Шелто

   Столичная долго сидела в сарае вся перепуганная. Успокоившись, она вслушивалась в тишину. В лесу заливисто распевали птицы. В глуши куковали кукушки. Барабанной дробью стучали дятлы.
   Светка вылезла из соломы, посмотрела на лес в зарешёченное окно. Лес таил опасности встреч с неприятелем в синих погонах. Больше всего Светка боялась этих синих погон. Ужасно не хотелось быть «убитой». Очень хотелось совершить что-то такое, чтобы с гордостью вернуть свой пионерский галстук. Помня случай с оружием, она не бросала свой автомат, таская его за плечом.
- Для чего нам вообще эти автоматы выдали, если в них нет никакого толку? – размышляла Светка, недовольно бурча под нос, и с замиранием в сердце подползла на коленках к двери.
   С крайней осторожностью она выглянула наружу, дабы оценить обстановку. Вдруг кто-нибудь притаился и ждёт её, когда она высунет нос из своего спасительного убежища! И тут она увидела в бурьяне у дверей руку! Девчонка отпрянула и замерла! Сердце бешено застучало от испуга, и она бросилась назад зарываться в сено! Но за дверью стояла мирная тишина. Никто не входил, никто не нападал.
«Может, показалось?» - подумала Светка, вылезла из сена и опять выглянула. Неопределённо кто-то неизвестный лежал в бурьяне. Кто? И почему он лежит? Может, пьяница какой? Как она его не заметила, когда сюда вбежала? А вдруг это нечистая сила приползла и уже тихо тянется своей рукой, чтобы значит непременно задушить её!
   С таких надуманных страстей Столичная пробкой вылетела из сарая! Но тот, кто лежал, даже не поднял головы. Светка на бегу оглянулась. Ей стало ясно, что в бурьяне лежит человек. Вдруг она заметила жемчужные волосы и остановилась как вкопанная! Затем вернулась, с опаской приблизилась и заглянула в лицо. И тут же отпрянула, зажав рукой крик! Она узнала белого цыгана! Это точно он! Пацан был страшно избит. Лицо в крови, голова тоже, повсюду на рваной рубахе длинные кровавые рубцы от плёток.
   Светка дрожащими руками приподняла голову Сашки и беспомощно оглянулась. Вокруг не было ни души. Пацан признаков жизни не подавал. И девчонка испугалась, что он мёртвый! Она перевернула его на спину, припала к груди ухом и услышала едва заметный стук сердца.
- Живой! Миленький ты мой! Саша! Не умирай! Пожалуйста живи долго! – заплакала девчонка.
   Потом она втащила избитого в сарай и понеслась в деревню, напрочь забыв про Зарницу! После того, как её избили цыганки, она одна боялась ходить в деревню. Надо было возвращаться с задания в штаб, чтобы не подумали, будто ты дезертировал. Но поступить иначе Светке не позволяла совесть и нежное чувство к цыганскому пареньку. На задний план моментально отлетели все подвиги вместе с красным галстуком!
   В это время в деревню из города на машине вернулся Лялин с пацанами. Машина стояла у ворот на улице.
   Столичная прибежала к дому цыган и начала сильно колотить в калитку. На стук выбежала Дунька. Светке было всё равно, кто выбежит. Увидев за плечами Светки автомат, Дунька подумала чёрти что и попятилась в дом.
- Стой, девочка! Стой! – закричала Светка и отчаянно замахала руками: - Там вашего беловолосого мальчика сильно избили! Он там, у леса!
   Дунька остановилась, в испуге округлила глаза, схватившись за рот и, метнувшись в дом, страшно закричала:
- Дае! Шелто избили!!!
   Выбежали старшие ребята и бросились к лошадям.
- Кай ёв?! – влетел на коня Ило.
- Где он?! – спросил Лялин Столичную.
- Где старый сарай возле леса. Я его в сарай затащила, - пояснила Светка.
    Поднимая пыль на дороге, цыгане галопом погнали коней к лесу. Столичная словно опустошённая пошла от калитки. Теперь ей надо возвращаться назад в игру.
- Тырдёв, чаюри! – окликнула её Дунька и подозвала: - Яв дарик!
   Столичная остановилась, пытаясь понять, что говорит ей цыганка.
- Подойди, не бойся! – позвала Дунька.
   Столичная подошла. Дунька неожиданно обняла её и прижала к груди. Потом пристально посмотрела в лазурные глаза, сняла с себя верёвочку с монеткой и, одев Светке на шею, указала на дорогу:
- Джя.
   Светка ушла. Она поняла, что с этой минуты цыганки больше никогда её не тронут. И ещё она поняла насколько дорог цыганам Сотый, насколько его любят эти юные цыганки. Никогда они никому его не уступят! Столичная шла по дороге в лес, теребила монетку и тихо плакала. Ей совсем была неведома жизнь кочевых цыган. Она никак не могла себя представить в кибитке женой Сотого. А ведь у молодых цыганок детишек считать, не пересчитать! Может у Сотого тоже есть уже и жена, и дети. Так зачем тогда о нём мечтать и терзаться? В памяти всплыл благородный образ Смирнова. Как же так получилась, что она его совсем предала забвению?! А правильно ли она поступила?..
   Мысли её прервали голоса. Светка шуранула в густые кусты боярышника и затаилась. И вскоре на тропинке показались две девчонки с синими погонами. Это были Кузьмина Люба и Базарова Люся. Через плечо Любы висела санитарная сумка с красным крестом. Люся свою сумку несла в руке. Беспечно болтая, они совсем не заметили в кустах опасную лазутчицу. И как только они прошли мимо и оказались повёрнутые спинами, Столичная, подобно леопарду на охоте, выскочила из кустов и напала на них! Так как ближе к ней была Кузьмина, она сразу лишилась обоих погон! Столичная выхватила сумку Базаровой и, зажимая в руке сорванные погоны, стремглав бросилась напролом через кусты удирать в лес!
- Отдааай сумкууу!!! – в ужасе заорала Люська и кинулась следом догонять похитительницу.
   За ней рванула, было, Кузьмина.
- А ты куда?! Где твои погоны, раззява?! – в сердцах с силой толкнула её Люська так, что подружка с размаху села на тропинку, а Базарова продолжила преследование.
   Кузьмина очухалась, схватилась за обрывки погон на своих плечах и тихо зарыдала с досады, кляня спартанку:
- Вот зараза! Откуда её только вынесло?! Даже поиграть не дала! – и тут же в адрес Люськи скривила губы: - Сама раззява! А то будто бы я одна прошляпила эту ненормальную! Ых-хы-хы!.. 
   Тихо рыдая и горестно размазывая слёзы по щекам, Кузьмина направилась в лагерь к «убитым».
   Столичную Базарова догнать не смогла. Она повернула назад. Мало ли её тоже «убьют»! Но, вот что теперь говорить за сей казус, она просто не в силах была придумать! Можно было забрать сумку Кузьминой, но той уже нигде не было. Так и пошла болтушка в своё командование с невесёлым рапортом о ротозействе. Всегда тихая и добрая Глухарёва сорвалась и в сердцах разнесла её так, что Базарова разревелась!
- Ты понимаешь, балда, что ты наделала?! Там же были две пачки погон для раненых! Кто их с чего будет сейчас тебе рисовать?!! – раздувала ноздри от злости злая Надюха и выскочила из палатки: - Короче, я пошла с докладом к генералу!
- Ну всё, амба тебе, Люсьен! Расстрел обеспечен! – презрительно щуря глаза, подкусила Базарову Углицкая Зойка.
- Оставьте меня в покое!!! – в истерике заорала Базарова, упала в палатку на раскладушку для раненых и, уткнувши нос в подушку, бурно разревелась.
   Благополучно вернувшись в штаб, Столичная доложила о значительных потерях. За Сотого она умолчала. Девчонки рады были её возвращению. За ценный трофей вражеских погон для раненых, Столичная получила от Рогачова благодарность. Сорванные погоны легли в кучу вражеских для отчёта.
- Я всё сделаю, чтобы тебе вернули галстук. Ты достойна звания пионера! – так крепко пожал Светке Борька руку, что девчонка сильно смутилась.
- Врёт всё. Поди нашла эту сумку на дороге и врёт, как сивый мерин! – с завистью тихо прошипела Самодурова.
- Ну конечно! А откуда тогда у неё сорванные погоны? – засомневалась Стёпкина.
- Да небось подобрала так же как и сумку, - выдала скорый ответ Самодурова.
- Ох ты и завистница, Галка, - неодобряюще вздохнула Ивина.
   В тот же день Базаровой был объявлен строгий выговор от Кружилина.
- Если бы у меня были уборщики, я бы тебя туда поставил, - скривил Санька губы и предупредил: - Ещё один такой фортель и я тебя лично лишу погон!
- Да что ты! Разошёлся! – начала было Люська, но тут же пожалела!
- Так! Марш под арест на два часа! – гневно рявкнул Кружилин.
   И Базарова, составив компанию Трубину, с позором сидела в заточении ровно два часа, пылая гневом на собственного генерала!
   Сотого привезли домой. Пацан в сознание не приходил.
- О, миро Дэвэл! – горько заплакала мать над сыном и затормошила его: - Ту ман шунэса?! Чавораалэ!!!
- Оставь его, - поднял жену за плечи хмурый муж и увёл из комнаты.
   Возле избитого остался хлопотать дед Кудияр. Выйдя вскоре из комнаты, он с укоризной взглянул на отца Сотого и тихо произнёс:
- Уезжать вам надо, бато. Убьют они его…
   Мужик промолчал. Он знал насколько был виноват перед сыном.


(Дае – мама)
(Кай ёв? – Где он?)
(Тырдёв, чаюри! – подожди, девочка!)
(Яв дарик! – Иди сюда!)
(Джя. – Иди)
(О, миро Дэвэл! – О, мой Бог)
(Ту ман шунэса?! ЧавораАлэ! – Ты меня слышишь?! Сынок!)
(Бато – отец)

продолжение следует ------------------