Учитель

О, с какой уверенностью, что все будет отлично, с каким воодушевлением мы ехали в трясущемся, дребезжащем и подпрыгивающем микрике в Закаменск! Каждая увиденная из окна деревня, озерцо или роща вызывали такой восторг, что я не могла сдержаться и вскрикивала:
-Вот это да! Я такой красоты не видела! Давай выйдем прямо здесь и будем жить вот там! - показывала я на дома, видневшиеся вдали.
Я хотела жить в каждой увиденной деревушке. И у реки, и где-то вдалеке на равнине, и в горах, и у озера!
Водитель изредка из-за плеча смотрел на меня, то ли ухмыляясь, то ли раздражаясь.
- Тут жить невозможно, все уезжают. Сами не знаете, куда едете...

Таких умудренных опытом людей я встречала в жизни часто, всегда их жалела, а после вспоминала, когда понимала, как же они были правы…Пыльные уставшие ангелы, прорицатели судьбы...
***

Муж ехал служить к своему духовному отцу, а я - с ним.
Жить нас определили в игрушечный дом, который давно пустовал. Мы изгнали оттуда коров, выбравших его для отдыха от жары.
Дом и вправду был прохладным и к тому же темным: очень низкий потолок, который мы могли достать рукой, три крошечных окна, посередине большая печка.
Такой же маленький, ненастоящий огород перед домом.

Я устроилась на работу в школу. Возвращаясь с работы, мы принимались за ремонт.
В храме мы приметили мальчишку, который приходил помочь и потом поесть, позвали его помочь нам. Симпатичный, коренастый, белобрысый такой, деловой. Мишка приехал после уроков на велосипеде, за работу сразу не принялся, решил оглядеться, прикинуть фронт работы.
- А здесь у вас что? - он забрался зачем-то в чулан, где хранились ненужные прежним хозяевам вещи.
- Да я все там посмотрела, все сломано. Вылезай оттуда.
Наш помощник с трудом выбрался из груды вещей, хоть и был недоволен , что ему не дали найти что-нибудь годное, но все-таки пообедал с нами и обещал на следующий день приехать.
Было здорово, что мы так быстро нашли помощь в незнакомом месте и что сможем помочь пацану, которому нелегко живется.

Благодетель храма согласился перевезти наши вещи из города: бытовую технику, подаренную на свадьбу, библиотеку, на которую я тратила все деньги, одежду.
Мы терпеливо ждали попутную машину, все потихоньку налаживалось.

Кроме нашего груза водитель захватил по просьбе батюшки мужчину, который попросился жить при храме. Мы его тоже знали.
Валерка, видимо, рад был поездке, тоже наслаждался открывавшимися видами, покуривал, с удовольствием дымил в окно и туда же кидал окурки. Одна такая сигарета угодила в диван, который, кстати, я сама купила у старенькой бабули.(Сама нашла грузчиков, сама нашла грузовик, сама все организовала — гордилась собой)
Рядом с диваном стояли коробки с книгами. На ветру все разгорелось быстро. Кузов был длинным, водитель в окно видел только его часть. Огонь заметили, когда уже все полыхало. Машину остановили, груз выбросили.
Так мы остались без всего.

Я погоревала, сдвинула в кучку свое скромное богатство: веник, совок, кастрюльку, обои, краску, кисточки, известку. Будем как-то жить.
На последние деньги купила курицу и макароны: Мишка придет сегодня, надо его покормить повкусней, гость ведь.

Стол поставили в середине дома, пообедали. Конечно, поделились своим горем с новым другом: теперь у нас ничего нет.
- Хорошо, что работа есть, крыша над головой. И материалы, чтобы ремонт сделать, есть, - стараясь изо всех сил быть бодрой, сказала я Мишке.
- Я приду помочь завтра, сегодня некогда.
- Было бы здорово, ждем тебя.

Бабушки-прихожанки поделились одеждой, подарив мне неповторимый стиль. Утром я надела длинную юбку, блузку с широким кружевным воротником и ушла в школу.
Это были теплые сентябрьские дни. Возвращалась с работы под нудным палящим солнцем, хотелось скорей в холодок и поесть.
Я добрела до своей ограды, подошла к дому и сразу поняла, что случилось ужасное. Замок был сбит с двери.
Я скорей вошла в дом и увидела: нет обоев, краски, известки. Не было даже веника и совка. Нас обокрали.

Я вышла в ограду, остановилась в растерянности и вдруг увидела гриф от сломанной гитары.
- Мишка!
Ни муж, ни батюшка не поверили мне, что вор — Мишка.
- Понимаете, он когда в кладовку полез, хотел до гитары добраться, а я сказала ему, что она сломанная. Он, видимо, не поверил мне, хотел и ее прихватить. А там только гриф от гитары был, вот он его и выбросил…

Муж до вечера ждал Мишку возле его дома, тот приехал домой поздно вечером, на багажнике были обои.
Часть материала он не успел продать, закопал где-то. Муж съездил с ним, забрал.
Я в это время молилась в храме. Не за Мишку, а чтобы вещи нашли и вернули. Было больно и обидно.
Для меня это стало бОльшим ударом, чем пожар. Я никак не могла понять, как можно было так поступить. Как можно было ходить в храм, есть с нами за одним столом, слушать о нашем горе — а потом ударить в спину.

Упорядоченный, правильный, знакомый мир был разрушен. Нужно было посмотреть на мир по-новому, перестать безоговорочно доверять людям, стать осторожной. Такое потом случалось очень часто, но было уже привычно. Случается и теперь.
Еще я усвоила, что все бренно, нет в мире никакой стабильности, можно потерять все в одну минуту. Я училась жить в зыбком неустойчивом мире.

С этим Мишкой мы встречались каждый день, он учился у Тамары Сергеевны. У нее был целый класс таких мишек, и она билась над ними день и ночь.
Странно, наверное, но я никак не могла забыть ту историю, хотя встречалась с подлостью часто. Только со временем я поняла, что людям нужно доверять, зная даже, что можно получить удар в спину.

Недавно я пришла в школу раньше учеников и почему-то снова вспомнила Мишку. И вдруг поняла что-то новое...
Учитель только так и должен смотреть на учеников: знать, на что способны бывают дети, и все равно отдавать себя им.
Дети не делятся на хороших и плохих. Они просто учатся жить. Кто-то выбросит часть твоей души за углом, а кто-то услышит тебя. И, кто есть кто - никак не понять. Отдавай все, что можешь, и не жди чего-то взамен — если хочешь быть учителем.
Господь был учителем.
Я думала, что Он учитель, потому что учит нас жить, а Он Учитель, потому что верит в нас.

А мы всего лишь ученики. Ничего не понимающие, не выучившие правил, не справляющиеся с заданиями - мы просто учимся жить, пытаемся понять уроки, силимся стать людьми.

***
Мы уехали из Закаменска через два года. Пока мы ехали по окрестностям города, я не могла дышать, каждый вздох отдавался болью. В окно я видела не красивые пейзажи, а руины моего разрушенного мира. Я молчала.
Этот город учил меня терять, одно за другим. Когда настал момент потерять самое дорогое - свою дочь, я не умерла, наверное, только потому, что давно жила в мире потерь и училась в нем жить.