Глава 1. Прощай

Последние кроваво-красные лучи Нелли - одного из двух солнц-близнецов, встающих над миром Зетта, стремительно гасли узкой полосой на горизонте, уступая место бархатистой синеве ночи. Облака на небе висели как куски грязно-серой ваты, и духота накрыла мир удушливым одеялом.
Мир Зетта делился на две неравные части, между которыми стеной стояли Пограничные горы, их голубые вершины, вечно покрытые снегом, казалось, подпирали небо. В большей части мира жили разные существа, занимающиеся мирным трудом и не желавшие воевать, и сейчас, когда день потухал, большинство жителей половины “До Пограничных гор” отправлялись по своим домам: никто из них не хотел рисковать, выходя ночью на улицу. Ночь – время животных и тех, кто живет по «Ту сторону гор».
В траве пронзительно кричали цикады, в Красных предгорьях к северу выли голодные шестилапые волки со скорпионьими хвостами и хохотали мерзкие тварюшки-стервятники, ходившие за стаями попятам и пожиравшие падаль, темные твари выползали из своих нор на ночную охоту, в Зачарованном лесу, что лежал к востоку, ухали совы, и ночь, казалось, не могла существовать без этих привычных звуков, пусть немного жутковатых, но обычных, не колдовских. Но тот смельчак, кто рискнул бы все же пересечь черту Пограничных гор, убеждался в обратном – магия существовала, хоть и была забыта.
По «Ту сторону гор» лежали Мертвые пустоши. На голом черном песке не росло ничего, даже мелких растений, с колючками вместо листьев, вечером, когда солнца находились ближе всего к земле, они проходили как раз над проклятой землей, и черный песок нагревался до температуры пламени, а по ночам, когда, наконец, приходила прохлада, он медленно, словно бы с неохотой, отдавал тепло, и поэтому над Мертвыми пустошами всегда висела неясная, мутная дымка. Звуки там вели себя странно: даже шепот, не то что крик, распространялся с огромной скоростью, дробился на множество голосов, а потом оседал между барханами, сливаясь с липкими тенями. Но голоса, что шли из пустыни, хоть и стелились к земле, а все же доходили даже до Солнечного города, поэтому жители так поспешно запирали двери своих домов с приближением ночи. Они свято верили, что этот неясный шорох, этот скулеж и постукивание, мерное как часы, – вопли убитых в Древних битвах существ, не похороненных, а лишь присыпанных черным песком, которые взывают о помощи, просят похоронить неуспокоенные тела и отпустить души погибших. Но никто не ходил в проклятые земли, не было никого, кто мог помочь: все существа земель “До Пограничных гор” боялись здания, что стояло в самом сердце Мертвых пустошей. Оно и понятно – своя жизнь всегда дороже чужой… прошли времена героев.
На высоком крутом холме застыла, как призрак, древняя Крепость, окруженная могучей крепостной стеной, в которую по сказаниям были заживо вмурованы строители цитадели, и стена эта имела лишь одни тяжелые, оббитые железом ворота, но и те не открывались с тех пор, как грянула Последняя битва, и были заколдованы могущественными магами. Открыть их было не под силу никому. Но в стене имелись десятки потайных дверей, которыми и пользовались обитатели Крепости. За первой преградой находился маленький темный дворик, уставленный аппаратами, назначение которых знали только их давно ушедшие создатели, а в середине дворика стоял сам замок. Высокая, построенная полностью из черных камней, Крепость поднималась в небо, словно пытаясь достать до облаков прямыми башнями с обветшалыми покатыми крышами и завладеть и небом, как она завладела землей, во всем замке было множество темных окошек, в которых никогда не зажигался свет. Цитадель, как и стена, имела лишь одни видимые ворота, соединенные с крепостными узким каменным коридором, но, если проникнуть еще дальше, за заколдованную дверь замка, можно было попасть в лабиринт из темных, одинаковых коридоров, похожих друг на друга, как две капли воды, запертых дверей, узких винтовых лесенок вверх, в башни, и вниз, в подземелья и пыточные. Поговаривали, что подземный лабиринт Крепости простирался, как корни гриба, под всеми Мертвыми пустошами до самых Пограничных гор. А имя этой цитадели было Дом, так ее звали и ее обитатели, и существа «Из-за Пограничных гор».
Народы, жившие в половине «До Пограничных гор», боялись самой Крепости, как огня: старые легенды были просто ужасны и поражали своей жестокостью. Чего только про Дом не рассказывали! И хуже Темной Крепости были только те, кто населял ее: жителей цитадели звали Мастерами Меча или, попросту, магами. Они были более умелыми, чем деревенские колдуны и повелевали как Темной, так и Светлой магией, они хранили старинные знания в своих библиотеках, периодически похищая разных существ, утаскивая их к себе в Дом. Украденных после встречали, но те не помнили ничего из своей прошлой жизни, потому что жители Темной Крепости умело стирали все воспоминания из голов своих новых солдат. Став магами, бывшие пленники продолжали дело Дома, принося горе и войну в мир.
Ночь, наконец, вытеснила день за пределы мира, и на черные, мертвые холмы спустилась долгожданная прохлада, облака разошлись, и на потемневшем небе появилась бледная, больная луна, но она давала ничтожно мало света. Дом в ее лучах казался еще более омертвелым, чем днем, думалось, что если даже в Крепости кто-то есть, то он сейчас спокойно спит. Но это было вовсе не так: ночь – время колдовства и темных дел, и поэтому в Доме не спали многие.
Невысокая черноволосая девушка сидела на жесткой койке в своей комнате, блеклый свет луны, пробиваясь сквозь узкое незастекленное окошко-бойницу, чертил дорожку по ледяному каменному полу. Вокруг было совершенно тихо, как и всегда в Темной Крепости, лишь глухо стучало сердце молодого мага. Если ты хочешь выжить здесь, в Доме, научись ходить бесшумно и сливаться с тенями, по-другому никак, вот никто и не шумел.
Ей было лет двадцать, она была сухонькой и скрытной, сама походила на тень, черная одежда еще сильнее оттеняла бледность ее белого лица, и только зеленые глаза показывали, что в этом тщедушном теле все еще теплится жизнь. Маг встала и принялась нервно расхаживать из угла в угол, закусывая бескровные губы и сжимая виски длинными, тонкими пальцами: что-то в этой ночи было не так, что-то было неспокойно, что-то двигалось, мрачное и темное, но что…? Она не понимала. Маг закрыла глаза, ментально осматривая коридоры Дома и пытаясь понять, что же ее тревожило, что не давало спать - по одному из проходов бежала тень с размытыми очертаниями, будто бы существо, спешащее по замершей Крепости, не имело тела.
Каждое создание мира Зетта имело свой след и свою тень. По цвету следа определялся потенциал существа. Светлые – самые слабые, а дальше – чем темнее оттенок, тем сильнее существо, тень же постоянно меняла форму в зависимости от намерений хозяина. Но и форму, и цвет могли видеть лишь обученные этому маги и только с помощью специальных техник. Самым загадочным был, пожалуй, цвет тени: никто не знал, по какому принципу он меняется - у каждого существа под каждую эмоцию был свой. Было известно лишь, что у мертвеца тень всегда серая, не имеющая цвета.
-Она хочет кого-то убить? - вслух проговорила девушка, словно советуясь сама с собой.
Их, магов, с самого детства учили различать формы теней: такая, похожая на дым, – тень убийцы. Но смерть – обычное дело в Доме. У нее самой убили троих учителей, двоих прямо на ее глазах. Ее последний Мастер, маг Земли, Магистр Анери Таежный, сейчас спокойно спал у себя. Девушка замерла на мгновение, страшная догадка, наконец, нашла путь в ее сознание - понять было совсем не сложно, если знаешь законы Дома, где каждый убьет любого, вставшего на пути, где предчувствия играют главнейшую роль, где маги-монстры убивают магов-людей. А Анери был человеком.
- Не вздумай! – прошипела девушка и, схватив короткие кинжалы, тенью выскользнула из комнаты.
Имя ей было Хэл. Никто не знал, откуда она появилась в Доме, а за ее спиной ходили жутковатые слухи, приукрашенные не менее неправдоподобными подробностями. Поговаривали, что ее нашел один из Мастеров у ворот Крепости, кто или что принесло ребенка туда – не было известно даже самому магу, нашедшему девочку. Ее долго никто не хотел брать: Хэл тогда было меньше недели отроду, кому нужен неосмысленный, вопящий комочек? После долгих споров, девочку взял к себе Мастер Огня Вердлок, и рядом с ним крошечный человечек постепенно стал превращаться в разумное существо, но ее первый наставник прожил недолго: когда Хэл было всего четыре года, неизвестный маг убил его прямо на глазах ребенка. Оторванная голова с закатившимися глазами докатилась до девочки, и с тех пор Хэл научилась бояться.
Ее нашел Магистр Воздуха Ирвин по прозвищу Штиль. У него была странная история, и в ордене его считали психом, хотя нормальным тут сложно было назвать кого-либо. Он воспитывал Хэл до девяти лет. Но, несмотря на все усилия Мастеров Вердлока и Ирвина Штиля девочка так и не смогла освоить Стихию Огня, а Стихия Воздуха была настолько слабой в ее исполнении, что руки опускались. А потом и этого Мастера убили: выманили в непогоду, и только через много дней поисковый отряд нашел его труп, и Хэл научилась остерегаться всех вокруг.
Ее следующим учителем стал Мастер Стевин Льдистый, получивший прозвище из-за своего холодного, колючего характера. Он остался невозмутим и безразличен, даже когда нашел испуганного ребенка в насквозь промерзшем доме.
- Идем со мной, - просто сказал он и пошел к дверям, не заботясь, идет за ним девочка или нет.
Сначала Хэл ненавидела его: убегала, пряталась, не возвращаясь неделями, а Стевину было, казалось, все равно - ей некуда было деться. Он был прав, и Хэл всегда возвращалась, и только через много лет непослушное дитя стало, наконец, понимать своего наставника.
- Никогда не показывай эмоции, кто-то обязательно найдет, как использовать их против тебя, - всегда говорил ее Мастер.
Он не всегда был бесчувственным, и как Хэл подросла, стал показывать свое истинное лицо. И девочка сильно полюбила своего учителя, но и Стевин Льдистый, взяв к себе Хэл, не прожил долго. Когда ей было тринадцать лет, учитель и ученик ушли к самой большой воде – к Великому морю. Их выследили и Стевина убили, а Хэл, попытавшаяся защитить своего Мастера, потеряла руку. Когда ее принесли в Дом, все Мастера-целители отказались помочь:
- Она безнадежна, потеряла слишком много крови, ее не спасти, - хором сказали они, подписывая девочке смертный приговор, но один из них все-таки решился встать на защиту ребенка.
Маг Земли Анери Таежный сделал протез и с помощью древней магии вживил его в тело девочки. Хэл выжила, благодаря его непрестанным заботам, и Анери стал ее последним учителем. А когда пришло время стать самостоятельным магом, Хэл, показав лучший для себя результат в Стихиях Земли и Воздуха, стала врачом. Бездарная, неблагодарная работа! Чини, латай, сшивай… вот и все, из Дому не выпустят, вся жизнь протечет в темноте под нависшими сводами…
Хэл была магом уже три года, но она помнила, как обещала защитить Мастера. Она боялась за него: Анери был единственным родным человеком в ее жизни, и, уставшая терять тех, кто был ей дорог, маг бросилась по темным коридорам, надеясь перегнать убийцу.
Тот, кто не знал, как устроен замок, мгновенно бы заблудился в одинаковых темных коридорах, да, впрочем, и знающие не были избавлены от этой участи. Огонь был запрещен в Доме с тех пор, как семеро братьев-близнецов совершили нападение, приведя в качестве войска армию драконов. В ту страшную битву, огонь, выйдя из повиновения Мастеров, сжег все: утварь, гобелены, древнюю библиотеку. Сгорели даже слабейшие маги, кто не смог оградить себя от драконового пламени, потому огонь, во избежание непредвиденных ситуаций, запретили. Ни факелов, ни свечей с того времени не было в Доме. Магистры научились ориентироваться в темноте, считая пройденные повороты и пользуясь ментальным зрением – техникой, позволявшей видеть сквозь темноту. Кое-кто из новых учеников пропал бесследно, отбившись по пути от своих учителей, потому что Крепость была безгранично велика, хоть и казалась маленькой снаружи. Древние эксперименты с Пространством – вот что это было. Хэл знала много путей, но этот, к комнатушке своего бывшего наставника, она знала лучше всего, ведь ходила туда множество раз, даже после того, как стала перестала быть ученицей.
Впереди во мраке кто-то шел, Хэл не могла его увидеть, но почувствовала: это существо боялось, а страх – самое сильное и заметное чувство. Доктор отшатнулась и вжалась в стену, создавая ментальный щит, чтобы спрятать свое присутствие - ей было вовсе не на руку, если бы кто-то знал, что в эту ночь она не спит. Двое прошли мимо нее, едва не задев полами своих плащей, они продолжали о чем-то говорить, не заметив присутствия посторонних. Им повезло, что она не охотилась за информацией, а спешила по своим делам.
Когда маги скрылись за поворотом, Хэл продолжила свой путь. Уже скоро она выскочила огромный зал, в который из окон, оформленных цветным стеклом, падал холодный лунный свет, и по тени с краю покралась дальше, настороженно оглядываясь по сторонам. Этот зал служил пограничной чертой между двумя половинами Дома: в одной из них жили Мастера Огня и Воздуха, а в другой – маги Воды и Земли. Ни те, ни другие не имели права заходить на чужую половину во избежание стычек и ссор внутри самой Крепости. Конечно, это правило нарушалось, но магов Воды не на их половине мог ударить любой маг Огня. И это правило распространялось на всех: сумеешь проникнуть незамеченным – твое счастье, а в противном случае жди Беды. Зато этот зал принадлежал всем, и основные конфликты происходили именно здесь: выяснения отношений, сражения до убийства… монстры не сильно заботились о жизни.
Даже по ночам это пограничное место не пустовало. Сейчас тут тренировались Мастера Воздуха. Их было много, некоторым пришлось даже выполнять упражнения в нескольких метрах над полом - Дом явно возрождался, судя по количеству слабейших магов. Хэл не стала задерживаться: странное чувство подкравшегося зла, что разбудило ее, возрастало все сильнее – Беда пришла, Беда стояла на пороге. Хэл незамеченной шмыгнула в сектор, населенный Мастерами Воды, сливаясь с тенями и прячась в них. Пересечение черты сразу чувствовалось: стена, по которой доктор вела рукой, стала мокрой, покрытой какой-то слизью.
- Где вода - там и жизнь, - говорили маги, смеясь над плесенью, покрывавшей стены.
Внезапно, острая боль пронзила тело Хэл: она упала, хватаясь рукой за несуществующую рану в груди.
«Я опоздала,» - сквозь завесу боли подумала она.
И весь мир куда-то рухнул. Она опять не успела, опять Смерть оказалась быстрее. Эта страшная фраза “не смогла спасти” как рок преследовала ее всю жизнь, с самого рождения. Ее учителя, те, кто заменил ей семью, были убиты, один за другим, словно бы в насмешку над ней, словно бы за ее спиной стоял кто-то, убиравших их одного за другим. Хэл захотелось крикнуть, словно бы это могло помочь, словно бы с воплем могла уйти вся боль, но для крика не хватало дыхания, да и кричать в Доме было нельзя, и Хэл тихо завыла от режущей тоски в сердце, уткнувшись лбом с ледяной, грязный пол. У нее была страшная способность, доставшаяся ей, как дополнение к силе целителя: доктор чувствовала физическую боль своих близких, тех, кто был ей дорог.
От Стевина Льдистого Хэл научилась только одному: отрезать и блокировать свои эмоции. Пусть на какое-то время, но она становилась свободной от страха, ненависти, застилающих рассудок дымным маревом. В некоторых битвах побеждает не сильнейший, а тот, кто сможет правильно оценить ситуацию, абстрагировавшись от эмоций. Хэл прошептала заклятье, такое знакомое и родное, что защемило сердце - она помнила, как учила его, и на душе стало привычно пусто. Сейчас не было времени горевать.
Несколько секунд маг лежала, справляясь с агонией тела, которая никак не желала уходить, затем, преодолев себя, встала и с трудом потащилась вперед. Бежать уже не было смысла: Анери был мертв.
Знакомая дверь, такая же, как и все остальные, появилась за поворотом, только за ней больше не спал человек, за ней была Смерть. Еще один приступ боли нагнал Хэл у самого порога, но она не упала, блокировав его с помощью заклятья, она даже не почувствовала ничего, только поняла, что должна была.
Дверь тихонько скрипнула, будто пытаясь предупредить палача о грядущей опасности, когда девушка вошла внутрь. Стоящий возле кровати убийца вздрогнул и повернулся, во всей его позе читался страх: он знал, что его час пробил. За смерть платят только смертью. На мгновение Хэл стало жаль его: он не имел права выбора. Раз ему приказали убить Анери, значит, либо он убьет его, либо его самого прикончат, к тому же у него бЫл повод бояться: палач стояла у самого порога, черная, полностью скрытая под плащом, она напоминала призрака, не имеющего тела, да и веяло от нее злобой и желанием убить. И маг-убийца замер, боясь пошелохнуться и спровоцировать тварь, пришедшую по его душу.
Как она ненавидела его в эти мгновения! Только трусы убивают ночью, убивают спящих. Он, наверное, надеялся, что ученица не почувствует, не придет… глупец! Хэл понимала, что все кончено, что ее учитель мертв, но эмоций не было, словно это не с ее Мастером произошла беда, осталась лишь холодная ясность и трезвость. Этот маг, что зарезал Анери, всегда, как тень, ходил за Хэл, желая стать ее другом, а за спиной у него тянулся длинный кровавый след. Он был одним из сильнейших Мастеров Воды, подлый, коварный, он не брезговал любыми способами добиться своей цели, за что и считался опасным противником. Что ж, теперь это место займет кто-нибудь другой.
- Я знал, что ты придешь, - внезапно сказал он севшим от страха голосом, - ты можешь убить меня, это в твоей власти. Но его, - маг кивнул на тело, - ты уже не воскресишь. Ты не всесильна, не смогла спасти других и его тоже, смирись. Еще много потерь будет на твоем пути, и ни одну ты не сможешь…
Хэл презрительно посмотрела на него: сейчас убийце нужно вывести ее из себя, разозлить, заставить чувствовать эмоции, а вместе с ними и физическую боль.
-Ты всегда была слабой, твои чувства всегда играли на руку твоим врагам. Я не понимаю, как ты вообще прожила в ордене так долго. Твои Мастера восхищались тобой, Ирвин что-то лепетал про твое великое будущее. Вот придурок! Тебя не ждет ничего кроме боли, твои учителя погибли по твоей вине. Все ненавидят тебя. Ты для всех - зверь в клетке. Хотя, как я вижу, ты просто слабая, а твои учителя - идиоты, которые не видели дальше своего носа.
Хэл закусила губу: она могла снести издевательство над собой, но оскорбления в сторону погибших учителей – хуже нет, злоба закипала в сердце, так медленно-медленно но неотвратимо, поднималась из темной глубины сознания.
-Например, Ирвин Штиль, - словно бы чувствуя, как заводится противник, продолжал убийца, - он не смог защитить даже себя. Ему соображения не хватило даже на то, чтобы не выходить с незнакомцем куда-то в лес. Прирежут же ведь, это и дураку ясно. Или Стевин: все в ордене считали, что он - мастер скрывать эмоции, но в то же время все знали, как он любит тебя. Тоже мне, гений! Или…
- Хватит! – прошипела Хэл, задохнувшись от ярости.
Все холодное спокойствие как ветром сдуло. Она ненавидела, ненавидела каждого в этом прОклятом месте, ненавидела свою роль беспомощного врача, ненавидела свою слабость, ненавидела проигрывать… Противник рассмеялся сухо и зло: его план удался - Хэл всегда была взрывной девчонкой, внутри нее тикала бомба, остановить которую она не могла.
- Ты проиграла. Опять! Видимо, Стевин был таким же плохим учителем, как и магом. Как тебе мой последний подарочек? - убийца повернул меч в теле Анери.
Хэл закричала беззвучно и рухнула на пол, прижимая руки к ранам, оставленным не на ее теле, жуткая, непереносимая боль, пришедшая вместо спокойствия, сковала ее, сознание помутилось и холод камней обжег, как каленое железо. Маг Воды победно ухмыльнулся:
- Не так уж тебя сложно победить. Надо лишь знать твои слабости, - он присел на корточки, подняв за подбородок искривленное лицо, и прошептал: - а твоя слабость – это те, кого ты любишь.
Он выпрямился, отшвырнув жертву, с презрением поглядел на скорченную фигурку у своих ног и, не оборачиваясь, вышел, но Хэл знала, что ему не скрыться: она медленно поднялась и пошла следом, улыбаясь в темноте. Не только врач, но Мастер Обмана - вот кем она была.  И прекрасно понимала, что в открытом бою не сможет победить – силы не хватит, но подыграть идиоту, изобразить боль и ударить в спину, когда он не ожидает… да, низко, да, подло, но как иначе выжить в Доме тем, у кого потенциал едва ли больше, чем у мирных жителей?
Мертвое тело Анери уже не могло испытывать боль, и Хэл, как доктор, прекрасно знала это. Она и с эмоциями сыграла свою роль, и с болью - пусть думает, что победил, пусть идет себе спокойно, ему все равно не спрятаться, потому что кроме стихий Земли и Воздуха она владела стихией Обмана. Она умела лгать так, что никто на свете не мог догадаться, где игра, а где правда. Вот убийца и попался в силки.
Палач отправился к себе в комнату – смыть кровь с оружия и передохнуть перед новым днем, а Хэл хорошо знала, где он живет. Туда вел всего один путь, заблудиться было сложно. Она догоняла недолго, и вскоре впереди замаячила фигура убийцы, ставшего жертвой.
Почувствовав погоню, маг Воды на мгновение остановился, оглянулся, а потом опрометью кинулся прочь: вот теперь ему было по-настоящему страшно, очень, очень страшно, ведь он считал, что убил ее. Пусть у доктора не было ран, но ее мозг, получая сигналы боли, считал, что повреждения есть, и впадал в страшное состояние – в кому. А в коме существо принадлежал странному месту – Междумирью – пространству между жизнью и смертью, куда после гибели попадала душа каждого существа мира Зетта. И в эту ночь туда уже отправился Анери Таежный, значит, придут и те, кто проведет его из Мира Живых в Мир Мертвых, и они должны были захватить с собой и Хэл, по крайней мере на это рассчитывал палач. Но девчонка не только выжила, но еще и пошла. Такое часто бывает в страшных снах, когда происходит что-то невозможное, но с одной только разницей: это было реальностью.
Хэл никогда не умела сражаться так, как ее учили в Ордене. Она плохо дралась на мечах, к другим видам оружия для ближнего боя вообще не была приспособлена, но метание клинков и боевых игл стало ее сильной стороной. Один из Мастеров научил беспомощную девчонку этим приемам - его звали Андли. Он был сильным магом Огня и из жалости, которая его и погубила, помог ей освоить приемы самообороны и метания, чтобы она хоть выжить могла. Андли погиб уже год назад, но сейчас это было не важно. Магистр Стевин хорошо научил взрывную девчонку самообладанию.
Хэл вытащила короткий кинжал и, почти не целясь, прямо на ходу кинула его в спину убегающего мага. Так легко-легко кинула, словно играясь. Клинок полетел, вращаясь в воздухе, прощально блеснул, поймав свет одного из окошек-бойниц, бегущий обернулся и на его лице отразился неподдельный ужас, маг, как в кошмаре, видел опасность, но не мог убежать. Нож легко вошел в мягкую плоть, Мастер глухо вскрикнул и упал замертво: доктор знала, куда бить, чтобы смерть наступила мгновенно.
Хэл постояла несколько мгновений, словно ожидая, что противник двинется, но тот лежал неподвижно, и тогда она содрогнулась и оперлась о стену - дело было сделано, и вся внутренняя концентрация пропала, освободив место боли, усталости и страху. Убийца был мертв, и это доказывал его остывающий, теряющий краски след. В первый раз, когда Хэл заметила тень, та не имела формы, но были какие-то пусть блеклые, но цвета. Сейчас же все они сошли на нет, осталась лишь мертвенная серость. Хэл протянула дрожащую руку и позвала кинжал. Тот послушно выскользнул из тела и, вернувшись, лег в ладонь доктора.
«Я убила его… я оборвала его жизнь! Неважно, что он не был человеком. Я убила его…»- с тоской подумала она.
Ноги подкосились, и Хэл опустилась на колени - она ненавидела убивать. Как и все доктора, она спасала жизни, а не отнимала их.
- Надо спрятать тело, иначе меня найдут и…эна…энаве… Камни, ради света, которые когда-то падал на вас, ради тьмы, которую вы видели, помогите мне! - прошептала она и, положив ладони на пол, повторила заклятье.
Древние плиты задвигались под телом мертвого магистра, с тихим, едва различимым скрежетом промялись внутрь, став жидкими, как вода, тело провалилось вниз, в толщу пола и исчезло навеки. Камни приняли свое прежнее положение и застыли, снова став твердым. Хэл с трудом выдохнула и прижалась виском к холодной сырой стене: она устала и замерзла, но с места преступления надо было убраться немедленно. Преодолев себя, доктор поднялась и потащилась прочь.
Дверь была распахнута настежь. Обычно Мастер Анери сердился, когда кто-то не закрывал ее: он боялся открытых окон, дверей, считал, что надежней сидеть, запершись на все замки, но эта странная привычка не спасла его жизнь, ведь дверь - не преграда для того, кто должен убить, чтобы выжить самому, тем более если это маг. Хэл перешагнула высокий порожек, подошла к изголовью кровати, на которой лежал ее убитый друг, и опустилась на колени.
- Прости… прости, если сможешь…Я не смогла…спасти тебя, как это сделал ты… Я оказалась слишком слабой, гораздо слабее, чем думал ты…Я не знаю, как мне жить без тебя…- Хэл всхлипнула и завыла, отчаянно стараясь сдержать рыдания, но те прорывались против воли. Расчетливость оставила ее, эмоции выползали наружу, сил держать слезы не было, да и вокруг не было тех, от кого надо было скрывать свою слабость, свою боль. - Я знаю, ты слышишь меня. Я…я…
Она не выдержала и разрыдалась, уткнувшись в его подушку, собранную из запасных плащей. Хэл редко плакала в детстве, еще реже, когда выросла. Их, магов, учили не привязываться ни к кому, потому что это не принесет ничего, кроме боли. Профессия, выбранная ими против воли, была слишком опасна для того, чтобы создавать семью и любить. Доктор знала это, но она не могла так жить, и поэтому была вынуждена скрывать горе и слезы, но сейчас, потеряв самого любимого и дорогого человека на свете, она не могла, да и не хотела, заглатывать и хоронить свою боль. Все равно рядом не было никого, кто мог бы увидеть.
***
Звезды стремительно уходили с неба, луна, пройдя свой положенный путь, скрылась за горизонтом. На небе появилась первая розовая полоса, а вскоре взошло и первое солнце, у Дома появились угловатые, длинные тени.
«Скоро все поднимутся. Начнется день,» - безразлично подумала Хэл.
Она не видела рассвета, просто почувствовала, как ушла ночь. Доктор поднялась с колен, и последний раз посмотрела на знакомое, родное лицо - она и не заметила, что просидела так долго, ее как будто из времени выдернули.
- Прощай, Анери Таежный. Ты – единственный, кто любил меня, за что я тебе безгранично благодарна. Клянусь на своих клинках, я никогда не забуду тебя… – прошептала она и решительно растерла слезы по щекам.
Несколько мгновений Хэл стояла, глядя на покойника, а потом медленно повернулась и пошла прочь, дверь за ее спиной захлопнулась навсегда, доктор знала, что не вернется.
Официально в Доме было запрещено убивать. Совет старейших магов, поставленный еще Темным Владыкой, хозяином Дома, в который входили сильнейшие Мастера ордена, создал этот закон, чтобы простые солдаты не перерезали друг друга, но подспудно убийства одобрялись, и проигравший днем приходил отомстить ночью. Тех, кого смогли поймать за убийством, а их специально не ловили, и попасться было довольно трудно, ожидала смертная казнь. Хэл посмотрела на место преступления, чтобы убедиться, что все следы скрыты, но… что-то осталось. В конце коридора лежал предмет, которого не поглотила каменная щель. Маг удивленно нахмурилась и позвала этот предмет, но тот не сдвинулся с места. Доктор быстро подошла к единственной улике: в камне, наполовину вмурованный, лежал меч, длинный, очень красивый древний меч с мерцающими рунами на лезвии, завороженный сильными чарами. На нем не было ножен, но остались следы крови – именно этим клинком был убит Анери. Вещи, имеющие на себе сильные колдовские заклятья, не подчиняются старым магическим зовам, одним из которых воспользовалась Хэл.
«Откуда у этого придурка, такой меч?» – изумленно подумала Хэл, но ответа было ждать неоткуда – бывший владелец был мертв. Высвободив меч из каменного плена, доктор быстро зашагала с места преступления.