Спасти его любой ценой. Глава 33

Разговоры начинаются спустя несколько минут. Михаил Иванович оторвавшись от своей тарелки, заявляет:
- Эх, не перепились еще на Руси богатыри, добры молодцы! Попробуйте, гости дорогие, наливочку. Сам делал. Вас ждал.
Конечно, я понимаю, что когда он делал эту наливку, о нас и не думал, но его слова приятны. Я мило улыбаюсь хозяину дома. А наливка, действительно, хороша! Терпкая, вкусная, но голова от нее тут же идет кругом. Совсем немного. Это даже хорошо. Я немного расслабляюсь, чувствуя, как мое тело отпускает та самая пружина, которая до сих пор держала его железной хваткой. А после наливки вспыхнул разговор. Словно эта стопка с темно-красной крепкой жидкостью сломала внутреннюю преграду. Все оживились, разговорились. На нас посыпались бесчисленные вопросы. Нашим хозяевам было интересно все: начиная с того, как там поживает их Петр, заканчивая тем, почем в городе продукты. И много-много чего. Мы с Градовым не успевали отвечать. Крутились, как ужи на горячей сковородке. Через какое-то время я понимаю, что меня надолго не хватит. Смотрю на Градова. Он спокойно поддерживает разговор с Михаилом Ивановичем и его сыном. При этом не забывает с ними выпивать и закусывать. Вероятно, дело для него привычное. А вот я устала от болтовни. Вежливо прошу прощения и под благовидным поводом сбегаю из-за стола. Но выйдя из гостиной, я не иду по тому самому поводу, а сворачиваю к выходу из дома.

Выхожу на крыльцо. Оно не высокое и очень широкое. Опускаюсь на верхнюю ступеньку. На улице уже вечер. Солнце садится за далекий лес. Меня освещают его последние лучи. Воздух стал заметнее прохладнее, в нем появился приятный запах сырости. Он всегда выползает из потаенных углов, когда солнышко скрывается за горизонтом. Я дышу полной грудью. Сзади раздаются шаги. Кажется, мое уединение сейчас будет нарушено. Кто же нарушитель? Оглядываюсь и не верю глазам. Это Градов. Стоит надо мной, потом садится рядом. Достает из пачки сигарету, не спеша закуривает и выпускает густую струю дыма. Вечерний аромат отступает перед табачным дымом. Я с укором смотрю на свой «объект». Он делает вид, что этого не замечает. Глубоко вздыхает, сигарета слегка дрожит в его пальцах.
- Давно своих стариков не видел, - вдруг произносит он. Я понимаю, что надо поддержать разговор. Ничего не могу придумать, поэтому просто спрашиваю:
- Как давно?
- Больше двух лет. С тех пор, как… - он умолкает, не закончив фразы. Но я знаю, о чем он не договорил. Со времени гибели жены и сына. Немного молчу, потом выдаю:
- Плохо. Родителей забывать нельзя.
Кстати, отличная тема, которой можно воспользоваться в своих целях.
- Ведь ты же для них – смысл жизни. И опора в старости…Их надежды и…
Хочу развить эту мысль. Пусть задумается, что будет, если его престарелые родители лишатся единственного сына. Он не дает мне возможности этого сделать:
- Ой, можно подумать, ты часто к своим родителям ездишь. Давно навещала?
Что ему на это сказать? Я не помню своих родителей. В Искуплении из нашей памяти удаляют всю лишнюю информацию, которая может помешать выполнению задания. Зачем мне помнить то, что осталось в прошлом? Чтобы вместо работы с «объектом» я, или какой другой Ратник, мотались по этому миру и искали своих родных и близких? Да и представить такую встречу просто невозможно! Ведь они попрощались с нами. А тут на-те вам: «Здравствуй мама (папа, жена, сын, дочь…выбрать по своему желанию)».
- У меня нет родителей. – Я растерянно смотрю на Градова. Он понимает мой взгляд по-своему:
- Детдомовская? Совсем одна? Ни братьев, ни сестер?
Да, откуда я знаю? Не помню. Пока я Ратница – эта информация от меня скрыта. Возможно, потом мне и позволят вспомнить все о семье. Но не сейчас. Качаю головой:
- Нет.
И тут он делает то, чего я никак не ожидала. «Объект» вдруг кладет мне на плечо свою руку, приобнимая меня. Прижимается к моему виску носом и тихо говорит:
- Не бойся, никто тебя не обидит. Я рядом. Обещаю.
Меня обволакивает его запах, смешанный с табаком и наливкой. Он меня волнует, напоминая о проведенной с ним ночи. Возникает острое желание, подогретое наливкой, обнять его, прижаться, спрятать свое лицо у него на груди. И я делаю над собой усилие и отшатываюсь от мужчины. Градов замечает это движение. Слепой бы только не заметил. Он вскакивает, швыряет на ступени недокуренную сигарету. Потом, устыдившись своего порыва, поднимает ее и горячо говорит:
- Что я тут делаю? Мне надо быть в городе, землю рыть в поисках Трофима. – Потом оборачивается ко мне. - Объясни, почему я? Ни Петров, Иванов, Сидоров, а я? Ответь, наконец!
Стараясь не горячиться, как он, медленно, но твердо отвечаю:
- Потому что я доверяю только тебе. Поверь, так будет лучше! Для всех.
Он качает головой, все так же глядя на меня сверху.
- Ты очень усложняешь мне жизнь своим…доверием. Даже не представляешь, как. Женскими капризами ломаешь все, чем я живу. Почему вы, женщины, всегда все портите? И ведь не могу ослушаться приказа. Вот и приходится торчать с тобой вот тут. – Он хочет еще что-то сказать, но сжимает губы, резко машет рукой и уходит обратно в дом.
- Если бы ты знал, как ты усложняешь мне…работу. – Я говорю это тихо-тихо. Поэтому Градов услышать мои слова не может. Мое сердце никак не успокоится. Стучит громко и быстро. Причина этому – его дружеское прикосновение. Очевидно, он пока не стал для меня «просто работой». Я хочу его.

Глубоко вздохнув, пытаюсь сосредоточиться на очень важной мысли.  Но снова слышу шаги. Сердце ускоряется вновь. Неужели он решил вернуться? Но из двери показывается Павел. На его губах все та же улыбка:
- Сбежала? Да?
Я улыбаюсь в ответ и киваю:
- Да. Не люблю шумные застолья.
- У нас они всегда шумные. Семья же большая. Это еще дяди Петра с его женой нет и моего брата с семьей. Тогда тут вообще яблоку негде упасть. Шумно и весело.
- У тебя есть брат? – Мне это вовсе неинтересно, но надо поддержать разговор. Я же в гостях у его семьи, в их доме. Важная мысль так и зависает в моем мозгу в ожидании, когда до нее дойдет очередь.
- Да, он живет через несколько домов отсюда. Сегодня работает. Может, завтра придет.
Совершенно не хочется, чтобы еще и его брат приходил посмотреть на меня, как на зверушку в зоопарке. Но я только вежливо киваю.
- А ты, - он переходит на неформальное общение, даже не спросив разрешения, - тоже офицер…офицерша. Как правильно?
- Нет, я ни то и ни другое. – Замечаю удивленный взгляд. Понимаю, что надо дать объяснение, а то у него взорвется мозг. – Я работаю в другой организации, но сейчас мы ведем одно дело с подчиненными твоего дяди. – По взгляду Павла вижу, что мой ответ мало что прояснил. Но распространяться дальше не собираюсь. Перевожу разговор на другую тему:
- Учишься? Работаешь?
- Отучился давно. Я - агроном. Применяю знания на практике.
- И как? – Совсем неинтересно, помогает ли ему это в хозяйстве. Мне надо понять, как увидеть и поговорить с Домовым. У него же можно многое разузнать и понять, как мне тут выжить. Это и есть та самая очень важная мысль, которую я пытаюсь обдумать, не смотря на болтовню Павла. Вспоминаю, что я когда-то слышала или читала о Домовых. К сожалению, информации у меня не много. Не готовилась я к работе в сельской местности.
- Очень даже. – Видимо, все же помогает. Разговаривать больше не о чем. Подумать при нем не получится. Сидеть тут больше не зачем. Передергиваю плечами, делая вид, что замерзла.
- Зябко. Не хочу простыть. Возвращаюсь в дом. – И не дожидаясь его реакции на свои слова, ухожу. Павел остается на крыльце. Его дело.

За столом все также шумно. Михаил Иванович сыпет поговорками. Кажется, он на них мастак. Его жена, Вера Никитична, то краснеет от этих шуток-прибауток, то строго сводит брови, но чаще посмеивается вместе с остальными. Я занимаю свое место. Передо мной стоит уже чистая тарелка, словно приглашая съесть еще что-нибудь. Хозяин дома громко хвалит Павла, который пришел сразу же за мной:
- Молодец, внук. Вернул нам заблудшего собутыльника. Или, вернее сказать, собутыльницу. – Явно хотел что-то еще прибавить, но задумался, почесал затылок (так забавно, как это делают дети, когда им нечего сказать) и прибавил:
- Хотя из вас, баб, собутыльники, как из гов…
Вера Ильинична не дает ему договорить, звонко хлопает ладонью по столу  и строго перебивает:
- Дед! Не болтай ерунды! Не всем твои шутки нравятся.
Михаил Иванович пожимает плечами и парирует:
- А я ерундой и не болтаю. Ну что, - это уже он обращается ко мне, - еще по стопочке и на боковую? Устали, небось, с дороги то?
Приглядываюсь. Нет, лярвы за его плечом я не вижу. Значит, не злоупотребляет он наливочками. Просто расслабляется мужик.

Прежде чем лечь на «боковую», интересуюсь у хозяйки дома:
- Вера Ильинична, а котику моему можно покушать дать что-нибудь. Только утром и ел.
Она по-доброму улыбается и успокаивает меня:
- Давно Ваш котик накормлен. Мы животных любим. Только утром его на улицу вынесите по надобности. У нас для котов горшков нет.
- Конечно, - я улыбаюсь в ответ. Ей невозможно не улыбнуться. – И меня можно на «ты».
- Вот и хорошо. А сейчас иди-ка ты спать. Белье на постели свежее. Окно, если хочешь закрой. Но душно будет. Спокойной ночи.
- Я бы помогла убрать со стола…
Не успеваю даже договорить, женщина машет на меня рукой:
- Иди, иди отдыхать. С завтрашнего дня помогать будешь. Еще напомогаешься до тошноты. А сейчас – спать.
Какое облегчение! Не то, чтобы я не хотела убирать тарелки после ужина, просто устала сильно. Вот сейчас только головой до подушки коснусь и отключусь. В комнате, на кровати сладко спит Дрема. Вот подходит ему это имя! И пусть Градов говорит, что хочет! Кот спит везде и в любой позе! Даже завидно. Приходится потревожить его сон, чтобы самой забраться под мягкое, пахнущее травами и свежим воздухом, одеяло. Окно я не стала закрывать. Ветерок слегка треплет занавеску, принося в комнату ночные ароматы и звуки. Хорошо! Безопасно! Сейчас усну.

Прошло, наверное, часа три. Сна ни в одном глазу. Я слышала, как доносились негромкие разговоры из кухни-гостинной. Женщины убирали со стола. Тяжелые шаги мужчин, возвращающихся с улицы. Их густые низкие голоса наполнили дом, но Вера Ильинична шикнула на них и голоса смолкли. Через какое-то время весь дом затих. Но ненадолго. Сперва, над ухом раздался тонкий, но очень противный писк, напоминающий звук работающей пилы в мире лилипутов. Комары. Ненавижу этих тварей! Они учуяли свежую кровь (мою, конечно же), и прилетели пировать. У меня есть подозрение, что самого младшего они отправили ко всей местной родне рассказать про мое нежное тело, и вскоре вся комната уже звенела от их назойливого писка. Но мало мне этих кровопивцев. От них хоть можно спрятаться, укрывшись одеялом с головой. Тут же еще из соседней комнаты послышался мощный храп. Очевидно, перегородки между комнатами в этом добротном доме совсем тонкие. Было ощущение, что стены вибрируют от этих звуков. Чтоб вас… Конечно, мне было не до сна. Вот другие люди умеют не обращать внимания на такие мелочи жизни. Нормальная девушка, с радостным заклинанием: «Ложусь на новом месте, приснись жених невесте», сейчас бы спокойно дрыхла. И наблюдала бы во сне кино про суженного. Но не я. Лежу, пялюсь в потолок, слушаю увертюру из  комариного писка и сотрясающего стены храпа хозяина дома. Ладно, проведем время с пользой. Итак, подведем некоторые итоги. Первое, пока никакой угрозы я не заметила. Тот холодок, который я чувствовала на спине от взгляда из кустов, мог мне и померещиться из-за нервного напряжения. Второе, в доме совершенно безопасно. Здесь есть дух, но пока никакой агрессии от него я не ощутила. Третье, с ним надо познакомиться и сделать его своим союзником. Сама не знаю зачем. Возможно, чтобы не чувствовать себя так одиноко в чуждом мне мире. Что же там было про этих существ в сказках? А что? Да! В сказках содержится много полезной информации. Это только кажется, что все они – выдумки. На самом деле с давних времен люди передавали сказания о том, что сами видели, или с чем им пришлось столкнуться. Но современные прагматики и циники решили, что все это простые россказни, которыми убаюкивали детей на ночь. Ну и пусть. А мне сейчас сказки очень пригодятся. Где там живут домовые? За печкой. Но в этом доме я печи не видела. На кухне только обычная газовая плита. И камин у противоположной стены. Будет ли жить домовой в газовой духовке или камине? Я бы не стала. Может, его вообще нет в этом доме, в виду отсутствия подходящей жилплощади? Нет, он здесь. Даже сейчас мои браслеты переливаются мягким светом, напоминая мне об этом. Где сидит этот партизан? На подоконнике? Или пристроился на шкафу? Перевожу взгляд на спинку кровати. Кажется, вижу тень. Хотя, нет, мне показалось. Интересно, а он может приказать комарам не кусаться и не пищать мне на ухо? Ведь они сейчас в его доме. Или специально насылает их на меня, чтобы проверить уровень моего терпения. Впрочем, я отвлеклась. Что еще про домовых говорится в сказках? Любят сладкое и молоко. Молока у меня нет. А вот сладкое… Я поднимаюсь с кровати, спугнув комаров, пристроившихся на одеяле. А никто им комфорт и толерантность не обещал. Шлепаю босыми ногами к комоду у окна. На нем я оставила свою сумочку. Где то в ее недрах должны быть конфеты. Я очень люблю сладкое, хотя и позволяю его себе редко. Но сосательные конфеты у меня есть всегда. Роюсь в сумочке и не нахожу ни намека на конфетку. Должна быть! Пусть всего одна. Пожертвую ради такого случая. И вот нащупываю в самом углу заветную «сосульку». Ура! Не заботясь о тишине (храп за стеной все равно громче!), топаю к входной двери. Надо пойти на кухню, взять блюдце и оставить конфетку на нем. Так положено? Но останавливаюсь. Прилично знакомиться с домовым в нижнем белье? Да, и мало ли кому еще не спится…Халатом я как-то не обзавелась. В гости же не собиралась. А ночных рубашек у меня отроду не бывало. Натягиваю на себя джинсы и футболку. Вот теперь можно и идти на свидание. Глажу спящего Дремушку, шепчу ему:
- Не давай этим кровососам выпить из тебя всю кровь. Я скоро вернусь.
Котенок только вытягивается под моей рукой и смачно зевает. Везет же некоторым. У них крепкий и здоровый сон. Впрочем, зависть – один из смертных грехов.

На кухне я не включаю свет. Здесь достаточно светло от уличного фонаря. Открываю пару навесных шкафов и нахожу там блюдечко. Разворачиваю «сосульку», кладу ее на блюдце и ставлю на обеденный стол. Он сейчас совершенно пустой и кажется размером с футбольное поле. Отворачиваюсь к окну и застываю в ожидании, что же будет дальше. Ждать долго не пришлось. За спиной раздается тихое:
- Это для меня?