В контактном зоопарке

 Решил я написать про стул. Мне это показалось интересным. Начало хорошее вышло, а вот дальше как отрезало. Ничего не пишется, ничего в голову не приходит. Что делать? Пошёл на улицу. Шёл, мыслил и особо ничего не выдумывалось. "Сесть так, чтобы дать стулу окрепнуть..." Неплохая мысль, но надо ещё что то к ней. Так вот шёл я , да увидел павильон с яркими огоньками и разноцветной надписью "Контактый зоопарк". Решил зайти, вдруг там что-нибудь найдётся для моего сочинения?
  Стула в павильоне я не увидел, зато увидел множество народу, в основном с детьми. Контактный зоопарк это такое место где всякие животные, в основном свиньи и цыплята, сидят за низенькими загородками, а детишки их хватают, иногда целуют, а чаще просто мнут. И не только дети. Как вошёл, сразу услышал визг нечеловеческий, поросячий. Повернул голову - женщина, красивая, лет 35, подняла свинью на уровень своей груди и раскачивает. Свинья визжит, как резаная, а женщина продолжает её качать.
- У-и-и! - услышал я тоненькое справа от себя.
Поросёнок черной масти чуть ли не тыкается в меня рылом. Неприятно. Отхожу в сторону, а на моё место юная мамаша с сыночком.
- Видишь, кушать хочет! Сейчас пойду - куплю корм!
Кормов полно и недёшево стоят. Мамаша становится в короткую очередь, сынок тыкает поросенку в ноздри детальку от конструктора "лего". Служащие зоопарка, в основном девушки, улыбаются. Я тоже улыбнулся, чтобы особо тут не выделятся. Девушки мне в ответ улыбнулись ещё шире и дружественно хмыкнули.
- Хотите подержать? - спросила одна.
- Что? - не понял я.
- Хотите подержать поросёнка? - улыбка чуть поуже стала.
Мне этот поросенок совсем без радости, но девушка хороша и так улыбается, что беру поросёнка на руки. Он сперва молчит, потом начинает орать так истошно, что заглушает даже того, которого продолжала раскачивать красивая женщина. Что я ему такого сделал? Куда надавил? Девушки улыбаются, а рядом двое парней.
- Дай ты ему поддых, дядя! - советуют они.
Всем сразу ещё веселее. Поросенок визжит ещё громче. А я вспоминаю, где у поросёнка поддых,как туда его бить?
- Спасибо! - говорю девушкам, возвращая поросёнка в низенький вольер.
Он ещё некоторое время визжит, потом девчушка лет четырех плещет ему в рыло вязкой беловатой жидкостью из бутылочки. Свинёнок начинает жадно облизывать собственное рыло, тянется к бутылочке. Лысоватый папаша девочки фиксирует все на телефонную камеру.
- Пойду куплю корм!
Голос не понятно - женский или мужской. Но папаша и дочь кивают, поэтому женский, мамашин. Девочку сует поросёнку бутыль так, что заливает тому и глаза, и пятак с ноздрями.
- Аглая, скажи что-нибудь? - продолжая снимать, просит лысоватый папа.
- Мы с папой и дядей Борей сейчас в контактном зоопарке! - отзывается Аглая, не переставая заливать белым поросячьи глаза и пятак, - Здесь мы нашли поросят! Они так мило сосали молочко! Они такие лапусики!
Появился ещё один свиненыш, завертел хвостиком. Тоже просит белого в глаза мило пососать... Возвращается дядя Боря с кормом, рассматриваю его ненавязчиво - в принципе, можно такого дядю принять и за маму. "Мы с папой и дядей Борей..." Поросята крутят хвостами ещё сильней, в них летит корм, а я иду дальше.
  Остановился у цыплят. Мальчишка в кепочке, похожей на немецкую пилотку с козырьком, запихивает какие то коричневые камешки в цыплёнка. Цыплёнок кряхтит, всем жёлтушным тельцем дёргает.
- Даня, он уже сыт! Хватит! - это мамаша.
- Нет, он голодный! Купи ему ещё корма! - не соглашается Даня.

Прохожу. Неинтересно и как то не по себе. И тут вижу Боборыкова. Этот Боборыков тоже писатель, но не такой как я. Он про стул никогда не напишет. Только про людей, но не про тех, что с большой буквы. И не про тех, что с маленькой, а про тех, которые ни с какой буквы, но существуют, да ещё и описываются Боборыковым! Сейчас Боборыков стоял у стенки, очень скромно, точно был тут главным, но прятался. Я то Боборыкова знаю, поэтому сразу поймал его взгляд. А Боборыков перемигнулся с дядькой, который стоял у загородки с каким то неизвестным мне, лохматым зверем. Дядька очень незаметно кивнул Боборыкову, затянулся сигаретой и тут же ткнул её лохматому зверю в морду. Зверь взвыл, а Боборыков поднял свои ладошки , точно поаплодировал дядьке. Тот спрятал в карман потушенную о зверскую морду сигарету и ответно пидмегнул Боборыкову. Я всегда не любил Боборыкова именно за такие дела - он и с писателями так, а иногда даже с охранниками входа в писательский дом. Конечно, контактный зоопарк - лучшее место для Боборыкова и ему подобных. Пробираюсь к выходу, иду мимо цыплят и вижу, что те совсем расшалились-распоясались. Прямо у меня под носом один цыплёнок в считанные мгновения выклевал другому цыплёнку мозги! Я аж за рот схватился и за собственные ноздри. Слышу - посмеивается кто то. Голос узнаваем, это Боборыков. Я гляжу на цыплят. Тот, что проиграл вызывает ещё большую неприязнь, чем тот, кто победил, потому что мозгов у поверженного оказалось совсем немного. Ну просто совсем! Получилось, что ни ума у него, ни силы. И тому, который победил, особо выклёвывать было нечего... Нет, больше я сюда ни ногой!
   У выхода я обернулся и быстренько нашёл глазами Боборыкова. Тот опять улыбнулся, подал знак дядьке с сигаретой. Дядька стоял у ограды с самой большой свиньёй. Опять быстренько раскурил свою сигарету и сунул свинье в рыло, под самый глаз. Свинья завизжала куда громче, чем мой поросёнок, чем та свинья, которую качала красивая женщина, чем вой лохматого зверя, чем всё это вместе взятое. Девушки перестали улыбаться, дети спрятались за родителей и захныкали. Дядька спрятал потушенную сигарету, стал отходить к выходу. Боборыков приподнял было ладошки, как в прошлый раз, для неслышных аплодисментов, но вдруг неожиданно сделал заметный указующий знак в сторону отступающего дядьки. Все, и дети, и взрослые повернули головы, зароптали, чуть ли не зарычали, выискивая того, кто обидел свинью. Свинья, почуяв сочувствие с гневом, заорала повторно, так же оглушительно-пронизывающе. И все, как по команде, бросились топтать дядьку с потухшей сигаретой, не успевшего сбежать. Дети визжали, цыплята пищали, поросята похрюкивали. Боборыков стоял на том же месте и потирал ладони.
  Понятное дело - был я в том павильоне первый и последний раз. И в писательском доме, кстати, тоже с тех пор ни ногой. Поэтому больше не вижу Боборыкова. А рассказ про стул по сей день не получается. Так что читайте то, что вышло.