Russian sala

Все началось с телефонного звонка. Шурик позвонил как обычно, ночью, и обломал им весь интим. Игорь потянулся за трубкой и машинально взглянул на часы. Двенадцать ночи.  Конечно, у них там в Америке ясный день, чего ж не позвонить.
       – Привет, Шурик! – пробормотал Игорь сонным голосом. – Ты меня разбудил.

Жена какое-то время ждала его, потом все пошло на счет «раз– два – три». Раз – щелкнул выключатель и зажегся ночник на тумбочке. Два – взметнулись вверх руки с ночной рубашкой, мелькнула красивая грудь. Три – бесформенный балахон рубашки опустился вниз, ночник погас. Все, интима сегодня не видать.
Игорь завернулся в одеяло и босиком прошлепал на кухню, чтобы дать жене поспать.

       – Давай перезвоню завтра. Чтобы ты–таки сладко выспался.
       –  Не надо. Мы завтра в Испанию улетаем, на курорт. Так что давай лучше сейчас.
Игорь устроился поудобнее на табуретке, поставил босые ноги на жердочку. Беседы с Шуриком никогда не были краткими.
        – Я смотрю, у тебя все хорошо, по курортам летаешь!
        – Да по–разному… Вроде намечается одно интересное дело, но исход пока не ясен. Подождем, пока все не образуется, чтобы не сглазить.
        – Исход… Я думал, исход – это только у нас. Смотри, чтобы потом сорок лет по пустыне не бродить.
        – Я и смотрю… У тебя–то бизнес как?
        – Плохо. Я же тебе говорил, Америка – это ужасная страна…

 …Эту песню Игорь слышал уже много лет, с тех пор как Шурика выгнали из института. Дружили они с детства, но если Игорь твердо и прямо шел со школьной скамьи в Электротехнический институт, то Шурика носило из стороны в сторону как рекламного человечка, надутого пустым воздухом. Сначала он хотел поступать на юридический. Потом подал документы в медицинский, но на вступительных завалил биологию. В разговорах Шурик валил свой провал на пятый пункт, но все понимали, что и без пятого пункта поступить в медицинский непросто. Отойдя от обиды и покрутившись немного, он отнес документы в Холодильный институт. Там был недобор, брали всех, и Шурик здраво рассудил, что лучше Холодильник, чем армия. Молодые люди в сложных обстоятельствах быстро избавляются от иллюзий.

 На четвертом курсе его все равно исключили. Нет, учился он хорошо, слыл общественником, участвовал как фотограф во всех фестивалях и слетах, даже подумывал о карьере журналиста. С его бойким языком это вполне могло бы получиться, если бы не особое умение соваться куда не надо.

  В тот день он пришел к Игорю поздно, родители уже спали.  Шурик достал из сумки дешевый болгарский коньяк, они сели на кухне разговаривать свои разговоры. Сначала оба молчали, потом Шурика прорвало.
        – Все, уезжаю в Израиль, – с вызовом сказал он. – Я уже документы подал. Ты же понимаешь, СССР – ужасная страна. Здесь ничего нельзя: нельзя смотреть и слушать что ты хочешь, нельзя читать хорошие книги, нельзя ездить по миру, нельзя говорить, что ты думаешь, нельзя заниматься бизнесом…

 Выяснилось, Шурика поймали с поличным дружинники на галерее Гостиного двора. Он пытался продать дефицитную меховую шапку дороже, чем было написано на ценнике, торчавшем из–под пушистого меха. Пришла бумага в институт, было собрание, его исключили из комсомола за спекуляцию. Дальше должны были выгнать из института. Дальше известно что – армия, деды, Афган. Нет, уж лучше эмиграция…
 Так случилось, что на следующий день они увиделись снова. Теперь уже Игорь прибежал к Шурику: лицо осунувшееся, на плечах рюкзак.
        – Деньги есть? Давай все что есть, я уезжаю.

 Игорь поругался с отцом. После их ночных посиделок он дрых до обеда, а в обед отец заскочил домой. Отец, начальник цеха на большом заводе, лодырей не прощал. Увидев спящего Игоря, он стал на него кричать, Игорь ответил. В сердцах отец назвал его иждивенцем, этого Игорь уже не стерпел. Тем более, что по сути это было правдой. В тот момент он как раз наливал себе из кастрюли наваристый, с мясом, борщ. Услышав обидное слово, Игорь швырнул половник обратно в кастрюлю, собрал рюкзак и хлопнул дверью.
         – Куда ты едешь?
         – На Украину, к бабушке. Найду себе там работу.

  Денег хватило на дешевый плацкартный билет, оставалась еще какая–то мелочь на чай и привокзальные пирожки, чтобы не умереть с голоду в дороге.

  Все полтора дня пути он смотрел на своих попутчиков, старого деда с обвислыми усами в традиционной вышитой рубашке и его жену, противную старуху с бородавкой на нижней губе. Старуха всю дорогу кормила деда, Игоря они ни разу не угостили. Когда он выходил в тамбур, старуха доставала из сумки тряпочку с салом и отрезала деду пару ломтиков. Увидев Игоря, она тут же сворачивала свою тряпочку и прятала сало подальше. Старик смотрел на Игоря тоскливыми понимающими глазами, но молчал. Игорь молчал тоже. Так они и ехали.

 С тех самых пор к нему плотно пристала эта дурацкая привычка. Никто о ней не знал, даже жена. Если в бизнесе случался успех, он шел на рынок и придирчиво выбирал себе кусок настоящего копченого сала. Потом шел в хлебный и брал половинку черного, еще теплого. Запирался в своем кабинете, расстилал бабушкино полотенце с вышитыми петухами по бокам, острым–острым ножом резал сало на тонкие ломтики и доставал из холодильника водку. Сидел он пока сало не кончалось, снисходительно вспоминая тоскливого деда с его тряпочкой.

 Еще он вспоминал, как они с Шуриком свалили на школьных каникулах в Таллин.
Мартовский город казался им волшебным. Красные черепичные крыши тянулись к солнцу из-под снега, кривые мощеные улочки были полны тайн, народ кругом говорил на непонятном языке, и казалось, будто они попали в средневековую сказку. Шурик щелкал кадр за кадром своим новеньким «Зенитом», оба они были ошеломлены и счастливы.

 Страна стремительно разваливалась, к приезжим относились неприкрыто враждебно, и не заметить этого было нельзя. Устав бродить по Старому городу, они прыгнули в трамвай у Толстой Маргариты, и красный вагончик медленно повез их вокруг Вышгорода. То ли они говорили друг с другом на порядок громче, чем местные, то ли фотоаппарат на груди Шурика выдал их с головой, но все поняли, что они туристы из России, и презрительно и недобро замолчали. Игорь спиной чувствовал этот нарастающий негатив.

 На остановке грузная старуха с палкой стала залезать в вагон. Эта пиковая дама лопотала что-то по-своему, ей было не подняться по высоким ступенькам; трамвай ждал. Так получилось, что они с Шуриком оказались к старухе ближе всех. Пока Игорь четверть секунды еще раздумывал, Шурик уже ринулся вперед, подхватив старуху под одну руку. Игорь вслед за ним подхватил ее под вторую, и они быстренько подняли ее в салон. Двери закрылись, трамвай поехал дальше. Все по–прежнему молчали, но Игорь опять спиной почувствовал, что атмосфера в трамвае изменилась. Они стали в глазах местных… нет, конечно, не своими, но все–таки людьми. Перкеле , просто нормальными людьми…

 Эту теплую волну Игорь хорошо запомнил. Как и то, что он кинулся к старухе вторым, а не первым. Ох, как ему потом пригодились эти уроки! И умение чувствовать опасность спиной, и привычка вовремя подставить плечо. Теплая волна на душе и пара кусочков сала были ему за то наградой. Это в том случае, если случался успех…

          – Да, да! Именно так! Ужасная страна, – распалялся Шурик. – Вот послушай. Ко мне в Нью–Джерси из Нью–Йорка идет хайвей, как ты думаешь, сколько там полос движения? Двенадцать! Я вчера ошибся, свернул не там, так я добирался до дома лишних полтора часа! Представляешь, впереди меня встала какая-то толстая пуэрториканка и ехала всю дорогу двадцать миль в час! На своем раздолбанном Крайслере! Обгонять нельзя. Обгонишь – тут же откуда ни возьмись вырастет коп и ты попал на штраф. И объяснять ему про тупую креольскую бабу бесполезно. Тем более, коп тоже цветной.
          – Ты, конечно, обогнал?
          – Да, конечно. Штраф сто двадцать баксов. Оно мне надо? Ужасная страна!

 Игорь вспомнил, что раньше Шурик то же самое говорил про Израиль. «Ужасная страна, маленькая, душная. Климат отвратительный! А порядки какие! Представляешь, если ты в субботу на машине заедешь в квартал к ортодоксам, то твою машину побьют камнями! Ты знаешь, кто такие ортодоксы? Это такие во всем черном, с пейсами, в шляпах, которые только молятся. Работать они не работают. Нет, слава богу, что я уехал в Америку.»
 Казалось бы, если там такие порядки, не езди на машине в субботу к ортодоксам, и все. Но это же Шурик, который всегда суется куда не надо…

 …Они нашли друг друга лет через десять. К тому времени появился доступный интернет и возникли социальные сети. Все бросились искать в них старых друзей. Раньше за общение с иностранцами могли уволить с работы, поэтому на уехавших заграницу сразу ставили крест как на покойниках. Те тоже не звонили и не писали, чтобы не подставлять друзей. А теперь все стало можно: за эти годы страна стала другой.

 Спекуляция, за которую Шурика погнали из института, стала для многих ежедневным заурядным заработком. Смотреть, слушать и читать можно было что угодно. Съездить заграницу на курорт – не проблема, имей только деньги. Люди, правда, стали совсем другими: одни «не вписались в рынок» и вообще как-то тихо исчезли, другие стали деловыми и такими непробиваемыми, что любые слова и эмоции отскакивали от них как пуля от бронежилета. Бандиты процветали, делать свой бизнес без «крыши» было довольно опасно. В общем, все было сложно и неопределенно.

 У них с Шуриком было что рассказать друг другу, каждый из них прошел свой путь.

 Игорю пришлось вернуться домой. Мать его нашла, писала, плакала, звала назад; он не соглашался. Но однажды пришла срочная телеграмма, отец скоропостижно скончался. Поспорил с начальством на планерке, понервничал, внезапно упал; сердце, мгновенная смерть. Так они при жизни с отцом и не помирились. Выяснилось, родной завод расползался по швам и вот–вот должен был закрыться. Отец, оказывается, успел организовать у себя в цеху кооператив и запустил небольшое производство. Игорю оставалось лишь подхватить отцовское дело и слепить из него что-то жизнеспособное. Всего лишь… А еще поддержать мать, восстановиться в институте, приватизировать цех… А потом появилась в его жизни студентка с филфака, переводчица, тоненькая и хрупкая, с испуганными круглыми глазами. Нужно было разбираться с иностранной документацией, с импортными контрактами, вот они и проводили много времени вместе. Так что она сначала появилась в его жизни, потом осталась…

 У Шурика в Америке дела тоже пошли в гору: он занимался фотографией ювелирных изделий для рекламных проспектов. Платили за это хорошо; у него была своя фотостудия и офис в Нью–Йорке. Еще был у него красивый и очень большой дом в Нью–Джерси, которым Шурик постоянно хвастался. «Есть комнаты, куда я не захожу по году», важно рассказывал он. Жил Шурик один. Точнее, один он никогда не жил, но остановиться на одной спутнице жизни он не мог, и они порхали вокруг него как прекрасные бабочки на лужайке его дома.

 Еще у него было новое хобби – подводное плавание. Пару раз в год он срывался куда–нибудь на Багамы и присылал оттуда фото диковинных рыб и себя в акваланге. Игорь не оставался в долгу и слал Шурику фото со своих турецких и греческих курортов. У них появилась смешная традиция: в день приезда к морю записать шум прибоя и отправить другу. Такими приветствиями они обменивались уже несколько лет. Короче, оба они не бедствовали. 

 Впрочем, Шурик все равно ругал Америку по–прежнему:
         – Всех, кто тебе говорит, что в Америке хорошо жить, посылай ко мне.  Пойми, здесь все живут в кредит. Ты берешь ссуду в банке на свой дом, и вот ты в рабстве на целых двадцать лет! Попробуй не заплатить, банк тут же отнимет дом! Но вот наконец-то ты рассчитался с банком. Ты думаешь, дом твой? Ничего подобного! Ты должен каждый год платить огромный такс на недвижимость. А не заплатишь в срок, придет маршал…
        – Какой еще маршал?
        – Какой? В орденах и медалях! Шучу. Налоговый маршал. Придет и объявит твой дом в сэйл. В продажу за долги. Повесит на дом объявление и продаст. Ужасная страна!

Игорь тряхнул головой и отключился от старых воспоминаний. Сон совсем прошел.
         – Что у тебя стряслось?
         – Да разваливается все. Заказов мало, офис, похоже, придется закрыть. Понимаешь, я работаю по старинке, снимаю фото экстра–класса на очень дорогие камеры. Но мои фото аналоговые, а сейчас в моде цифра. Цифру легко подкорректировать, с ней проще работать. Вот и все. Редакторы не хотят больше со мной сотрудничать, им проще с работать с цифровиками.
         – Что ты собираешься делать?
– Для начала деньги срочно искать! Годовые налоги надо платить. Не найду – дом уйдет за бесценок. Найду – сам его продам, через агентство. Дом дорогой, этих денег надолго хватит. За это время что–нибудь придумаю.
– Сколько тебе надо?
 Шурик назвал сумму.
         – Ого! Немалые деньги! Для России особенно. Я мог бы их вытащить из оборота, скажем, на месяц. Но я же улетаю завтра…
–  Ладно, я на тебя особо и не рассчитывал. Просто поговорить с кем-то захотелось.
–  Извини, а сбережений у тебя никаких нет?
–   Раньше были, теперь нет. Не хочу рассказывать. Говорю тебе, Америка – ужасная страна…


  Все это было вчера. А сегодня вечером они с женой стояли на залитой огнями испанской набережной и смотрели меню приморского ресторанчика. Игорь первым заметил это странное блюдо среди салатов и закусок – Russian sala.
–  Это что, сало? Как думаешь?
Жена пожала плечами.
– Вряд ли. У них же есть свой хамон. Надо спросить.
Около уличного стенда–меню вертелся менеджер–зазывала. Игорь подозвал его и ткнул в нужную строчку.
– О, это такое специальное блюдо. Русские едят его по утрам.
Они оба прыснули. 
– Ты что, действительно сала хочешь? – спросила жена. – Зачем оно тебе нужно?
        – Хочу, хочу! Страшно хочу! Честно!

 Это была чистая правда. Игорь только представил себе нарезанные ломтики, как рот наполнился слюной. А еще страшно захотелось ощущения тепла и успеха, а его и близко не было. Очень важная сделка так и не была закончена, так что, если честно, сала ему пока и не полагалось.

 Игорь был весь на нервах. В самолете жена дремала, а он не мог: все перебирал в уме то свою поездку в Москву неделю назад, то разговор с Шуриком. С Шуриком все ясно, никто ему денег не даст, отчетливо понял он. У них там нужно точно сказать сколько берешь, на каких условиях, когда отдашь. Иначе ни цента не получишь. Потом он переключался мыслями на поездку в Москву и сжимал кулаки.

 Ездил он в Управление обговаривать детали крупной сделки. Дима заказал ему пропуск и встретил внизу. Они крепко пожали руки, похлопали друг друга по плечу.
 В лифте им повстречался облезлый толстенький мужичок серьезных лет. Он картинно щелкнул каблуками и почтительно поклонился Диме, сверкнув на того снизу острыми глазками.
           – А, привет, как тебя там, Конфеткин, Тянучкин? – язвительно ухмыльнулся Дима.  – Ты-то как здесь? Кто тебе только пропуск выписал?
           – Ирискины мы, – с обидой ответствовал тот. И, повернувшись к Игорю, представился.  – Ирискин, Михаил Федорович. Предприниматель. А Вы кто будете?
           – Не слушай его, – махнул на мужичка Дима. – Шеф сказал его на порог больше не пускать. Не оправдал он. Мы ему такое дело доверили, а он не оправдал.

 Дима первым вышел из лифта и потянул за собой Игоря. Выходя в коридор, Игорь почувствовал, как в карман его пиджака опустился твердый квадратик визитной карточки. Но сейчас было не до нее: Дима уверенно прошагал сквозь приемную и ввел его в солидный кабинет, представив начальнику. Тот нехотя оторвался от заваленного бумагами стола и откинулся на спинку кресла, упершись ею в пыльный триколор у стены.
         – Добрый день!  – начальник изобразил некое подобие улыбки на холеном лице. – Дима Вам все рассказал о нашем проекте? Ваша роль и Ваши обязанности Вам ясны? Мы реализуем важный государственный контракт, и срыв обязательств грозит серьезными неприятностями. Мы должны быть полностью в Вас уверены.
        – Мы с ними уже работали, они люди ответственные, – вставил Дима. – Я Вам докладывал. И все договоренности они тоже четко выполняют.
 Начальник строго смотрел на них обоих, поджав губы. Один из телефонов на его столе неслышно замигал кнопкой вызова.
         – Ладно, посмотрим. Идите оба. Ты, Дима, за него отвечаешь, – шеф махнул на них рукой и повернулся к телефону.
 Закрыв за собой плотную дверь кабинета, Дима довольно улыбнулся Игорю и потащил его к себе. Следующий час они подробно обсуждали детали предстоящих поставок.

 Выйдя на улицу, Игорь вдохнул холодного воздуха и огляделся. Столичные небоскребы обступали его со всех сторон. Он еще раз прокрутил в уме все детали сегодняшней встречи и припомнил смешного толстяка в лифте. Игорь полез в карман и вытащил визитную карточку. Похоже, она была напечатана на простом принтере, кроме фамилии и телефона на ней ничего не было. Игорь повертел ее в руках и едва не выбросил в урну. Поколебавшись, он все же взял смартфон и набрал номер.
        – Ирискин, – прозвучало в трубке. Игорь замешкался, не зная, что сказать.
        – Вы мне карточку свою в карман положили. В Управлении, в лифте. Когда мы с Димой ехали. Час назад.
Трубка помолчала немного, потом ожила.
  – Я, молодой человек, могу Вам оказаться весьма полезным. В том смысле, что я с Управлением несколько лет отработал, и всех там знаю. И все их порядки тоже знаю. 
        – А почему сейчас с ними не работаете? Не сложилось?
  – Да уж, не сложилось. Причем именно у меня не сложилось, у них-то все прекрасно. Так что, если не хотите, чтобы у Вас тоже все криво пошло, лучше бы Вам со мной пообщаться. Я Вам кое-что расскажу.
– И с чего вдруг такая благотворительность с Вашей стороны?
  – Ну, во-первых, я к некоторым людям из Управления питаю особо нежные чувства. Вы уже поняли. А нет в жизни большего удовольствия, чем сделать гадость человеку, который тебя обидел. А, во-вторых, вовсе это не благотворительность. Вы меня в ресторан хороший пригласите и накормите там как следует, а я уж Вам разложу все по полочкам про ваших коллег. Не прогадаете, информация такая дорогого стоит.
 – Ну, хорошо. Я и сам собирался где-то поесть, могу и Вас заодно пригласить. Все за мой счет. Только я ваших столичных мест не знаю, выбирайте сами.
  – Вот и хорошо, мил-человек. Игорь, кажется? Бери, Игорь, такси, да не эконом-класс, а получше что-нибудь, и заезжай за мной. Заберешь меня через час у гостиницы «Пекин», у входа, и поедем мы с тобой на Патриаршие в одно модное место. Хоть оно и рядом, а пешком в такие места не ходят.

 Час спустя чистенький черный мерс тормознул у дверей отеля. Странный человечек Ирискин плюхнулся на переднее сиденье и, размахивая руками, стал указывать водителю дорогу. Впрочем, езды было от силы четверть часа.
  – Пошли, – скомандовал толстячок, и, придерживая рукой шляпу, засеменил ко входу. В холле к ним подскочил молодой официант в белой рубашке и с бабочкой. Увидев Ирискина, он расплылся в улыбке.
 – Здравствуйте, рад Вас видеть, давненько Вы у нас не были.
  – Да все дела, дорогой, недосуг мне было. Организуй нам местечко, поговорить надо спокойно за обедом.
 Шустрый парнишка провел их за столик; народу было немного. Игорь оценил изысканность и сдержанную роскошь заведения. Место было действительно непростое.
  – Вам меню? Или как всегда? – угодливо суетился юноша.
        – Нам как всегда. Положись, Игорь, на меня – старика, я их меню наизусть знаю.
Игорь кивнул.
  – Значит, так. На закуску нам Фуа-гра обоим, хороша она у вас, зараза. И бутылочку Пти Шабли, пожалуйста. Затем мне рыбку, будь добр, форельку а-ля-натюрель.  А молодому человеку мясо нужно, я прав? – Игорь согласно кивнул. – Пожалуй, Шатобриан подойдет.
  – Шатобриан у нас блюдо на двоих, – вставил официант.
  – А ты на него посмотри! В нем росту почти два метра будет. Ему в армии две порции положено. Так что тащи ему Шатобриан и бокальчик Бордо к нему. Пока все, десерт мы потом закажем.

 Пока официант неслышно сервировал стол, а Игорь молча осваивался в новом месте, Ирискин плел что-то совершенно несущественное.
        – Покурить хочется, сил нет, - развалясь в кресле, цедил он сквозь зубы. – Так нельзя теперь, даже здесь! А идти на улицу – нет, увольте. И ведь бросил я курить, врачи запретили. А все равно хочется…
 Но когда принесли и поставили каждому из них роскошное Фуа-гра, тот сразу собрался. Он протянул руку и взял с тарелки крупную иссиня-черную виноградину.

  – Ну-с, начнем, – серьезно сказал толстячок. – Никто нас теперь не слушает, можно и поговорить.
Игорь отвел глаза от потрепанных манжет на рубашке своего визави и приготовился слушать.
  – Давай я тебе для начала все про тебя расскажу, – Ирискин со смаком надкусил виноградину.  – Выиграл ты пару лет назад один – два тендера на поставку уж не знаю там чего. Ты сам –то откуда?
  – Можно сказать, из Питера. Поселок Металлострой. Колпино. Ижорские заводы, слыхали?
        –  Нет, не слыхал. Да мне и не важно. Значит, поставил ты им свой металл…
        –  Нет, не металл. Электрооборудование. У меня там цех, свое производство.
        – Значит, оборудование. Цену дал самую низкую, иначе торги не выиграть. Чуть ли себе не в убыток. Все поставил в срок, без обмана. Связи завел, с Димой познакомился. Коньяк ему подарил на Новый год. Дай угадаю, какой. «Хеннеси»? Так?
  – Пока все правильно. Ну и что тут такого?
  – Дальше слушай. Для начала предложил тебе Дима провести следующие торги под тебя. Чтобы ты их точно выиграл. Потому что им надоели никому неизвестные фирмы, которые срывают им поставки. Так?
Игорь смущенно пожал плечами.
        – Вижу, что так. Они всем так говорят. Дали тебе новый список техники, попросили посчитать цену. Ты все сделал. Потому что портфель заказов и регулярность поставок в наше время важнее всего. Так?
        – Конечно. Так и есть.
        – А они тебе в ответ новый список, с ценой примерно в два раза выше. Где либо количества завышены, либо технические характеристики получше. И со словами, что поставлять-то ты будешь реально технику по первому списку, а платить они будут по второму. А разницу ты отдашь, не забыв, конечно, отстегнуть себе процент за услуги. И им хорошо, и тебе хорошо – есть заказ, стабильность, прибыль. А не хочешь – не надо, участвуй в торгах на общих основаниях. Только выиграешь их не ты, а тот, кто на их условия согласился. Так? Молчишь… Молчание, между прочим, тоже знак согласия. Ладно, давай закусим. Разливай вино.

 Некоторое время за столом было тихо. Ирискин смаковал нежнейшую печень и охлажденное Шабли. Игорь, не привыкший к изыскам, старался уловить толк в этой еде. Рассказки собеседника занимали его куда больше.
       – Ну что, одобряешь мой выбор? Как тебе Фуа-гра? – возник снова толстячок. – То-то… Ну, я продолжу. Ты согласился на их условия и продолжил с ними плодотворно работать. Не смущайся, не один ты такой, им все люди откаты возят, со всей страны. Извини, Игорь, но тебя с первого взгляда насквозь видать. Ты мужик простой и честный. Для тебя главное – это твое производство, цех твой, твое дело. Чтобы оно не стояло, а развивалось. Ради этого ты на все пойдешь.

 Парнишка-официант подошел, неслышно и ловко собрал тарелки, осведомился, когда нести основное блюдо. Осторожный Ирискин замолчал и продолжил только после того как официант отошел подальше.

        – А теперь давай я по–стариковски пофилософствую, а ты послушаешь. Начинал ты работу с Управлением как честный производственник, продолжил как нормальный бизнесмен, который и товар поставляет качественный, и откаты привозит в срок. Пора тебя переводить на следующую ступень.
        – Какую такую ступень?
        – А такую!

 Два официанта подвезли к ним столик на колесах и стали ставить на стол тарелки: Ирискину – длинную лодочку с рыбой в диковинном соусе, а Игорю – гигантское блюдо с куском жареного мяса. Рядом с мясом осторожно поставили большой бокал темно–красного вина. Игорь его пригубил: вино было терпким и неожиданно плотным.

 Ирискин надел очки. В очках он выглядел как смешной институтский профессор.
         – Извини, без очков я косточки рыбные не вижу. Старость – не радость, – грустно сказал он, берясь за рыбный нож. Несколько минут за столом было тихо. Профессор терзал свою рыбину, запивая ее Шабли. Иногда он от удовольствия закатывал глаза к небу и громко причмокивал. Игорь планомерно поглощал свое мясо. Оно оказалось отличным, мягким и сочным.

         – Ну что ж, накормил ты меня отменно, - произнес, наконец, Ирискин.
Очки он так и не снял, глаза его сквозь стекла выглядели большими и очень строгими.
         –  Я знаю, Управление сейчас закупает большую партию импортного оборудования для систем пожарной и охранной сигнализации, - сказал он серьезно. – Это, похоже, как раз твоя тематика.
Он вынул из кармана сигареты, повертел пачку в руках и снова убрал.
         – Их задача так купить оборудование у инофирмы, чтобы заплатить за него раза в два больше и осадить разницу в банке за рубежом. Так они всегда делают. Импортная фирма здесь не помощник, честные они там; значит, им нужен посредник. То есть ты.
– Почему вдруг я? – возразил Игорь.
– Потому что ты наверняка ввозишь импортную комплектацию из-за границы для своей фирмы. Значит, у тебя и поставщики свои там есть, может, и филиал тоже. Или оффшор. Я в твои секреты не лезу. И еще: ты человек честный, проверенный и, извини, управляемый. То есть такой, какой им и нужен. Помнишь, я говорил про ступени? Так вот, на третьей ступени производить уже ничего не нужно. Нужно только делать деньги.
– Это как?
– А вот так! Перевозить на бумаге товар из одной фирмы в другую, переписывать накладные и увеличивать вдвое цену. Делать это в американском Нью-Джерси или в финской Котке – неважно. Я не хочу знать, какую механику они конкретно тебе предложили. Возможно даже, тебе пока вешают лапшу на уши, что ты займешься, скажем, адаптацией импортных датчиков под наши условия – под наше напряжение питания или там что-то еще. Отсюда и рост цены. Потом тебе, конечно, объявят, что делать вообще ничего не надо, и твой профит при этом только увеличивается. А то, что тебя при этом втягивают в чистую уголовку, совершенно не важно. Откаты ведь тоже уголовка, но их же все носят, рискуют. Но тут масштабы совсем другие. Хотя и прибыли тоже.
– И что делать?
– Думать, дорогой, крепко думать. Есть ведь еще четвертая ступень. Сейчас расскажу. Давай только десерт закажем.

 Ирискин махнул рукой, юноша–официант подбежал к нему и почтительно согнулся.
– Десерт у нас будет мужской, никаких там пирожных. Коньячку нам немного хорошего. Что можешь предложить?
– «Томас Хайн» Икс-О, двенадцать лет выдержки, годится?
– Отлично. И Фромаж к нему, будь любезен.
Официант, кивнув, удалился, и Профессор продолжил.

  – Итак, четвертая ступень… Вот скажи, Игорь, бывало у тебя такое или нет. Звонит тебе твой заказчик и говорит: «Еду я в Москву, в командировку, деньги выбивать под твой будущий заказ. Принеси-ка ты мне тысяч двадцать, чтобы были у меня деньги на кармане, чтобы я мог нужных людей в ресторан сводить, и вообще. Для твоей же пользы стараюсь. Потом сочтемся».
– Бывало, конечно.
–  Ну, вот. А у тебя денег лишних не бывает. Ты же не чиновник хренов, ты бизнесмен, и ты каждый рубль считаешь. Деньги тебе с неба не валятся, их заработать надо. А эта двадцатка – чистый убыток, ты ее никогда не вернешь и даже о ней не напомнишь, чтобы не поссориться с нужным заказчиком. Короче, чистое вымогательство. В управлении этим тоже промышляют, стреляют тыщи по полторы баксов на загранкомандировки…
– Не слабо!
– Да это еще полбеды…

 Принесли коньяк: две конусные рюмки с янтарной жидкостью, лимон. Следом прикатили тележку с сырами, отрезали от каждого по кусочку. Игорь догадался, что это и есть Фромаж.

- Беда в том, что тебя, друг мой, могут просто и элементарно кинуть.
Игорь схватился за фужер.
– Ты поосторожней. Это коньяк особый. Маленький глоточек сделай и жди. Он тебе полчаса будет симфонию вкусов во рту играть: сначала кора дуба, потом кожа, потом фрукты, потом цветы… В нем сто спиртов, и все они испаряются по очереди…
– Так, хватит про коньяк!
– Ага, заинтересовало! Да, могут запросто кинуть. И не раз уже это проделывали.
– Расскажите.
– Да все просто. У вас в цепочке задействовано несколько фирм. Все взаимоотношения прописаны в контрактах. И Управление свои обязательства будет четко исполнять, как и положено госструктуре. А вот чужие обязательства… Скажем, звонят тебе из Управления и говорят: «Оплачивай срочно товар. Он уже в пути». А по контракту ты должен платить только после получения товара на склад. Но ты же веришь людям из Управления! И вот переводишь ты деньги со своего счета куда тебе говорят, на счет неизвестной фирмы.  А груза нет, ни через три дня, ни через неделю. А спросить не с кого, да и некого, кроме твоего знакомого клерка в Управлении. А тот разводит руками, признает, что нехорошо получилось, и что они обязательно что-нибудь для тебя придумают. Но в душе ты понимаешь, что это как с деньгами для командировки, не вернут их никогда. Может, кинут из жалости какую-то мелочь. И будешь ты годами за ними бегать, выклянчивая подачки.
– Но ведь можно шум поднять, пожаловаться куда надо!
– Да, шума они не любят. Только пойми: они, прежде чем тебя кинуть, хорошо подготовились и все продумали. Никаких доказательств связи Управления с какой-то фирмой, куда ты деньги перевел, у тебя нет; контракт на поставку, который ты с Управлением подписал, выполнить ты уже не можешь, – значит, попал ты под штрафные санкции и загремишь в реестр недобросовестных поставщиков. И пропал твой бизнес, если шум поднимешь. Дальше продолжать? На суды и адвокатов большие деньги нужны, а где их взять. А у них, вдобавок, такие аппаратные связи, какие тебе и не снились.
–  И как же быть?
- Думать! – Ирискин взял с тарелки кусочек сыра и поднес ко рту.  – М-м… Настоящий Дор-блю. Рекомендую. Попробуй.
– Да не могу я сейчас! Давайте о деле сначала.
– Ты чего так нервничаешь?  Еще же ничего не случилось. Пей коньяк спокойно, лови кайф.
- Как же, спокойно!
– Ты постарайся их тоже понять. Конечно, они там хищники в Управлении. Волки в государственной шкуре. И клиентов для своих проделок они подбирают таких, как ты – порядочных и неопытных. Но у них тоже бывают проколы. У многих с виду порядочных людей сносит крышу, когда у них в руках оседают чужие деньги. Возникает желание эти деньги присвоить и затеряться на том берегу Атлантики. Тогда они вынуждены и эти проблемы решать. Поверь, находят…
– Я не такой.
– Я вижу. Поэтому я тебя и пожалел. Совет один: думай, что подписываешь. Контролируй каждый свой шаг. Запомни: если ты ждешь товар, то сначала поставка, потом оплата. Если ты отгружаешь товар, то сначала оплата, потом отгрузка. Иначе не работай. Пойми, даже если им кинуть тебя не удастся, вы все равно прилично заработаете. И ты, и они. Не факт, что они с тобой и дальше будут сотрудничать. Найдут вместо тебя другого глупого кабанчика. Но по этой сделке ты в накладе не останешься. Понял?
– Понял. Спасибо Вам за науку.
– Это тебе за обед спасибо. Эх, были времена, Ирискин сам за себя платил, пока с Управлением не поругался. Ладно, я пойду. А ты допивай свой коньяк спокойно, не торопись, слова мои обдумай. Парнишке дай на чай как положено, не подведи меня.
 Он медленно влез в потрепанный плащ, надел кашне, шляпу.
– Последняя просьба, если не затруднит. Кинь пару тысяч мне на телефон. Все, пока.
 Он медленно прошел через зал, похлопал по плечу официанта и скрылся в холле. Игорю почему–то стало его жаль…


– Все, идем сюда ужинать. И заодно это русское сало закажем, – Игорь обнял супругу и решительно двинулся к лестнице. Они сели на открытой террасе, там было прохладней. Внизу, где кончались огни разноцветной набережной, шла полоса пляжа, а за ней шевелилось и шумело море, темное и невидимое отсюда.

 К ним подошел официант, принес меню и стоял, выжидая, пока они не закажут напитки. Он быстренько принес вино, местное пиво, и исчез. Вместо него появился другой, записал их заказ и тоже исчез. Пришел третий и накрыл стол, разложив ножи и вилки в соответствии с их заказом. Потом опять появился второй и принес закуски.
 
 Russian sala оказалось картофельным салатом с вареной колбасой. Это было похоже на салат оливье, но без зеленого горошка и соленых огурцов.  Вместо майонеза в салате был какой–то другой соус, отчего все вместе стало совсем чужим на вкус.
 Игорь отодвинул миску в сторону и разочарованно спросил:
         – И это мы едим по утрам? А сало наше где?
 Он махнул рукой, подозвал официанта и попытался что-то объяснить. Его словарный запас быстро иссяк; помогла жена, она на хорошем английском объяснила, что им надо. Парень выразительно пожал плечами и отправился было на кухню узнавать, но Игорь поймал его и задал вопрос, на который вполне хватило его словарного запаса:
         – Водка хорошая у вас есть?
 Тот понимающе кивнул и притащил из бара бутылку «Московской» со знакомой зеленой наклейкой, и небольшую рюмочку. Водка была теплой, зато рюмка ледяной, из холодильника, и привычно запотела, когда официант аккуратно ее наполнил. Игорь опрокинул рюмку, заметив краем глаза неодобрительный взгляд краснорожего немца за дальним столиком.  Игорь демонстративным жестом попросил парня повторить, и снова опрокинул в себя рюмашку.
–  Бутылку оставь здесь и иди, друг, за салом, – приказал он официанту. Жена неохотно перевела.
– Зачем ты пьешь? – укоризненно спросила она. – Прекрати нервничать, мы же отдыхать приехали.
– Не могу, я еще работаю, – ответил Игорь. Он достал смартфон и положил его на стол.
– Убери, здесь это не принято.
–  Мне звонить будут. У меня важная сделка не закончена.
 Жена пожала плечами. Немец в углу запыхтел и стал еще более красным.
 Телефон и вправду вскоре зазвонил, это был Дима из Москвы.
– Ну, все в порядке, товар к тебе уже едет. Папа сказал, чтобы ты деньги срочно переводил.
– Папа это кто, шеф твой? Подожди немного, я перезвоню.

 Игорь набрал своего агента в Нью-Йорке. Молодой парень, наш эмигрант, собирал там грузы с комплектацией со всего мира и отправлял их Игорю в Россию.
  – Привет, сигнализации к тебе пока не приходили? Нет? А можешь узнать по дружбе, ушел к нам груз или нет.
       – Узнаю, конечно. Я у них раньше работал на складе, я там всех знаю.
       – Молодец; выяснишь, набери меня.

 Игорь положил телефон и опять потянулся к «Московской». Жена осуждающе на него посмотрела. Появился официант с подносом, он принес горячее:
– Мы так и не разобрались с Russian sala, что там не так. У нас работает вечером девушка с Украины, она говорит по–русски, она скоро придет и поможет нам разобраться. О–кей?
 Игорь согласно кивнул. Пока официант подавал жене рыбу, он под шумок плеснул себе еще из бутылки и быстро выпил. Водка была противная, теплая, но сейчас ему годилось и это.
– У них рюмки крошечные, тридцать грамм всего, – ответил он на молчаливый упрек жены.  – Три рюмки – меньше ста грамм. Все, больше не пью. Совсем. Обещаю.

 Игорь взглянул на свое мясо, есть совсем не хотелось. Раздался звонок, он сразу же схватил трубку. Звонил его агент.
– Нет, груз еще у них.  Обрати внимание, пока не было команды из Москвы отправлять его именно нам.
– Спасибо, я все понял. Перезвоню.
Игорь набрал московский номер. Получилось не с первого раза, его трясло, он не попадал пальцами на кнопки. Услышав Диму, Игорь заорал:
        – Разводишь меня вместе с Папой твоим!
 Теперь уже не только немец, весь ресторан неодобрительно косился на их столик. Игорь зашептал в трубку:
        – Не отправляли вы мне никакой груз! Кинуть меня захотели! Я вам сейчас все деньги отправлю, а вы этот груз еще раз продадите, только уже другим! Да хрен вам! Так Папе и передай.
 Жена смотрела на него с ужасом.
        – Ты там уймись, – оскорбился Дима. – А что ты хотел?  Мы тоже страхуемся. Деньги отправь, получишь товар. И отправляй груз прямо в Москву, без всяких там твоих доработок. Мы все акты тебе закроем, заработаешь больше, чем рассчитывал.
         – Нет, так не будет. Доверия к вам больше нет. Получу груз –  проверю внимательно, все ли там правильно. Через три дня – полная оплата поставки за вычетом моих комиссионных. Все по контракту.
         – Папа будет недоволен. Смотри, поссоришься с Управлением.
         – Скажи Папе: партнеров дурить нехорошо. Это во-первых. Во–вторых, все датчики поедут ко мне в Питер на доработку. Как написано в контракте. И только через две недели в Москву.
         – Кому нужна твоя доработка, дурень? Забудь ты про контракт, лучше Папу слушай, а иначе…
         – Все, разговор закончен. Жду груз. Когда получу, отправлю деньги.
 Игорь отключился и вырубил звук. Все продолжали коситься на их столик.
         – Извини, – сказал Игорь жене. – Такие люди. Подлые.
 Та помолчала.
– Налей себе еще, если хочешь.
– Нет, я же сказал, все. Больше не пью.

 Игорь лениво ковырялся в тарелке, изредка оглядывая зал. К немцу пришли знакомые, сели за его столик. Он что–то с жаром им говорил, кивая подбородком на Игоря.
– Знаешь, что тот немец про тебя рассказывает? – спросила жена. Глаза ее смеялись. – Он сказал: «Тот русский один выпил целую бутылку водки. Я сам видел».
 Пока Игорь раздумывал, какую еще пакость сделать немцу, официант подвел к их столику совсем молоденькую девчушку славянской внешности. Та засмущалась, залилась румянцем, спросила:
– Вы из России? Добры вечер, шо случилось? Перший раз у нас така проблема… Ой, звиняйте, первый.
– Привет, родная! – обрадовался Игорь. – Что ж ты за ридну мову извиняешься! Помоги нам, будь ласка. Мы хотим сала взять, а нам не дают, принесли какую–то гадость.
– Сала? – изумилась девица. – Да у них никогда его не было, только хамон.
 Игорь ткнул в меню, показал девушке. Та посмотрела внимательно на нужную строчку и рассмеялась.
– Это Сэм, наш менеджер, ошибся. Тут одной буквы не хватает, не sala, а salad, русский салат. Я скажу, они все исправят. Вы уж извините.
– Ну–ка рассказывай, что за Сэм такой. Я смотрю, у тебя глаза светятся, когда ты о нем говоришь.
 Девушка опять залилась румянцем.
– Англичанин, студент. Летом здесь подрабатывает.
– Твой парень?
 Та пожала плечами, покраснев еще больше.
– Ладно, иди. Спасибо, родная. Мы шум поднимать не будем, не беспокойся. И за ридну мову не извиняйся больше, не надо.

 Игорь понял уже, что сала ему сегодня не видать. Да и со сделкой ничего не вышло. И выпить нельзя.
 Телефон противно завибрировал и поехал по столу. Игорь поймал его и включил. Звонил  агент:
– Мне только что прислали инвойс, сигнализации в пути. Завтра груз будет у нас.

 Вот так, пошла наконец сделка! Перкеле! Дьябло! Черт возьми! Игорь не удержался и громко стукнул ладонью по столу. Все на него обернулись.
        – Сорри! Энтшульдиген! –  извинялся Игорь, крутясь во все стороны и прижав ладонь к груди. 
        – Извини, моя хорошая, больше шуметь не буду, – пообещал он, обернувшись к жене и доставая из сумки планшет. – Сейчас только работу закончу, и все.

  Он сосредоточился на программе, загрузил банк и произвел несколько транзакций. Довольно потянулся и снова набрал своего агента.
– У меня для тебя есть еще одно дело на завтра. Возьмешь корпоративную карту и съездишь к одному buddy  в Нью–Джерси; координаты я тебе скину, твою поездку дополнительно оплачу.
– Я так понимаю, это нужно тебе лично; не надо мне ничего платить.
– Надо: время, бензин и так далее. Слушай внимательно: нужно оплатить все его долги по налогам. Но деньги ему в руки давать нельзя, а то отнесет он их в ближайшее казино. Или на биржу. Съездишь – сообщи. Все, давай.
 Он рассеянно подумал, что отдает Шурику все, что зарабатывает на этой поганой сделке. И даже больше. Но это не важно; важно другое, почему же он не сделал этого сразу, еще вчера…

  Они вышли из ресторана, стояли и слушали, как шумит в темноте прибой.
  – Пойдем туда, – Игорь потянул жену за руку.
- Я не могу, там песок, у меня туфли в дырочку, – жалобно сопротивлялась та.
 Тогда Игорь сгреб ее целиком, взял на руки и понес в темноту, к шумящим вдали волнам. У него оставалось еще одно важное дело. Он мягко опустил жену на скамейку у пляжного зонтика и сам присел рядом. Их лица оказались совсем близко, Игорь увидел ее глаза и вспомнил. Вспомнил, как она в первый раз осталась у него, а потом вот так же сидела, закутавшись в одеяло, и смотрела на него испуганными круглыми глазами. Он стащил с себя куртку и укутал жену, а потом стал целовать эти глаза до тех пор, пока она не закрыла их, спрятав голову в коленях.
– Ты прости меня, дурака, за этот вечер, за этот ресторан, – шептал он ей на ухо. – Ты просто помни всегда, я же твой, твой, только твой!
 Он выпрямился и взглянул вперед.
        – Я сейчас, родная, подожди, – Игорь вскочил и пошел к воде, вытаскивая по дороге мобильник. Он набрал нужный номер и, подождав пока набежавшая волна с грохотом не разобьется у его ног, победно произнес в трубку:
         –Шурик, ты? Ты слышишь шум моря?


               
                Санкт–Петербург, май 2021