Нерпентарий

 Самолёт авиакомпании Сибирь из Москвы летит пять часов.
Из них, за Уралом, летит над сплошным лесом – тайгой. Ни звёздочки, ни огонька – пихты, лиственницы и кедры, ленты рек и блюдца озёр. Вылетала в одиннадцать восемнадцать, прилетала в одиннадцать сорок пять. Но  по  местному времени. В стране девять  часовых поясов, много-много. Пяти  за перелёт,  по моему  мнению,  многовато для одного,  живого, неказённого, человека. Три часа,  туда-сюда,  не более. 

 Самолёт заходит на посадку над  городом. Но не с первого  раза – делает,  так называемую, коробочку – разворот над  деревянными домиками. Места на взлётно-посадочной полосе меньше,  чем в воздухе, вот  и крутится сверху. Домики уютные, жить в них - одно,  лететь  над ними – ни в коем  разе не очень нравится.

 Аэропорт. У выхода асфальт старый, растрескавшийся, как у подстанции в старом московском дворе. Трещина … в детство. Вернуть  бы  всё обратно…
У автобуса надпись: «Байкальский странник» - именно тот  тур, где и побережье Байкала, и Западный Саян вместе. За один  вылет из европейской части  страны и обратно.

 Офис. Перепаковка  общественного и личного снаряжения – по побережью Байкала идём по экологической тропе (так это  называется теперь в трекинге, на платном  маршруте). Другой регион, другие слова, другие термины...

 Голоустное. Поставили палатку. Рядом Байкал! Чёрный вихрь, он же смерч, вдали над водой. В бухте,  на редкость, тёплая вода плещется – аквапарк, не меньше.  В бухте ветер  балла четыре,  волна полуметровая  - такую  катер «Ракета» на подводных крыльях создаёт.

 Большие Коты (ударение на первом слоге, рыболовный термин). Пещера Кадильная.   
Ходячие сосны на байкальском берегу. «А море ластится к берегу, и волны звучат  так ласково, будто просят  пустить  их погреться к костру» - писал Максим Горький  о крымском Чёрном море, но и на других морях  и озёрах  волны такие же.

 Скала Скрипер, Чёртов мост – прижимы.
Прижимы  на узкой тропинке – слева Байкал,  справа скалы, ширина тропы сантиметров сорок.  Есть, куда  падать. 

 Внизу  слева славное  море – священный Байкал! Со  своими ветрами – горная, баргузин, верховик, култук, сарма, ангара.   Опасны  для рыбацких судов, да и для катеров тоже.

 Спускаемся. Курумник, крупные камни.
Скала кончилась,  спустились в ущелье,  местные жители говорят -  в «падь». Горы делятся  на гольцы (ударение на первый слог) - одни скалы и белки (на последний слог, как в курином яйце), под снегом. Слова русские, а непривычны. Жизнь меняется с местом проживания, и слова тоже.

 Листвянка. Курорт уровня… сто восемнадцать звёзд, не меньше. Нерпинарий - аквариум с двумя нерпами.  Нерпа – местный тюлень, хвостатая  мыльница с умнейшими, человеческими  глазами.  Только местный тюлень,  такого  больше нигде  нет.

 Маленькие лавочки со странным названием: «Позы». Что это – нельзя просто продавать снедь, не кривляясь?
Это совсем не так: позы – большие пельмени,  в два  раза больше обычных. Вкусные.

 Кругобайкальская железная дорога с маленьким поездом «Мотаней». Проходит сопку через  неосвещённый тоннель.

 Прибыли в город рабочих Слюдянку. Совсем не Листвянка. Город – труженик, город работяг.

 Бурятия. Аршан. Курорт - горячие источники. Говорят, лечит глаза.  Река Кынгырга.
Лестница с деревянными ступенями  и перилами, серыми от воды. На Докторском перевале в ущелье Адырсу  ступеньки на лестнице круче. 
На деревьях привязаны,  как на Алтае, разноцветные ленточки.

 Тункинские гольцы, бесснежные летом. Уже Западный Саян.
Переходим  по настилу в дикую, горную, заросшую голубикой пустошь без культурно  отдыхающих.  Бивуак. Палатки под лиственницами.  Костёр,  на тросе между деревьями два котелка- с похлёбкой и с чаем.   Похлёбка  с рыбой и перловкой, обычная картошка и  обычная морковь в супе. Домашняя еда на поляне.

 Переход  пятнадцать километров,  по  почти  бездорожью,  по  мостам из старых стволов, не слишком-то комфортно – есть, куда падать.
С травянистого склона  удобно спускаться по диагонали с посохом, а не по тропе, один за другим.
 
 Гора Трехглавая, 2578 метров. Вечер. Ставим в её цирке палатки.  Костерок, горячий чай с черникой и голубикой. Из-за  вершины выполз многолапый, белый, туманный дракон. Сплошные белёсые когти!
 Вот откуда у китайцев драконы, такой горный туман.
 -Я читаю стихи драконам,
Водопадам и облакам, - Николай Гумилёв, путешественник, дважды организовал путешествие  по Африке.

 Уполз туман.  Вернулся  обратно  к  матушке - реке.
Странный,  металлический звук по поляне. Парень, участник трекинга Саша,
 играет на железной  пластине -  варгане.  Мелодия  тумана.
 
 Перед окончанием маршрута,  на берегу Байкала предлагали омуля  и горячего, и холодного копчения попробовать. В подарок домой взяла оба,   омуль горячего копчения можно хранить два дня, не больше. Авиапассажиру времени хватит, раздам, сразу  по прибытии.

 Нерпа – хищник,  но  омуля  не ест. Уживаются  в одном озере  мирно. У нерпы Ушканьи  острова,  омуль всегда  под водой.
До Иркутска  двести двадцать  километров по шоссе на болотах. Сухие деревья в ржавой воде,  куда же   людям без  болот!

 В Иркутске стоит  на постаменте  боевой истребитель Су-27, голубой дракон. Здесь производят истребители Су-30.
 
Рейс Иркутск-Москва, пять часов лёту.
Аэропорт Шереметьево. Обзвон: кому рыбный деликатес?