Молодайка

 

Двоюродный брат Валентин служил срочную на Северном флоте. После демобилизации вернулся в родное село Сергиево Веневского района Тульской области и объявил, что в Мурманске у него есть невеста. Переполох случился нешуточный – никто не ожидал от Валяна такой прыти. Тетки кудахтали, сокрушались, но брат, закаленный северными штормами, был непреклонен. И тогда решили играть свадьбу.

Встречать невесту на Узловую поехали на подводе. Возницей была тётя Шура - мать Валентина, а пассажирами в телеге моя крёстная тётя Зина и мы с Мишкой – два непоседы 6 и 7 лет. Я тогда особо не разбирался в родственных переплетениях и считал Мишку своим двоюродным братом. Это потом выяснилось, что я, оказывается, был его дядей, хотя он был на год старше меня. Нас и вовсе не хотели брать с собой, но потом решили, что лучше иметь сорванцов под рукой, нежели оставить без присмотра в доме, где все были заняты приготовлением к свадьбе.
Позже, вспоминая эту поездку, я задумался, а почему с нами не поехал Валентин? Возможно, это было частью того ритуала, о котором сейчас и хочу вам поведать.

В те времена на Узловой из поездов дальнего следования выходило не так много пассажиров, и мы без труда опознали нашу невесту в хрупкой фигурке на перроне. Мои тётки  приосанились и вальяжно, враскачку пошли к девушке.
- Эт ты, такая красивая, Лизой будешь? – первой подала голос тётя Шура.
Девушка повернулась к нам, скромно кивнула головой и тихо ответила: «Да...»
Она мне сразу понравилась  Лиза была небольшого роста, с раскосыми красивыми глазами. Как потом выяснилось, она была из коренного населения наших северных районов, но из каких - не помню. Короче, я как-то сразу влюбился в эту девушку.
На Лизе поверх простенького ситцевого платья был надет пиджак мужского кроя, но с пуговицами на женскую сторону. В те времена такие «блейзеры» были униформой для служащих, инженеров и даже ученых дам. Вспомните фильм «Весна» и Любовь Орлову в роли профессора. Лизе с ее педучилищем было еще далеко до профессорского звания, но пиджак уже солидно обнимал ее хрупкие плечи.
В руках она держала маленький чемоданчик и небольшой узел, в котором обычно перевозили одежду.
- Ой, Шур, глянь- ка, - подала голос крестная, - чтой-то немного приданого-то у молодайки нашей. Да и сама-то хлипка больно.
И, обращаясь уже к Лизе:
- У вас там, на севере, больше не растут, что ли?
Лиза стояла бледная, не зная что ответить, и мне стало не по себе от таких слов моей  крестной, которую я любил и знал, что добрее и ласковее женщины нет на белом свете.
- Ладно, чо уж тяперя, пашли, - с какой-то нотой разочарования произнесла тётя Шура и вся наша компания с тётками впереди направилась к подводе. По пути обе наши предводительницы о чем-то тихо переговаривались и иногда были слышны их смешки. Мы с Мишкой шли почти в ногу с Лизой и молча посматривали на нее. Она тоже молчала и только улыбалась нам.
- Тебя как зовут? - почти перед самым выходом с перрона спросила меня Лиза.
- Вова. Я брат Валяна двоюродный, - с гордостью представился я.
- А кто такой Валян? – Лиза недоуменно посмотрела на меня и Мишку, ища ответа.
- Кто, кто! Мужик твой… кто! – переняв манеру тёток, по-деревенски грубовато ответил Мишка.
- А, понятно. Вы его так называете?
- Его все тут так называют, - продолжал Мишка, - Он на флоте служил на корабле и водолазом был. А еще он мне пугач привез настоящий! - Пугачами тогда назвали игрушечные пистолеты. Мишке брат подарил жестяной «настоящий». Я очень ему завидовал.
- Ты в школу ходишь? – Лиза снова обратилась ко мне.
- Неа. В следующем году только пойду.
- А я уже хожу, - горделиво отчеканил Мишка.
- А в деревне школа есть?
- Чо в деревне-то?! – Мишка приосанился – Я здеся в Узловой живу, тута и школа есть.
- А я в Туле, а скоро мы вообще в Латвию переезжаем, - затараторил я, пытаясь перехватить инициативу и вызвать симпатию Лизы, так понравившейся мне с первого взгляда.
- Эй, чо там плятётеся? Ай молодайке несть тяжало?! – крестная обернулась к нам, - Ишь приданова-та скока! Ниданесть!
Обе тетки рассмеялись, а мне стало жалко Лизу, переставшую нам улыбаться и растерянно уставившуюся под ноги.
До подводы дошли молча, только сестры о чем-то тихо переговаривались. Тетки уселись впереди, Лиза посредине подводы, поджав ноги, а мы по сторонам от нее. Долго ехали молча. На железнодорожном переезде шлагбаум был опущен, и пришлось переждать, пока проехал товарняк. Когда дежурная по переезду стала поднимать шлагбаум, вращая рукоятку ворота, тётя Зина подала голос:
- Эй, дежурная, ты палкой-то ентой вон молодайке по голове стукни, мож одумаетца.
Дежурная что-то пробормотала в ответ, а я чуть не умер от стыда за мою любимую крестную, самую лучшую и добрую на свете. Ну как она может так унижать эту красивую и никому из нас не сделавшую плохого девушку? Мне было невдомек, что все это особый ритуал: будущие родственники определяют характер невесты, которую придется принять в семью.
Лиза сжалась, но опять ничего не сказала. Только я увидел, как ее глаза наполнились слезами, но за влажной поволокой метались искры праведного гнева. Потом, повзрослев, я понял, что она тогда уже знала эти неписаные правила «испытания на прочность».
Остаток пути до деревни тётки продолжали что-то между собой обсуждать, периодически оборачиваясь в нашу сторону и иногда над чем-то смеясь. Лиза молчала, а я испытывал неловкость из-за поведения старших, но ничего не мог поделать и только ждал, чтобы скорее приехать в деревню и рассказать все маме, получить ее поддержку и сочувствие. Мишка болтал ногами и иногда что-то насвистывал.
В деревню приехали уже в сумерках. Нас заметили, когда подвода вброд переезжала речку Шат. Все домашние, а их было человек 20 (до сих пор не могу забыть, как мы размещались на ночь в двух избах!), высыпали во двор. Впереди в отглаженной морской форме стоял Валентин. Тётки приосанились.
- Ну, жаних, - наигранно покровительственно произнесла крестная, - получай свою невесту целаю, а портить сам будишь!
Все дружно захохотали. Мы с Мишкой тоже поддались общему веселью, хотя и не поняли намека тётки. Я был рад уже тому, что обстановка разрядилась. В этот момент крестная повернулась к Лизе и с ее обычным добрым выражением сказала:
- Не серчай, молодайка, так положено.

Валентин помог Лизе слезть с подводы, обнял и повел в дом.
Свадьбу играли весело. Спал я на сундуке. Но это уже другой рассказ.