыми дорогими предметами Его любви ; Его взор и сердце всегда устремлены на них. Если же это соображение возбуждает любовь к детям Божиим, то оно будет столь же сильным, чтобы склонить нас исполнять Его заповеди; ибо закон Божий, то есть образ Его священной воли, наиболее близок к Его природе, и он бесконечно важен Ему. Наш Спаситель говорит нам, что " легче небу и земле прейти, чем одной черте закона потерпеть неудачу." (Мтф.5.17 KJV). Если бы весь мир и все жители его были уничтожены, то не было бы никакой потери для Бога; но если бы закон потерял свою власть и обязанности, то Божественная святость пострадала бы от пятна.
Польза этого учения в том, чтобы испытать нашу любовь к детям Божьим, на которую все претендуют, по этому непогрешимому правилу, нашим послушанием Его заповедям. Это совершенно необходимо, потому что обман так легок и так опасен, и будет очень утешительно, если после этого испытания наша любовь окажется духовной и Божественной. Обман легок, потому что поступки и дела любви к святым могут вытекать из других принципов, нежели любовь к Богу: некоторые из них - щедрость из тщеславия и когда их милосердие кажется настолько зримо Божественным, что люди восхищаются им, в его корне есть червь тщеславия, который развращает дело и делает его ненавистным Богу. Фарисеи обвиняются в этом нашим Спасителем;  их милостыня была результатом не милосердия, а показухи, и хотя они старались сделать свои пороки добродетельными, они делали свои добродетели порочными. Существует естественная любовь между людьми, объединенными кровным родством, которая остается столь полной со времени гибели человечества от грехопадения и скорее от силы природы, чем от добродетели воли, и это во всех добрых служениях может быть выражено святым. В некоторых есть сладость характера, которая склоняет их желать добра всем, и такие нежные привязанности, которые легко растрогать и заставить таять при виде чужих страданий; и таковые могут быть благодетельны и сострадательны к святым в их скорбях; но источник этой любви -человеческая добродетель, а не Божественная благодать. Есть человеческое уважение, которое склоняет других к доброте к святым, так как они объединены с ними интересами, согражданами и соседями, и так как они получают выгоду от торговли с ними или обязаны им своими выгодами; но гражданская дружба и благодарность не являются той святой любовью, которая является гарантией нашего духовного состояния. Есть и другие мотивы любви к святым, которые не так низки и не корыстолюбивы; в самой густой тьме язычества свет разума открывал приятное превосходство добродетели, как подобающее человеческой природе и полезное для спокойствия и благоденствия человечества; и нравственная доброта, украшающая святых, невинность, чистота, кротость, справедливость, милосердие, милосердие, которые видны в их хождении и жизни, могут вызывать уважение и у тех, кто чужд любви к Богу и небрежен к его заповедям.
И так как ошибка этой привязанности легка, то она бесконечно опасна; ибо тот, кто строит свою надежду на небеса на "песчаном фундаменте", на ложном основании, в конце концов будет разрушен и отпадет от своих надежд и счастья. Как страшно будет разочарование того, кто был благосклонен к святым, кто защищал их дело, защищал их личность, облегчал их нужды и предполагал, что его состояние безопасно для вечности, хотя он живет в известном пренебрежении другими обязанностями и снисходительном отношении к некоторым грехам?
Но если мы обнаружим, что наша любовь к детям Божьим проистекает из нашей любви к Богу, что она приводит душу к полному подчинению Его заповедям и заставляет нас соблюдать их в течение нашей жизни, то какая благословенная надежда возникает из этого размышления! Нам не нужно открывать книгу божественных постановлений и раскрывать тайны избрания, ибо "мы знаем, что переходим от смерти к жизни, если любим братьев" Это есть несомненное действие и признак духовной жизни, а также семя и свидетельство жизни вечной.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn