9 дней в Абхазии

В 2011-ом году решили мы отдохнуть в Гудауте (в Абхазии) у бывшей таганроженки Тани, переселившейся в те места 6 лет назад. Написали ей письмо, напросились в гости и задали свои вопросы. Она согласилась нас принять и на вопросы ответила.
Получив добро, купили в июле, за 45 дней до прибытия поезда билеты; туда и обратно.
И вот, 25 августа истекают 45 дней, и вечером мы грузимся в плацкартный вагон №22 поезда №45 (Львов – Адлер) и отъезжаем по расписанию от вокзала Таганрог 1 в нужном нам направлении: «Мы едем, едем, едем в далёкие края!»

В вагоне пассажиры и привычная дорожная обстановка. Одни, стараясь не задеть ничьих ног и, свисающих со вторых полок, частей тела, ходят. Остальные сидят, лежат, спят, перекусывают, пьют чай, занимаются делами и общаются. Но главное - именно сегодня, сейчас(!) все ЕДУТ в одном с нами направлении! Именно это и собрало нас в вагоне №22.
СЛУЧАЙНЫ в вагоне и люди и место встречи, и время встречи. Начали стекаться пассажиры в этот вагон со Львова, добавлялись в пути, в Таганроге присоединились мы и далее, до Адлера, случайная подборка пассажиров продолжится.
Никого из пассажиров мы естественно не знаем. Проедем вместе в одном вагоне, выйдем на нашей станции и разбежимся (почти наверняка) навсегда! И всех (почти наверняка) навсегда забудем! Получается что-то вроде: «Я тебя уже не увижу, я тебя навсегда позабуду!»
Оговорку «почти наверняка» приходится делать потому, что «чем не шутит чёрт, когда бог в отпуске!»
Случайные встречи и расставанья «навсегда» с незнакомыми людьми, в нашей жизни обычное дело, мы к ним привыкли и почему-то им не удивляемся. Но давайте всё же прислушаемся: «расстаёмся навсегда!» В этом, по-моему, что-то есть!

Теперь о вагоне. Мы в нём едем и мы в нём новенькие. Осматриваемся и видим, что вагоны то изменились в лучшую сторону! Наконец то! Мы ведь давно это заслужили!
Рассматриваем и пробуем на ощупь диваны; мягкие сидения и мягкие спинки. Багажная полка решётчатая с квадратными ячейками. Забегая вперёд, скажу, что на обратном пути, в поезде №302 (Адлер – Минск), ехали мы в ещё более комфортном плацкартном вагоне. Были там и оригинальные лесенки для пассажиров второй полки; были и отгородки от прохода.
У нас нижние места. Майино (5-ое) место свободно, а на моём (7-ом) – пассажир среднего роста и упитанности, лет 55..60-ти. Едет с 4-мя тяжелеными сумками из Ясиноватой домой; через Ростов в Мурманск. Гостил у сестры (видится с ней раз в 2..3 года) и она положила в сумки и свежие помидоры и банки с вареньем и… вообще всё.
«В Ясиноватой,- сообщает мурманчанин,- я рыбачил».
В Ясиноватой рыбачил?! Надо же! И я задаю вопросы: о рыбалке, рыбе, водоёме и вообще…, о жизни. Он словоохотлив и с готовностью рассказывает. Погружается в тему, увлекается, забывается и вдруг… достаточно уверенно и настойчиво, специально для меня(?), поёт! Главное для него – это текст; важно ничего не упустить, пропеть-проговорить все нужные слова. Ну а мотив(?),- спросите Вы. Мотив? Мотив… дело десятое; это уж как получится.
Спел он 3 или 4 песни времён своей и моей молодости. Песни народные; незнакомые. Впрочем…, одну я, кажется, слышал в исполнении Вячеслава Тихонова в фильме «Дело было в Пенькове».
Он поёт, а я улыбаюсь и одобрительно киваю.

Подъезжаем к Ростову, и мой попутчик со мной договаривается: «Помоги выгрузиться!» У него 4 тяжёлых места. Я, конечно, соглашаюсь и догадываюсь, что всем предшествующим (и песнями!) завоёвывалось моё расположение? Впрочем…, впрочем, не слишком ли я недоверчив? Может быть просто открытый человек!
Прибываем в Ростов на 3-ий путь 2-ой платформы. Две сумки подхватывает он, две - я и с ними мы спускаемся на платформу. От 1-ой платформы и вокзала нас отделяют 1-ый и 2-ой пути. Переход к ним и к вокзалу возможен только через воздушный коридор, а это по ступеням вверх, в 4..5-ти метрах над землёй. Мурманчанину нужен вокзал, но подниматься с сумками в коридор он не собирается; лучше всех перехитрить, спрыгнуть с платформы и перейти через рельсы напрямую. Две сумки понесу я, а две - он. Это он так думает!
Но я-то думаю иначе! И нести сумки через рельсы(!?) в мои планы точно не входит. В лучшем случае это штраф; а в худшем… сами понимаете!
Мурманчанин, меж тем, направляется с парой сумок к краю платформы и тут… на 1-ом пути появляется поезд. Наш герой нехотя тормозит, но… от бредовой затеи не отказывается. Всё ещё не может вернуться на грешную Землю!
Спрашивает меня: - «А сколько минут стоит поезд?» Ну, это ж надо!
Человек не в себе и нуждается в встряске!? Торможу его, «выливаю на голову ведро холодной воды» и говорю всё, что требуется; резко и однозначно! Душеспасительное внушение действует! Он, с сожалением(!) смиряется «с обстоятельствами непреодолимой силы» и от перехода через рельсы отказывается. Через 2 часа к нему подъедет, живущая под Ростовом, дочка.
«До отправления поезда №45 (Львов – Адлер) осталось 5 минут»,- напоминает пассажирам громкий и бесстрастный женский голос.
«Меня Борей зовут»,- раскрываюсь я. «А меня Мишей»,- сообщает Миша. Таким он мне и запомнился.
«Ну…, счастливого пути и всех благ». Прощаюсь и поднимаюсь в вагон. Миши в нём уже нет; остался на 2-ой платформе. Через 4 часа он с дочкиной помощью погрузится в поезд, отправляющийся в Мурманск.
Через пару минут мы отправляемся, набираем скорость и спешим в Адлер.
Ещё час - полтора светло; потом постепенно темнеет. К морю (к Туапсе) подъезжаем глубокой ночью (в 3 часа). В 4:30 проезжаем Лазаревское, потом Лоо, Сочи, Хосту. На рассвете (в 6ч. 10мин.) прибываем по расписанию в Адлер. Поезд уже почти пустой и вместе с нами выходят из вагона человек 5..6.
Закончилась первая (железнодорожная) часть нашего путешествия.

Подхватываем две наши сумки и становимся автодорожными путешественниками.
Предстоит: добраться на маршрутке до российско-абхазской границы, пересечь её с вещами пешком, сесть на абхазской стороне в маршрутку до Гудауты, позвонить из маршрутки нашей Тане и монотонным, бесцветным голосом проговорить пароль: «Только что отъехали от границы». Таня проинструктирует и в соответствии с её ЦУ мы и поступим.
Огибаем вместе с знающими пассажирами наш, стоящий на 1-ом пути, поезд, выходим на привокзальную платформу и минут через 10 подходим к вокзалу, садимся возле него в маршрутку, платим за двоих 200 рублей и через 20..25 минут подъезжаем к государственной границе, проходящей по реке Псоу. Россия на правом её берегу, Абхазия на левом; в 300-х метрах от нас.
На российской стороне 3 пункта досмотра. На 1-ом надо просто показать паспорт, на 2-ом - просвечивают и просматривают багаж на наличие запрещённых предметов и в конце, на последнем этапе, проверяют паспорт и его владельца по электронной базе данных.

Очередь на досмотр растянулась метров на 50, но двигается быстро. Идём в темпе очереди и, то и дело, переставляем сумки. Доходим до 1-го пропускного пункта и показываем паспорта. Постовой их рассматривает, сверяет фото в паспортах с оригиналами и пропускает.
До следующего досмотра 100..150 м. Люди тащат в руках кладь, надрываются. Соревнуются в скорости! Стараются почему-то обогнать рядом идущих. Мы тоже, по мере сил, преодолеваем нужное расстояние и в суматохе не замечаем, что идём по мосту через Псоу. Впору бы остановиться и осмотреться, но… некогда! Во-первых - идём в толпе, во-вторых - спешка, и в третьих - сумки в руках не располагают к созерцанию. Впрочем, кое-что рассмотреть всё-таки успеваю. Река широко разлилась по галечнику и здесь (в устье) очень мелко. Такие реки я видел в турпоходах на Кавказе в молодые годы.
На 2-ом пропускном пункте, расположившимся под лёгким навесом, ставим сумки на медленно двигающийся транспортёр. Они въезжают в закрытый чёрной непрозрачной тканью объём, скрываются в нём, просвечиваются и выползают с противоположной стороны.
Сбоку от транспортёра сидит досмотрщик. Перед ним на экране - содержимое сумок. Адская у него работа. Попробуй-ка, целую смену не отрываясь смотреть на ЭТО, да так, чтобы не пропустить криминал.
3-ий пропускной пункт тоже под навесом метрах в 30 от 2-го. В этом месте предъявляют паспорт и ждут, пока его страницы отсканируют и проверят по базе данных. Проверка требует времени и потому здесь множество нетерпеливых граждан. Для развязки количество проходных увеличено до десятка и люди распараллелились, но… все равно толпятся. Толпится, однако, не все хотят и некоторые ушлые граждане, стараются обойти и обдурить честных, привыкших к справедливости, «простаков». В результате слышим: «А Вас здесь не стояло!»

Наконец, наступает наш черёд. Предъявляю паспорт. Проверяющая выполняет предусмотренные проверки и просит снять фуражку. Я с готовностью подчиняюсь и она пристально, оценивающе сопоставляет мою живую нынешнюю физиономию с паспортной. Понимая, что тот, кто в паспорте моложе, успокаиваю её: «Это я не сомневайтесь!; таким я был в 2003-ем». Контролёрша отдаёт паспорт, улыбается и желает всего хорошего.
Делаю 2..3 шага от поста, оказываюсь на нейтральной (ничьей) земле и вдруг осознаю, что со мной, российским гражданином, голосом этой, «находящейся при исполнении», женщины попрощалась, оставшаяся за спиной Россия! А ещё приходит в голову, что и на ничьей земле и в Абхазии, мы социально не защищены. Здесь лежащий в моём паспорте медицинский полис – пустая бумажка, а моё ветеранское удостоверение – никого ни к чему не обязывающая картонка. И ещё. Если с нами случится что-то нехорошее, то, добиться справедливости в другой стране, будет очень сложно, если вообще возможно!
Должен ли я в связи с этим сделать для себя какие-то выводы? Наверное, да! Какие же? По крупному, это: самоконтроль, предельное внимание, предельная корректность в отношениях с теми, с кем придётся общаться, достойное поведение, не «влезать» ни в какие сомнительные ситуации. Ну и конечно, быть здоровым – это мой долг!

Итак, мы на ничьей, не принадлежащей ни России, ни Абхазии, земле. До пропускного пункта (до входа в Абхазию) надо пройти по мосту через Псоу метров 100.
Над входом в Абхазию надпись на абхазском языке (почти все буквы – кириллица). Написано что-то типа «Государственная граница республики Абхазия». На проходной человек лет сорока в форме проверяет паспорта не более минуты. Мельком взглянув на нас и на фото в паспорте, процеживает: «Проходите». Проходим через его будку и выходим за её пределы. Вот и всё, мы уже в Абхазии!

Идём к стоянке машин. До неё метров 50. Несколько раз подходят водители: «Куда Вам надо?» и «Надо ли такси?» Называют стоимости проезда. Мы от предложений отказываемся и просим показать маршрутку в Гудауту. Показывают. Подходим и на переднем стекле маршрутки видим табличку: - «Гудаута». В маршрутке никого; мы пока единственные. Остальных пассажиров ещё надо найти. Невысокий прихрамывающий темноволосый водитель в тёмно-синей безрукавке этим и занимается. Размещает нас и наш багаж в маршрутке и уходит ловить пассажиров. Ждём. Майя в маршрутке, а я прохаживаюсь вокруг маршрутки, да около неё.
Маршрутка медленно, слишком медленно заполняется, худо-бедно укомплектовывается и наконец, трогается с места. Сейчас 8:55. До Гудауты, примерно, час и надо звонить Тане.
В моём мобильнике две SIM-карты; - от МТС и - абхазская. Абхазскую карту достала для нас Майина приятельница Лариса. В июле она в составе группы была в Абхазии, в Пицунде и купила SIM-карту для звонков в Таганрог. Эта SIM-карта, с оставшимися на ней деньгами, и была сейчас в моём телефоне. До границы с Абхазией карта была мертва (неактивна), а сейчас, в Абхазии ожила. А вот карта от МТС, наоборот стала пассивной; сеть МТС здесь не действует.
Набираю номер Таниного телефона и делаю вызов. Слышу: «Алё» и отдаю телефон Майе; она знает Таню по Таганрогу. «Таня, здравствуй,- говорит Майя, называет себя и продолжает,- мы только что отъехали от границы и через час будем в Гудауте».
- Выходите напротив вокзала; я вас встречу,- инструктирует Таня.
Что ж, так и сделаем. А пока…; пока посмотрим по сторонам.

Уже минут 10 едем мы по неширокой асфальтовой дороге, отслеживающей все извилины и повороты черноморского побережья. Справа море; то приближающееся, то отдаляющееся, то ненадолго скрывающееся за деревьями, взгорками или появляющимися время от времени городскими или одиночными постройками.
Видим море почти всегда. Дорога выше уровня моря метров на 10, но иногда мы поднимаемся метров на 40..50 и тогда открывается величественная панорама - море до горизонта и уходящая вдаль (в обе стороны) извилистая береговая полоса. На некоторых участках рядом с автотрассой просматривается ещё одна дорога – железная. По ней (после грузино-абхазской войны 1991-го 1993-го годов) поезда почти не ходят.
Слева тоже величественная панорама – утопающая в зелени горная гряда. Вблизи горы отчётливы, далее их контуры постепенно размываются и, в конце концов, растворяются в светлой, искрящейся в солнечных лучах, дымке. Оценить расстояние до гор сложно. До них может быть и 3, и 5..10 км. Высоту гор тоже сложно оценить. Ближайшие горные вершины кажутся не очень высокими, но вот те, что в дымке - наверняка горные исполины!
Между горами и нашей автотрассой поляны, рощицы и перелески с пышной, непривычной для таганрогских глаз, растительностью: кипарисами, пальмами, бамбуком, лавром… Безлюдных мест почти что и нет. Да это и понятно; плотность населения в этих благодатных местах очень высокая. Проезжаем Гагру, какие-то посёлки; видим указатели на озеро Рицу, на Пицунду, Мысру. В одном месте, среди деревьев, рядом с трассой, христианское кладбище.
Солнечное тёплое утро. Машин на трассе немного и мы едем довольно быстро. После 10 часов (если точно в 10:06) маршрутка, по нашей просьбе, останавливается напротив гудаутского вокзала. Мы расплачиваемся (по 100 рублей с человека), выходим на трассу и гудаутского вокзала… пока не видим.

Вместе с нами из маршрутки выходит женщина (очевидно, местная) и уверенно направляется к растущим на обочине дороги деревьям. Ей (она в маршрутке об этом говорила) тоже нужен вокзал. Мы за ней идём, и тут, навстречу нам, из-за деревьев выходит наша хозяйка Таня!
Первая моя реакция на Танино появление скорее негативная, чем нейтральная. Тане лет 45..47 и видно, что она не очень-то за собой следит; одета как-то неряшливо. На ней шлёпанцы, тёмное трико до колен и кофейного цвета то ли длинная блузка навыпуск, то ли короткое, выше колен, платье. Впрочем, возможно, это нечто среднее между блузкой, платьем и фартуком.
Майя и Таня приветливо здороваются; они знакомы по Таганрогу; я тоже говорю:- «Здравствуйте». Направляемся с вещами к деревьям, за которыми уже исчезла женщина из маршрутки. Через несколько шагов Таня берёт у Майи сумку.
Подходим к деревьям почти вплотную и только теперь видим за ними здание вокзала. Он как бы в котловине, метров на 5..7 ниже трассы. Поэтому, с трассы и не виден. Спускаемся в котловину по редким узким ступеням ржавой лестницы. Спуск крутой и для страховки держимся за ржавые перила. Между ступенями лестницы и с её боков проросли колючие сорняки. Преодолели спуск и направляемся к вокзалу. Между нами и вокзалом 4 пары ржавых рельсов. Переходная дорожка к вокзалу не просматривается, похоже, её и нет. Приходится идти напрямик, по крупной щебёнке. Идём медленно, с осторожностью; особенно при переходе через рельсы. Ноги ставим на шпалы; спотыкаться нельзя!

Но вот и привокзальная платформа с вокзалом. Вид вокзала потрясает. Бомбили его, что ли?! Или может быть обстреливали из пушек? Эти вопросы невольно приходят в голову, и ответов на них у меня в тот момент не было. Действительно, двухэтажное здание вокзала выглядит ужасно! Выбитые окна, кое-где разрушающиеся стены. Угловое окно, на втором этаже, отделилось от стены и перекосилось. Кто же его так?!
Забегая вперёд, скажу, что через несколько дней я ещё раз, специально пришёл к вокзалу, чтобы подробно всё рассмотреть. К тому времени я уже знал, что военных действий в Гудауте не было и всеми разрушениями и ужасным видом это и немало других городских зданий обязано мародёрам!
Через несколько дней я рассматривал пустующий, разрушающийся, приходящий в негодность вокзал и привокзальную площадь. Они ещё красивы, но это следы былой красоты. Поразил меня один из центральных залов 1-го этажа. У его стен стоят автоматические камеры хранения; установленные одна на другую в 3 этажа. Очевидно(!), что некогда здесь был оживлённый вокзал и значит, много было проходящих поездов и транзитных пассажиров. Пассажиры эти, наверное, дожидаясь своего поезда, ставили вещи в камеры хранения и, развязав себе, таким образом, руки, шли гулять в город налегке. Сегодня камеры по-прежнему на тех же местах, но это уже не те камеры; с ними «поработали» вандалы. Камеры раскурочены, их дверцы настежь раскрыты, некоторые держатся на одной петле; внутренности камер выпотрошены.
На перроне ни души. И странная, в чём-то символическая картина: - светло-серая корова, вытянув морду, ищет что-то на перроне возле вокзальной стены! И что она ищет?
Ну и о рельсах. Они, я уже об этом говорил, поржавели. Да и немудрено, с чего им блестеть, если раз в сутки идёт электричка из Адлера в Сухум, и раз – из Сухума в Адлер. Летом на 2..3 месяца к электричкам добавляется поезд №75/76 Москва – Сухум.
Сегодня в правом крыле вокзала, на 1-ом этаже, в маленькой угловой комнатке сидит и скучает одинокая женщина – кассир, а над кассой и на стене висит куцее расписание поездов.

Но вернёмся на тот же вокзал в 26-ое августа 2011-го года, т.е. в день нашего приезда. В тот день мы прошли по пустому перрону, обогнули правое крыло вокзала, спустились по каменной лестнице на привокзальную площадь и подошли к Таниной машине. У неё Тойота вишнёвого цвета. Все сидения раздельные, неширокие; ну и ещё (это все знают) – правый руль. В машине с правым рулём я ещё не ездил.
Мы усаживаемся на задние сидения, Таня на место водителя - и едем; выезжаем с привокзальной площади на улицу 30-го сентября. Позже узнал, что 30-го сентября 1993-го года абхазские войска, преследуя отступающего противника (т.е. грузин), вышли к абхазо-грузинской границе по р. Ингур. С тех пор этот день отмечается как «День Победы и независимости Абхазии».
Разрушающийся вокзал, который довелось увидеть несколько минут назад, говорил о многом и потому я не очень удивился обшарпанным, давно нуждающимся в ремонте 5-ти-этажкам. Удивило другое; то, что и частные дома, которых на улице 30-го сентября хватает, тоже выглядели не лучшим образом. Они были обнесены заборами. Нормальные вроде бы хорошие дома. Видно, что там живут люди, но … только на первом этаже, а вот второй этаж – безлюден, в запущенном, разрушающемся состоянии; даже стёкла в окнах выбиты!
Самое главное ощущение - город не курортный! Нет атмосферы, свойственной зоне отдыха. И нам было с чем сравнивать. До этого мы несколько лет отдыхали в Ново – Михайловке, а 2 последних года - в Дивноморске. В тех местах по многим признакам ощущаешь курортную зону. В Гудауте этого чувства нет.

Между тем мы сворачиваем направо и через 2..3 минуты подъезжаем к светло-жёлтому зданию «Ача». Ача – по-абхазски хлеб, а здание – хлебопекарня. Продают свой ещё тёпленький хлеб; как говорится, «с пылу, с жару». Таня спрашивает, нужен ли нам хлеб? Нам не нужен, а она покупает. В следующем магазинчике, больше похожем на сельскую лавку, Таня снова(!) спрашивает,- не нужно ли чего?
И вдруг…, вдруг(!)… ушам своим не верим: «А как вы намерены питаться?!»
Вопрос неожиданный и более чем странный! Ведь 2,5 месяца назад письменно всё утрясли. Условились, что снимем 2-х местный номер люкс с питанием за 1000 рублей в сутки с человека. И теперь…, такой вопрос! Вот так приём! Вот ТАК нас ждали.
Пришли в себя, и Майя напоминает,- мы ведь ехали с условием, что будет питание.
- Я уже несколько дней неважно себя чувствую,- парирует Таня,- отравилась арбузом (позже она призналась, что устала).
Спрашиваю: - «А какие ещё есть варианты?»
Ответ: - «Кафе на пляже, рынок и магазины».
- Нет,- твёрдо заявляет Майя,- ну зачем мы будем где-то ходить и что-то искать? Мы уже не в том возрасте; нас это не устраивает.
Разговор продолжился и закончился дома. Таня, наверное, поняла, что ситуация заходит в тупик и мы не отступимся. В общем, смирилась и сдалась: «Буду кормить».
После этого принципиального для всех решения, перешли к деталям. Питание 3-х-разовое,- сообщает Таня,- продукты дорогие, поэтому завтрак, обед и ужин – из одного блюда. На завтрак какая-нибудь каша. На обед – первое блюдо (суп, борщ…), а на ужин – второе. Мы соглашаемся, ибо дома питаемся примерно также.
В дальнейшем, Таня от очерченных ею же границ отступала и обильно нас кормила. И горным мёдом угощала, и инжиром и разной вкуснятиной. И вкусных блюд, на самом деле, было достаточно; больше, чем уславливались.
В заключение, оговариваем режим дня: завтрак - в 10, обед - в 14, а ужин - в 20.
Наступает полное взаимопонимание и Таня немедленно приступает к своим обязанностям: - «Вы ведь ещё не завтракали; сейчас я приготовлю яичницу».
Мы не возражаем и минут через 15 во дворе, за обеденным столом поглощаем яичницу; из 2-х яиц каждому. Яйца жёлтые домашние… с высоким содержанием холестерина!

У нас номер люкс (с душем, удобствами, кондиционером, холодильником и телевизором). Всего у Тани 4 номера; один люкс и 3 с частичными удобствами. Всё жильё (и хозяйское, и номера) объединены в одном доме. У каждого свой вход. Вход к хозяевам и в один из номеров – с фасада дома, остальные (и наш люкс) – с тыльной стороны. Перед люксом ступени и крыльцо.
Во дворе сад с привычными (яблони, груши) и диковинными для таганрожцев фруктовыми деревьями (инжир, хурма, гранат). Разгуливают куры, утки и индюки. По ночам (а иногда и днём) защищают двор и его обитателей от злоумышленников 2 громадные собаки - бразильские филы (fila brasileiro); своих они не тронут, а чужого могут и разорвать.

Теперь самое время рассказать о том, куда мы попали.
Танин двор чуть ли не самый окраинный двор Гудауты и живут они (Таня и её муж Серёжа) на окраинной улице Кистрикской. От двора до моря метров 100.
Двор большой, соток 40. Купили они его с домом 6 лет назад, переселились и теперь обустраиваются. Для оформления прав собственности надо иметь абхазское гражданство, а для его получения надо прожить в Абхазии не менее 9 лет. Как же они вышли из этого, прямо скажем, затруднительного положения? Сегодня, двор и всё что в нём, записали (на доверии!) на гражданина Абхазии, а через 3 года, всё собираются переоформить и переписать на себя.
В Гудауту Таня с Серёжей приехали из Таганрога, а в Таганрог – в начале 90-х из Магнитогорска. Таня из города Гай, Орского района, Оренбургской области, Серёжа окончил технический ВУЗ в Магнитогорске. Серёжа и Таня - энергичны, деятельны и предприимчивы. Умеют и хотят работать; умеют зарабатывать деньги. В лихие 90-е брались за любую работу; зарабатывали на всём. Таня рассказывала, как они заработали на перепродаже рыбы. Серёжа поехал на какое-то водохранилище, купил там 300 кг свежей рыбы (на деньги, которые Таня на несколько дней одолжила у знакомых) и привёз её в багажнике в Таганрог. 20 кг продали сразу знакомым, а вот с реализацией остальной рыбы возникли проблемы. Провели в терзаниях бессонную ночь. Дело было в марте и они боялись, что рыба в багажнике протухнет. Но … пронесло. Нашлась покупательница, забравшая всю рыбу для Украины. Заплатила по 6 рублей за кг. (Таня собиралась продать по 5). В результате, смогли отдать долг, и навар оказался больше ожидаемого. Вот так по рублю, да по копеечке и накопили.
Серёжа - сварщик, а, заодно, и мастер на все руки. Умеет, например, работать на разных металлообрабатывающих станках. Ежедневно, с утра до вечера, трудится (мы это видели); строит на своём участке 2-х-этажную гостиницу для будущих отдыхающих. Такие как он везде в цене, а в Абхазии – тем более; здесь спецы его профиля и уровня острейший дефицит, ибо работ по металлу невпроворот.
Обосновавшись и осмотревшись, Серёжа понял себе цену и решил, по размышлении зрелом, развернуть в своём дворе мастерскую по обработке металлов. Такая мастерская - золотое дно, если сделать всё с умом и приложить силы. К настоящему времени помещение для мастерской уже есть и в него уже завезены купленные в России металлообрабатывающие станки. Осталось найти для мастерской рабочих. И вот в этом месте случилась осечка. Серёжа полагал, что наймёт рабочих среди местной безработной молодёжи. Наберёт молодых, обучит их, будут работать, будет платить зарплату. Но … не тут-то было, молодые не хотят работать; не престижно это знаете ли; и даже унизительно! А всё потому, что здесь другая система ценностей и другие приоритеты. Какие? А кто их знает. И за счёт чего здесь люди живут, тоже ещё вопрос! Так что, сегодня, Серёжа в своей мастерской, сам себе начальник и сам себе работник!

На следующий после приезда день Таня предложила поехать с ней на рынок. Мы, ясное дело, согласились и вышли на улицу. Через несколько минут Таня выехала из ворот, затем, вернулась во двор, выпустила на волю охранников-собак, вышла через калитку и повесила замок. Мы устраиваемся на задних сидениях, и машина едет по славной улице Кистрикской.
До рынка километра 3 и идти туда пешком мы вряд ли бы решились. Подъехать тоже бы не смогли; автобуса поблизости нет. Вот и получается, что здесь, уважающий себя горожанин, должен иметь машину, а лучше две. Ведь все давно знают, что «машина не роскошь, а средство передвижения».
Едем. На домах таблички с абхазскими названиями улиц, написанными кириллицей. Впрочем, форма некоторых букв оригинальная, некириллическая. Как по-абхазски слово «улица»,- Таня не знает. Подсаживается по дороге Танина знакомая, и я задаю вопрос ей: «Как звучит по-абхазски слово «улица»? Оказывается «амеа» (так я расслышал).
На гудаутских улицах водителям вольготно; нет дорожных знаков и каждый рулит, как может и хочет. Службы дорожного движения тоже, видимо, нет, и из-за этого разруливать ситуации некому. Мы это почувствовали возле рынка, попали там в пробку. Впереди нас машина, сзади тоже, а слева - встречный ряд машин. Машину, стоящую перед нами, никто не сдерживает, перед ней путь свободен, но она стоит на проезжей части и двигаться не собирается. Её водитель открыл дверцу и разговаривает с людьми на тротуаре; они из магазинчика(?), который рядом. Магазинчик открыт и в разгаре какой-то процесс, сопровождающийся оживлённой беседой. Таня и рада бы проехать, но … куда?! Стоим 5..10 минут, ситуация накаляется; все машины вокруг сигналят, гудят; все недовольны, спешат, но … стоят и с места не двигаются!
Ситуация становится взрывоопасной и появляется страж порядка - молоденький лейтенантик. Подходит к злополучной упрямой машине, и… мирно беседует с водителем. Проходит минут 5. По логике вещей страж должен бы был уже убедить водителя, освободить проезжую часть. Но вскоре мы поняли, что в Гудауте другая логика. Сдвинуть вросшую в проезжую часть машину не удаётся, и тогда лейтенантик освобождает место для проезда во встречном ряду машин. После некоторых манипуляций ему это удаётся и мы (а за нами остальные) объезжают упрямую машину слева. Её водитель, не захотел прерывать из-за каких-то правил дорожного движения (ПДД) свои дела. Если ПДД тебе мешают, то тем хуже для ПДД!
Таня прокомментировала увиденное так: «Здесь все родственники и все друг друга знают. Родственные связи очень сильны; это первый приоритет, поэтому лейтенант не стал портить отношения с родственником».
«Родственные связи,- рассказывает Таня через несколько дней,- очень сильны и глубоки; до десятого колена. Существуют большие роды и кланы; и в них «один за всех и все за одного». Клановая система пронизала абхазское общество снизу доверху (до президентской власти включительно). Если кто-то из клана приходит к власти, то К ВЛАСТИ ПРИХОДИТ КЛАН!

26 августа 2011-го в Абхазии избирали президента. Из трёх кандидатов выбрали Александра Золотинсковича Анкваба. (Детские годы провёл в родовом селе Хуап Гудаутского района. В начале 90-х был министром внутренних дел.) Таня полагает этот выбор удачным и двух других кандидатов считает жуликами.
Жить вне рода, вне клана в Абхазии очень тяжело; раздавят, ограбят, а то и убьют. Поняв это, Таня с Серёжей встроились (внедрились) в один из родов. Каким образом? Очень простым. Стали крёстными родителями детей и стали, таким образом, своими. Их признали и приняли. Как это выглядит на практике? А вот как.
В один из дней к Таниному двору подъезжает машина. В ней молодая абхазская семья (мама, папа и трое детей); мама беременна следующим ребёнком. После радостной встречи с взаимными приветствиями, обниманиями и улыбками, семья рапортует Тане: «Прямо сейчас, едем на пару дней к родственникам в Сухум. Заехали, чтобы перед дорогой Вас навестить». На Танином лице расплывается трогательная, лучезарная улыбка, она несказанно рада и даёт каждому ребёнку (это её и Серёжины крёстные) по 100 рублей; желает всем хорошего пути и передаёт привет сухумским родичам.
«Мы вросли в этот род, в его жизнь,- рассказывает Таня,- встречаемся на праздниках, днях рождения, свадьбах, крестинах, поминках, похоронах. Ходим вместе в церковь. Родственные отношения очень близкие: ты роду, а род тебе; и помогает и защищает. В прошлом году, например, к нам лезли через забор, пытались обворовать. Мы воров знаем. Пожаловались СВОИМ, и всё прекратилось; теперь нас никто не трогает».

Несколько слов о рынке. Обратил внимание, что находится он на улице 4-го марта. В этот день - 4 марта 1921 года была образована Советская Социалистическая Республика Абхазия.
Да… так вот, о рынке. До Гудауты я не видел восточных базаров. Вернее не так. Я их, конечно, видел, но не вживую, а в кино. А вот в Гудауте я впервые увидел восточный рынок вживую. Что в нём восточного? Похож на муравейник, заполненный до отказа продавцами и покупателями. Продавцам места явно не достаёт и потому они приспосабливаются; втискиваются везде со своим товаром. Из-за дефицита места, необычайная скученность; такая же, как на российских «толчках» («толкучках»). Из-за скученности двигаешься в толпе; идёшь и смотришь, как бы не заблудиться и не потерять друг друга. Наверное, из-за этой же скученности, продают на рынке вперемешку всё: и продукты, и хозтовары, и сантехнику, и одежду, и обувь.
Обстановка по-восточному оживлённая. Одна женщина, торгующая одеждой, перекрикивается с другой, торгующей фруктами. Между ними метров 30..40. Чего кричит? Оказывается продавщице фруктов, поднесли новый свежий товар, и пошла у неё бойкая торговля. Товар убавляется, скоро всё распродаст. Вот та, что в «Одежде» и просит свою товарку (а скорее родственницу! из их клана) оставить ей фруктов. Та что в «Фруктах» крик-просьбу услышала и ответным криком успокаивает свою подругу: - «Бу сделано». Этот маленький эпизод, на мой взгляд, характерен для восточного рынка.
О ценах и покупках. Купили килограмм фундука за 40 рублей (в Таганроге он в 3..4 раза дороже) и килограмм инжиру за 30 рублей; в Таганроге он дороже раз в 6. Венки из лаврового листа по 40 рублей не покупали, Таня обеспечила нас лаврушкой даром.

В одно прекрасное утро решили мы проехаться на экскурсию в Новый Афон; от Гудауты - 15 км. Ехать на маршрутке минут 20 в сторону Сухума; стоимость проезда 50 рублей. Афон разительно отличается от Гудауты; это настоящий курортный город. Есть достопримечательности: Новоафонский монастырь, пещеры, водопады и, примыкающий к морю, красивый парк с пышной южной растительностью. В парке протяжённый пруд; плавают лебеди. Всё ухожено, ничего не разрушено и много отдыхающих. Всего, конечно, не охватишь, но на парк и водопады нас хватило.
Были и в Городском саду Гудауты. До него от Таниного дома километра 3. Сад небольшой, примыкает к морю и над морем обрывается. С обрыва (метров 50) открывается великолепный вид на море, на береговую полосу и примыкающий к саду городской пляж. Сад и 2..3, прилегающих улицы, отличаются от остального города некоторой ухоженностью. Есть, например, столбы с современными светильниками и мусорные урны тоже есть. В саду много разлапистых пальм, компактных, вытянутых вверх, кипарисов и пышных высоченных олеандровых кустов, забросанных сверху донизу нежными розовыми и белыми соцветиями. Есть в саду и скамейки. Одни на солнце, а другие в тени; на любой вкус. На солнечных скамейках можно понежиться под ласковым южным солнцем, а на теневых – перевести дух и остыть от немилосердного, палящего зноя.
Похоже, что район с городским садом – это центр города и, возможно, там размещена городская власть. К сожалению, уже в примыкающем к центру районе, есть саморазрушающиеся(?), или разрушаемые(?) мародёрами многоэтажные дома. От этих домов (в прошлом добротных) остались к настоящему времени тёмные и слепые остовы-коробки.
Есть в Гудауте и санаторий министерства обороны России. Территория санатория охраняется и на проходной (со слов Тани) спрашивают курортные книжки или пропуска. Может быть, и спрашивают, но нас (мы там были раз 5) пропускали беспрепятственно. Видимо, внушаем доверие. Санаторий компактный, территория и пляж оборудованы и ухожены. На пляже: грибки, раздевалки, навесы, лежаки, шезлонги. Зона купания ограничена буйками.

Вот мы и побывали в Абхазии; в Гудауте. Что же мы увидели и как увиденное оценить? Впечатления какие-то сложные и неоднозначные. Мы были на небольшом кусочке Абхазской земли и сегодня он выглядит не лучшим образом.
Вначале, о ласковом море. Мы захотели его в очередной раз увидеть и в нём искупаться, и мы увидели и искупались. Сразу, по приезде, мы к морю направились и увидели, что древнее Чёрное море не изменилось. Какое же оно в Гудауте?
Город размещён на открытом морском побережье и, наверное, поэтому штиль здесь большая редкость. Во всяком случае, все отведённые нам 9 дней, море волновалось; утром - больше, вечером – меньше. Я не умею оценивать волнение моря в балах. Ну, а в метрах? Иногда, как мне кажется, волны были метровыми.
Вообще, странная, непонятная картина: ветра почти нет, а волны (откуда они берутся?) методично накатываются и накатываются на берег. Накатываются, разбиваются о волнорезы, пенятся; с шумом, с рокотом перебирают галечник и … отступают. Чаще море пригоняет к берегу мелкие волны. Ну а крупные (метровые) - появляются изредка.
Вода в Гудауте тёплая (теплее, чем в Дивноморске, где мы были в 2010-м) и чистая. Мы с удовольствием купались и старались придерживаться принципа,- «ни дня без моря». Мне этот принцип выдержать практически удалось; не купался только в последний день (4-го сентября).
О пляже. Он галечный; дикий, со всеми следами дикости: и природной - валяющиеся кругом ошмётки чёрных высушенных морских водорослей, лошадиный и коровий навоз, и человеческой - битое бутылочное стекло и пустая тара от разной снеди. Галечная прибрежная полоса неширокая: метров 40. Далее, заросли колючей ежевики. Мы ею даже лакомились. Никакой защиты от солнца на пляже, разумеется, нет. Пляж ведь Дикий!
Людей мало. Пару раз были даже в одиночестве! И это на черноморском пляже! Зато время от времени приходят коровы и лошади. Зачем, не понятно. Травы на пляже для них нет; жевать нечего. Собаки тоже приходят. Коровы, кстати, в тех краях какие-то «морские»; моря не боятся и, иногда, вплотную подходят к воде и даже мочат в ней ноги. Выглядит это диковато.

Но если присмотреться и оглядеться, то понимаешь, что так здесь было не всегда. Знали эти благодатные места и другие времена. Ещё сохранились полуразрушенные волнорезы. На берегу - какая-то ржавая будка и проржавевший остов продовольственного киоска.
Лет 20 назад в этих местах был санаторий «Гудаута». От Таниного дома до 9-ти-этажного полуразрушенного санаторного корпуса метров 300. Рядом с корпусом сохранились полуразрушенные санаторные здания различного назначения и причудливой формы бассейн с фонтаном. Без воды, разумеется. Вокруг санаторных построек имеются ещё асфальтовые дорожки, окаймлённые пышными, буйно-разросшимися высокими кустами цветущего олеандра; кусты снизу доверху усеяны розовыми и белыми цветками.

О разрушениях. Война между Абхазией и Грузией, закончившаяся в 1993-ем году, отношения к ним не имеет. Ведь в Гудауте войны не было, а полуразрушенные здания есть. Чьих же это рук дело? Мародёров, оказывается; всё развалили, растянули и разграбили.
Войны нет уже 18 лет, а разрушенное никто не восстанавливает. Почему? Может быть, не хотят? Никому ничего не нужно? Трудно сказать. Ведь восстановили бы разрушенный санаторий, приехали бы отдыхающие; с деньгами. А появились бы деньги, появилась бы зарплата для тех, кто захотел бы работать. Но… ничего, пока(?), не происходит. Возможно, нужны денежные вливания.
Вечерами мы у себя в номере смотрели телевизор. Качество телевизионных сигналов из России низкое и лучше всего принимаются местные абхазские ТВ каналы. Сигнал из Сухума, до которого от Гудауты 37 км. Почти каждый вечер транслируют концерты. Выступают местные солисты и хор; голоса великолепные. А ещё выступают танцевальные ансамбли с зажигательными, стремительными кавказскими танцами. АССА!
Так что жизнь продолжается…

Таганрог
24.10.2011 в 22:11:42