Чашка кофе

Знавала я одного поэта. Он всю жизнь писал одно стихотворение. Нет. Стихов у него было много, но все они были об одном и том же разными словами и с различными литературными метафорами. Девушка бросила. Вот и страдал парень. Писал то про вещи в прихожей, то о пустой ночной электричке, то о парке в осенней листве… По началу все восхищались. Надо признать, он был очень популярен. Но со временем людям это порядком наскучило… Чем все кончилось, я не знаю, потому что, как и многие, следить за его творчеством перестала…

«Почему я вспомнила об этом поэте?» - думала я, сидя в маленьком кафе у панорамного окна, залитого струями проливного дождя, и, ожидая чашку горячего кофе, которая, по всем правилам жанра, должна меня взбодрить и согреть.

Я наблюдала, как под вешалкой, которая стояла непосредственно около моего столика, медленно образовывалась лужица от капель, стекающих с моего зонта. Дождь на улице был на столько сильный, что спасти под зонтом свой плащ мне тоже не удалось. И он, конечно менее интенсивно, чем зонт, но все же вносил свою посильную лепту в разрастание мокрого пятна на кафельном полу.

Было уютно, тепло, пахло сдобой, играла ненавязчивая тихая мелодия. А передо мной лежала папка с рукописью. В редакции все давно уже привыкли и перестали обращать внимание на то, что вопреки современным тенденциям и технической революции, которая все набирает темп и ни в коем случае не собирается прекращать свое движение, я приношу свои произведения на бумаге, а не на маленьких разноцветных игрушках, именуемых флешками. Удивляюсь! Как они не понимают!? То рукопись, имеющая запах авторского труда, на полях которой можно и наброски иллюстраций сделать, и пометки, кстати редакторские тоже… А то флешка… Пересылать же свои детища по электронной почте – это вообще выше моих сил! Как будто я малых детей одних на оживленную улицу выпускаю… В общем, у меня свои тараканы!

А может быть и я, как тот поэт, пишу одно и то же, и с завидным постоянством и периодичностью ношу эту макулатуру в редакцию? Ведь я не скрываю от себя любимой тот факт, что зарабатываю на своем творчестве так сказать количеством, а не качеством. Пишу день и ночь, как тот акын. В общем, что вижу, то и пою. Но моя система, как не странно, работает. Из моих ежедневных миниатюр обязательно что-то идет в печать. И этот факт меня радует вдвойне, потому что это моя единственная статья дохода. Стыдно признаться в этом в свои неполных тридцать три года, но, кроме своего литературного творчества, я ничего не умею.

Чашка давно стояла передо мной на столике. И я монотонно помешивала практически черную непрозрачную жидкость маленькой блестящей ложечкой, хотя предпочитаю кофе черный без сахара и сливок. То есть мешать там в общем нечего. Одно из своих ожидаемых свойств мой кофе уже потерял точно. Я так задумалась, что живительный напиток совершенно остыл и согреть меня уже вряд ли бы смог. Будем надеяться, что, хотя бы, удастся взбодриться.

Между тем мой взбодрившийся под утренним ливнем мозг не мог остановиться и все дальше и дальше уносил меня в лабиринты моей памяти.

Еще с самого детства я очень любила сочинять, а самое главное, записывать на бумаге всякие небылицы. Но вот по литературе у меня всегда была тройка. И в этом были виноваты, как это не парадоксально, мои сочинения. Никак они не вписывались в общепринятую и утвержденную министерством образования систему. Мои размышления всегда уносили меня в дальние дали и в итоге уводили в ненужную для положительных оценок сторону. Из-за этого кроме как на библиотекаря в педучилище мне никуда поступить не удалось.

Это были лучшие годы моей жизни! Второго сентября на первом курсе своего обучения я вошла через старинные двустворчатые двери местной библиотеки в храм книголюбов и только на последнем курсе вернулась в мирскую жизнь. Запах старинных книг. Шелест пожелтевших страниц. А самое главное их непередаваемое содержание вводили меня в неописуемый благоговейный восторг и трепет. Именно поэтому о том, что у девушки в моем возрасте должна быть личная жизнь, я узнала только после окончания училища.

Выскочила замуж за первого встречного, который продекламировал на первом свидании какие-то пошлые стишки о моей внешности. Но поэзия была его собственного сочинения, так что устоять я не смогла. Правда прозрела я уже через полгода. И это были единственные полгода в моей жизни, когда я ни разу не взяла в руки шариковую ручку.

Больше я на эту удочку не попадала не разу. Жалко только, что Бог ребеночка мне не дал. Наверно это не последняя причина, почему с тех пор я пишу день и ночь. Легче оказалось жить в вымышленном мире своих героев, чем разобраться в своей собственной реальности.

Я сделала глоток холодного уже абсолютно потерявшего нужный вкус кофе и вновь окунулась во мрак моей жизни. А что собственно в ней не так? Я успешный прозаик. В определенных кругах меня узнают и даже уважают. Мои произведения цитируют на художественных вечерах местного литературного общества. А один заезжий режиссер даже предлагал немалые деньги за экранизацию моего романа.

Да. Романов у меня давно не было. Во всех смыслах этого слова. Да, и режиссер тот, как-то внезапно уехал…

Рядом с чашкой завибрировал телефон. Жизнь без телефона под ухом – недопустимая роскошь. Конечно это был мой редактор. Я опаздывала уже минут на сорок. Трубку я брать не стала. Пусть думает, что не слышу и очень к нему спешу. А ведь спешить действительно необходимо. Жить-то на что-то надо.

Жаль, что я не умею гадать на кофейной гуще. Очень интересно было бы узнать значение того, что сейчас размазано на дне опустевшей чашки…

Я оставила деньги за кофе под блюдцем, надела свой плащ, схватила рукопись, зонт и направилась к выходу. А там задумываться уже некогда. Я еле-еле успела вскочить в последний вагон, пролетающего мимо скорого поезда под названием «Жизнь». Спасибо машинист сбавил скорость у двери кафе, надеясь подхватить уставших от вечного драйва пассажиров, заглянувших сюда на минуточку, как и я, поразмышлять над своей горе-жизнью…

Вот как бывает. Для кого-то чашка кофе – это один глоток, а для кого-то – вся жизнь… Ну, или, как сейчас модно, ее краткое содержание…