Михайловский соловей

Поздние дни мая - начало июня в наших краях - самое соловье время! Этой порой с вечерней зарницы да утренней по всем кустам и рощам, по всем лугам да балкам  слышится целый птичий хор. И каких артистов не сыщется в это время: целый перезвон голосов затмевает томный лай уставших от жары за день  собак и звон далёкого колокольчика, блуждающего на старом тракте, где-то среди ржаных полей.
В этой нехитрой песне у каждой птахи своя неизменная роль, и своя особая партия коя звучит над нашим краем из лета в лето, целые века!
. Вот над речным утёсом игриво щебечут ласточки, тут же из тёмного бора задумчивой трелью им отвечает уставшая иволга, а с покосов да лугов, подобно солдатскому барабану, кашляют да бьют удары в такт сердитые перепела. Потом вступают малиновки, коростели, на чей призыв из чащобы грустно отзывается кукушка, да ворчливо ухает филин, коего птичье многоглАсье потревожило раньше срока, разогнав дневной морфей.
И только когда на нивы да веси вечерней прохладой сойдёт благодать, в хор вступает он, главный певун уральского леса, - ночной соловей.  И какие трели он выводит, как поёт! Даже седой ямщик, что всю жизнь на возу, бывает, заслушается да нет-нет, и  уедет с дороги в бурьян, да бранится потом оттуда почём свет стоит. Что и говорить про наших косарей…
Каждый июньский вечер, возвращаясь с покосов босиком по укромной лесной тропинке, раскалённой за; день жарким солнцем и едва умытой небесной росой, мы проходили одну полянку, в двух верстах от села. Там,  под старой ивой у самых корневищ, было у нас укромное место, дабы отдохнуть с дороги да укрыться на время от зорких взглядов здешних обитателей, любопытно взиравших с макушек столетних древ на странных пришельцев вниз.
Бывало, спрячешься под ивой, а птицы замолкают… Потом оглядятся кругом – нет человека, и опять ударят хором нарушая извечный покой заповедных пущ. Прямо за тобой по угору заросшему бурьяном тут же, со всех сторон, точно в едином порыве начинают песню наши соловьи. О, эта песня! Она то журчит лесным ключом, то свищет как ветер в сенях по осени, то, нежданно затрещит, защёлкает, точно мороз на Рождество, а только все одно – душе привольно!
Исстари считалось, что в целом Прикамье не сыщешь искусней соловьёв, именно полночными певунами славились в древности наши места. Оттого-то дети у нас завели обычай: ловили невзрачных птах силками да шапками, продавая их на базарах да ярмарках всем заезжим господам.
Говорят, что даже Сведомский был очарован пеньем здешних соловьёв, от того и завёл усадьбу в  самой чащобе столетнего бора, запретив при этом детям неволить этих чудесных птиц «Пусть на воле распевают, а не в клетках». С той поры и прозвали наших соловьёв по имению барина «Михайловскими», а послушать их съезжались к помещику гости со всей страны.
Сказывают, что ради этого,  завёл он особую забаву: приказал кухарке и старому дворнику раздувать на сосновых шишках к полуночи в соловью пору лучший хозяйский самовар и нести его на веранду, на маленький круглый стол. Тут же разливали по блюдцам варенье из земляники, подавали горячие булки, а вся семья и гости сбирались на позднюю трапезу в полной тишине. И только усядутся бары, только отскрипят половицы на веранде, как со всех сторон начинали заливаться да щёлкать скромные полночные певцы…
Доводилось мне разъездить по чужим уездам да слушать песни тамошних соловьёв в ночной тиши. Красиво выводят птахи, стараются, только всё равно выходит у них не так. Бывало, послушаешь чужих соловьёв, послушаешь, сморишь на тёмные дали, а в глазах, меж тем, маячит Родина: там, где столетние сосны цепляют верхушками облака, там, где поля золотые уходят в небо, а по каждой балке непременно играет студёный ключ! И над всей этой землёй летит соловья песня…
Правду говорят старики, что таких певцов не услышишь по чужим краям, а поют они только в Михайловском, только в июне да мае месяце, и, наверное, только для нас… Ведь не зря с этим местом Господь обручил нас с рождения, всё здесь знакомо с детства и зовется оно особенно ласково:  отчий дом!

Кощеев Д.А. 10.06.2021